Окончание Teen Wolf Reverse 2021

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Доброго вечера, волчатки!
Очередной Teen Wolf Reverse подошел к концу. Спасибо всем участникам - тем кто писал и тем, кто создавал прекрасный визуал! Спасибо всем, кто читал и оставлял комментарии! Приятно видеть, что ни смотря на происходящее с дайри, вы все еще здесь
Все участники уже могут растаскивать свои фики, арты и коллажи по своим уютненьким

Но прежде, чем попрощаться с вами до следующего года, хотелось бы провести опрос среди авторов и артеров - хотите ли вы ББ в этом году? В промежутке между летней и зимней ФБ (октябрь-январь)?

запись создана: 16.08.2021 в 23:06

Вопрос: ББ 2021-2022

1. Я автор, я хочу ББ		5	(7.14%)
2. Я артер, я хочу ББ		3	(4.29%)
3. Посмотреть результаты		62	(88.57%)
Всего:		70 Всего проголосовало: 70

---

"Без возврата", артер Dark Mousy, автор джорджи мендес

[Dawwa~]

Заявка №9

Название: Без возврата
Артер: Dark Mousy
Автор: джорджи мендес
Бета: Overdose
Пейринг/Персонажи: Дерек Хейл/Стайлз Стилински
Категория: слэш
Жанр: немного страдашек, но по большей части ромком
Рейтинг: NC-17
Размер: ~3,5 тыс. слов
Саммари: Стайлз — писатель любовных романов, Дерек — оборотень. Однажды на Рождество Стайлз приезжает в Бикон-Хиллз и хочет проведать дом, в котором жил когда-то...
Предупреждения: Дерек немного мудак, но раскаявшийся
От автора: не смогла перелогиниться, дайри пишет ошибка сервера. Прошу прощения.
Ссылки: арт, обложка

— Ты прилетишь на это Рождество?
— А разве есть варианты? — спросил Стайлз.
— Ну я знаю, как ты не любишь бывать в Бикон-Хиллс после смерти отца… — неловко заметил Скотт и отвел взгляд.
Стайлз любил своего лучшего друга. Любил воспоминания юности. Но в такие моменты ему хотелось захлопнуть ноутбук и встать из-за стола. Все равно, что он даже не дома был, а просиживал штаны в кофейне над очередным романом.
В тридцать лет стать писателем любовных романов и проживать хоть какие-то романтические отношения в своих книгах, было достижением ниже среднего. Как говорила его подруга-писатель Хизер «лучше гея никто не напишет о душевных терзаниях женщины». Стайлз не знал, как именно терзаются женщины, но сам он мучился уже восемь лет по одному оборотню, с которым совершенно не желал сталкиваться, вернувшись в Бикон-Хиллс.
Хотя вернуться нужно, Стайлз это понимал.
Малышке Джеки, дочери Скотта, уже пять, Эллисон не простит, если он откажется и в этот раз. Хотя Скотт поймет, он всегда понимает, когда Стайлз придумывает очередную причину не ехать домой. Пусть мог бы легко уличить его во лжи, но они слишком долго дружили, чтобы Скотт корчил из себя непонимающего.
Они с Дереком расстались восемь лет назад, потому что ему нужно было строить крепкую стаю и обзавестись детьми.
Дети стали для Стайлза синонимом кошмара. Потому что никогда бы он не мог подумать, что в двадцать первом веке два гея не могут быть вместе, потому что кому-то, как в лютом средневековье, нужно жениться. Чтобы доказать что-то своей семье? Или самому себе?
В итоге детей у Дерека так и не появилось, только неудачный брак и развод за спиной. Но Стайлз хоть и слышал разрозненные сплетни, не спешил бежать предлагать свои услуги в виде жилетки. Дерек выставил его за дверь восемь лет назад. Все. Хватит.
Три года назад умер шериф, и Стайлзу стало не нужно приезжать в городок его детства трижды в год. А заодно видеть Дерека и слышать что-либо о нем.
На экране появилась Эллисон, улыбаясь и поглаживая живот. Это должен был быть их второй ребенок. Мальчик, как сказал Скотт, и у Стайлза ком застрял в горле. Когда живешь один в большом городе течение времени не ощущается так быстро, как на чужих детях. Дети вообще странные существа, сначала они мелкие, красные и орут, затем, не успеешь оглянуться, ползают, а затем ты уже дядя Стайлз и приехали. Стайлз не хотел заводить семью, пусть даже нетрадиционную, и не хотел детей. Но чужих-то не запретишь?
Ему искренне нравилась его жизнь, с зависанием за консолью в любое удобное ему время. Собственная квартира с видом из окна на парк. Доставка еды в любое время суток. И секс без особых обязательств. Романтики не было места в его жизни. Но о любви Стайлз иногда мечтал, о такой как в «Дневниках памяти», которые любила в школьные годы Лидия. Или хотя бы на крайний случай, как в фильме «Как Гарри встретил Салли». Сцена в кафе с оргазмом просто «вау», и Стайлз пересматривал ее сотню раз.
Ему и в собственных героинях хотелось это видеть. Не просто отчаяние современной женщины, заблудшей в каменных джунглях, а порыв души.
Тебе нужно влюбиться, — из раза в раз повторяла Хизер на их вылазках в «Старбакс» за стаканчиком тыквенного латте. Но так любить, как Стайлз любил Дерека в свое время, ему даже в страшном сне не приснилось.
Ужасно. Мучительно. Больно. Больше подобное ему не грозило.
— Я приеду, Скотт, — пообещал Стайлз. — Только дайте слово, что вы не будете ни с кем меня сводить. Мне не нужен бойфренд.
— И в мыслях не было! — откликнулся тот, а Эллисон нахмурилась.
— Вообще-вообще?
— Вообще, — подтвердил Стайлз. — Я доволен тем, что есть, мне не нужна глупая интрижка.
— Но у меня на работе есть такой шикарный парень! Тео, он просто душка! Ты бы его видел.
— Эллисон, — одернул ее Скотт. — Стайлз сказал не нужно.
Эллисон расстроилась.
— И ты откажешь беременной женщине?
— Я ведь могу отказать беременной женщине? — спросил он у Скотта, но тот только пожал плечами.
— Ну, пожалуйста, Стайлз, я ему уже пообещала.
— Она меня уже пообещала?! — картинно возмутился Стайлз Скотту, и тот снова пожал плечами.
— Она моя жена, бро.
— Предатель!
Эллисон улыбнулась.
— Не будь брюзгой, Стайлз, тебе давно пора сходить на настоящее свидание.
— Настоящее свидание в стиле Бикон-Хиллс — это поход в кино на ужастик, а затем ужин в дешевой забегаловке, где можно не покупать целую пиццу?
— С каких пор не покупать целую пиццу стало преступлением?! — возмутился Скотт. — Я люблю взять по куску с разными начинками. Это не извращение.
Стайлз закатил глаза.
— Продолжим? А потом мы с Тео будем идти по улице и встретим пару знакомых, которые будут спрашивать у меня «как я?».
— Ну, от этого не сбежать, Стайлз…
— И это хорошо, если мы не встретим Дерека или волков Дерека…
Скотт и Эллисон притихли, глядя на него печальными глазами, и Стайлз почувствовал себя откровенно паршиво. И почему его, в отличие от других, время не вылечило?
— Я скажу, что ты заболел, — пошла навстречу Эллисон.
— Спасибо, — кивнул Стайлз.
— Только не заболей на самом деле! — попросил его Скотт. — Я очень хочу тебя увидеть. Правда.
И Стайлз понял, что ему не отвертеться.
— Да. Я буду.

В доме Макколов всегда было тесно. Двое золотистых ретриверов, малышка Джеки и куча взрослых. Мама Скотта все еще была из категории тех женщин, которые вызывали желание сказать «есть, мэм» на любую просьбу. И Стайлз рядом с ней чувствовал себя ребенком, мелким пацаном, который собрался забрать ее сына на очередную вылазку в ночи, пока она на дежурстве в больнице.
Стайлз уже и забыл, как это, когда вокруг полно незнакомых голосов, лая, смеха, топота детских ножек по скрипящему деревянному полу. В доме отца всегда было тихо и пахло странно. Одиночеством? Это было жилище старого холостяка, который давно похоронил свою жену, а сына видел только по праздникам. А когда он заболел, Стайлз даже не сразу дошел до правды.
Отец просто сообщил, что ложится в хоспис. Стайлз примчался в Бикон-Хиллс и пытался добиться конкретики о его состоянии, но врачи только с сожалением отводили глаза. Дальше вспоминать было тяжело и не нужно. Поэтому дом он продал после похорон, чтобы закрыть больничные счета. Агент все сделал за него, даже не пришлось приезжать. Кто покупатель Стайлз не спрашивал, да и не хотел знать.
Слишком больно.
Но теперь, когда он снова вернулся в Бикон-Хиллс, захотелось так же вернуться к дому, в котором вырос. И Стайлз не стал ставить кого-либо в известность, не хотел получать сочувствующие взгляды.
Снаружи было хорошо и празднично, многие украсили свои дома в ожидании Рождества, которое должно было случиться через три дня. А когда Стайлз въехал на знакомую улочку, дух перехватило. Он скучал по прошлому. По тем беззаботным денькам, что были в школе.
«Эмили вернулась в дом своего детства», - напечаталось в мозгу, отрывком из нового романа, который он еще не закончил. - «Дом был все тот же. Только сама Эмили была другой…»

Стайлз вышел из машины и подошел к газону.
Странно было видеть, что отцовской машины нет на подъездной дорожке. Стайлзу постоянно казалось, что еще секунду и знакомый голос окликнет его «Сын!».
«Эмили поклялась себе не возвращаться из-за порочного Дэвлина Биллинджа, который испортил ей всю юность. Отвратительного Дэвлина Биллинджа».
Их роман с Дереком начался, когда Стайлз уже выпустился из школы и вернулся из университета на летние каникулы. Они случайно столкнулись в городе, Дерек предложил выпить кофе. Ну а Стайлз столько лет дрочил на него в школе, что был совсем не против.
Они трахнулись в тот же день. В машине Дерека, в лесу.
И Стайлз сильно радовался, что он уже не девственник целых два раза, иначе бы такого как Дерек он бы попросту не вывез. Слишком большого, властного и по большей части подавляюще мрачного. Иногда, когда мечтаешь о чем-то слишком сильно, а потом оно сбывается, хочется пошутить, что это не стоило ожиданий. Про Дерека Стайлз так сказать не мог. С ним ему всегда было хорошо, каждый чертов раз.
Так хорошо, что хотелось скулить, как побитому псу, когда они расставались перед учебным семестром.
Но затем было Рождество и Новый Год. Дерек ждал его почти четыре месяца. Стайлз все пальцы стер себе от смс и дрочки, пока наступило окончание года. Хотя оно того стоило, каждое долбанное мгновение.
Полумрак лофта, разворошенная постель, Дерек… А затем Стайлз снова уехал, и начался новый семестр. Вроде бы все было хорошо. Их роман протекал интерактивно и весьма бурно. Стайлз ходил по коридорам общежития с дебильной улыбочкой на губах и ждал лета. Дерек отказывался приезжать к нему, чтобы не отвлекать от учебы.
А когда Стайлз вернулся в Бикон-Хиллс, все изменилось. Дерек стал альфой своей стаи после смерти матери, и у него появились мысли о потомстве. Скотт рассказал, что есть некая Дженнифер и вот она, как уж вьется вокруг Дерека.
«Дэвлин Биллиндж вытрахал Эмили всю душу…»
Плохая формулировка.
«Эмили бегала за Дэвлином Биллинджем, как помешанная, после всего, что между ними было…»
Дерек сказал, что им нужна пауза. Но Стайлз понимал, что это дерьмо собачье, и так ему и сказал. Дерек не согласился, и Стайлзу показалось хорошей идеей затащить его в постель. Секс был охренительным, впрочем, как и всегда с Дереком, по-другому и не могло бы быть. И Стайлз уже мысленно праздновал победу, но Дерек сказал, что на паузу это никак не влияет.
Стайлзу даже предъявить было нечего, ведь это его идея потрахаться напоследок.
Скотт потом сказал, что Дерек хочет попробовать жить как все. Ему было под тридцать, пора завести жену и ребенка. А то, что произошло между ними, не важно, Стайлз ведь молод и в колледже может наверстать.
«Эмили была очень глупой…»
— Стайлз! — Стайлз глазам своим не поверил, когда увидел на пороге собственного дома Дерека.
Дерека-мать-его-Хейла.
Он ничуть не изменился, ну, может, в темных волосах проскальзывало парочку седых волос и лучики собирались уголках глаз. Ему было уже тридцать шесть. Стайлз едва не побежал куда глаза глядят, единственное, чего ему не хватало, это встретить Дерека Хейла в том самом месте, где он ощущал себя особенно уязвимым.
— Черт!
— Стайлз! — Дерек вышел вперед. — Ты…
— Черт! Какого хрена?!
— Ты не знал, что я тут живу?
— В моем доме?!
— Ты продал этот дом, — спокойно ответил Дерек, остановился и сунул руки в карманы джинс.
— А ты купил мой дом?
— Верно.
— Верно… Ну ты и мудак, Дерек! Счастливо оставаться! — Стайлз развернулся на пятках и пошел к машине, но Дерек его догнал и перехватил за локоть.
— Стайлз!
Стайлз не хотел останавливаться, на самом деле, ему, как глупенькой Эмили, хотелось разрыдаться. Почему-то то, что Дерек купил этот дом продирало от макушки до пяток такой болью, что невозможно было дышать.
— Стайлз! — более грубо окликнул Дерек и дернул его к себе. — Стой! Стайлз, я даже не знал, что ты вернулся.
— Я не вернулся, Дерек, я приехал в гости к Скотту.
Стайлз остановился и постарался собраться с собой.
«Эмили смотрела в глаза Дэвлину без тени страха…»
Он был все таким же охренительно красивым. Все то же шикарное сильное тело, тень щетины на лице и зеленые глаза цвета пожелтевшей листвы.
— Стайлз, зайди на минутку, — попросил он. — Давай поговорим?
— О чем? — с подозрением спросил Стайлз
— О жизни. Как у тебя дела? Давно тебя не видел…
— А я бы дольше тебя не видел.
Дерек разжал руку и отступил.
— Выходит, ты все еще злишься?
— Нет. Я просто о тебе забыл.
— И у тебя парень есть… или девушка? — уточнил Дерек, как ни в чем не бывало.
— Да, есть. Эллисон познакомила меня с отличным парнем. Тео. Он просто душка. — Стайлз и сам не знал, зачем соврал, но не хотел говорить, что у него никого нет. Это было бы жалко. А жалким Стайлз себя совсем не считал.
Дерек нахмурился.
— Тео? Это не Рэйкен случайно.
— Да, Рэйкен. Ты его знаешь?
— Немного. Через общих знакомых, близко не общались.
Стайлз усмехнулся.
— Ну, тогда ты ему точно передавать не станешь. Этот парень просто самый лучший секс в моей жизни!
Дерек поджал губы и странно посмотрел на него. Ах, да, он же мог учуять ложь. Но поймет ли в чем именно она состоит?
— Могу только поздравить. Так как насчет кофе? Зайдешь? Ты же скучал по дому? Я ничего не менял в нем. Не поднималась рука.
Стайлз готов был послать его к черту, но желание войти в свой старый дом было таким невыносимым, что он просто не мог пожертвовать этим шансом ради своей уязвленной гордости.
«Эмили любила этот дом»
Пока они шли к крыльцу Стайлз смог заценить задницу Дерека, упакованную в тесные черные джинсы, и приказал себе не пускать слюни. У него ведь есть парень. Тео. С Дереком все закончилось и назад возврата нет.
Внутри действительно ничего не изменилось, Дерек не соврал. Даже мебель за редким исключением осталась та же.
— Зачем ты купил мой дом? — довольно агрессивно спросил Стайлз, потому что это выглядело не очень-то здорово.
— После развода нужно было где-то жить, городок небольшой, а этот дом мне идеально подошел.
Дом, но не его владелец.
— Если бы я знал, что ты покупатель, то не продал бы.
— Почему? — удивился Дерек, вскинув брови. — Мои деньги чем-то хуже?
— Нет, просто ты сам мудак, а твои деньги вполне нормальные.
Дерек рассмеялся.
— Говоришь, что забыл меня, а злишься так, словно мы разошлись вчера.
Стайлз понял, что он прав, и немного сбавил обороты.
— Ты что-то говорил про кофе?
— Да, — Дерек кивнул на кухню. Ту самую, где отец, если он не был на дежурстве, готовил ему в детстве панкейки.
Современной техники на кухне стало побольше, чем в их бытность. Раньше на столе стоял старый тостер, рожковая кофеварка, и все. Теперь же Дерек собрал на стойках кучу каких-то малопонятных кухонных приспособлений. Вроде шейкера, электрического чайника и соковыжималки.
Дерек налил кофе в две чашки и поставил на стойку.
— Вот.
Стайлз взял одну и глотнул.
— Вкусно, — признал он, и Дерек улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, как в рекламе. Только Стайлз сомневался, что оборотни покупают себе полоски для отбеливания.
— Как твои дела?
— А что?
— Я слышал, ты стал писателем.
— Пишу любовные романы под женским псевдонимом. Платят неплохо и, главное, стабильно. Темы никогда не заканчиваются.
— Темы? — удивился Дерек. — Какие?
— Про ублюдков-бывших, которые бросили героиню в сложной ситуации.
— Твоя ситуация не была сложной, Стайлз. Когда мы расстались, ты вполне мог еще два года гулять в колледже напропалую. И мне не нравилось, что я вишу у тебя ярмом на шее.
— О, так это твоей предусмотрительности стоит сказать спасибо?
— Нет.
— Как, кстати, Дженнифер? Она теперь живет в твоем доме? — Стайлз сделал еще глоток и кофе моментально показался ему кислым. Фантомное ощущение захватило с головой.
— Да, я отдал дом ей.
— А как ваш брак?
— Похуже, чем ваши отношения с Тео.
— С кем? — растерялся Стайлз, не сразу вспомнив, что соврал насчет парня.
— Тео Рэйкен — твой парень.
— Ах, да!
— Ты врешь, Стайлз? — с угрозой спросил Дерек и в два шага приблизился и забрал кружку.
— С чего бы?
— С того же, с чего ты решил меня уязвить, будто я отвратительный любовник.
Стайлз проглотил сухой ком в горле.
— Такого я не говорил.
— А как ты сказал? Повтори, Стайлз, — Дерек стоял так близко, что можно было ощутить его дыхание на своем лице, а его запах — роликовый дезодорант и сам Дерек — впился в ноздри. Внутри от давно забытых воспоминаний все свело судорогой.
— Отстань, Дерек, — жалко выдавил из себя Стайлз, жадно пожирая его лицо глазами.
Дерек обхватил его щеки ладонями и наклонился, не касаясь губ, зависнув всего в миллисекунде.
— Я скучал по тебе, Стайлз.
«Эмили ждала этого признания всю свою жизнь, а когда Дэвлин склонился к ее губам и прошептал…»
— Иди к черту, Дерек! — Стайлз пихнул его в грудь. — Ты вообще охренел? Через восемь лет! Иди трахай свою Джен, ради которой ты меня бросил тогда, может, ей понравятся твои мачо-подкаты!
— А ты все такой же языкатый? — рыкнул Дерек, дернул за ворот и залепил его губы своими.
Стайлз потрепыхался, но больше для вида, чем серьезно. Потому что победить оборотня не смог бы ни в каком из случаев. Язык Дерека вломился в его рот и раскрыл, Стайлз мычал, но спустя полминуты прекратил и поддался. Дерек случайно столкнул чашку, и она, разбившись, разлетелась по полу. Стайлз вцепился ему в ворот негнущимися пальцами, и Дерек затащил его на стойку.
— Нет! — жалко выдохнул Стайлз ему в губы.
— Стайлз, — рука Дерека нагло мяла его член через джинсу.
— О, боже… боже… боже… — запричитал Стайлз, не в состоянии справиться с собой. — Ненавижу тебя. Дерек!
Дерек повернул его на живот и расстегнул джинсы, обнажая задницу, а Стайлз попытался остудить лицо об искусственный камень столешницы. Дерек поцеловал его в ухо, тяжело дыша.
— Стайлз…
Его пальцы гладили сухой зад, цепляли волоски и надавливали по центру.
— Тащи смазку, Дерек! — не выдержал первым Стайлз. И Дерек как будто ждал этого разрешения продолжить, но у Стайлза уже основательно крошилось в мозгу. Как в тот день, когда Дерек привез его в лес посмотреть на Луну, а уже через минуту мял его член и сосал нижнюю губу. А затем Стайлз отсосал ему прямо в машине, перед тем как они залезли на заднее сиденье и использовали сходу пол пачки презервативов.
Оказалось, что оборотни могут очень много раз подряд без особого отдыха. Подзарядка, скорее, требовалась Стайлзу, но, учитывая его возраст, они почти совпали.
Дерек ушел недалеко, и когда вернулся у него в руках была бутылочка со смазкой. Стайлз несколько раз стукнулся лбом о столешницу. Чертов Бикон-Хиллс! И его чокнутая героиня Эмили! И это Рождество.
Дерек коснулся влажными от смазки пальцами его задницы, и Стайлз понял, что крепко попал. Снова.
Но теперь ему не двадцать два, а тридцать.
Дерек разрабатывал его пальцами долбанных пять минут. Буквально душу вынимал, прежде чем перейти к самой сути.
— Стайлз, - позвал он, налегая сзади и целуя в губы. — Стайлз… Прости меня, детка.
Стайлз дернул головой, потому что думал расплачется. То, как он это сказал, как произнес его старое прозвище.
Но Дерек выбрал именно этот момент, чтобы начать проникновение. Стайлза сотрясло изнутри такой мощной волной возбуждения и внутреннего тремора. Сколько лет он думал о том, что снова увидит Дерека и поговорит с ним. Пошлет его.
Мечтал поставить его на место.
Планировал свою месть подетально, а потом понимал, что это глупо. А теперь Дерек был рядом и хотел его. И куда же подевались его чертовы принципы? Где вся злость?
В какой-то момент Дерек дернул его за плечо, поворачивая к себе, и устроился между его ног, придерживая задницу руками.
— Хочу видеть твое лицо.
Стайлз откинул голову назад и уперся ладонями в столешницу, чувствуя, что задница повисла в воздухе.
Как и раньше, трахаться с Дереком было невыносимо круто, вот только о любви тут речи не шло. Но кто говорит о любви в тридцать?
Стайлз чувствовал его член внутри, слышал запах Дерека, и ощущал под пальцами его мускулы сквозь ткань футболки. Он даже не разделся, просто приспустил джинсы. И первые капли спермы, которые вылетели из члена Стайза, упали на его одежду. Но Дерек все равно не прекратил вбиваться в него.
Это было какое-то помешательство.
Их обоюдное.
И когда Дерек тоже кончил, Стайлз не смог справиться с нежностью, которая его переполняла. Гладил его по плечам и голове, путешествовал губами по шее и щекам, чувствуя, что Дерек так сильно вдавил его в остров, до боли. Но пока можно потерпеть.
— Я тебя не отпущу, — тихо шепнул он Стайлзу на ухо.
И это было ровно так, как он хотел бы. Как мечтал. Как мечтала бы юная Эмили внутри него.
— А как же мой дом? Моя работа? Моя жизнь?
— Это твой дом, а ты мой дом, Стайлз. Я скучал по тебе.
— Боже, Дерек, ты не должен говорить как в любовных романах, моих же причем!
Дерек глухо рассмеялся.
— Я читал парочку и подумал, может прокатит.
Стайлз пихнул его в плечо.
— Не прокатило!
Дерек поймал его лицо в ладони и поцеловал в нос.
— Признайся, я ведь лучше Тео?
— Откуда мне знать? — фыркнул Стайлз.
— Обманщик.
— Нет, я честный. А вот ты, Дерек, преследователь! Если ты хочешь встретиться с человеком, не обязательно ждать восемь лет в его старом доме в надежде, что он явится. Можно снять трубку и позвонить.
— Я владею этим домом два года.
— Тем более, — отмахнулся Стайлз, поднимая с пола свои джинсы. Дерек умудрился их стянуть до самых лодыжек.
Мысли путались, и Стайлз не знал, как ему теперь себя вести с ним. Что все это значит, и к чему в итоге приведет?
— Теперь я должен пригласить тебя на ужин к Скотту?
Дерек прищурился.
— А ты хочешь?
Стайлз не знал, чего он хочет на данный момент. Но с этим нужно было разобраться.
— А ты хочешь, Дерек? Не сбежишь?
В его глазах читалась не виданная Стайлзом серьезность. И это конечно не ответ на вопрос нужны ли ему эти отношения, но спустя столько лет сложно сказать более конкретно к чему все приведет. Стайлз хотел бы увидеть какие-то шаги со стороны Дерека, что-то кроме сентиментальных штучек.
— Нет, если ты, конечно же, меня не пошлешь. После всего.
— Нужно посмотреть, как ты будешь вести себя среди моих друзей. Ведь все они тебя ненавидят за то, как мы расстались.
— Я заметил, что Маккол смотрит на меня с презрением, но думал, что это по другому поводу.
— Ты обидел его бро, теперь ты враг номер один.
— Не сочиняй, Стайлз… — попросил Дерек, дернул его за пояс и поцеловал в губы. Довольно нахально и не менее страстно, чем десяток минут назад. — Я готов искупить свою вину. Время покажет, кто был прав...

@темы: Рейтинг: NC-17, Категория: слэш, Персонажи: Дерек Хейл, Персонажи: Стайлз Стилински, Reverse 2021

---

"Through the Woods ", артер chebik, автор B.A.Stiles

[chebik]

Заявка №1 (повторное исполнение)

Название: Through the Woods
Артер: chebik
Автор: B.A.Stiles
Бета: Касанди
Пейринг/Персонажи: Дерек Хейл/Стайлз Стилински, шериф Стилински, Мелисса Макколл, Марин Моррелл, Крис Арджент, Питер Хейл, Лора Хейл и пр.
Категория: слэш
Жанр: AU, драма, ангст, херт/комфорт, немного саспенса, немного любви
Рейтинг: R/NC-17
Размер: ~20 тыс. слов
Саммари: Дерек возвращается в Бикон-Хиллз впервые после пожара, чтобы найти свою пропавшую сестру мертвой, а лесных монстров — очень даже живыми.
Предупреждения: werewolf!Стайлз, human!Дерек, расхождение с каноном: 8 лет между пожаром и возвращением Хейлов в Бикон. Ненадежный рассказчик. Все знания о работе полиции, больницы и человеческой биологии почерпнуты на ютубе, в MSD-справочнике и сериалах из нулевых, о таксистах — из жизни, остальное — от автора.
От автора:
Огромное спасибо chebik за заявку, с которой что-то захотелось сделать. Арт с текстом пусть и расходятся (на полшишечки), но заявка — огонь!
Спасибо АОЗу, что на нем нет еще фиков с такой реверсивной раскладкой (нет).
Спасибо Лотте за поддержку и науку.
И бесконечное спасибо Варе — все это случилось благодаря тебе
Резервная выкладка (доступно и скачивание): AO3
Ссылки: арт, обложка,

ворох разделителей

разделитель 1, разделитель 2, разделитель 3, бонусный разделитель, закрывашка

Лору убили. Выпотрошили как в каком-то дешевом слэшере, а потом попытались закопать в рыхлой с дождя земле. Если бы не парни, забредшие в лес на ночной пикник — или как там это у них называлось, — Дерек бы еще долго вызванивал друзей, обрывал номера больниц и моргов и обивал пороги полицейских участков. Но один из этих бойскаутов оказался сыном местного шерифа и, буквально споткнувшись о тело Лоры, вызвал отца. Так что вскоре за Дереком приехал сам шериф Стилински. Он, конечно же, помнил их семью и их адрес — мало кто забыл крупный лесной пожар, в котором погибли почти все Хейлы Бикон-Хиллз. Но свидетельские показания Дерека все равно больше походили на допрос: наручники, зарешеченное сиденье в машине с проблесковыми маячками, комната с мутным зеркалом и уставший шериф с его острым, цепким взглядом. Да, это его сестра. Нет, он не убивал ее. Вот чек с заправки в трехстах километрах от города — на время, когда тело Лоры уже остывало под деревом.

Пустое, безжизненное тело его единственной уже сестры.

Безопаснее всего было смотреть на потертую столешницу — в глазах шерифа с каждым словом читалось все меньше подозрений и больше невыносимого сочувствия. От него у Дерека дыбилась шерсть на загривке и щипало в носу. Шериф напоминал ему отца: этот понимающий голос, и взвешенные слова, и мягкие сильные руки, прикрывающие обложку с делом и фотографиями его мертвой сестры.

У Дерека не было для него ответов, зачем Лора вернулась в Бикон-Хиллз. Кажется, кто-то прислал ей письмо, которое ее сильно растревожило. Но когда Дерек застал ее за закидыванием вещей в рюкзак, Лора лишь отмахнулась: ей, мол, нужно что-то порешать и управится она за пару недель. Следующие несколько месяцев от нее были лишь редкие, скупые звонки или сообщения. «Здорова». «Задерживаюсь». «Люблю». А потом — три недели полного молчания, от которого Дерек едва не лез на стенку. В конце концов он сам сунул в сумку пару футболок и запасные штаны и поехал в Бикон-Хиллз искать ее. Увидеться, убедиться, что все и вправду в порядке, — и вернуться в шумный, людный Нью-Йорк.

— Где ты остановился, сынок? — вырвал его из мыслей шериф. Дерек вскинул голову и наконец посмотрел ему в глаза.

— Дома. — Он мог остановиться в гостинице или снять квартиру или даже целый коттедж. Но, въехав в город, он, будто зачарованный, свернул на привычную дорогу, прямиком к почерневшему остову того, что раньше было огромным домом, полным родных людей.

— Но он же разрушен, — ожидаемо удивился шериф. — И восемь лет без жителей. Там… небезопасно.

— Дальнее крыло не пострадало, — прервал его Дерек. Дальнее крыло было новоделом, пристройкой для семьи Питера. Со спальнями для родителей, детей и даже гостевой, где Дерек и поселился. Там не было воспоминаний. — Я могу идти?

— Да. Подпиши бумаги у секретаря и можешь быть свободен. Но, — шериф встал и открыл дверь, приглашая Дерека на выход, — прошу оставаться в городе до окончания дела.

Дерек кивнул, снова упершись взглядом в стол, и скользнул глазами по папке с его фамилией на линованном штампе. Проглотив горький комок, он поднялся и вышел в коридор. За спиной лязгнул замок.

— И я настоятельно советую переселиться в безопасное место. Волков у нас, конечно, нет, но в прошлом году неподалеку видели пуму. Да и дом держится из последних сил. — Шериф пару раз хлопнул Дерека по плечу, довел до нужной комнаты и оставил заполнять показания, подписку о невыезде и какие-то бумаги, на которых Дерек ставил роспись не глядя — под осуждающее ворчание дежурного офицера.

— И тут еще. — Офицер положил перед ним бумагу с описью изъятых вещей: куртка, ключи, телефон, пара скомканных банкнот и россыпь монет. — Автограф, пожалуйста.

Последний росчерк словно вытянул из него последние силы. Дерек подхватил куртку, рассовал мелочь по карманам и, выйдя из кабинета, осмотрелся и устало вздохнул. За окном уже было позднее утро, в участке густо пахло недорогим кофе. На стульях у приемной сидели, переговариваясь, две старушки — типичные городские сплетницы, которые с его появлением замолкли и пристально уставились на него. Новая волна слухов в маленьком городке через три-два-один...

— Дерек! Дерек Хейл, — окликнул его хрипловатый, густой голос. Дерек обернулся и столкнулся к лицом к лицу с молодым парнем: взъерошенным, в потрепанной и местами запачканной одежде и яркими, «жадными» глазами. — Погоди.

— Что? — Дерек устал. Дерек хотел лечь спать. Дерек чувствовал пустоту. Он не хотел ни минутой больше оставаться в участке, где все говорило о том, почему он здесь. — Мне нужно домой.

— Я подвезу. — Парень подхватил ключи с крючка за стойкой регистратуры, крикнул вглубь коридора «мы уехали» и потянул Дерека за рукав. Уже на выходе он обернулся, и, сощурив глаза, наконец представился: — кстати, я — Стайлз. Стилински.

«Тот самый», — подумал Дерек. У шерифа, кажется, был только один сын.

Джип, до которого Стайлз его доволок, на вид казался потрепанным завсегдатаем местной мастерской. Возможно, всех местных мастерских. Стайлз запрыгнул на водительское сиденье и гостеприимно распахнул для Дерека дверь:

— Залезай. Автобус ходит редко, а топать до леса часа два.

Не уверенный, что этот джип вообще мог куда-то их довезти, Дерек все же забрался внутрь и со вздохом откинулся на сиденье.

— Я покажу.

Стайлз хмыкнул и повернул ключи в замке зажигания.

— Я помню адрес. — Он откинул козырек от солнца и сдал назад, выруливая на проезжую часть. — И ты уж прости, что мы со Скоттом по вашей территории шлялись. На дежурстве-то мы оттуда подростков как раз гоняем, а вот вчера ноги сами понесли. Скотт жутко переживает, что это лицемерно, но я предпочитаю думать, что это у нас чуйка такая. Профессиональная. — Стайлз залез пальцами в кармашек козырька, и Дереку на колени шлепнулся жетон помощника шерифа. — В Куантико хотел, но тут такая запара была: делать было нечего, помощники поуходили: кто-то в декрет, кто-то пиццерию открыл — такую себе, на шесть из десяти. Короче, отец чуть ли не один остался...

Стайлз свернул с асфальта на гравий, по крыше мазнули тяжелые ветви. Дерек молча смотрел на дорогу и старался не уснуть. В лесу Стайлз сбросил скорость. Его неумолкающий голос сплетался с запахом волглых листьев и старого мха, вызывая у Дерека странное умиротворение.

— ...четыре месяца всего! Представляешь? И все, ты управляешь чужими жизнями. И были у нас в академии такие, кому бы я даже вилку пластиковую в руки не дал, не то что огнестрел, — проворчал Стайлз. — В общем, закончил, вернулся, думал, разберу бумажки, пару штрафов раздам, подучусь — и в колледж. А тут вон оно как. Но мы найдем их, Дерек.

Гравий закончился, и под колеса легла едва заметная, заросшая сорняком дорога к дому Хейлов. Джип скрипел, редкие лесные птицы то и дело возмущались вторжению, а солнце золотило пальцы Стайлза, отбивавшего на руле ему одному известный ритм. Глянув на своего пассажира, он легко и грустно улыбнулся и серьезно, другим голосом произнес:

— Обещаю тебе.

Но Дерек его уже не слышал. Измотанный прошедшим днем, он спал, уронив подбородок на грудь. Он был сильный и стойкий, но все же Дерек был просто человек.





Их Нью-Йорк был заполнен дымом. Он просочился за ними вслед, впитался в волосы, залег на дне чемоданов, а затем смешался с городским смогом и чудился везде, куда бы они ни шли. Первые полгода Дерек ненавидел Нью-Йорк. Здесь было много машин, много людей, много света и шума. Он думал, что не сможет привыкнуть к крикам людей: все время слышал в них голос близких, запертых в доме.

Но он сумел — обвыкся, притерся, поступил на испанские языки в колледж и закончил его. Долго искал работу. Чуть не сел на самолет до Лимы, но Лора принесла из бара за углом листовку о найме вышибалы. Долго смеялась, что до пенсии Дерек окупит первый семестр — хотя деньги не были для них проблемой. Наследство погибшей семьи жгло карманы. Так у Лоры появилась «Камаро», у Дерка — степень. И квартиру, небольшую и уютную, они не сняли — купили.

«Люблю тебя», — кричала ему Лора, выходя за едой или на тренировку. Дерек просил не задерживаться к ужину. Просил быть осторожной. Просил не забыть арахисовой пасты. И никогда не говорил, что любит, в ответ.

— Почему? — вытягивал из него на очередном приеме доктор Рэкхем, терапевт — высокий сухопарый мужчина с внимательным располагающим взглядом и просторным кабинетом, увешанным дипломами. Естественно, он знал. Но, неторопливо поправив очки, он замолчал, перекидывая мяч на поле Дерека.

— Я суеверен, — уклончиво отвечал Дерек, понимая, что полезнее было бы сказать прямо. Что последний раз он сказал, что любит, маме. И дяде Питеру. После чего ее не стало, а Питер превратился в овощ без шансов на исцеление. И он боялся, боялся до дрожи потерять и Лору — как глупый мальчишка, страшащийся подкроватных монстров. — Наше время закончилось.

Дерек встал, пожал доктору руку и вышел из клиники. Оставшиеся двадцать минут приема он просидел в соседней кофейне в обнимку с ледяным мокко, раз за разом проигрывая в голове ответ, меняя в нем слова, делая его более уклончивым или, наоборот, добавляя подробностей. Его мир мог посыпаться из-за трех слов, и даже если он не мог произнести их, нужно было рассказать об этом кому-то, выговориться. Вытащить занозу и позволить себе жить, помня, но не оглядываясь.

Мимо окна текла людская река, и в толпе мелькнул и доктор Рэкхем. Дерек вздохнул, кинул на стол десятку и поспешил на улицу. Доктор уже переходил дорогу, и Дерек было побежал следом, но через несколько шагов остановился и посмотрел на в общем-то незнакомого ему человека, с которым он уже несколько месяцев делился самым личным. На этом тоже настояла Лора — ведь после пожара открытый, местами даже нахальный мальчишка стал замкнутым и отстраненным. Лора верила в него. Лора скучала по своему брату. И Дерек мог вернуть ей его.

Он развернулся, махнул рукой, подзывая такси, и еще раз посмотрел вслед доктору. Тот почти скрылся в толпе, спеша по своим делам. Мысленно отсалютовав ему, прощаясь, Дерек забрался в подъехавший кэб и хлопнул дверью.





Вздрогнув от дверного хлопка, но только в реальности, Дерек проснулся. Он лежал в постели у себя дома, разутый и укрытый пледом. Сквозь дверную щель сочился свет, а с первого этажа, оттуда, где все еще осталась кухня, доносились приглушенное постукивание посуды и гул радиоприемника, упрямо пропускающего в эфир музыку со страшными помехами. Звякнул таймер печки. Раздался еще один хлопок двери.

Стараясь двигаться бесшумно, Дерек нашел под кроватью кеды, а за спинкой — бейсбольную биту и так, с кедами и битой наперевес, вышел охотиться на взломщика… его кухни? Возможно, очередные подростки, решившие помародерствовать или сбежавшие от мамки в «страшный дом на опушке». Неважно. В доме не могло быть ни души, кроме него. Не могло и не должно было.

В коридоре и на лестнице пахло горячим сыром и теплым хлебом, приемник хрипел голосом Селены Гомес. Ему мимо нот подпевал домушник-мародер, который мелькал в щели между дверью и косяком и залезал то в шкафы, то в минихолодильник. Дерек приблизился, потянулся к ручке и лицом к лицу столкнулся со Стайлзом, распахнувшим дверь и чуть не расквасившим ему нос. В ответ Дерек махнул битой. Не отшатнись Стайлз, он точно проломил бы ему череп. Стайлз пронзительно вскрикнул и запоздало прикрыл голову руками.

— Да за что же, Джизус! — Картинно переведя дух, он выпрямился и глянул на ошарашенное лицо Дерека. Потом на дверь. — А. Да. Извини. Ты тихо подкрался.

Стайлз опустил взгляд на зажатые в пальцах кеды и ухмыльнулся.

— Все ниндзя южного побережья тобой гордятся. Рулетики с сыром будешь?

Так Дерек оказался на собственном крыльце, в носках, с тарелкой хот-покетов и кружкой с чаем. И Стайлзом, сидевшим с ним бок о бок и то и дело толкающим его колено своим. Они смотрели, как солнце тает и жидким золотом просачивается за горизонт сквозь кроны деревьев. Дерек проспал весь день, а Стайлз в это время привез еды и старую печку из своего гаража.

— Микроволновки — зло, — заявил он, обсасывая палец, — но необходимое. Греть фастфуд и остывший чай. — Дерек скривился, но промолчал. — Я на этом всю академию выживал. Хорошо, что нас гоняли до седьмого пота — иначе мир потерял бы столько красоты...

Стайлз демонстративно поелозил бедрами по настилу, и Дерек едва слышно усмехнулся.

— …С другой стороны, ее бы стало даже больше. — Стайлз любовно посмотрел на тарелку и подхватил еще один «кармашек». — Тебе, кстати, взял с повышенным содержанием белка. Ну знаешь, тебе и всем твоим мышцам.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Дерек и откусил кусок. Прожевал. Проглотил. Вежливо отставил тарелку в сторону. — Это ужасно.

Стайлз хрюкнул и закашлялся.

— Прости, я со смены. В холодильнике шаром покати. Сегодня отосплюсь и привезу тебе завтра фирменное рагу бабули Стилински. — Стайлз угрожающе наставил на Дерека откушенный рулет. — И только попробуй не вылизать тарелку дочиста.

Стайлз сходил в дом и вместо рулета принес Дереку пару сэндвичей с сыром и ветчиной, нарезанных треугольниками. Дерек благодарно кивнул и снова посмотрел на закат. Небо окрасилось рыжим, с багряными всполохами и тающими росчерками самолетов. Тени становились глубже, слоистее, наползали из леса, протягивали к дому ветвистые лапы и грозились растечься непроглядной ночью через пару часов.

Джип стоял на выезде, и Дерека осенило.

— Как я оказался в постели? — Дерек покосился на Стайлза, но тот очень заинтересованно разглядывал последний на тарелке «кармашек». Несмотря на его «диету чемпиона», Стайлз был дрищеват и не выглядел способным без труда затащить восьмидесятикилограммового мужика на второй этаж и не разбудить его. Или не просчитать его затылком все ступени.

— Думаешь, затащить тебя в постель было так уж сложно? — Стайлз вздернул бровь и втянул рулет в рот в один мах, не кусая. И продолжил говорить, одновременно пережевывая добычу: — Ты, конечно, весь из себя «менс физи́к», но мы на тренировках манекены под сто кило таскали. Эти тощие ребята, — он вытянул вперед руки и покрутил жилистыми предплечьями, — сильнее, чем кажутся.

Дерек с сомнением покосился на костлявые запястья и снова посмотрел на Стайлза.

— Ладно-ладно, — Стайлз поднял руки, якобы признавая поражение, — я — оборотень-ликантроп, и, чтобы отнести тебя куда угодно, мне достаточно и одной руки.

Дерек нахмурился и отпил чай. Тренировки или магия — так ли это было ему сейчас важно? Стайлз — чужой пацан, прибившийся к нему как бродячий щенок, — старался изо всех сил, отвлекая Дерека. Но разговор не клеился и вскоре угас. Догорало и на горизонте. Когда тень от деревьев доползла до крыльца и слилась с ним в сизое полотно, Дерек подхватил тарелки и ушел в дом. Стайлз встал и пошел было следом, предлагая помыть посуду, но его отвлек телефонный звонок. Он отлучился поговорить, и до Дерека донеслись лишь отрывистые «…не дома», «минут пятнадцать», «постараюсь, Джордан...» и протяжный вздох. Раздались торопливые шаги.

— Звонили из участка, не живется им без меня. — Стайлз бросил на Дерека пытливый взгляд и подошел ближе. — Ты как?

От такого внимания Дерек обычно ершился и хотелось отодвинуться или лязгнуть что-то нелестное назойливому насекомому. Но Стайлз смотрел искренне и ничего не просил взамен. От этого становилось теплее, и Дерек мог лишь отплатить ему благодарностью.

— Справлюсь. — Стайлз кивнул и толкнул дверь плечом. — И… спасибо.

На лице Стайлза расцвела какая-то очень открытая, но немного печальная улыбка.

— О чем ты? — Он прищурился и сразу стал похож на хитрого лиса. — Звони. Номер на холодильнике.

Дерек глянул на яркий стикер с дразнящейся рожищей, а когда обернулся, Стайлз уже спускался с крыльца. В темноте зарычал двигатель. Джип уехал, увозя своего странного хозяина. Оставшись наедине с Бон Джови, хрипящим сквозь помехи о любви, Дерек вздохнул и посмотрел в окно. Лес, который он знал с детства, мрачно топорщился ночью, предупреждая держаться подальше и пуская по спине Дерека липкий холодок. Вздрогнув, он выронил тарелку из рук. Ему показалось, как меж стволов блеснули хищные глаза.





Эту ночь он провел в одиночестве. Выспавшись, Дерек бродил по обветшавшим пыльным коридорам, и все напоминало ему семью. Питер не успел переехать из основного дома — говорил, что нужно закончить детскую, Таша, его жена, придирчиво выбирала шторы для спальни, а отец с его братьями в тайне от них мастерили кроватку. Дерек провел пальцами по стене, которую они красили всей семьей, дурачась и больше вымазывая друг друга, чем доски, — и краска белыми хлопьями осыпалась ему под ноги. Дерек зашипел и отдернул руку: одна острая чешуйка вонзилась ему под ноготь и застряла. Кайма окрасилась кровью. Еще раз глянув на усыпанный краской пол и темный коридор, наполненный призраками прошлого, Дерек покачал головой и пошел за аптечкой. Лора бы не одобрила такой унылой смерти от сепсиса.

А наутро, когда Дерек успел обойти двор и лес в поисках следов зверя, которого вроде как видел накануне, приехал Стайлз. С рагу и глубокими тенями под глазами. Дерека не хватило на то, чтобы отправить его обратно, да и он понимал, что Стайлз скорее пасет его — следит за главным подозреваемым, но делает это в своей неуклюжей, но необъяснимо располагающей манере. А потому Дерек только покачал головой, принимая правила, и придержал ему дверь в дом.

Так Стайлз проник в жизнь Дерека. Он удобно устроился и, кажется, не собирался покидать его в обозримом будущем. Стайлз приносил еду, скидывал кроссовки, забирался с ногами на диван и зарывался носом в ноутбук, что-то яростно печатая и бубня под нос бессвязные фразы. Он грыз маркеры, широко улыбался, яростно жестикулировал, ругался с компьютером и все время держал Дерека в поле зрения. Скрытности в академии их явно не учили — Стайлз бы провалил эту дисциплину с треском. А еще он привозил с собой термос с кофе, который через час уже кончался, и он принимался ныть, что нужно привозить больше. И забывал. Потому, проводив его на третий день домой, Дерек выбрался в город и купил кофеварку.

— Это чего это? — уставился на него Стайлз, ладонью поглаживая блестящий пластиковый корпус. — Ты же не пьешь кофе.

Дерек не пил. Он и без него почти не спал, беспокойно ворочаясь в липких кошмарах, приходивших на границе сна. Ночь за ночью ему мерещились то тело Лоры в огне, то семья, растерзанная лесными монстрами. Дом облетал не краской, а пеплом. Его седые хлопья застилали небо и застревали у Дерека в волосах, забивали ноздри, не давали дышать — и Дерек просыпался, жадно глотая воздух, проталкивая его в легкие сквозь ком в горле. Лицу было солоно.

Он встряхнулся.

— Но ты пьешь. И ноешь. — Дерек подтолкнул Стайлзу пачку неплохой арабики и под благодарный неверящий взгляд — будто подарил ему Рождество — пошел за пледом. К вечеру в доме холодало, а отопление не работало. И хотя Стайлз утепляться отказывался, но неизменно засовывал стопы под краешек, когда Дерек, закутанный в плед по уши, теснил его на диване с книгой. На следующий день Дерек купил Стайлзу шерстяные носки.

А Стайлз приволок обогреватель.





Шериф вызывал Дерека еще дважды.

Первый раз — для дачи показаний о Лоре.

Они сидели уже не в допросной, а у шерифа Стилински в кабинете, где было светло и пахло старым мебельным лаком. Дерек говорил много. Описывал внешность, приметы, шрамы, татуировки. Показал ее фото шерифу, который попросил перекинуть их ему на почту.

— Красивая, — тепло отозвался шериф, перелистывая снимки и приближая детали. Дерек кивнул и нахмурился, глядя в окно.

— Они все были красивыми, — ответил он, не глядя на шерифа. Спустя восемь лет Дерек мог описать ему каждого Хейла, все родинки и шрамы. Как Марк сломал руку в двух местах. Как Коре удалили три зуба мудрости. А щеки мамы были усыпаны веснушками. И у всех взрослых были татуировки трискеля — семейная шутка, вышедшая из-под контроля.

Шериф понимающе посмотрел на него, но, к счастью, ничего не сказал. Кадры Лоры с набитым между ключицами трискелем, папоротником на лодыжке и руками, унизанными браслетами и кольцами, он распечатал и приложил к делу. Попросил телефон ее дантиста.

— Если можешь, приезжай завтра в морг. — Отложив набухшую папку, шериф отвернулся от монитора. — Но я пойму, если нужно время. Можем назначить…

— Я буду. — Дерек хотел увидеть ее. Он знал, что они нашли Лору, — видел, как шериф рассматривал ее фото. На его лице было узнавание: он не искал сходств — он искал особые приметы, чтобы заполнить описание к телу. Головой Дерек все понимал, но тонкий, предательский голосок шептал, что все это ошибка и в морге он увидит невероятно похожую, такую же красивую, но совершенно чужую девушку. И он должен был заткнуть этот голос, травивший его ложной надеждой. — Во сколько?

— Подъезжай к полудню. Стайлз может забрать тебя.

— Если это вписывается в его обязанности. — По крайней мере, шериф не отрицал, что Стайлз почти квартировался у Дерека по долгу службы. Но…

— В его обязанностях на лето — закрыть все дела за сроком давности, сынок. И поглощать за меня пончики в патруле. Отчего он после службы не едет домой, тебе лучше спросить у него. — Шериф протянул ему руку, прощаясь. — До завтра.

Дереку оставалось лишь пожать ее в ответ и кивнуть.





Джипа на парковке не было — к внезапному облегчению Дерека. Он знал Стайлза всего ничего — можно сказать, не знал вовсе. Но все же ему казалось, что попроси он своего болтливого водилу помолчать, и Стайлз не проронил бы ни слова. Однако сейчас от одной мысли о других людях рядом кожу Дерека словно начинало стягивать мокрой, липнущей простыней. От фантомного ощущения — и прохладного ветра — его передернуло, и Дерек, нахохлившись и глубже засунув руки в карманы куртки, пошел вдоль дороги домой. Несколько машин проехали мимо. Один водитель даже притормозил, но, увидев, что Дерек не торопится принять приглашение, покатил своей дорогой.

Воздух пах озоном, а небо потихоньку заволакивало облаками. Белые, они кучились пушистой ватой, и лишь по их темнеющему подбою можно было догадаться о надвигавшейся грозе.

Дойдя до моста через речку, делившую Бикон-Хиллз на неравные доли, Дерек облокотился на перила и посмотрел на воду. Здесь было мелко, и хотя речка бежала шустро, сквозь рябь можно было без труда рассмотреть дно: гладкие камни, окатанное стекло битых бутылок, прошлогоднюю листву и случайный сор. Детьми они с братьями и сестрами часто бегали вдоль берега и искали в воде сокровища. Ему везло редко: то обломок монеты, то колесо от детской машинки, однажды — явно морская, пятнистая ракушка, проплывшая черт знает сколько и застрявшая под корягой. А вот Лоре везло по-крупному. Она как сорока чуяла все блестящее и тащила из воды то колечки, то кулоны с размытыми фотографиями, а один раз попался полицейский жетон, самый настоящий. За него прежний шериф даже вручил ей десять баксов и с разрешения мамы покатал по городу на машине с проблесковыми маячками.

Лора была так горда и счастлива, что Дерек ей даже не завидовал. Может, только самую малость.

— А когда дедушка уедет?

— Говорил, что еще не закончил с делами… Эй! Не прыгай, парень, — окрикнул его кто-то, вырывая из воспоминаний хрипловатым басом, — только ноги переломаешь.

Дерек обернулся. За плечом стоял бородатый мужик средних лет: потертая добротная джинсовка, уставшее лицо и светлые глаза с живым, острым как ледяные иглы взглядом. В паре шагов от него переминалась миловидная девушка, в переноске у нее на груди хныкал младенец. Они наблюдали за Дереком дружелюбно, но настороженно.

— Спасибо, я подумаю.

Дерек не хотел быть грубым, но в маленьких городках люди часто проникали куда глубже личных границ, чем он давно привык, живя в Нью-Йорке. Только дай повод, и вот уже ты чей-то дружище, брат, сват, а если не повезло, то враг до конца ваших дней. Поэтому Дерек лишь покачал головой, давая понять, что сегодня он прыгать не собирается. Мужик еще раз внимательно посмотрел на него и отступил. Дождавшись его, девушка, поддерживая малыша одной рукой, второй подхватила мужика под локоть и повела вниз по дороге. Еще пару раз она беспокойно оглядывалась на Дерека, будто пытаясь угадать знакомые черты. Но даже если они и встречались, Дерек совсем их не помнил. Кажется, решив то же самое, девушка отвернулась, сказала что-то мужику, и они поспешили дальше, обгоняя дождь. Проводив их взглядом, он снова глянул вниз на реку. Она журчала, ворочала мелкие камушки и бежала в лес, прячась среди деревьев. Бежала и звала за собой. Дерек глянул ей вслед, сделал несколько шагов — а потом усмехнулся внезапной мысли и, перемахнув через перила, спрыгнул.

Берег был влажный, рыхлый, заросший сорной осокой и подернутый тиной. Дерек мягко приземлился на землю и пошел вдоль реки, следуя за течением. Где-то там, в глубине леса, пролегала тропа, змеившаяся от их дома до самой речушки. Там, где тропа сливалась с дорожкой вдоль берегового обрыва, лежал, наверное, с начала времен огромный бугристый валун, серый, с черными прожилками и мшистым северным боком. На том валуне, казавшемся маленькому Дереку скалой, можно было прятаться от рассерженного отца, от назойливых младших, домашних заданий и собственной грусти. И ни одной живой душе, казалось, не было известно о том волшебном месте, где журчала вода, шуршали листья и было так тихо, что даже тревоги угасали, принося покой. Дерек искал тот покой, тосковал по нему и сейчас, ускорив шаг, устремился к нему, зная, что река непременно покажет верный путь.

Он был прав. Пройдя по извилистому берегу с полчаса — неспешно, останавливаясь осмотреть знакомые места и перелезая через стволы поваленных деревьев и постепенно поднимаясь вместе с дорожкой на отвесный склон, — Дерек увидел знакомый каменный горб. Валун все еще лежал, где и прежде — да и куда ему было деться, — и словно ждал.

— Как ты тут, дружище? — Приблизившись, Дерек похлопал свою скалу по прохладному боку, а затем подтянулся и забрался на нее, усаживаясь на плоской верхушке, как в детстве: подобрав под себя ноги и обхватив колени руками. И будто по щелчку, над ним раскинулся невидимый лесной шатер, пряча своего маленького Дерека от реальности за границей деревьев и ночных кошмаров, бродивших за ним и днем.

Только здесь Дерек почувствовал, как сильно он устал и как здесь, в этом тихом уголке, эта усталость «вытекает» из него сквозь протянутые к воде пальцы, как выдох за выдохом испаряется из легких, сменяясь свежим воздухом, замешанном на запахах воды и волглой лесной подстилки. В голове постепенно укладывались события прошедшего месяца, в которых Дерека крутило как в водовороте и из-за которых уже не мог сделать и вдоха. Они наслаивались, наваливались, ширились — и еще час назад Дерек хотел закричать, чтобы новости, все сыпавшиеся на него из беспощадного рога изобилия, замерли хоть на минуту. Чтобы он мог хоть недолго перевести дух и… осознать.

И не было на земле лучшего места, чтобы наконец спрятаться от других и дать себе шанс разобраться, глядя на безучастную реку и подставляя лицо по-осеннему теплому солнцу.

Он сидел так очень долго — вдох-выдох-вдох-выдох, — пока не начало смеркаться. Когда верхушки крон окутало в сумерки, желудок его обиженно заурчал. Дерек усмехнулся, вспомнил об остатках лазаньи и соскользнул с нагретого камня. И только он развернулся, чтобы поблагодарить старого друга за приют, как в глубине леса хрустнула ветка. Не треснула, не упала в листву под собственным весом или обломанная слишком тяжелой птицей. Дерек знал звуки леса, он вырос здесь. И он мог поклясться, что на ветку наступил кто-то — или что-то. Он замер. Деревья все быстрее сливались в рябое сумеречное полотно, тени исчезли, и оставалось лишь надеяться на слух.

Чуть ближе — и в стороне — лопнула вторая ветка. Зашуршали, крошась, листья подстилки. Кто бы там ни был, он шел осторожно, обходя Дерека по кругу. Ему хотелось думать, что это кто-то случайный. Просто еще один любитель побродить в одиночестве в лесу. Ведь до дороги здесь было от силы минут сорок.

И снова треск. Шаги были осторожные и тихие. Опасливые. Словно кто-то вымерял, куда наступить. Оценивал обстановку. В лесу когда-то жили олени. Может, одинокий Бемби отбился и теперь искал маму?

Дерек попытался вглядеться в полумрак. В ответ раздалось глухое грудное рычание. Звериный рык сковал тело страхом, прокатился по позвоночнику и не оставил в голове ни одной мысли. Рефлексы кричали бежать, мышцы почти болели от напряжения, готовые сорвать тяжелое, окаменевшее тело и на пределе возможностей попытаться спасти человека от зверя. Большого, невидимого зверя, охотящегося в ночной тьме. Дерек уже почти кинулся прочь, как с другой стороны зашуршали. В этот раз никто не скрывался, не таился. Новый гость шел тараном, ломая ветви деревьев и пугая птиц. Он ворчал, заявляя о себе, и Дерек почти кожей ощущал, как топорщит этот кто-то шерсть, пытаясь казаться больше и опаснее. В голове зашумело. Пустой ужас сменился паникой, взгляд Дерека заметался по окончательно стемневшей чаще. Что еще там таилось? Сможет ли он оторваться сразу от двух зверей крупнее, сильнее и быстрее него? И двух ли? Он знал лишь, что решать ему оставалось очень недолго. Первый зверь злобно рявкнул. Второй остановился, блеснул парой желтых глаз и по-волчьи завыл.

Этот звук Дерек слышал только в фильмах. Там двумерные звери звали стаю, тоскливо пели луне или превращались в заросших уставших людей. Дерек любил ужасы, они смотрели их вместе — в темноте, сидя на полу и надежно завернувшись в одеяла. Никто не посмел бы их тронуть, ведь рядом сидели мама с папой, за руку его держала Лора, а на нем была пижама с Суперменом. Кора говорила, что у ее одноклассника пес выл точно так же, но это была неправда. Собаки переругивались, звали хозяев, а иногда просто грустили.

И все же волка Дерек узнал сразу. Вой пробудил в нем воспоминания предков, когда его прапрапрапрадед из коренного племени охотился в лесах, когда зимы были холоднее и хищники окружали поселения плотным кольцом. Вой был древним словом, он звал на охоту — и Дерек был здесь единственной жертвой. Первый зверь затих, затем заворчал, хрипло рыкнул и выпрыгнул из укрытия на прогалину прямо перед камнем.

Зверь волком не был.

Он походил на огромную, с человека, бесхвостую лысую крысу с длиннопалыми когтистыми лапами, львиной гривой и песьей мордой. Зверь был фантазией художника тех самых фильмов ужасов, иллюстратора грошевых страшилок, буйным детским кошмаром. Такого в природе просто не существовало. Дерек потянулся ущипнуть себя, думая, что все это — сон. Кожу обожгло настоящей болью. Зверь всхрапнул, обернулся и уставился прямо на Дерека горящими алыми глазами. Он смотрел на него внимательно, пристально и не по-животному осознанно. Его взгляд что-то искал в нем, и Дерек не мог отвернуться, не мог не смотреть в ответ. Глупо. Реши зверь, существо, что Дерек бросает ему вызов, и оно могло сожрать его здесь же, прямо сейчас. Но необъяснимое желание узнать, что это — кто это, — заставляло Дерека смотреть, не моргая, отчаянно отвечать взглядом на взгляд, длившийся бесконечные мгновения.

Волк завыл снова. Дерек и зверь вздрогнули, и последний ответил хриплым воем.

Еще мгновение Дерек думал, что волк наконец покажется из темноты. Последний раз в Калифорнии волков видели лет шестьдесят назад — и малой толикой сознания Дерек очень хотел увидеть его, живого, настоящего, почти легенду для слишком солнечного штата. Но волк, казалось, стушевался от воя зверя. Из темноты послышался тихий рык, переходящий в самый настоящий скулеж, и волк, шурша листвой, потрусил прочь. Дерек по звуку проследил за ним взглядом, и на короткое мгновение — в неверном лунном свете — ему показалось, что ветку дерева, попавшегося на пути волка, с пути отвели бледной человеческой рукой. Но Дерек себе не доверял. Все привиделось, переплелось: Лора, волки, тварь с глазами, горящими адским пламенем… и смотревшая прямо на него. Дерека захлестнуло новой волной паники. У зверя больше не было конкурента. Ему больше не нужно было отстаивать право сожрать жертву и оставить волку лишь обгладывать кости. Дерек был подан на блюдечке, не двинуться. путь преграждал лес, бежать в лес — лишь на пару мгновений оттянуть смерть, ведь он не добежит и до первого дерева, через скалу не перепрыгнуть, да и зачем? Куда? А путь к отступлению за спиной отсекал обрыв над рекой, так приветливо журчавшей днем, а теперь несущей прочь свои темные воды.

Зверь развернулся к нему всем телом и замер. Перед прыжком, понял Дерек. И ноги словно ожили. Он отступил на шаг, второй. Зверь выбросил вперед огромную когтистую лапу, хватая пальцами воздух перед его носом, Дерек развернулся и прыгнул первым. Он не заметил днем, пологий ли обрыв, не знал, глубока ли здесь река. Но даже сломай он шею, все лучше, чем быть сожранным заживо — или что похуже.

Вода приняла его мягко, и он даже не достал дна. Тело закрутило вокруг оси, течение обняло его, а давление вытолкнуло к поверхности. Вынырнув, Дерек резко втянул воздух и обернулся. Река унесла его уже на добрый десяток метров, и он лишь краем глаза успел увидеть, как с обрыва блеснули ему вслед два красных зрачка.

Некоторое время он просто плыл в потоке, позволяя своей спасительнице унести его дальше от ночного монстра. Но когда его ноги начали замерзать, а одежда стала казаться слишком тяжелой, он заозирался, ища выход из воды. Ему было откровенно страшно — вдруг зверь шел за ним, чтобы подкараулить и сожрать на берегу. С такими мыслями Дерек дотянул до самой запруды. Летом они часто ходили сюда с семьей поплескаться и позагорать. О ней мало кто знал, а сквозь лес доходило еще меньше. Городские предпочитали чистый обустроенный бассейн вблизи от дома и удобные лежаки. Но здесь был пологий заход в воду, лягушатник для малышни и обустроенные ступеньки, чтобы спуститься с обрыва на их тайный пляж. На твердую землю он практически выползал на карачках. Мокрая одежда повисла на нем кандалами, любимая кожаная куртка была, вероятно, безвозвратно испорчена, в кедах хлюпало. Дерек добрался до покосившейся от времени и дождей лесенки, присел на ступени, отдышался. Некоторое время старательно прислушивался к звукам леса — едва заметно падающим листьям, колышущимся на ветру ветвям, — но не слышал ничего чужеродного и угрожающего. Наконец, решившись, он преодолел лестничный пролет и направился привычной тропой к дому. Прогулочным шагом, дурачась и смеясь, они доходили до пляжа минут за пятнадцать. Собрав последние силы, Дерек собирался добраться до дома за семь.

Эти — вероятно — семь минут длились вечно. Он шел по памяти, проверяя дорогу, выглядывая знакомые ориентиры, и это его тормозило. К тому же его начинал бить озноб. Но все же Дерек увидел вдалеке черный скелет дома, а за ним домик поменьше. А на крыльце его как ни в чем ни бывало горел свет, зовя в тепло надежных стен. Выдохнув, Дерек пересек поляну, приметил припаркованный у выезда джип и ввалился, наконец, в дверь — не особо задумываясь, спит ли Стайлз. Он сбросил на стул куртку, развязал кеды, стянул, скривившись, мокрые носки и босиком прошлепал в гостиную. Стайлз дремал на диване, не выпуская из рук ноутбук. Дерек позавидовал его неведению о том, что скрывается в ночи, и шумно выдохнул. Стайлз вздрогнул, приоткрыл один глаз. Увидел Дерека в дверях, попытался улыбнуться и тут же широко зевнул, не прикрывая рта. Дерек передернул плечами в липкой холодной футболке, его потянуло зевнуть в ответ, и тут он громко чихнул.

— Будь, — хрипло пожелал Стайлз, отставил ноутбук на столик и поднялся с дивана. И через мгновение оказался рядом, дергая за подол футболки и заглядывая в глаза. — Что случилось? Ты в порядке?

Дерек чувствовал тепло его руки и поежился.

— Ты все равно не поверишь. — Никто бы не поверил в этот бред и был бы прав. Может, он просто поехал крышей. Дерек попытался высвободиться из цепких пальцев, но Стайлз лишь отвел его руку и подцепил футболку уже двумя руками. — Пусти.

— Снимай! — парировал Стайлз и потянул ткань, практически отклеивая ее от тела. Он смотрел Дереку прямо в глаза, решительно, не допуская возражений. И, видимо, разглядел в них всю ту усталость, что накатывала на Дерека волнами, или отголоски отчаяния, что грозились затопить его с головой. — Подними руки.

Дерек сдался. Тело одеревенело, стало непослушным, и, только подчиняясь приказу, он задрал руки над головой и наклонился, позволяя Стайлзу сделать все самому. Футболка шлепнулась на пол мокрым комком, а Стайлз, обхватив его за запястье, повел его прочь из гостиной, по коридору и наверх, по лестнице — в его комнату. Дерек покорно шел за ним, глядя в пол, и отчаянно боролся со сном. Веки тяжелели, и все, что ему хотелось, — это привалиться к стене на пару минуточек. Закрыть глаза, перевести дух…

— Эй, не спать пока. — Стайлз несильно дернул его за руку, а когда они дошли до двери, подтолкнул в спину. — Штаны сам снимешь?

Дерек задумался. Покачал головой. Штаны и так были не слишком широкими, а теперь джинса набрякла, стала плотной и облепила его ноги как панцирь.

— Ну и ладно, — сжалился Стайлз. — Только ширинку сам расстегни. Надеюсь, трусы при тебе.

Дерек кивнул, расстегнул пуговицу, молнию и попытался все-таки раздеться самостоятельно.

— Ой, ну честное слово. — Стайлз завел руки ему за спину, приобнимая, выгнул пояс наружу и принялся выворачивать джинсы наизнанку прямо на нем. — Да уж, от приседаний ты явно не отлынивал. Не то чтобы было на что жаловаться.

— Умно, — хмыкнул Дерек, игнорируя то ли комплимент, то ли упрек, пошатнулся и ухватил Стайлза за плечо, ища опору.

— Да уж, дежурства в академии, знаешь ли, — вполголоса ответил Стайлз и ловко стянул джинсы до середины бедер, а затем похлопал его по груди, заставляя попятиться к кровати. Дерек послушался и, наткнувшись на бортик, опустился на матрас. Стайлз толкнул его в плечо снова, и Дерек откинулся на спину. Стайлз опустился перед ним на колени и продолжил: — Соберешь, бывало, двух-трех бездомных с улицы, отвезешь в поликлинику — и понеслось: раздень его, придержи его, пока сестрички бедолагу обнимают. Набил руку.

— Повезло мне. — Дерек смотрел в потолок. На нем как на экране тени ветвей колыхались в танце, зачаровывая и убаюкивая. Дерек снова зевнул. — Повезло.

— Да уж. — Стайлз по одной задрал его ноги и окончательно высвободил его из штанин. Поднявшись, он повесил джинсы на спинку кровати, а потом Дерек услышал шорох — и на грудь ему упала какая-то тряпка. — Смени трусы, застудишься.

Дверь скрипнула, открываясь, Стайлз вышел — и Дерек не без труда переоделся. В теплом и сухом и правда было комфортнее, но ему все еще было холодно. Он потянулся за пледом — и тут вернулся Стайлз, с обогревателем и носками.

— Двигайся. — Включив обогреватель и отдав Дереку носки, он присел на край кровати и принялся раздеваться сам.

— Стайлз?

— Не знаю, что с тобой случилось, но ты явно окунулся не по сезону. Река тут в километре — а может, и двух, а ветер ночью недобрый. — Стайлз раздевался споро, вымуштрованно, но одежду на стул откидывал вслепую, иногда промахиваясь и не придавая этому значения. — Обогреватель согреет воздух, а тебе нужно согреть тело. Ноги у тебя ледяные. Плохо.

Избавившись от собственных штанов, он обернулся, обхватил усевшегося Дерека за щиколотку и потянул.

— Ложись, Майкл Фелпс, сегодня ты моя маленькая ложечка.

Дерек почувствовал себя обнаженным не только физически. Но он был выжат и не мог возражать. Его мышцы окаменели, а стопы даже в носках словно заледенели. К тому же он начал наконец осознавать, что столкнулся с чем-то страшным и смертоносным, и он был на волоске от того, чтобы отправиться к своей семье. Или чего похуже. Он…

— Эй, Дерек. — Стайлз обхватил его ладонь своими и сжал, вырывая из подступающей паники. — Ты здесь, дома. И я здесь. И что бы ни произошло, я помогу. Верь мне.

И Дерек захотел. Он был благодарен Стайлзу за все, что он делал — по службе или не только, — но не знал, как сказать спасибо правильно. Все казалось громоздким, наигранным. И, глядя, как Стайлз ждет, когда он примет решение и согласится, как крепко держит его руку в своих, Дерек поддался — ему и себе.

— Спасибо, — сипло прошептал он, а затем отвернулся к стенке и прилег на подушку. Стайлз осторожно улегся следом и вытянулся вдоль его тела, подтолкнув острые коленки ему под бедра и приобняв за талию. Макушку согрело чужое дыхание.

— Удобно? — Дерек кивнул, хотя сомневался, что они смогут пролежать так всю ночь. Но от тела Стайлза по коже медленно растекалось тепло, мышцы отпускало, и через некоторое время Дерек расслабился, перестал считать росчерки теней на стене и закрыл глаза. Стайлз, кажется, уже снова заснул и тихо сопел ему в затылок, чуть зарывшись в волосы носом. Дерек поерзал, устраиваясь, и Стайлз обхватил его крепче, проталкивая между щиколоток босую стопу. Дерек накрыл его руку ладонью, благодарно сжал ее и, надеясь, что проспит без сновидений, провалился в сон.



Стайлз разбудил Дерека очень рано — заря лишь подернула небо теплым светом, и из-за полоски горизонта выползало заспанное розовое солнце. Ночью согретый Дерек, видимо, решил, что пора платить за добро, и, развернувшись, обнял Стайлза в ответ. Он смутно помнил, как просыпался пару раз за ночь: то ли от звука за окном, то ли от мимолетного кошмара, который он забывал тут же, как открывал глаза. Стайлз тоже спал беспокойно, то закидывая на него ногу, то устраиваясь подбородком на его макушке. Но так было даже уютнее, и Дерек, зарывшись лицом в изгиб его шеи, засыпал снова. Стайлз вздохнул и прижал его крепче. А теперь осторожно высвобождался из объятий Дерека, стараясь не потревожить. Дерек недовольно заворчал. В ответ Стайлз, кажется, мягко потрепал его по макушке и прошептал в самое ухо, что ему пора на дежурство, а Дерек мог поспать еще. Разлепив глаза, Дерек сквозь ресницы наблюдал, как Стайлз собирает с пола одежду и натягивает ее на себя, не беспокоясь, насколько она мятая, как мимоходом щупает его джинсы и качает головой, как оборачивается и мягко улыбается, глядя на Дерека. Подойдя поближе, он одернул плед, чтобы прикрывал Дереку стопы, и, задержавшись пальцами на щиколотке, прошептал «спи» и вышел. Дерек пытался прислушиваться, чем Стайлз занимался за дверью, но плед все еще хранил их убаюкивающее тепло.

В следующий раз он проснулся уже под будильник. Скинув плед, он свесил ноги с постели, сел и потер лицо руками. День обещал быть тяжелым и мрачным. Шериф ждал его к двенадцати. Стоило подготовить себя к тому, что он увидит Лору — наконец увидит сестру — и сможет помочь ей наконец обрести покой, а шерифу — продвинуться в деле. Насчет последнего он не был уверен, ведь опознание, судя по всему, было формальным. Однако это развязывало следствию руки в запросах информации о Лоре в федеральных базах, по крайней мере, Дереку так казалось. Да даже если и нет — это было тело его сестры. В последний раз она обещала ему, что они скоро встретятся. Какая-то пара недель… Теперь, спустя месяцы, он ехал к ней на встречу и больше жизни хотел, чтобы ее там не было. Готов был не видеть ее еще год, чтобы по возвращении она ткнула его кулаком в грудь, назвала «мелким», хоть и едва доставала ему до плеча, и потащила в кино на очередной «Форсаж». Безнадежные фантазии лезли в голову, и Дерек с силой протер лицо и встал, окончательно вырывая себя из безжалостного мира грез. Пора было собираться.

Джинсы ожидаемо не высохли, но, к счастью, он захватил вторые. В сумке даже нашлась последняя чистая футболка — вчерашняя, наверное, так и кисла на полу гостиной. Умывшись, он спустился на кухню. На столе, прикрытые тарелкой, его ждали сэндвичи и записка «Хорошего дня» со смайликом и номером местного такси. Это было кстати — меньше всего он снова хотел идти через лес, пусть до трассы здесь было всего ничего и на небе светило яркое солнце. Лишь потянувшись к карману, Дерек вспомнил, что телефон все время был в его куртке, пока он плыл, да так и остался в ней, когда Дерек скинул куртку у двери. Мало надеясь, он выудил телефон из кармана, но тот ожидаемо был мертв. Дерек не сильно фанател по гаджетам, да и цена вопроса была для него несущественна. А Лора, зная брата, настроила ему хранилище на «облаке», и данные можно было вернуть. Но позвонить телефон явно не мог, и Дерек стиснул зубы. Лес за окном безучастно молчал, не давая понять, что кроется сейчас в его чаще. И пусть. Дерек включил чайник, кинул в чашку пакетик с чаем и вернулся к сэндвичам. Подняв тарелку, он увидел еще один стикер: «Съешь нас» — и зубастую рожицу. Это было… мило и слишком по-домашнему. Дерек не к месту подумал, что после совместного сна Стайлз так старался сгладить неловкость, но стикеры все же прилепил на холодильник, рядом с его номером. Подумав, телефон такси он отлепил и спрятал в карман. Назад ему наверняка придется возвращаться по темну, и через ночной лес он идти точно не собирался.

Позавтракав и поняв, что в городе придется купить и куртку или какой-нибудь свитер, он влез в кеды и скривился — а еще обувь и носки.

К городскому моргу он добрался точно ко времени. Шериф Стилински был внимателен и мягок. Он встретил Дерека у дверей небольшого приземистого здания с кирпичными стенами и гранитной табличкой. На окнах цвели крупные белые цветы с насыщенным сладковатым ароматом. Внутри было прохладно и чисто.

— Сюда, пожалуйста. — Шериф проводил Дерека в комнату с вещдоками. На нескольких столах посреди комнаты лежала одежда и всякие мелочи, рядом стояли карточки с номерами. — Сначала придется опознать ее вещи. Здесь их больше, чем было у нее: нужно, чтобы ты выбрал то, что принадлежало твоей сестре. Ты как?

Дерек кивнул и зажмурился. Он уже увидел глупый пушистый розовый брелок на связке ключей, который Лора выиграла на ярмарке. Последняя надежда, что все это — большая ошибка, улетучилась с оглушающим хлопком. Вдохнув поглубже, Дерек подошел к столу и из множества предметов поочередно опознал рюкзак, кольца, подвеску с акульим зубом, заколку для волос, которую Лора оставляла где ни попадя, и ключи с пушистым брелоком, который хотелось сжать в кулаке, чтобы почувствовать ее тепло. Она все время поигрывала ключами, и розовый пушок казался в ее руке каким-то карманным трибблом. Когда он рассказал ей об этом, Лора засмеялась и назвала его гиком.

Шериф подошел ближе и похлопал его по плечу, обрывая цепь воспоминаний.

— Мы нашли «Шевроле Камаро» на обочине у леса. Эти ключи подошли. — Конечно подошли. Вряд ли в Бикон-Хиллз на «Камаро» был высокий спрос. — Она пока на стоянке у участка, до конца расследования. Потом сможем оформить ее на тебя.

Лора бы хотела, чтобы Дерек заботился о ее малышке — хотя в Нью-Йорке Дереку приходилось выторговывать себе право сесть за ее руль. Лора сотню раз говорила «просто купить себе свою тачку». Но Дереку не нравилось водить в Нью-Йорке, и он больше — и быстрее — ходил пешком. Или добирался на байке, однако его сезон в Нью-Йорке был довольно коротким. Он говорил об этом Лоре каждый раз — и она, наказывая ему купить ей пару банок «Бена и Джерри» с вискариком, швыряла ему ключи с нелепым розовым пушком на брелоке.

Дерек отвернулся от него и посмотрел на соседний стол. Там лежала одежда: разрезанная, оборванная, снятая с разных людей, а может, специально подготовленная для однородности. Он указал на такую же, как у него, кожаную куртку и майку с принтом «Роллингов» — их непримиримая война за плейлист, ведь Дерек был за «Битлов», — черные рваные джинсы и темно-красные «гады», которые никогда, кажется, не были такими чистыми, как на этом столе. Он еще какое-то время смотрел на яркую эмблему с высунутым изо рта языком, а потом отошел и посмотрел на шерифа. Тот протянул ему бутылку с водой и сказал:

— Врач сказал, что позовет нас, как все будет готово. Присядь пока, а я узнаю, как там дела. — Выведя Дерека из комнаты, шериф указал ему на ряд стульев и отправился к патологоанатому. Дерек откинулся на стену, закрыл глаза и постарался просто дышать. Мало-помалу всполохи паники, горечи, тоски и ярости в голове утихли, и в тишине помещений он услышал, как из одной из комнат доносятся голоса, приглушенные, но очень эмоциональные, и хлопки металлическими дверцами. Люди в комнате спорили, явно стараясь говорить тише, но это не особо получалось в небольшом безлюдном помещении. Дерек различил голос шерифа, отрывистый, резкий, растерявший всю мягкость и участливость. Затем все стихло. Открылась дверь, выпуская шерифа Стилински, и он, развернувшись, направился по коридору, одновременно доставая из кармана телефон. Дерек было встал, но шериф, не сбавляя шага, жестом попросил Дерека присесть и с прижатым к уху телефоном почти пронесся мимо, на улицу. До Дерека долетели лишь обрывки разговора: шериф приказывал кому-то захватить Пэрриша и подъехать к моргу. Он ходил мимо окон, нарезая круги, а Дерек тревожно следил за ним и не мог ничего сделать.

Вернувшись, шериф подошел к нему и, уперев руки в бедра замер. Дерек поднялся снова. Что-то было не так, очень серьезно не так.

— Что-то случилось, шериф? — От неизвестности Дерек спросил резче, чем хотел бы. Однако шерифа это не смутило. Посмотрев ему за спину, наверное, на дверь кабинета, из которого он вышел, он перевел взгляд на Дерека и вздохнул.

— По-другому, видимо, сказать такое не получится. Тело Лоры... — Он запнулся, то ли подбирая слова, то ли собираясь с духом. — Дерек, твоя сестра пропала.





— Что? — Дерек долго ждал. Дерек устал. У Дерека умерла сестра, а еще вчера он, кажется, видел чудовище, о котором лучше никому не рассказывать — ну или он повредился рассудком. А еще он только что опознал вещи Лоры, последняя ниточка надежды найти сестру живой оборвалась. И он, кончено, ослышался. Как могла его сестра пропасть? Ведь она… — Где она?

— Дерек, тебе лучше присесть. — Шериф потянул его за рукав, но Дерек вырвался и немигающе уставился на него. Его бы не смогла сейчас усадить в это кресло даже подсечка от Чака Норриса. Дерека откровенно трясло, и из него рвались сотни вопросов — от «Не могли бы вы повторить?» до «Какого хрена? Где моя сестра?». И он, черт возьми, собирался их получить. Нахмурившись, шериф кивнул. — Ну ладно. Пойдем. — Он повернулся и пошел по коридору, жестом приглашая Дерека за собой.

Помещение, из которого чуть раньше доносился спор, было холодильной камерой, с небольшими узкими отсеками за стальными дверцами. Несколько стальных же стеллажей с широкими полками стояли вдоль стен. Окон здесь не было, но галогеновые лампы после тусклого коридора почти слепили. И, конечно, здесь было очень прохладно. Рядом с камерами стоял патологоанатом в белом халате и растерянно заглядывал в одну из них. Дерек осторожно подошел ближе и бросил взгляд внутрь. Ничего особенного: стальная капсула с выдвигающимся поддоном, гладкие чистые стенки из холодного металла. А вот дверца… Ее словно вырвали из петель с мясом, разворотили замок так, что паз попросту разорвало, и теперь дверца криво болталась на одном штыре. Дерек огляделся.

— Камер слежения здесь нет, — покачал головой шериф, читая его мысли.

— Не за кем… было, — глухо отозвался патологоанатом и отошел, поглядывая на другие камеры.

— Остальные на месте? — спросил его шериф, пытливо следя за ним взглядом.

— Раньше бы я сказал, конечно, «а куда они денутся», но... — он запнулся, косясь на Дерека, и рукой в синей перчатке поочередно указал на несколько створок, — и преподобный, и миссис Лидделл, и Китти Блэкнайт там, где им и положено. А с девицей все сразу было странно. — Он снова посмотрел на Дерека и вежливо склонил голову. — Уж простите. Но таких смертей в Бикон-Хиллз не бывает. Даже ножевые редки, разве кто приезжий в баре накидается. И то скорее в больницу уедет, с сотрясением — у Бобби рука тяжелая, а разговор короткий.

Шериф все смотрел на дверцу и изуродованный замок. Патологоанатом подошел к нему и встал плечом к плечу.

— Тебе не кажется, что?.. — Он не договорил, но шериф его, видимо, понял.

— Кажется. — Шериф отступил на пару шагов, окинул помещение взглядом еще раз и направился к выходу, приглашая их обоих за собой. — Пэрриш привезет криминалиста, она все отснимет, упакует и запечатает. Пока поработаешь без этой ячейки.

— Надеюсь, столько ячеек нам не понадобится, — задумчиво ответил патологоанатом. — Это же Бикон-Хиллз.





Шериф не давал ему ответов — вероятно, потому, что их у него не было. Ну и, конечно, Дереку как гражданскому тайны следствия знать было не положено, а место происшествия ему показали, потому что он был готов сам прорваться мимо шерифа и посмотреть, что произошло и куда они дели Лору.

Зато он сумел в дверях поймать шерифа за рукав и с последней надеждой спросить:

— У вас есть ее… фотографии тела?

Поколебавшись и дважды переспросив, уверен ли он, шериф все же согласился и со вздохом ушел в машину за папкой с делом.

Фото были очень холодные — ничего общего с его сестрой, но все же на них была Лора. С бледными губами, иссиня-белой кожей и укрытая тонкой одноразовой простыней, под которой ярким пятном проступал трискель Хейлов.

Стайлз нашел его на скамейке, присел на корточки, попытался заглянуть в глаза, но Дерек безжизненно рассматривал пыль под ногами и не поднимал взгляд.

— Мы разберемся. Найдем ее, Дерек, слышишь?

Он обхватил руки Дерека, сжатые в кулаки до побелевших костяшек, и потянул их вверх, заставляя поглядеть на себя. Дерек позволил ему и даже повелся на уловку и посмотрел Стайлзу в глаза, но сил у него не осталось, и он просто ждал, что же еще Стайлз может ему сказать.

— Я не могу сейчас все тебе объяснить. Я не хочу и не буду вводить тебя в заблуждение и прикрывать правду, какой горькой она ни была бы. Но я костьми лягу, чтобы разрешить это дело, и ты первый узнаешь, что стало с Лорой. — Дерек слушал его покорно, не перебивая и не заставляя клясться. Стайлз делал это за него. — И я поддержу тебя, как только смогу. Если ты только захочешь, — видимо, на лице Дерека мелькнуло замешательство, и Стайлз поспешил добавить, — но у меня есть ученый человек, с которым можно поговорить. Прямо сейчас. Она нам с отцом когда-то очень помогла.

Стайлз разжал руки, вытащил из портмоне визитку и протянул ее Дереку. На карточке говорилось о практикующем психологе Марин Моррелл, сообщался ее номер, адрес офиса и часы приема. Это было бы разумно. Дереку стоило обратиться к специалисту, но звонить доктору Рэкхэму было поздно… или рано. Да и по телефону Дерек бы не смог с ним говорить. Не о семье, не о Лоре.

Под выжидающим взглядом Стайлза Дерек послушно сунул визитку в карман и встал.

— Мне нужно помочь отцу. — Стайлз было поднялся следом — он был почти одного с ним роста, но сейчас Дерек казался себе даже ниже его. — А потом приеду к тебе.

Стайлз мог и не просить его разрешения — до сих пор его это не останавливало. Но теперь он просил — и ждал. Дерек устало кивнул.

— Хорошо.

— Хорошо, — отозвался эхом Стайлз. Из-за дверей морга раздались голоса. Стайлз вздохнул. — Отец зовет. — Он сжал локоть Дерека и настойчиво попросил: — Позвони Марин. Поговори — если не со мной, то с ней.

И, еще раз глянув на него, Стайлз поспешил в морг.

Глянув ему вслед, Дерек смял в кармане карточку и отправился прочь от бездушного, безучастного здания.

— У меня есть с кем поговорить, — пробубнил он под нос, ускоряя шаг.





Из всех дядюшек самым любимым у Дерека был Питер. Он был смешной и разрешал Дереку не спать допоздна, когда родители уезжали. Нянчиться Питер не любил — хотя Кора засыпала у него на руках как по волшебству — и просто садился в гостиной с книгой, а все дети устраивались перед экраном, чтобы посмотреть мультики. Став постарше, Дерек брал свою книгу и усаживался рядом с Питером в их «уголок крутых парней», который Лора, смеясь, называла самым маленьким в мире читальным клубом. Питер отвечал ей легкой улыбкой и иронично поднятой бровью — Лора от работы няньки отлынивала и сбегала к друзьям на всю ночь.

Питер был младшим братом мамы. Он не спешил съезжать от них, да никто бы этого и не хотел. Хоть ироничного, отстраненного и, как казалось Дереку, немного одинокого Питера сложно было назвать душой компании, его все любили, и они продолжали собираться в гостиной перед телевизором, даже когда подросла Кора. Даже когда Питер привел в дом Ташу, свою будущую жену. По вечерам он все так же сидел в кресле с книгой, а Таша приносила всем попкорн, который готовила сама. Потом забиралась к Питеру на колени, устраивалась у него на плече, укрывая копной рыжих кудряшек, и слушала, как он тихо читает ей вслух.

Когда пожар забрал ее и их еще не родившегося малыша, а Питер сильно обгорел, пытаясь прорваться в дом, он впал в кому и был оставлен на попечение клиники в Бикон-Хиллз. Лора не решилась перевозить его в Нью-Йорк, да и Бикон-Хиллз регулярно присылали им отчеты. А Лора переводила на счет больницы внушительные суммы. Кроме того, Таша была медсестрой, и персонал относился к Питеру с особым трепетом, уделяя ему чуть больше внимания, чем остальным пациентам.

С пожара они ни разу не навестили его. Это было последнее, о чем просил их с Лорой Питер. Задыхаясь от нестеримой боли, он хватал Дерека за руки, пока Лора гнала машину в сторону больницы, и то умолял, то приказывал им оставить его в Бикон-Хиллз и бежать прочь из города, на другой конец страны или мира, чтобы спастись самим и спасти их семью. Лора размазывала по лицу слезы и хлопья пепла. Дерек мотал головой, повторяя «Нет-нет-нет!» снова и снова, и Питер лишь крепче впивался в его руки и просил хоть раз быть послушными детьми. Уже на повороте к больнице он заставил их поклясться, что они не вернутся за ним, и только когда напуганные, потерявшие все дети сквозь слезы дали ему обещания «ради всех остальных», он вздохнул и закрыл глаза. Пережив сильнейший болевой шок от ожогов и похоронив в огне почти всю семью, Питер Хейл впал в кому, из которой за восемь лет он так и не вышел.

Дерек шел известной ему дорогой, почти не останавливаясь, чтобы осмотреться. Да, вот там раньше стоял газетный киоск, а теперь вместо него прикатили вагончик с хот-догами. А на пересечении улиц, где они на свой страх и риск перебегали дорогу, обустроили нормальный переход. Но в целом Бикон-Хиллз оставался верен себе, ревностно оберегая свою южную провинциальность и с подозрением следя за чужаками в шкуре гостей города.

С подозрением посмотрела на него и медсестра в приемной: Дерек наверняка выглядел как бандит с дороги, небритый и всклокоченный.

— Питер Хейл… Можно к нему?

Медсестра посмотрела на него поверх очков и спросила:

— А вы?

— Дерек Хейл, племянник.

Медсестра — Эбигейл, как утверждал бейджик, — вскинула брови и прищурилась.

— Хм… Похож.

Дерек нахмурился. С Питером они были похожи ну очень отдаленно, и только близкие люди могли бы сказать в чем.

— На сестру свою похож, — пояснила Эбигейл и подтолкнула ему листочек с ручкой, а Дерек в ответ уставился на нее, ведь…

Лора приходила к Питеру — и не рассказала ему. Ни разу в разговоре не упомянула, что была у Питера. А когда Дерек сам хотел спросить, она, словно чувствуя что-то, меняла тему или сворачивала разговор.

Дерек смотрел на бланк посещения. Сколько таких заполнила Лора, пока была здесь все эти месяцы?

— И не напутай мне ничего, — ворчливо пригрозила Эбигейл, — а то придешь завтра переписывать.

Дерек прождал еще с полчаса, пока Эбигейл вносила данные, а затем — когда закончится обход. Наконец к нему подошла миниатюрная медсестра, которая представилась Мелиссой, и пригласила пройти с ней. Палата находилась в отдаленном, тихом крыле. Свет был приглушен, одна из лампочек нервно мигала, вот-вот грозясь перегореть. Мелисса остановилась у одной из дверей и с тихим щелчком открыла ее. Дерек прошел внутрь и остолбенел. Он ждал увидеть Питера все тем же недвижным пациентом, лежащим на больничной койке в паутине трубок и проводов. Таким они его здесь оставили. Таким, согласно отчетам больницы, он провел здесь последние восемь лет.

— Но он же… — обронил Дерек и сорвался с места, огибая кресло с сидящей к ним спиной фигурой. — Питер!

— Тише, тише, — попыталась успокоить его Мелисса, оглядываясь за спину и прикрывая дверь в коридор. — Ему нужен покой.

— Но он же… когда? — Руки Дерека не слушались его. Он вцепился в полы больничного халата и смотрел на обезображенное, зарубцованное лицо своего дяди, который, как говорили, уже вряд ли придет в себя. Но он сидел и смотрел — но не на Дерека, а куда-то в пространство, как будто задумался слишком глубоко. Дерек попытался поймать его взгляд, но Питер даже не шелохнулся.

— Лора не говорила? — удивленно спросила его Мелисса. — Он очнулся несколько месяцев назад, когда Лора приехала в город.

Лора не говорила. Ни в одном звонке Лора не сообщила ему, что Питер пришел в себя — ну, или по крайней мере пробудился. И это тревожило Дерека.

— Это вы ей позвонили?

— Что? Нет, Дерек, — покачала головой Мелисса, — ты не понял. Питер очнулся, когда Лора впервые пришла к нему.





Мелисса оставила их наедине, и Дерек просидел с Питером часа два. Он то рассказывал ему какую-то историю, что приключилась с ними за последние восемь лет, то надолго замолкал и искал на лице Питера малейшую эмоцию. Но взгляд Питера был все такой же пустой и неосознанный, и у Дерека опускались руки. Эйфория от того, что Питер очнулся, рассеялась, и сейчас рядом с Дереком сидел его изломанный, опустошенный дядя, которого они послушались и оставили, улетев первым рейсом на другой берег Америки. Когда Мелисса заглянула к ним снова и предупредила, что у него в запасе десять минут, Дерек тяжело вздохнул, взял Питера за руку и сказал то, в чем собирался признаться весь вечер.

— Питер, Лору убили. Шериф сказал, что они обязательно найдут виновных… Но, кажется, этого не достаточно. Мне нужна твоя помощь. — Он стиснул пальцы другой руки в кулак и склонил голову, на мгновение прячась от холодной пустоты в глазах Питера. Питер там, и он слышал — он очнулся, когда Лора пришла к нему. Он должен… — Дай мне знак. Что угодно, как угодно — помоги мне. Что она здесь искала, Питер?

В ответ ему ветер скрипнул ветвями по окну и где-то в коридоре задребезжала больничная тележка. Дерек наклонился к Питеру, ища проблеск сознания.

— Мне нужно знать, зачем она вернулась. Что она сказала тебе такого, что ты открыл глаза? — Его вопросы превращались в риторические, и время ощущалось песком сквозь пальцы. Дерек волком хотел выть от отчаяния, но если у Питера и были ответы, он хранил их в хрустальном коконе, в котором был замурован сам.

Услышав мягкие шаги в коридоре — больничные кроссовки миниатюрной медсестры, — он встал и заметил, как по щеке Питера скатилась слеза. Дерек замер. Обернулся на вошедшую Мелиссу.

— Он плакал. Я сказал ему про Лору — и он услышал. — В его голосе было столько надежды, что Мелисса мягко улыбнулась и покачала головой.

— Конечно. Он все слышит, милый. — Она обогнула Дерека и присела перед креслом Питера, доставая из кармана бумажные салфетки. — Но слеза — это из-за астении. Ты долго был с ним сегодня. Теперь ему нужен отдых. И тебе тоже.

Она промокнула щеку Питера от слез, пообещала скоро вернуться с ужином и, подхватив Дерека под локоть, ловко вывела его из палаты. Как только дверь за ними закрылась, на Дерека словно опустилась вся тяжесть нового знания. Он хотел прислониться к стене тут же, у двери в палату, скатиться по ней на пол и отсидеться. Может, Мелисса сжалится над ним и пустит к Питеру, как только будет можно. Мелисса пощелкала у него пальцами перед глазами, обращая на себя внимание. Дерек встрепенулся.

— Я спросила, доберешься ли ты сам — или вызвать такси? — Она участливо, но уверенно смотрела на Дерека, видя в нем еще одного пациента.

Дерек засунул руку в карман джинсов и нащупал стикер, который Стайлз оставил ему с утра, кажется, сто лет назад.

— Да, все в порядке. — Он прошел с ней к центральному выходу и на прощание спросил: — Когда я могу прийти завтра?

— Часы посещения у нас с десяти утра и до восьми вечера. Хотя тебе лучше не проводить с ним все это время. У него слишком долго не было гостей. — Дерек почувствовал острый укол совести. — Но ты можешь приехать к двум часам и помочь мне с его физиотерапией. Питер, конечно, не тяжелоатлет, но ворочать его все равно непросто. А когда помогают родственники, пациенты всегда поправляются быстрее.

Дерек посмотрел на нее, будто она подарила ему Рождество.

— Вот увидишь. — Она махнула ему в сторону двери. — Завтра. И выспись. Мне нужен бодрый ассистент.

На этом она развернулась и пошла обратно к своим пациентам. Дерек же вышел на площадку перед больницей и набрал номер такси. Машина приехала быстро, но водитель запросил больше за выезд в лес. «Считай, за городом», — проворчал он, и Дерек лишь устало с ним согласился. Все, что ему было нужно, — выпить горячего чая и упасть в постель. Этот день стоило закончить быстрее, и тогда завтра он сможет вернуться к Питеру и к тайне, куда же пропала Лора.





Стайлз не пришел его греть. Он, кажется, даже не приходил ночевать, но Дерек был слишком выжат, чтобы даже подумать по этом. И под пледом было почти так же тепло.

На следующий день он проснулся и едва ли не сразу поймал себя на мысли, что не знает, как на самом деле вести себя с Питером. Они не виделись много лет, а вчера Дерек просто беспорядочно вываливал на него факты их с Лорой жизни — и почти безжалостно сообщил ему о ее смерти. Спустившись на кухню, он залез в карман новой куртки. Визитка доктора Моррелл слегка помялась, но и только. Дерек набрал номер. В трубке послышались гудки, а затем ему ответил приятный женский голос.

— Доктор Моррелл. Чем могу помочь?

— Добрый день. Меня зовут Дерек. Ваш номер мне дал Стайлз Стилински. Я бы хотел записаться на прием.

— Стайлз? Что ж, конечно. — На другом конце линии раздался шорох переворачиваемых страниц. — Могу записать вас на следующий вторник.

— Я думал… — Дерек побарабанил пальцами по столешнице и спросил: — Не хочу быть тем самым пациентом, но, может, у вас получится записать меня на сегодня?

— Боюсь, единственная запись ко мне — через пятнадцать минут.

— Я буду через двадцать и заплачу тройную цену. Пожалуйста.

В трубке замолчали. Потом доктор ответила:

— Хорошо. Но я не смогу продлить ваш сеанс...

— Я понимаю. — Дерек уже обувался. — Это не проблема.

— Тогда жду вас через двадцать минут. У вас есть мой адрес?

— Да.

— Тогда до встречи. — Она скинула звонок, и Дерек тут же вызвал такси. За ним приехал все тот же водила и ворчливо заявил, что он меньше видится с женой, чем с Дереком. В ответ на его недовольство Дерек сунул ему двадцатку, и водитель, без улыбки спрятав ее в карман, включил радио кантри. «Могло быть и хуже», — подумал Дерек, запоздало вспомнив, что после приема все же стоило заскочить за завтраком.

У доктора Моррелл был хищный, цепкий взгляд. Она вряд ли была старше Лоры и, может, даже и пила с ней пиво в популярной тогда заброшке. Как бы там ни было, она никак не подала вида, когда Дерек сжато рассказывал и об отъезде Лоры из Нью-Йорка, и про ее таинственную смерть, и про Питера. О нем они и проговорили оставшееся от приема время. Доктор Моррелл — Марин, как она попросила себя называть, — предложила описать его состояние, а затем подтвердила, что Дереку стоит начинать с малого: отдельные фразы, повторение знакомых имен, простые вопросы, которые он сможет обдумать и дать такой же простой ответ, когда наконец заговорит. Дерек не давал ей развить тему и увести разговор в направлении его собственных чувств. Для рефлексии у него еще будет время, а Питеру его помощь нужна была сейчас.

Она была нужна ему все эти восемь лет.

Марин предложила ему свои услуги как выездного терапевта. Сказала, что теперь она все равно связана с Питером и сможет больше помочь, увидев его вживую. Дереку понравилась эта мысль — Марин производила впечатление рассудительной и щепетильной специалистки, и сейчас такой якорь был очень кстати. Он обсудил с ней детали, необходимость согласовать психотерапию с лечащим врачом Питера, и как раз к концу их разговора закончилось и время сеанса. Дерек от души поблагодарил доктора Моррелл — «Марин, Дерек!» — и на выходе она окликнула его:

— Насколько хорошо вы знали Ташу? — спросила она Дерека, и, когда он неопределенно повел плечами, не особо понимая вопроса, в дверь постучал следующий пациент.

— Почему вы спрашиваете? Вы ее знали? — Дерек готов был оттеснить его в коридор и спросить, что же Марин имела в виду, но парень ломился настойчиво и недобро посматривая на Дерека, кравшего время его сеанса.

— Мы говорили с ней пару раз. — Марин глянула на него из-под ресниц, словно он и не должен был задавать этот вопрос, и теперь объяснение становилось неудобным. А может, она ждала от него другой реакции и теперь хотела, чтобы ее интерес звучал сугубо профессионально. — Думаю, ее коллеги могут рассказать вам, какой она была, — может, вам так будет легче найти правильный путь. — На этом она сама подошла к Дереку, открыла дверь и пригласила в кабинет насупившегося парня. — Здравствуй, Джексон.

«Джексон» одарил Дерека недобрым взглядом и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Марин склонила голову, ожидая, пока Дерек выйдет. Сдавшись на этот раз, он покинул офис доктор Моррелл и направился к больнице помогать Питеру и попытаться применить советы Марин на практике. А после он собирался немного поговорить с Мелиссой.

— Точно по расписанию. Здравствуй, Дерек, — с доброй улыбкой поприветствовала его Мелисса, когда Дерек вошел в палату. Дерек поздоровался в ответ. Питер сидел в кресле с тем же отсутствующим взглядом. Дерек присел перед ним и легко сжал его колено.

— Ну что, боец, давай посмотрим, как далеко ты способен зайти.

Мелисса над их головами одобрительно хмыкнула и добавила:

— Для начала, займемся физподготовкой. Посмотришь, как управляться с этим бойцом. — Она указала на ручки кресла. — Сейчас мы поедем в физиокабинет, и ты мне поможешь.

Дерек с готовностью согласился, и спустя два коридора и два этажа на лифте они оказались в просторном кабинете с несколькими кушетками.

— Тренажеры для очнувшихся ребят у нас в соседней комнате. А здесь — подготовительный класс. Подкати его туда, к апартаментам с видом.

Дерек подтолкнул кресло и остановился у кушетки в углу комнаты, где с обеих сторон окна выходили в больничный двор. Он был заполнен серым небом и обрамлен оголенными ветвями. По дорожке ковылял пожилой пациент под руку с внимательной медсестрой. Дерек подумал, что стоит прогуляться там с Питером — осенний воздух Бикон-Хиллз пах вечным дождем и волглой листвой. И немного — машинным маслом из-под подержанных «Фордов» и «Шевроле».

— Дерек, — позвала его Мелисса, — зайди к Питеру со спины и обхвати его руками за бока. Да, молодец. Теперь сложи его руки крест-накрест на животе и придержи в запястьях. И прижмись грудью к его затылку, чтобы голову не запрокинул. Вот так.

Дерек послушно следовал советам, крепко и надежно обнимая Питера.

— А теперь на «раз-два-три» я подниму ему ноги, а ты — корпус. И на кушетку его. Да, голову рукой придержи, когда будешь укладывать. — Мелисса привычно муштровала его, как любого другого ассистента. — Готов?

Вдохнув, Дерек кивнул, и на «три» они ловко вытащили Питера из кресла и уложили на кушетку. Следующие полчаса они разминали его суставы, растягивали мышцы рук и ног, сгибали кисти и стопы и аккуратно укладывали спиной на большой упругий мяч. Мелисса поправляла его там, где он поднимал плечо под неудобным углом или недостаточно отводил бедро.

— Это же не шпагат. Чуть подальше. Чувствуешь, тянет портняжную? — Дерек ощутил, как натянулась под пальцами портняжная мышца.

— Да.

— Продолжай, ты молодец.

Мелисса улыбнулась ему, и Дерек почувствовал тепло и легкую горечь. Питер был тяжелый, податливый и безвольный — полной противоположностью себя прежнего, хитрого пружинистого лиса, способного вертеть любым из них. Разве что у мамы был иммунитет, но она с удовольствием смотрела, как он водит их за нос, и частенько этим пользовалась, выводя своих детей на чистую воду без родительской тирании. А Питер… он просто получал от этого удовольствие.

Дерек отвел бедро Питера вбок в последний раз, и на этом они закончили.

По дороге обратно Мелисса молчала, и Дерек был ей благодарен. Он посидел с Питером еще немного, рассказывая ему, какое сегодня число, день недели, месяц и год, какая за окном погода. Он раз за разом обращался к нему по имени и спрашивал, знает ли Питер его имя или имя его медсестры, какую еду он любит и какую книгу он прочел больше остальных. Он говорил медленно, как учила Марин, крепко держал его за руку и все ждал, вдруг Питер сожмет его пальцы в ответ. Но чуда не случилось, и слишком скоро Мелисса заглянула предупредить, что Питеру нужно отдыхать. Дерек согласился и, обняв его, вышел за дверь. У него оставался еще один вопрос.

— Мелисса, ты знала Ташу? — спросил он, когда они направились к выходу.

Она остановилась и посмотрела на него. В ее глазах отразилась тоска, и она оглянулась на палату. Питер вряд ли мог слышать ее, но она все-таки ответила приглушенно:

— Да, мы работали с ней. Правда, недолго. Она лечила моего сына.

— Она же была медсестрой, — удивился Дерек. Мелисса тут же нахохлилась.

— Это не значит, что пациенты, за которыми мы ухаживаем, нам никто. — Она подошла ближе и ткнула Дерека в грудь изящным, но на удивление сильным пальцем. — Врачи знают об иных пациентах меньше нас, да и проводят с ними гораздо меньше времени. А Таша была исключительной.

И это была абсолютная правда. У нее был дар освещать собой все вокруг, окутывая комнату теплым отсветом ее открытой улыбки и непослушных рыжих кудрей.

— …и лечила таких же, как она, — закончила Мелисса уже почти неслышно.

— Каких? — не понял Дерек. Он, конечно, не слишком близко ее знал, но она не была скрытной и больной не казалась.

— Лунатиков, — раздался за его спиной ответ, и Дерек обернулся на очень знакомый голос. Стайлз выглядел помятым, если и спавшим, то от силы полчаса. Но он все равно улыбнулся и обнял Мелиссу, нежно здороваясь. — Наш дорогой Скотти шастает по ночам. Мелисса рассказывала, что ему очень повезло с медсестрой, которая может его понять.

Стайлз не отрываясь смотрел на Мелиссу, и со стороны выглядело это так, будто он давно не видел ее и теперь не может насмотреться. Или сказать все то, что хотелось бы, не будь рядом Дерека. Но Мелисса, кажется, поняла его и кивнула.

— Так и есть.

— Но Таша не страдала лунатизмом.

— Так она сказала нам. — Мелисса посмотрела на него и пожала плечами. — По крайней мере, никто не смог бы помочь Скотту, кроме нее.

Стайлз приобнял Мелиссу снова и звонко поцеловал в макушку.

— Это точно. — Он обернулся к Дереку. Выглядел он очень уверенно, даже слишком. Он будто ограждал от него Мелиссу. Или его от нее? Эта мысль показалась ему нелепой, и он почти проигнорировал звоночек, что, может, он был не так и неправ. — Ты голоден?

Стайлз прошел мимо него к выходу, и Дерек недовольно посмотрел ему вслед. Их с Мелиссой разговор оборвали на полуслове: она явно помнила Ташу — и помнила хорошо. И, кажется, ей был известен какой-то секрет. который, как она думала, знал и Дерек. И почему-то знал Стайлз. Знал, но отчего-то был уверен, что Дерек не был в курсе. И очень хотел оставить все как есть. Дерек посмотрел на Мелиссу, но она уже закрылась за приветливой и немного отстраненной улыбкой медсестры. Она сжала его плечо и сказала:

— Приезжай завтра. Я расскажу тебе, как Таша потрясающе вертела нашим главврачом. Как колдунья. — Она кивнула в сторону Стайлза и добавила: — А с этим поосторожнее. Он тот еще репей.

Дерек глянул на всклокоченного Стайлза, улыбнулся и пообещал Мелиссе, что держит его на коротком поводке. На что Мелисса громко прыснула смехом и поспешно прикрыла рот рукой, второй давая отмашку, чтобы он «шел уже отсюда». Ее плечи все еще подрагивали, когда он догнал Стайлза, отчего-то покрасневшего как рак, и на секунду обернулся. Дерек так и не получил свой ответ.



Отобрав ключи от джипа, Дерек почти затолкал едва не валившегося с ног Стайлза на пассажирское сиденье, а сам сел за руль. Мотор завелся с первого раза, отчего Дерек хмыкнул, и Стайлз скептически покосился на него.

— А ты чего ждал? Думал, придется толкать через лес?

— Что придется звонить шерифу округа, чтобы попросить прикурить.

— Эта малышка сама кому хочешь прикурить даст. — Стайлз любовно похлопал джип по торпеде и откинулся на кресло. — Как ты?

— Не знаю, — честно ответил Дерек.

Он смотрел на дорогу, и убегавшее под колеса полотно приводило мысли в порядок — насколько оно было возможно. Спустя восемь лет он вернулся в город, где потерял почти всю семью, чтобы найти убитой еще и сестру. Тело которой пропало прямо из морга. А его коматозный дядя уже несколько месяцев как открыл глаза, и Лора скрыла это от Дерека. Его терапевту что-то известно о его тетке, и Мелисса — как и Стайлз — тоже знала ее в чем-то лучше ее родной семьи.

А еще в лесу жили волки. И монстры.

— И я тоже, — вздохнул Стайлз. Он потер глаза и зевнул. — Через два перекрестка сверни направо. Зайдем к Бобби, у него отличные пироги с черникой.

— Это точно. — Эту закусочную открыли, кажется, еще в те времена, когда мистер Хейл только ухаживал за своей будущей женой. За свое детство Дерек съел там, пожалуй, сто пирогов, и дорогу к ее дверям он смог бы найти с завязанными глазами — по одному лишь аромату. — Теперь и я голоден.

Больше они не разговаривали до самой закусочной: Стайлз старательно моргал, а Дерек переваривал и обдумывал. Что-то не вязалось — а может, и не должно было. Его ответ сидел на пассажирском сиденье и покачивал коленкой в такт своим мыслям. Но Дерек знал, что припри он Стайлза к стенке, и тот ужом извернется, отшутится, но не откроется ему, если не решит того сам.

А Стайлз решал.

— Как — «раскупили»? Бобби, не выкручивай мне… — Стайлз глянул на мамашу с двумя шестилетками, – ...сердце. Я обещал другу черничный.

— Ну приходите завтра, — бесстрастно ответил Бобби, коренастый мужик, которому впору было валить лес, а не печь самые вкусные пироги южного побережья. — Сегодня аншлаг, нас обобрал отряд девочек-скаутов.

— У них и так печеньки, — пробурчал Стайлз. — Я сейчас.

Он отошел от прилавка. Дерек сидел за столиком на видавшем виды красном диване и складывал из салфеток кораблики. Подхватив меню, Стайлз подтолкнул Дерека к окну и уселся рядом.

— Ну я теперь и не знаю. — Он капризно надул губу и заскользил пальцем по строчкам. — Персиковый вроде ничего.

— Сейчас октябрь. Какие там персики? — Дерек наклонил голову, приглядываясь к предложениям. — Морковный? Или тыквенный?

Стайлз изогнул бровь и внимательно посмотрел на Дерека.

— А ты знаешь толк. — Он толкнул коленом колено Дерека и похлопал его по плечу. — Возьмем оба, пока девочки-скауты не подослали вторую армию.

— ...извращенцы, — донеслось до Дерека от двери. Он поднял взгляд и увидел того мужика с моста, входившего в закусочную с седым угрюмым мужчиной.

— Отец, не здесь, — попросил его тот, что помоложе, и кивнул Бобби.

— Мистер Арджент! Ваш заказ уже почти готов. Три черничных, прямо из печки.

— Бобби! — тут же возмутился Стайлз из хвоста очереди.

— Только под заказ и только до полудня, Стайлз. Ты знаешь правила.

— Но...

— ...и никаких привилегий.

— Но! — обреченно отозвался Стайлз без особой надежды. Дерек отложил меню, чтобы напомнить, что черничный для них — пройденный этап отношений, и тут мужик с моста заметил его.

— Смотрю, вы все же не прыгнули.

— Прыгнул. — Дерек хотел пройти мимо, но мужик перегородил ему путь.

— Вы здесь проездом? Или по делу?

В маленьких городах о личном пространстве можно было мечтать, и соседи знали не только цвет твоих занавесок в гостиной, но и цвет твоего белья. И вопросы в духе «Что вы забыли в нашем городе и когда собираетесь уезжать?» Дерек слышал много раз. Но впервые их задавали ему.

— А перед кем мне отвечать? — Он не собирался оправдываться перед каким-то хреном, решившим поиграть в шерифа.

Он даже не заметил, как рядом с ним будто из-под земли вырос Стайлз.

— Кристофер, прекратите кошмарить людей. В Бикон-Хиллз давно нет народной дружины.

— И зря. — «Кристофер» смотрел на Дерека без злобы, но Дерек чувствовал себя под прицелом. — Просто творятся странные вещи, появляются новые люди.

— Не такие уж новые. Некоторым почетным горожанам на зависть. — Стайлз встал еще ближе к Дереку, но посмотрел при этом на старика. — Полагаю, это ваш гость?

— Мой отец, Джерард Арджент.

Старик заложил руки за спину, глядя на них изучающе. Стайлз кивнул ему.

— Добро пожаловать в Бикон-Хиллз.

Со стороны кухни раздался звон колокольчика.

— Два пирога с каротином для Стилински! — Дерек развернулся к стойке, чтобы забрать их ужин и убраться уже из закусочной, и лицом к лицу столкнулся с Бобби. — Хейл?

У Бобби была феноменальная память на лица. И в любой другой момент Дерек был бы очень рад поболтать с ним — стоя за прилавком, Бобби собирал самые удивительные истории.

— Привет, Бобби.

— Пока, Бобби. — Стайлз перегнулся через его плечо, подхватил пакет одной рукой, а второй вцепился в руку Дерека и потащил его к выходу. — Я позвоню до двенадцати, — крикнул он уже из дверей, и Дерек лишь краем уха услышал, как Джерард Арджент проскрипел сыну:

— Этот? Последний...





— Мне нужно задать тебе вопрос. — Стайлз почти доел свой пирог — по крайней мере, слова можно было разобрать поверх полупережеванной еды.

Дерек проглотил последний кусок и согласно промычал, отпивая остывший чай.

— Ты знаешь, с кем дружила Лора? Здесь, в Бикон-Хиллз.

— Что у тебя на уме? — Дерек отставил кружку на разделявший и столик и наклонился ближе. — Есть зацепки?

— Пока догадка, но мне очень поможет, если ты постараешься вспомнить. С кем у нее были связи? Отношения? — Стайлз стряхнул крошки со щек и принялся загибать пальцы. — Одноклассники, парни, девушки, партнеры по танцам, члены шахматного клуба, тот парень, что нес ее рюкзак…

Дерек поспешно накрыл его руку, сжимая в кулак оставшиеся у Стайлза варианты, и покачал головой.

— Я могу вспомнить пару имен, но Лора... — Руку он отпустил и почесал затылок. — ...была очень самостоятельной. Редко приводила домой подружек и устраивала пижамные вечеринки. Кажется, одну девчонку звали Кейт, она заезжала за ней пару раз. Был еще какой-то Джастин или Джордан. — Стайлз достал блокнот и набросал пару строк. Дерек поспешил добавить: — Но фамилий не знаю. Может, и она не знала — Лора не привязывалась к Бикон-Хиллз, всегда хотела отсюда уехать. В Чикаго. Или Нью-Йорк.

Он запнулся, опустил голову, и Стайлз перегнулся через стол, чтобы обхватить пальцами его подбородок и обратить внимание Дерека на себя.

— Стой, подожди. Я тебя помучаю немного, ты прости. Сейчас важно найти ее вовремя. Надо начать с тех, кто был с ней близок. Кому она могла рассказать свои тайны. — Дерек поглядел на Стайлза. Он выглядел решительно и явно не собирался сдаваться и дать сдаться Дереку. — Если бы были фотографии ее друзей, ты сможешь узнать хоть кого-то?

Он смог бы. Имена выветривались из головы Дерека почти моментально, но вот лица запоминались ему надолго. Он кивнул, и, наконец отпустив его, Стайлз поднялся и махнул рукой:

— Тогда пойдем, поможешь мне таскать.

Три ходки спустя гостиная заросла коробками, и Стайлз открыл одну наугад.

— Альбом команды по лакроссу. Она играла?

— Нет. — Дерек присел рядом и подставил ладонь под обложку, чтобы удобнее было листать. — Но игроки, вечеринки после матчей, тренировки парней — ее стихия.

— Тогда поехали.

В этом альбоме Дереку не вспомнился никто «особенный». Как и в следующих трех. К последним страницам «Клубы Бикон Хай» с фотографиями всех кружков, секций, клубов по интересам и спортивных команд Стайлз начал клевать носом и пару раз отвесил себе пощечины.

— Я не сплю, — возмутился он, хотя Дерек ничего не сказал, и широко зевнул.

— Может, отложим на утро? — Стайлз казался измученным, словно и правда собирался угробить себя в этом деле. Он мотнул головой и чуть не врезал затылком Дереку по носу. — Или по крайней мере приляг здесь. А если я найду кого, то разбужу тебя.

Стайлз прищурился, прикидывая, не пытается ли Дерек обвести его вокруг пальца. Но Дерек сам не знал, найдет ли тех, кого видел с Лорой дольше одной перемены или двух чашек кофе. Ну и если бы он нашел, то не смог бы сидеть сложа руки. Наверное, Стайлз почуял его желание искать, а потому сдался:

— Ну ладно. Но как только…

— Ложись уже. — Дерек толкнул его в грудь, и Стайлз послушно упал на подушку и, вытянувшись, закинул ноги Дереку на бедра. Дерек вздернул брови. — Серьезно?

— Ну я же не прошу сделать мне массаж. Я два дня на ногах, пощади! — Он скрестил руки на груди, устраиваясь поуютнее, и прикрыл глаза, чтобы еще несколько минут следить за Дереком сквозь ресницы. Под его надзором Дерек откинул еще один альбом. Потом еще два выпускных альбома отложил с закладками: пара ребят старше Лоры на пару лет показались знакомыми — кажется, она вместе с ними возилась в мастерской, когда с головой упала в маслкары. А следом целых три альбома ничего не происходило. Но в «Альманахе самых эпических вечеринок тысячелетия», который Стайлз откопал неизвестно где, Дерек увидел сразу несколько знакомых лиц. Все фотографии были услужливо подписаны округлым девичьим почерком — на радость любому шантажисту.

Хэллоуин девятилетней давности. Безумные костюмы, на которые только способны подростки, которые собираются веселиться всю ночь. Декорации из ближайшего супермаркета. И горы красных пластиковых стаканчиков. Посреди, на пивной бочке, Джордан «Пэрриш» в одних золотых шортах исполнял стойку на руках и всасывал пиво через шланг. На соседней фотографии в шезлонге у бассейна сидела в безупречном костюме Клеопатры осоловелая, но все еще серьезная восемнадцатилетняя Марин Моррелл и показывала в камеру средний палец. Еще две страницы еще более отвязных снимков, которые многие хотели бы сжечь, или не было видно лиц, или они не показались Дереку знакомыми. Но следом… На страницу вклеили всего две фотографии импровизированного танцпола: замусоренная лужайка с примятой травой. Две пары отвернулись от фотографа, но третью было видно прекрасно. Запрокинув голову, на снимке смеялась Лора, а на втором она уже вовсю целовала свою партнершу. «Кейт Арджент», как было подписано фото.

— Стайлз! — Дерек опустил ладонь на теплую щиколотку и сжал ее. — Стайлз, просыпайся. Я нашел их.

— М-м-м, еще пять минуточек. — Потянувшись, Стайлз выгнулся и сонно раскинул ноги, тут же сбивая пяткой стопку отвергнутых фотоальбомов. Это его немного разбудило. — А? Что?

— Кейт. Кейт была ее девушкой. — Дерек поставил альбом Стайлзу на живот и ткнул пальцем в нужный снимок. — И ее фамилия — Арджент.

— Арджент? Кейт Арджент? — Из взгляда Стайлза улетучились последние крохи сна, и он опасно прищурился. Усевшись, он безжалостно оторвал фотографию от страницы и присмотрелся. — Вот же сука!

Дерек мог поклясться, что слышал, как Стайлз утробно зарычал. Скинув ноги, он нашел под диваном кроссовки и начал спешно собираться.

— Куда ты?

— Нужно кое-что проверить. — Стайлз похлопал себя по карманам, сморщил нос и, нагнувшись, выудил из-под диванных подушек телефон.

— Сейчас? — На улице было где-то четыре утра. На горизонте едва брезжило. Стайлз проспал от силы часа полтора. Дерек готов был поклясться, что до шести — а то и семи утра — никто ни с чем Стайлзу бы не помог все равно.

Стайлз сложил фотографию пополам, засунул ее в задний карман джинсов и обернулся к Дереку. А потом наклонился и обхватил его лицо ладонями.

— Да, сейчас. Это важно. И... — он провел большими пальцами по его щекам. — ...Останься дома, прошу тебя.

— Зачем? Что изменила эта фотография? — Дерек вцепился в его запястья, но Стайлз не отпускал. — Почему мне нужно отсиживаться? Лору убила Кейт? Она тоже в городе?

— Нет. Кейт Арджент сидит в тюрьме в Техасе. — Стайлз вздохнул, отпустил его и потянулся за курткой. — Но она многое может сказать. А чтобы задать ей правильные вопросы, кому-то придется встретить со мной рассвет.

Застегнувшись, он глянул на Дерека. Тот встал рядом и смотрел на Стайлза из-под бровей, без тепла и понимания. Чем дальше, тем больше Стайлз водил его за нос, и Дерек чувствовал себя землеройкой, что слепо лишь тычется носом, тогда как Стайлз, кажется, мог видеть в темноте.

— Я все скажу тебе. — Он уже обещал это. — Я почти уверен. Но если нет, я подставлю нас обоих под удар.

— Чей? Кого?

— Фанатиков, с которыми Кейт и взяли. Они психи, Дерек, маньяки. Убийцы. И я думал, они ушли из Бикон-Хиллз давно. Но это... — Он указал на вторую фотографию в альбоме. — ...ведет к ним прямой дорогой, через эту тварь, что гниет в Хантсвилл Юнит и ждет своей очереди на последний укол. Поэтому, пожалуйста…

Стайлз обхватил Дерека за плечи и порывисто прикоснулся лбом к его лбу, закрыв глаза.

— ...если веришь мне, останься сегодня здесь. Я вернусь вечером и все расскажу. Обещаю. — Он замолчал, еще секунду простоял, осторожно прижимаясь к Дереку, а в следующую уже выходил в дверь. После чего почти сразу джип заворчал мотором и уехал.

Дерек прислушался и принялся собирать альбомы по коробкам. Потом помыл посуду и отправился в постель. От маньяков не спасли бы расшатавшиеся стены — Стайлз это знал. Он не хотел, чтобы Дерек влез куда не следовало и раскопал то, что Стайлз так старательно скрывал. И все же нитки торчали все сильнее. И одну из них он почти распутал.

Нет, в доме он оставаться не собирался. К тому же он обещал Мелиссе помогать с терапией Питера.





В больницу Дерек приехал задолго до сеанса терапии. У него так и не вышло заснуть, и он вызвал такси, решив заранее найти Мелиссу и поговорить с ней без слишком больших ушей. Но Мелисса зашивалась на дежурстве, и Дереку пришлось устроиться в кресле в зале ожидания. Он купил себе сносный кофе в автомате и книгу в сувенирном магазине — какой-то герметичный готический детектив «с шокирующей развязкой», как обещала обложка. История начиналась «в темном-темном лесу», и спустя несколько страниц, когда героиню только-только заманили в непроглядную чащу, Дерека окликнула Эбигейл:

— Эй, красавчик. — Еще трое посетителей тут же обернулись на него, пристально его оценивая. — Мелисса пишет, что задерживается, но тебе можно посидеть с мистером Хейлом. Она вас заберет.

— Спасибо, — ответил ей Дерек, и под скептические взгляды, явно не разделявшие вкусов Эбигейл, он нырнул в нужный коридор. Дойдя до палаты, он вздохнул. Дерека не покидала надежда, что он войдет в дверь и встретится взглядом с Питером, очнувшимся, идущим на поправку. Но Питер все так же сидел в кресле, неподвижный, не дающий и знака, что он здесь, что он с ним. И все же Дерек сел у его ног, как в детстве, и раскрыл книгу. Под едва слышное дыхание Питера он вернулся к началу и стал читать историю вслух. Он не был талантливым оратором и не ходил в театральный кружок. Но Питер любил читать — и это меньшее, что Дерек мог дать ему, пока он не сможет снова сам выбрать себе книгу.

Мелисса прервала их аж на третьей главе. Героиня спаслась и вернулась в город, где познакомилась с таинственным незнакомцем со шрамом на лице и его доберманом Бо. Присев на койку, она дослушала главу до конца, попросила название книги и пригласила Дерека за собой. В процедурной, как и вчера, было пусто — Дерек порадовался этому, он хотел поговорить с Мелиссой здесь, пока ее не вызвали к следующему пациенту.

Они переложили Питера на кушетку, Мелисса напомнила, как правильно растягивать плечи, и Дерек, прилежно и осторожно занявшись Питером, то и дело посматривал на Мелиссу. Интуиция у нее работала как надо.

— Спрашивай, Дерек. — Докатив из другого угла комнаты огромный мяч для упражнений, она села на него и, покачиваясь, склонила голову набок. — Я отвечу, если это не будет чужой тайной.

Такое условие было честным, но совсем неподходящим Дереку. И все же он ухватился за этот шанс.

— Таша не была лунатиком. Мы бы знали. — Она прожила с ними больше года, и в их большой семье почти всегда кто-то не спал. Ее бы заметили, гуляй она посреди ночи. — В чем она была схожа с вашим сыном, Мелисса?

На несколько секунд прикрыв глаза, она, видимо, решалась, после чего посмотрела на Дерека и ответила:

— У Скотта «синдром оборотня». — Дерек вскинул брови. — Гипертрихоз, — пояснила Мелисса. Развился, когда у его сверстников только-только начали пробиваться усики. Брови, бакенбарды как у генералов с картин, руки до кончиков пальцев... Он очень страдал от этого — дети злые, и школа такие особенности не шибко жалует. — Дерек читал как-то про «детей-волков» из Мексики: их показывали в цирке как диких зверенышей. — К счастью, вскоре у нас появилась Таша… — Мелисса глянула, как Дерек разминает Питера, и подсказала: — Хорошо, теперь предплечья.

Дерек послушался, а она продолжила:

— Хоть Скотт не родился с этим, бороться было сложно. Тем более самый тот возраст, когда и так от гормонов бесишься. И тут — Таша. Красивая. Рыженькая такая. — Когда Дерек впервые ее увидел, подумал про пушистый апельсиновый свитер, который они как-то подарили Питеру на зимние праздники. И Таша была такой же нежной, немного всклокоченной и дарившей свое тепло без остатка. — Переходи к кистям. — Дерек приподнял ладонь Питера и поддавил ее снизу и плавно опустил. — Так вот, как-то на ночном дежурстве она призналась, что узнает в Скотте себя и может помочь. Занималась с ним, разговаривала. Из-за травли физкультуру он бросил, и она проводила ему тренировки. И посоветовала специалиста, который помог ему с гормонами. Оказалось, в Бикон-Хиллз их даже двое.

Дерек впервые слышал об этом, но на Ташу было очень похоже.

— Почему Стайлз соврал? — спросил он и обошел Питера, чтобы повторить все то же самое с другой рукой.

— Он не врал, — рассмеялась Мелисса. — Это шутка для своих. Стайлз тогда как раз обрился почти налысо, и они были очень забавной парочкой. Стайлз был похож на щенка ксоло, а Скотт — на заросшего волчонка. Вот Стайлз и звал его лунатиком, водил в лес повыть на луну. К счастью, они выросли: один отрастил волосы, другой, наоборот, стрижется — и часто. — Она улыбнулась. — А вот шутка осталась.

Рассказанная была очень теплым воспоминанием, красивым и добрым. И хорошо отрепетированным. Дерек закончил со второй рукой Питера, оперся на кровать и решил задать вопрос в лоб:

— Мелисса, вы знакомы с Арджентами?

Она неловко качнулась на мяче, потеряв равновесие, и схватилась за край кушетки. Дерек протянул к ней ладонь, но она отмахнулась и встала.

— Моя невестка Эллисон — дочь Криса и Виктории Арджент. — Сколько еще Арджентов было в этом городе? — У них своя охранная фирма, пасут полгорода. У нас вежливые отношения.

Обычно у Талии Хейл, непреклонного прокурора «Бикон Хейл Лигал», были «вежливые отношения» с теми, кого она победила в суде.

— И с отцом Криса? — Дерек помнил темный, тяжелый взгляд, которым его проводил Джерард Арджент.

— Я виделась с ним всего пару раз. — Мелисса подошла к Питеру и начала сгибать его ногу в колене. — Он очень любит Эллисон. К чему тебе они?

— А Кейт? — Дерек развернулся к ней всем корпусом и посмотрел прямо в глаза. Он хотел заметить что-нибудь, поймать нить, которую сможет размотать и прийти по ней к ответу «что же случилось с Лорой».

Руки Мелиссы дрогнули.

— Это сестра Криса. И о ней в семье не говорят. Она...

И тут Дерек почувствовал, как его что-то коснулось. По коже побежали мурашки. Он опустил взгляд и, не веря своим глазам, увидел, как его руку обхватили слабые, дрожащие от невероятного, непривычного напряжения, но настойчивые пальцы Питера, а он сам сквозь ресницы смотрел на него пытливым и очень осознанным взглядом.

Мелисса ахнула, а Дерек упал на колени и осторожно сжал пальцы Питера в ответ. Пока они глядели друг на друга, Мелисса бросила Дереку «никуда его не отпускай» и выбежала из комнаты, вероятно, за врачом. Дерек знал, что скоро его попросят оторваться от его дяди и, наверное, прийти завтра. Питер изо всех своих малых сил вцепился в него, и во взгляде плескалась тревога. Не отрывая руки, Дерек наклонился к его лицу.

— Питер, — наконец прошептал Дерек, потому что боялся оглушить, а еще — спугнуть. — Ты знаешь, кто я? Моргни, если знаешь.

Питер медленно закрыл глаза и открыл снова. Дерек выдохнул. Питер понимал его. Говорил с ним, хотя бы пока так.

— Питер, ты в больнице. Ты знаешь? — Питер моргнул снова. — Что-нибудь болит?

На этот раз он моргнул очень медленно, а когда открыл глаза, в них стояли слезы. Он глубоко вдохнул и, разлепив сухие губы, попытался говорить. Из горла, которым он не пользовался восемь долгих лет, с присвистом вырвалось клокочущее «к-к-к-к».

— Потерпи. — Дерек положил ладонь ему на лоб и отвел с лица прилипшую от напряжения и пота прядь. — Скоро, совсем скоро расскажешь все.

— К-к-к, — снова прохрипел-просипел Питер и напряг брови, будто хотел сдвинуть их, то ли умоляюще, чтобы Дерек уже понял его, то ли сердито — потому что Дерек не понимал.

И только он, закрыв глаза, решился, видимо, на третью попытку, вошла Мелисса с высокой женщиной в больничном халате. Питер невесомо, но твердо держал его за руку все время, пока врач осматривала его. Потом Дерека попросили их оставить. Он вызвался перевезти Питера хотя бы в палату, но врач уже вызвала санитаров и уверила его, что Дерек может прийти завтра. Если Питер очнулся, то велик шанс его когнитивного и физического восстановления. Однако все это им нужно было проверить. И Дереку нужно было дать им возможность спокойно работать.

Питер явно не хотел его отпускать, но Дерек пообещал, что назавтра вернется снова, и покинул комнату, пятясь. А потом еще некоторое время смотрел в дверное окно, пока Мелисса, вызвавшаяся его проводить, не потянула его за куртку.

— Пойдем. Доктор Рейес — прекрасный специалист. Она поставит Питера на ноги в два счета.

Дерек неохотно поплелся к выходу. У фонтанчика Мелисса остановилась, налила ему стакан воды, и Дерек осушил его в два глотка. Мысли путались, но в голове он почти буквально видел свет в конце тоннеля. Питер очнулся. И Дерек снова не был один. Стоило, наверное, купить в Бикон-Хиллз жилье понадежнее: на восстановление Питеру наверняка требовалось много времени. Да и из города до больницы добираться было куда ближе...

Уже у самого выхода Дерек обернулся к все еще шедшей рядом Мелиссе, чтобы спросить, можно ли ему прийти на следующий день раньше, как двери распахнулись и бригада скорой ввезла в помещение каталку с женщиной в окровавленной одежде. Следом вбежали юноша с девушкой. Мелисса сорвалась с места и бросилась к ним.

— Виктория! — Она подбежала к раненой, но женщина отмахнулась от нее и обернулась к молодым людям.

— Я предупреждала тебя, Эллисон. Когда-нибудь дед узнает, и вы не скроетесь даже в Мексике. — С этими словами ее увезли, а Эллисон переглянулась с молодым человеком, Скоттом, судя по тому, как взволнованно — и на испанском — говорила с ним Мелисса, и тяжело опустилась на стул.

Не выпуская ее руки, Скотт что-то сбивчиво рассказывал матери. Дерек не хотел прислушиваться, но это казалось важным. «На Викторию напали. Она почему-то обвиняла Скотта. Не давалась им в руки, и пришлось вызывать скорую и няню...» Дальше Дерек не слушал. Он подошел узнать, не нужна ли помощь. Мелисса, мельком глядя на Скотта, убедила его, что «он поможет лучше завтра, если сейчас отдохнет», и увела сына с невесткой вглубь больницы, едва попрощавшись.

Когда Дерек вышел на улицу, то ухватил краем уха еще один разговор. Водитель скорой наказывал кому-то по телефону, чтобы «сидели дома… кажется, в лесу появилась дикая пума».

Таксист, которого вызвал Дерек, оказался все тем же мрачным водилой, который то и дело попадался Дереку — словно в городе других и не было. Доехав до леса, он практически вышвырнул его на обочине. Даже когда Дерек предложил увеличить оплату в пять раз. «Тетку какую-то уже подрали. Нет уж». Дерек попытался было спорить, но таксист поставил машину на ручник, включил стоп-сигналы и, выкрутив приемник на полную, откинулся на сиденье. Раздраженно послав водителя по новой геометке, Дерек хлопнул дверью и посмотрел на тропу. Она была широкой, прокатанной за последние дни и выглядела, в общем, безопасно. Конечно, «пума», которую боялся водила, вряд ли выдала себя вот так сразу, но Дерек не собирался задерживаться. По прямой ходу через лес было каких-то двадцать минут. Ну, может, двадцать пять. И все же Дерек стоял у полосы деревьев и всматривался, не мелькнет ли в сумерках чья-то тень. Он никогда не боялся леса, и собственная нерешительность его раздражала. Ведь Дерек даже не был уже уверен, видел ли он что-то тогда или его сознание сыграло с ним какую-то дурную шутку. Он поддел ногой камень и решил, что просто пойдет быстрее. Может, даже пробежится и будет надеяться, что у «пумы» есть дела поважнее.

Нутро леса гудело как высоковольтные провода. Воздух был пропитан тревогой: птицы вспархивали с веток, перелетали на соседние и, не найдя покоя, снова взмывали в небо, кроны качало, будто подступала буря, и сухие сучья сыпались на землю, с глухим треском ломаясь в щепу. Дерек спешил, срезал путь, цеплялся за словно специально приподнявшиеся из земли корни и едва не насадился глазом на низко свисающую острую ветку. Лес словно задерживал его, тормозил, не давал пробраться в безопасность стен. Когда Дерек чудом не вывихнул лодыжку, в последний момент перескочив через яму-капкан, его новый телефон разразился непривычным еще сигналом. Чертыхнувшись, Дерек ответил, и в трубке раздался тревожный голос Стайлза:

— Где ты? — Он казался запыхавшимся, в голосе слышались хрипы.

— Я скоро буду. — Дерек отвел с пути еще одну ветвь и ускорил шаг. Темнело быстро, а он хотел обогнать ночь. — Уже в лесу.

На другом конце что-то упало и, кажется, разбилось. Стайлз выругался.

— Что? Пешком? Господи, Дерек.

— Стайлз, я тут вырос. — Он чувствовал себя под надзором матери-наседки, квохчущей «не ходи там», «посиди здесь». Лес был живым, но и что же. Волков бояться... — Мне осталось каких-то пять минут. Включи лучше свет.

Вдали моментально загорелся теплый огонек. Он вычертил деревья резкими штрихами, но и проложил для Дерека путь, за который не переступала тьма. Дерек прошел еще немного и услышал, как кто-то бежит к нему. Кусты затрещали, и к нему на дорогу едва ли ни не под ноги вывалился Стайлз, всполошенный, в крошеве сухих листьев и с паутиной на рукаве.

— Сказал же, что рядом, — закатил глаза Дерек и смахнул липкую паутину с его рубашки.

Стайлз выдохнул с облегчением, обхватил его за плечи и вжался носом в шею, глубоко вдыхая.

— Теперь — да, — пробормотал он, горячим дыханием обдавая кожу, и Дерек растерянно и растроганно обнял его в ответ. Он не знал, как безо всякой причины Стайлз стал ему так близок и почему сам он для Стайлза был так необъяснимо важен, но спустя неделю со знакомства они стояли во тьме леса и держались друг за друга, словно не виделись восемьсот лет.

— Ну вот, а они мне говорили завести собаку. — Дерек тепло усмехнулся и погладил Стайлза между лопаток. — Хороший мальчик.

— Эй! — Не слишком убедительно возмутился Стайлз, легко оттолкнул Дерека и еще и ткнул кулаком в грудь. — Я тебе не пудель, тапки подавать не буду.

Дерек прикусил щеку, в глазах защипало.

— Ты мне трусы приносил.

Стайлз замер, каркнул от хохота, и даже в далеком свете фонаря стало видно, как по щекам и шее пятнами растекся румянец.

— Не считается. Я тогда... — только Стайлз отступил, размашисто размахивая руками и все отрицая, как его тут же с силой отбросило назад, в руки Дерека. Он обхватил Стайлза, не давая ему упасть, и по пальцам потекла теплая вязкая кровь. Стайлз сучил ногами в поисках опоры, скулил и озлобленно рычал от боли, а из его плеча торчала боевая стрела.



— Помощник шерифа Стилински, какая досада, — раздалось из-за деревьев, и в следующее мгновение перед ними появился старик Арджент в длинной твидовой куртке, кожаных перчатках для стрельбы и с легким луком в руке. — Вот ведь, попали прямо под мою стрелу. Прошу простить.

Стайлз развернулся к нему и вышел вперед, вставая между ним и Дереком.

— В Бикон-Хиллз запрет на ношение оружия. И это — нападение на представителя закона.

— Но вы сами шагнули под выстрел, — проскрипел Арджент. — А я лишь охочусь на хищников. Кстати, никогда не поворачивайтесь к ним спиной.

Придерживая плечо ладонью, Стайлз обернулся, глянул на Дерека, ему за спину и снова на Дерека — и удивленно округлил глаза. Видимо, не поняв слов, как и Дерек, он переспросил, скрипя зубами:

— К кому?

— О, так вы не знаете. У вас в лесу водятся монстры, помощник шерифа. А ваш дружок — самый опасный.

Дерек бросил на Арджента еще один взгляд, выкрикнул: «Осторожно», — а потом толкнул Стайлза, и мимо них пролетела вторая стрела.

— Слабоватая реакция для альфы. — Арджент снова потянулся за спину, и Дерек разглядел набитый под завязку колчан. — Но оно и ясно, стая-то твоя вся вышла. Жаль, последняя охота — и такая скука.

Дерек дотянулся до Стайлза и оттащил его к себе за спину.

— Звони отцу, я отвлеку его.

— Дерек, ему не… Дерек! — Но он уже кинулся вперед, оставляя раненого Стайлза в стороне. Перед ним был семидесятилетний старик с психопатией или делирием. Даже если он был еще крепок, Дерек мог его одолеть. Прыгнув, он почти достал Арджента, но тот внезапно выдернул из кармана шокер. В Дерека вонзились гарпуны, и в следующее мгновенье он рухнул на землю, корчась от нечеловеческой боли.

— Прыгучий какой. — Джерард подошел и встал над его головой. — А что ж ты хотя бы зубы не покажешь? Или совсем сил нет? — Он поцокал языком и носком ботинка ткнул Дерека в висок. — И какой в тебе смысл?

Откинув лацкан, он потянулся к поясу, и Дерек разглядел огромный мачете. В животе заледенело.

— Нет, — с ужасом прошептал он. Джерард Арджент выжил из ума. Он собирался убить Дерека… почему?

— Стоило тебе сгинуть со своей стаей, блохастый. Хороший охотник доводит дело до конца. — Джерард наклонил голову, видимо прикидывая удар, и тут сбоку раздался рокочущий, звериный рык. Он породил в Дереке новую волну страха, только гораздо более сильную, первобытную. И доносился он оттуда, где минутой раньше стоял Стайлз.

Стайлз…

Дерек поднял голову и увидел его. Стайлз обломил древко стрелы и, отбросив его, глядел исподлобья на них обоих. Рык, яростный, звучавший как последнее предупреждение, рвался из его глотки, руки казались неестественно длинными, и весь он будто стал шире и выше. А глаза горели кроваво-красным.

— Вот это новость, помощник шерифа.

Джерард опустил занесенную руку, и Дерек, воспользовавшись моментом, перекатился подальше и поднялся на ноги. Тело болело, воздух глотался с трудом, но Дерек зачарованно смотрел, как Стайлз, сорвав и так трещавшую по швам рубашку, медленно шел на Джерарда, огибая его по дуге. Его кожа потемнела, местами начала пробиваться шерсть, а губы растянулись в оскале, обнажая заострившиеся, вытянувшиеся клыки.

— Хорошо спрятались. И неплохо устроились — управлением шерифа наверняка удобно прикрывать жертв после охоты. — Джерард воткнул рукоять лука в землю, опираясь на него как на трость. — И что? Вы с мистером Хейлом решили, так сказать, слить стаи? Но в вашем случае это бесполезно ведь… Или?.. — Джерард картинно прикрыл рот рукой. — Вы хотели наплодить еще щенков с мисс Хейл, но планы поменялись? Сублимируете?

Дерек сложил два и два, и его затошнило. Он смотрел на Стайлза, но тот лишь вызверился и, присев, прыгнул. Из леса вылетели два арбалетных болта и сбили Стайлза с ног снова. Он взвыл, и Дерек, позабыв страх и боль, бросился к нему.

— Неужто ты решил, что я пойду на альфу один, да еще и с простыми стрелами? — Насмешливо спросил Арджент. За его спиной выросло двое мордоворотов с арбалетами наперевес и такими же мачете в притороченных к поясу ножнах. — Чистый, редкий аконит — настоящий деликатес, парализует вашего брата почти мгновенно. Распробуй там.

Выгибаясь и взрывая пятками дерн, Стайлз откинулся на спину. Из раны в плече и из-под арбалетных болтов в груди и животе вытекала слишком темная вязкая кровь. Красные глаза полыхали, метаясь от Джерарда к Дереку и обратно. Он попытался встать, но тело не слушалось, и он опрокинулся навзничь. Дерек дотянулся до длиннопалой руки с острыми длинными когтями и, преодолевая внутреннюю дрожь, сжал ее в своей. Жалобно заскулив, Стайлз перевел на него взгляд. Дерек посмотрел ему в глаза, сжал губы и обернулся на Джерарда.

— Что, парень, нравятся вот такие животные? Может, и у тебя получится понести? — Джерард скривился и сплюнул. — Таких, как ты, нужно уничтожать вместе с вашими ненаглядными монстрами. Разрубать. Расстреливать. Сжигать.

Перед глазами полыхнуло, а в нос ударил фантомный запах дыма. В ушах зашумело от рева пламени, в котором тонули крики живых еще людей. Дерек сложился пополам, прячась лицом в ладонях и понимая. Маньячка Кейт и Лора. И Таша, «лунатившая» как Скотт Макколл. И огонь, забравший у них все и оставивший Питера пустой оболочкой. Все это… На его загривок легла тяжелая, когтистая рука.

— Вы — ошибка природы, опасная мутация. Для меня вы — тела, которые нужно разрубить надвое. — Он протянул к своим приспешникам руку, и один из них вложил в нее самый настоящий меч. — Мы убьем вас. Убьем вас всех.

Взвесив меч в руке, он довольно усмехнулся и занес для удара. Дерек смотрел, как острие словно в замедленной съемке очертило круг, и в лезвии отразился огонек над крыльцом, который зажег для него Стайлз. В свое последнее мгновение жизни Дерек зажмурился и закрыл его своим телом. Питеру придется жить за них всех.

— Прости, — прошептал он всем им сразу. Последним звуком, что он слышал, был всполошный стук сердца Стайлза, и Дерека это устраивало.

Меч со свистом разрезал воздух, Стайлз дернулся вперед, пытаясь подмять Дерека под себя, чтобы спрятать от страшной смерти — но тут из темноты на них прыгнула стремительная и легкая тень. Охотники дернулись к своим ножам, но не успели. Тень приземлилась перед ними, сбила с ног одного и отшвырнула его во второго. Оттолкнувшись, она снова взвилась в воздух и вцепилась в руку Джерарда челюстями. Кости треснули с тошнотворным звуком, и Джерард упал на колени. Тень уже вскочила на ноги, готовая к новой атаке.

Дерек пригляделся, и его сердце пропустило удар.

Перед ним стояла Лора, босая, растрепанная, в чужих мешковатых джинсах и драной футболке. У нее тоже были когти, и из-под рукавов виднелась шерсть. А глаза горели огненным желтым. И все же это была его Лора. Она замахнулась и ударила по охотникам снова и снова. Клыки и когти распарывали кожу, оставляли шрамы, перекраивали тела в туши.

Его руки дрожали, и уже не от действия тока. Стайлз схватил его за руку и прорычал:

— Убивать нельзя. Помоги. Мне. Ей. — Он перевел взгляд на стрелы. — Вытащи.

Дерек лихорадочно думал. Лора выжила. Лора стала оборотнем. Лора нашла к нему дорогу. Но была ли она его Лорой, или?..

— Дерек, сейчас. — Бледный, взмокший от напряжения и боли, Стайлз лязгнул зубами, и Дерек дернул за первый болт. Стайлз вонзил когти в землю, но болт поддался и, разрывая плоть, выскочил из раны. Дерек выдохнул и тут же выдернул второй. От рева Стайлза у него заложило уши.

— Те… теперь стрела… — Древко стрелы было коротким. Пальцы, запачканные в крови, соскальзывали. — Режь.

Мачете отлетел из рук охотника почти к ногам Дерека. Лезвие было заточено как надо, отчего к горлу — от мысли «для чего» — подступила желчь. Едва отдышавшись от предыдущей операции, Стайлз обхватил пальцы Дерека на рукояти и приставил острие к ране.

— Наконечник, — прохрипел он. — Храни.

И вместе с Дереком надавил на оголовье.

Тогда, у камня, Дерек слышал волка — хищный, природный, чистый вой. Вой Стайлза, «альфы», прокатился по прогалине, и те птицы, что успели заснуть, взвились в небо, а Лора скорчилась и закрыла уши руками. А Дерек лишь взрезал плечо Стайлза глубже, несмотря на вскипевшую в жилах кровь, несмотря на боль в слишком крепко сжатой челюсти и раскалывающуюся голову. Ощущения ушли. Осталась цель: наконечник с ядом, засевший в плоти и державший Стайлза в клетке его тела. Когда нож царапнул по нему, Стайлз вывернул рукоять, раскрывая рану шире.

— Вынь. — Он подхватил пальцы Дерека и прижал к разорванной коже. — Сейчас.

Наконечник был гладкий, и кровь топила рану, не давая обхватить его. Но Дерек подцепил его ногтем и потянул. Стайлз скрипнул зубами и часто задышал. Как только дело пошло, Дерек сжал древко второй рукой и, наконец, вырвал стрелу из его тела. Стайлз откинулся затылком на землю и дал себе несколько секунд передышки.

— Ты как?

Стайлз скосил на него глаза и осклабился. И протянул Дереку руку. Дерек поднялся сам и помог встать ему. Со стороны они, должно быть, походили на двух забулдыг.

— Лора, — позвал он сестру, но она не глянула на него. Лора смотрела на Стайлза, высившегося над ней доминантой, и в ее глазах читалась покорность. Задрав подбородок, она оголила шею. Стайлз опустился перед Лорой на корточки, обхватил ее за горло, а второй рукой спустил с плеча футболку. На коже белели тонкие белесые шрамы от зубов. Дерек вспомнил все фильмы про оборотней из детства: ими можно было родиться или стать. И Лора точно не была волчицей, когда им было пять. Так когда ее обратили?

Стайлз меж тем глухо зарычал, Лора нахмурилась. Стайлз зарычал снова и обратился в себя прежнего: его черты стали мягче, шерсть исчезла, а когти и клыки втянулись. Лора посмотрела на него, зачем-то принюхалась, но подчинилась его «приказу». Спустя пару сюрреалистичных минут перед ними на земле сидела его сестра — такая, какой Дерек видел ее в последний раз. И гораздо более живой, чем на фото из морга.

Он опустился на колени рядом и обнял ее, по щекам потекли слезы, и Дерек лишь прижал ее крепче. Он бы ущипнул себя, чтобы проверить, не сон ли это, но тело все еще простреливало остаточными спазмами от шокера.

Внезапно Стайлз настороженно всхрапнул, скорее напоминая коня, чем волка, дернул головой в сторону дома и в одно движение подскочил на ноги.

— Не трогайте их, — произнес знакомый голос. На поляну, освещая путь фонарями, вышли люди. Их вел вооруженный Крис Арджент, из-за его спины выглядывали Скотт и, кажется, Эллисон. С удивлением Дерек увидел среди делегации Марин Моррелл. — Что же ты натворил, отец.

Крис оттеснил Дерека с дороги и наклонился к Джерарду проверить пульс. Стайлз посмотрел на Дерека, перевел взгляд на людей, с облегчением произнес:

— Ох, Скотти, как мне хреново. — И рухнул на землю.








Все время, что вокруг Стайлза суетились, Дерек держал его за руку. Марин потребовала от него стрелу с ядом и, вскрыв наконечник, сожгла запечатанные в нем травы, а затем недрогнувшим пальцем вбила пепел в рану. Кровь прекратила сочиться чернильными потеками, а вскоре и вовсе остановилась. В отличие от охотников, выживших, но с сильно попорченными шкурами. Крис бегло осмотрел их и приказал своим людям довезти в больницу «этих жертв забредшей в лес пумы».

— И чтобы строго под наблюдение Бойда, — крикнул он им в спины. Еще раз подумав, он обратился к Эллисон: — Не могла бы ты?..

— Конечно, пап. — Она наклонилась, подхватила с земли лук с колчаном и, чмокнув Скотта в щеку, поспешила догнать спасательную бригаду. Выплывшая из-за туч луна серебрила ее кудряшки, пружинящие при каждом шаге.

Крис посмотрел вслед дочери, а затем развернулся к Лоре.

— Ты понимаешь меня? — Лора глянула на него исподлобья и кивнула. — Ты понимаешь, что могла убить их? — Она кивнула снова. — И убила бы?

Лора замешкалась, но все же кивнула, медленно и совершенно серьезно.

— Они бы убили нас, Крис, — не открывая глаз, просипел Стайлз. Раны его почти затянулись, но он все еще лежал на земле, устроившись головой на коленях Дерека. — Твой отец нацист и самый настоящий психопат. — Он разлепил один глаз и посмотрел на Арджента, сжимавшего кулаки, но не перебивавшего его. — У меня есть доказательство, свидетели, что Джерард поджег дом Дерека и одиннадцать людей, мирно спавших в нем.

Дерек втянул воздух через сжатые зубы. Лора под боком тихо заскулила.

— Кто?

— Скажем так, твоей сестре понравилась возможность обменять последнее желание на пожизненное. Как тебе такое, Джерард Арджент?

— Свидетельское показание? — скептически переспросил Крис. Это было хорошим стартом, но на одних лишь словах смертницы основывать обвинение...

— И личное признание Джерарда. — Стайлз выудил из кармана телефон и помахал им. Диктофон — десять из десяти. Или ты думал, я не обратился полностью, чтобы просто не снимать штаны из природной скромности? Еще и изрешетили меня, мудаки...

— Так ты знал, что они придут?

— Да, подслушал их из машины, когда они обсуждали свой план, когда пришел тебя допрашивать.

— Из машины? — перебил Дерек. Они не заметили колымагу Стайлза? Она была едва ли не приметнее «Камаро», особенно со Стайлзом внутри.

— Это суперслух, детка. — Стайлз расплылся в улыбке, и Дерек выгнул бровь. — А еще ты потрясающе пахнешь, когда злишься.

Крис прокашлялся. Дерек его проигнорировал.

— То есть… ты слышал меня? Тогда, в первый день, у кухни?

— Ты пыхтел, как загнанный барсук, естественно я слышал тебя.

— Я чуть тебя не убил.

— Как мило, что ты думаешь, что смог бы. — Стайлз поднял руку и ободряюще похлопал Дерека по груди — и повернул голову к Ардженту: — Они следили за Питером. Говорили, что он безобиден, но полезен. Ждали, когда его племянники вернутся за ним. И они вернулись.

— И ты решил просто пожертвовать собой? — Дерек неверяще смотрел на его искренний взгляд. — Ты идиот?

— А что, уже и пожертвовать нельзя?

— Серьезно?

— Ну я разочек. Ради тебя. Ради Лоры. Я… — Дерек склонился над ним и заткнул его легким и настойчивым поцелуем. Стайлз взвизгнул, но за затылок Дерека подхватил, не давая отстраниться раньше положенного. Угол был неудобный, и на губах Стайлза запеклась густая кровь. Но Дерек давно не чувствовал себя так правильно и так… дома. Он еще немного понежился в этом чувстве, но когда отстранился, то отвесил Стайлзу звонкий подзатыльник.

— М-м-м… Ай!

— Ты знаешь, за что!

— Мне больше первая часть понравилась. — Стайлз сложил руки на груди и посмотрел на Дерека. Та, где ты…

Дерек закатил глаза. Зря он это.

— Зря ты это, — произнес за него Скотт и увернулся от пинка Стайлза.

Стайлз — очевидно, альфа-оборотень, сын и помощник шерифа округа Бикон и тот самый парень, который всех спас и чуть не помер сам, — пытался достать ногой лучшего друга, не слезая при этом с колен Дерека. Лора сидела бок о бок с Дереком и внимательно следила за Стайлзом. Дерек посмотрел на нее и перевел взгляд на доктора Моррелл, все еще возившуюся со своими травами — психолога, терапевта, видимо еще и лечившую нечисть.

— Марин... — Она подняла на него взгляд, и Дереку показалось, что она уже знает его вопрос, но терпеливо дает ему задать его самому. — Лора… она всегда теперь будет такой?

Почувствовав его тревогу, Лора придвинулась ближе и пристроилась подбородком на его плече. Марин улыбнулась.

— Совсем необязательно. Отдохните как следует, а потом запишитесь ко мне на сеанс. — Крис слушал ее, не спуская с Лоры глаз. — Стайлз даст тебе другую визитку, с расширенными часами приема. Стайлз?

— А, да, так точно. — Так и не попав по Скотту, Стайлз успокоился и улегся обратно. Он посмотрел на Дерека снизу вверх и пообещал: — Дам ему все, что захочет.

Дерек почувствовал, как у него начинают гореть уши.

— Давай вставай, — предложил он, и Стайлз потянулся к нему.

— Помоги. — Он уже просил его об этом сегодня, но теперь они оба были в порядке. А потому...

Дерек спихнул Стайлза с колен, отряхнул джинсы, заляпанные грязью, травой и чернильной кровью, и подал Стайлзу руку. А как только тот радостно ее принял, дернул его на себя, перехватил поперек корпуса, взвалил его на плечо и понес в сторону дома. Стайлз вскрикнул, но сопротивляться даже и не думал. Лишь проворчал ему в лопатку:

— А я тебя нес, между прочим, как принцессу, — за что получил шлепок пониже спины.

Проследив взглядом за ними и безропотно ушедшей с ними вслед Лорой, Крис наклонился и подобрал отцовский меч. По легенде, из него был сотни лет назад убит первый известный им оборотень. Крис осторожно завернул его в мешковину. Он надеялся, что этот меч больше не покинет своих ножен. Крис собирался за этим проследить.

— Марин, вас подвести?

— Спасибо. — Она закрыла свой кофр и поравнялась с ним, спрашивая, как там Виктория и кто же на нее все-таки напал.

— Ножом порезалась, — ответил Крис уклончиво под внимательный взгляд Марин. — Скотт, мешок.

Мешок, в который они собрали все оружие охотников, Скотт подхватил одной рукой и, взвалив его на плечо, как Дерек Стайлза, последовал за ними к фургону. Солнце взошло, испаряя утреннюю росу, и Эллисон должна была быть уже дома, вместе с их дочерью, которую Виктория еще долго не будет нянчить на руках.





Дерек со Стайлзом делили узкий диван — компромисс, на который он пошел, отказавшись принимать вместе душ. Лору они уложили в спальне, где постель хранила запах ее брата и ее альфы. Дерек лежал между спинкой и Стайлзом, который вытянулся вдоль него от пяток до макушки, и полусонно задавал ему вопросы о том, что пока не совсем понимал.

— Когда все-таки Лора стала… обратно Лорой? — Дерек боялся, что она была такой и раньше, просто и об этом не говорила.

— Я ее укусил. — Стайлз зевнул и ткнулся носом ему в плечо. — Джерарду надоело ждать, когда вы приедете к Питеру, и решил действовать, пока не помер, видимо. Ваши контакты есть у больницы. Как я понял, он просто приманил ее историей, что знает убийцу — и сдал ей свою дочь. Что, в общем, правда — эта психопатка вся в него. — Стайлз напряженно заворчал, и Дерек запустил пальцы в волосы на его загривке. Стайлз замолк и тут же заурчал уже совершенно по-другому. Дерек тихо улыбнулся. — В общем, мы со Скоттом и правда почти случайно на нее наткнулись. Услышали, как она кричала в лесу — этот ублюдок все рассчитал, мол, ну кто там услышит. А когда добежали, то она уже лежит… на финише. И я рискнул.

— Ты многих кусал?

— Не особо. В стае нас пятеро, в общем. Еще один есть, но он у нас особенный, и укус его не взял. Ходит теперь к Марин, вот, она его изучает.

— А Скотт? — Дерек смотрел в потолок и слушал уверенное, спокойное и живое сердце Стайлза.

— О-о-о! — Перевалившись с бока на живот Дереку, Стайлз устроился локтями у него на груди и ухмыльнулся. — Скотти у меня первый.

Сцепив руки в замок, он мечтательно возвел глаза к небу. И когда Дерек не повелся на мистификацию, надул губы.

— Ну, ладно. Я родился таким сразу, но только бетой, как Лора сейчас. А когда мне стукнуло тринадцать и мамы не стало... — Он запнулся. Дерек накрыл ладонью его поясницу. — Короче, она передала свою силу мне, и я стал альфой в самом дурном возрасте. Но если честно, я до сих пор считаю, что сделал все верно.

Оказалось, Скотта в подростковом возрасте настиг не гипертрихоз, а тривиальная астма средней тяжести. Но приступы казались ему очень страшными, и лучший друг, зная, что у него есть самое верное в мире лекарство, поделился с ним своей тайной. И предложил стать его «братом». Когда родители прибежали на крик Скотта, все уже закончилось. Скотту больше не был нужен ингалятор, но потребовались тренировки выдержки и сеансы с прежним «Доктором Ми́стик Дулиттлом» — как назвал его Стайлз, — чтобы и так страдающий от пубертата Скотт нашел свой якорь.

— И как они протянули в этой семейке, не раскрыв нашей маленькой мохнатой тайны аж до самого бейбика, — тайна века. Но младенец тайны беречь не умеет. — Стайлз развел руками и, ловко лишив себя опоры, улегся Дереку на грудь. — А вообще, я мог бы и тебя укусить. Ты был бы отличным оборотнем. Может, даже самым настоящим, с черным пушистым хвостом. — Рука Стайлза скользнула Дереку под поясницу, и он сладко вздрогнул. — Вот тут.

Они все еще не поговорили, что происходило в их отношениях, но сейчас их измотало насколько, что Дерека хватало только лежать и греться под тонким пледом на старом узком диване.

— Я пока пас, если ты не против. — Дерек убрал со лба Стайлза отросшие пряди и посмотрел ему в глаза. — Я хочу остаться человеком, Стайлз. Но, знаешь, вчера проснулся Питер — и хвост ему, думаю, точно пойдет.



Дерек со Стайлзом обновляли ремонт гостевой спальни. Окна запотели, по полу рассыпались кисти из опрокинутой банки, сами они были с ног до головы перемазаны краской — Стайлз называл это эффективным подбором оттенков, — а сами они, задыхаясь, целовались и наспех стягивали друг с друга одежду.

По негласному правилу, обновить нужно было все комнаты в доме. Даже подвал и гараж.

— Мы не будем трахаться в твоем джипе, Стайлз.

— Ну с «Камаро» же как-то справились.

— Не хватало мне в жизни сепсиса.

— Зато твоя выбитая поясница того явно стоила.

Дерек ухмыльнулся и прикусил Стайлза за горло. Стайлз застонал и откинул голову, подставляясь сильнее.

— Насколько я помню, очень даже.

— Это да, — хрипло ответил Стайлз. — Особенно хорошо я помню вот это.

Он скатился по стене на колени, зубами дернул завязки на штанах Дерека и облизнулся. Член Дерека был особенно хорош в это время суток. Задрав майку Дерека повыше, Стайлз обхватил темную влажную головку губами и насадился на его ствол до самого основания. Дерек захлебнулся воздухом и еле успел опереться о стену. Стайлз вылизывал его, закатив глаза, то и дело сглатывая слюну так, чтобы стенки горла плотно обхватывали член, и рычал — Дерек особенно вкусно пах, когда Стайлз рычал с его членом во рту. Надавив кончиком языка на набухшую вену, Стайлз скользнул по ней до паха, нежно поцеловал тонкую кожу на сгибе и, обхватив член ладонью, вобрал в рот мошонку. И выпустил клыки. Дерек застонал в голос и сгреб в горсть волосы у него на затылке. Стайлз закатил глаза. Он обожал, когда Дерек перебирал и тянул его пряди.

Он обожал, когда Дерек его трогал.

Об обожал Дерека.

Он застонал в ответ и для равновесия впился пальцами в задницу Дерека, которую тоже очень обожал.

— Господи, Стайлз, — взвыла где-то на чердаке Лора, — я же вас слышу!

— Мы оба слышим, — Питер вздохнул и с сожалением отложил книгу. Дважды хлопнули входные двери.

Уже с улицы донеслось приглушенное: «Подожди, он сказал “все комнаты”? Стайлз!»

Стайлз выпустил изо рта яички и рассмеялся. Дерек — разгоряченный, ошалелый и оставленный без внимания — вздернул его за грудки и вопросительно посмотрел на него.

— Я люблю тебя, — ответил ему Стайлз и глубоко поцеловал его.

Дерек жадно поцеловал его в ответ, запустил руку ему под футболку и скользнул ко все еще набухшему и чувствительному после вчерашнего соску. Дерек очень любил пускать в ход зубы. Стайлз застонал снова и, не отрываясь от его губ, подхватил под бедра и понес к окну.

— Знаешь, — сказал он, переводя дух между жалящими поцелуями, — нам надо срочно проверить подоконник.

Дерек посмотрел на него и улыбнулся.

— Знаешь, я тоже тебя люблю.

И все кончилось хорошо.

@темы: Рейтинг: NC-17, Рейтинг: R, Размер: миди, Категория: слэш, Персонажи: Дерек Хейл, Персонажи: другие персонажи сериала, Персонажи: Скотт МакКол, Персонажи: Стайлз Стилински, Персонажи: Кейт Арджент, Персонажи: Питер Хейл, Персонажи: Мелисса МакКол, Персонажи: шериф Стилински, Персонажи: Джерард Арджент, Персонажи: Крис Арджент, Персонажи: мисс Моррелл, Визуал: фанарт, Визуал: гифы, Reverse 2021

---

"Чёртово дежавю", виддер C@reless Whisper, автор chebik

[chebik]

Заявка №3

Название: Чёртово дежавю
Виддер: C@reless Whisper
Автор: chebik
Бета: koma_ami
Пейринг/Персонажи: Дерек Хейл/Стайлз Стилински, Скотт Макколл/Малия Тейт, шериф Стилински, Лидия Мартин, Алан Дитон и пр.
Категория: слэш
Жанр: AU, ангст, хёрт/комфорт, примесь драмы, романтики и повседневности
Рейтинг: NC-17
Размер: ~15 тыс. слов
Саммари: Стайлз ещё долго лежал, уставившись в потолок, и размышлял, каково же сейчас приходилось Дереку: без семьи и друзей, без единого воспоминания, с нестабильным контролем. Вынужденному довериться тому, кого даже не помнил.
Предупреждения: AU после 4х01: основную часть повествования Дереку 16 лет; отношений между Стайлзом и Малией нет и не было. RST, нецензурная лексика, зачатки юмора, ООС, недопонимание между персонажами, штампы и местами вольное обращение с каноном. Все персонажи, вовлечённые в сцены сексуального характера, достигли возраста согласия (16+)
От автора: Огромное спасибо C@reless Whisper за заявку и вдохновение ❤️ Особая благодарность White_Lamb и koma_ami за извечные пляски с помпонами и помощь с текстом ❤️
Резервная выкладка (доступно и скачивание): ao3
Ссылки: клип 1, клип 2, обложка

— И что с ним теперь делать?

Стайлз расхаживал взад-вперёд по смотровой и периодически бросал взгляд на Дерека — молодого, блин, Дерека, — который всё ещё лежал без сознания на ветеринарном столе.

— Он успел что-нибудь вам рассказать, пока не потерял сознание? — Дитон потрогал Дерека за запястье, считывая пульс, и нахмурился.

— Успел, но ничего внятного, — Стайлз замер на месте и принялся покусывать ноготь на большом пальце. — Он не помнит, как туда попал, когда и с кем. Не помнит нас, своего прошлого, ни даже собственного имени. Совершенно ничего, — Стайлз взмахнул руками. — А. У него постоянно загорались глаза и лезли когти. Барахлит контроль?

Раздался еле слышный стон — Дерек завозился, нахмурился и замотал головой, будто видел кошмар. Дитон в мгновение ока оказался у шкафчиков и принялся что-то искать, а Стайлз даже сам не заметил, как подошёл к Дереку и положил ладонь ему на лоб — тот был влажный от испарины и горячий, будто недавно вскипевший чайник. Стайлз сделал это автоматически — просто всплыл жест из далёкого детства; мама успокаивала его так, когда он болел. Дерек дёрнулся от прикосновения, но отстраняться не стал. Наоборот — потянулся навстречу, ткнулся носом в ладонь и задышал спокойнее. Стайлз аккуратно убрал с его лба налипшие волосы и вернул ладонь на место. Он не понимал, как это работает, но Дерека банально хотелось пожалеть.

— Занятно.

Стайлз дёрнулся, совершенно забыв о Дитоне. Тот задумчиво повертел в руках невесть откуда взявшуюся небольшую склянку и отставил её в сторону.

— Потеря памяти — это последствие ритуала, который провели для его обращения. Этому Дереку сейчас шестнадцать-семнадцать лет, и всё, что случилось с ним в более взрослом возрасте, для него просто не существует. А вот то, что он не помнит своего детства и семью, — настораживает. Возможно, из-за этого контроль и нестабилен, — Дитон снова пощупал Дерека за запястье и удовлетворённо кивнул. — Представь, будто ты что-то забыл. И не какую-нибудь мелочь, а что-то действительно важное, и никак не можешь вспомнить, что именно. В голове будто коктейль из зуда и пустоты; он давит и не приносит ничего, кроме раздражения. Увеличь это ощущение в несколько раз и получишь то, что он чувствует.

— Пиздец…

— Именно, — невесело хмыкнул Дитон. — Ему нужен присмотр. Хотя бы до тех пор, пока мы не выясним, как ему помочь, или пока ему не станет лучше.

Пять минут назад Стайлз как раз отбил Скотту СМСку. Словно по заказу пришёл ответ: «Прости, дружище, не до того».

Стайлз нахмурился:

— Скотт не сможет. На нём Малия, и…

— Не нужно быть оборотнем, чтобы оказывать психологическую помощь, Стайлз. Судя по тому, что я вижу, — для Дерека твоя компания не станет проблемой.

Стайлз почему-то смутился. Он уже минут десять обдумывал, что и как скажет отцу, чтобы уболтать его оставить Дерека. Если говорить начистоту, он думал об этом с тех самых пор, как они покинули Мексику.

— Ладно, я позвоню отцу.




Пока Дерек был в отключке, Дитон рассказал, о чём мог, и дал кучу наставлений — что делать и как, чтобы хоть немного стабилизировать его состояние. Даже дал специальный отвар на случай, если из этого ничего не поможет и Дерек начнёт неконтролируемо обращаться. Стайлз надеялся, что до этого не дойдёт — его сто сорок семь фунтов костей и сарказма никогда в жизни не смогут влить в озверевшего оборотня непонятную зелёную муть. Пусть даже этот оборотень теперь был с ним одного роста.

Они не стали ничего скрывать и практически сразу после того, как Дерек пришёл в сознание, вкратце рассказали ему всё как есть: про Мексику, заклятие омоложения, нынешнюю стаю и её состав, про возможные опасности. Дитон настоял, что деталями его прошлой жизни делиться не стоит, пока он сам не начнёт задавать соответствующие вопросы, так что Дерек воспринял всё довольно спокойно.

Настолько спокойно, что Стайлз даже решил, что его проблемы с контролем были разовой акцией.

Дерек не рычал, не кидался, вполне спокойно ходил по дому, принюхиваясь и касаясь некоторых вещей. Периодически трогал и его самого, но Дитон предупреждал, что он будет искать контакта. Волку надо было ухватиться за что-то знакомое, привычное, и Стайлз, как показала ситуация в клинике, отлично подходил на эту роль. Единственное, что выдавало в Дереке его нестабильную звериную сущность, это глаза, которые периодически вспыхивали, но вдали от посторонних это было не страшно. А потом Стайлз присмотрелся. Все движения Дерека, жесты, даже взгляд был пропитан какой-то неуверенностью, нерешительностью. Так маленький ребёнок, который увидел новую игрушку, хочет взять её и неуверенно смотрит на родителя: «а можно ли?». Вот он тянется к собственной футболке, которую оставил у Стайлза после очередных разборок с пришлыми оборотнями с месяц назад, а в следующее мгновение замирает, когда до цели остаётся буквально пара миллиметров, и хмурится так, будто пытается вспомнить что-то важное, но мысль ускользает прямо из-под носа.

Стайлзу требуется некоторое время, чтобы понять, что так, по сути, и было.

Дерек переводит на него взгляд и ждёт.

Стайлзу приходится рассказать о том случае.

Это было одним из наставлений Дитона — не утаивать то, что происходило, происходит и может произойти в жизни Дерека. Не пытаться соврать, скрыть или смягчить информацию. Если потребуется — выложить как на духу, почему погибла его семья и кто в этом виновен. Справиться с болью, касающейся тех, кого не помнишь, намного легче, чем контролировать раздражение и злость от того, что от тебя что-то утаивают или, ещё хуже, пытаются обмануть. Стайлз понимал, что этого разговора не избежать, но глубоко внутри надеялся, что Дерек об этом не спросит.

Он с трудом представлял, как найдёт в себе силы рассказать ему о том, что сломало его жизнь.

Ещё одним наставлением было находиться рядом. Не в буквальном смысле следовать за Дереком по пятам, а присутствовать хотя бы в зоне слышимости, чтобы не создавать для волка ощущения, будто кто-то лишил его любимой косточки. Сравнение так себе, конечно, но по соответствию испытываемых эмоций попадало в десятку. Поначалу Стайлз забывал о том, что надо держаться поблизости, но не проходило и минуты, как Дерек сам оказывался неподалёку. Пожалуй, единственным местом, куда Стайлз мог ходить в полном одиночестве, стала ванная, но даже там его не покидало ощущение, что Дерек замер прямо за дверью и нетерпеливо ждёт его возвращения.

Что до контакта… Стайлз не мог однозначно определить, как относится к этой потребности волка. Прикосновения Дерека были ненавязчивыми и в целом невинными: то он еле ощутимо касался плеча, когда проходил мимо; то как бы случайно дотрагивался до пальцев, когда Стайлз ему что-то передавал; то просто смотрел, будто пытаясь запомнить расположение каждой родинки, и не отворачивался, когда Стайлз это замечал. Иногда Дерек подходил к нему со спины и утыкался носом в шею или затылок, делая глубокий вдох. В такие моменты сердце Стайлза совершало кульбит и пускалось вскачь, отбивая чуть ли не чечётку, и он испуганно замирал, надеясь, что Дерек спишет всё на испуг и не почует нервного возбуждения, буквально прошивающего всё его тело. Стайлз с огромным трудом напоминал себе, что это был не Дерек, а всего лишь волк и его стремление к внутреннему равновесию.

С толку сбивало и то, что Дерек теперь ходил в его одежде. Не то чтобы ему не была предложена другая альтернатива, просто он категорически отказался носить то, что предложил ему шериф, как только они приехали из клиники. Как потом выяснилось, дело было в волчьем чутье: хоть и чистое, но слежавшееся в шкафу тряпьё хранило на себе запах пороха, оружейной смазки, тоски и смерти, давящий на волка так, что хотелось выть. Так что Стайлз предложил ему выбрать что-нибудь из его гардероба, чем Дерек и воспользовался, отобрав себе, к огромному удивлению обоих Стилински, не самое тёмное и одноцветное, что вообще имелось у Стайлза в шкафу, а вполне себе цветные футболки, одну даже с принтом, пару клетчатых рубашек и пару синих джинс. Ещё Дерек присмотрел себе красную худи, с которой Стайлз не расставался, когда приходили холода, но надевать её не стал, просто утащил в выделенную для него комнату, предварительно спросив разрешения. Стайлз смотрел, как Дерек щеголял в его джинсах и футболке, которые — ничего удивительного — сидели на нём в разы лучше, и с большим усилием подавлял невесть откуда взявшееся чувство собственничества и разливающееся в груди тепло.

Так что пока юная версия Дерека обходила полузнакомую территорию и осваивалась в доме уже в качестве временного жителя, а не ночного гостя, Стайлз вовсю боролся с внутренними демонами, которые совершенно не видели разницы между двумя версиями Дерека и довольно быстро перенесли весь свой эмоциональный багаж со старого объекта вожделения на новый. Стайлз при этом прекрасно понимал, что от оборотня невозможно скрыть все свои переживания, но надеялся, что его душевные метания хотя бы не так очевидны.

Очень надеялся.




— Уверен, что тебе больше ничего не надо? — Стайлз переминался на пороге гостевой комнаты, пока Дерек устраивался на новой постели. — Может, пижаму принести?

Вечер прошёл довольно спокойно. После тихого ужина — Дерек молчал, а Стайлз с отцом просто не решались заводить никаких разговоров — Дерек вызвался помыть посуду, так что Стайлз со спокойной душой отправил отца на ночное дежурство и поднялся наверх подготовить для Хейла комнату.

— Нет, спасибо. Я сплю в белье.

— О. Ну, тогда ладно. Тогда я… — Стайлз нелепо замахал руками, уже собираясь уйти, но Дерек его окликнул.

— Стайлз?

— А?

Дерек сидел на краю кровати, сгорбившись, уперевшись локтями в колени и сцепив ладони в замок. Он всё ещё был одет и сверлил взглядом пол под ногами.

— Где я живу? — всё же поднял он взгляд.

Стайлз даже немного стушевался.

— Ну. Не знаю, где ты жил, пока был в Мексике, но тут у тебя квартира. Лофт на другом конце города.

— Я жил один? — Дерек нахмурился.

Стайлз ощутил лёгкий укол в области сердца и сглотнул:

— Сложно сказать. Была девушка, Брэйден, с которой вы, э-э… сожительствовали. И потом вместе уехали. Ты не особо посвящал меня в детали своих взаимоотношений, чтобы я мог сказать больше, извини.

— Наверное, так было надо, — Дерек кивнул. — Кто-то ещё?

— Нет.

Дерек посмотрел с недоверием, и Стайлз сочувственно поджал губы.

— Часть твоей стаи разъехалась, другую — убила пришлая стая Альф, но это было давно, и с ними покончено.

«Только бы не спросил про семью, только не про семью...» — крутилось в голове. «Не сейчас, господи».

— Ладно, — Дерек снова кивнул и поднялся на ноги, сжимая пальцы в кулаки. Радужка блеснула золотым.

Стайлз моментально подобрался.

— Ты в порядке?

Дерек глубоко задышал, широко раздувая ноздри, и потянул с себя футболку.

— Через пять минут буду. Спасибо, — поблагодарил он и взялся за болт на джинсах.

Стайлз моментально покраснел и поспешил отвернуться.

— Ну, эм... Раз вопросов больше нет, то я пойду. Доброй ночи. Если что — буду за стенкой, — промямлил он и вышел из комнаты, не дожидаясь ответа.

«Алярм! Срочный созыв клуба психологической помощи!111!» — отбил он Скотту, едва закрыв за собой дверь.

Минут через двадцать, закончив все дела и так и не дождавшись ответной СМСки, Стайлз направился к себе в спальню и, не удержавшись, заглянул по пути в приоткрытую дверь. Просто на всякий случай.

Дерек уже спал. Он лежал на животе, укрытый по пояс, и тихо посапывал, уткнувшись лицом в подушку. Стайлз не без удовольствия обвёл взглядом гладкую спину, без единого следа трискеля, изгиб поясницы и вихрастую макушку.

Привыкшие к темноте глаза выхватили тёмно-красное пятно у самой головы, и сердце пропустило удар — Дерек обнимал его толстовку.




Стайлза выдернуло из сна приглушённое рычание. Комната плыла, в глаза будто песка насыпали — видимо, он проспал всего пару часов. Чтобы понять, что звук шёл из-за стены, ему понадобилось секунд тридцать. И ещё столько же, чтобы наконец вспомнить о Дереке.

От сонливости в мгновение ока не осталось и следа.

Стайлз вскочил на ноги, промчался по коридору и распахнул чужую дверь.

Дерек метался по кровати; одеяло сбилось комом в ногах, лоб и грудь покрылись нездоровой испариной, а на руках красовались когти. Из приоткрытых искривлённых мукой губ доносился рык и скулёж; отросшие клыки поблёскивали в темноте комнаты; под веками мерцали золотые всполохи.

Худи валялась на полу бесформенной кучей.

— Дерек!

Стайлз подбежал ближе и попробовал его встряхнуть. Дерек рыкнул, взмахнул рукой, едва не полоснув когтями по груди, но Стайлз вовремя увернулся и снова вцепился во влажные плечи.

— Дерек! Чёрт, проснись!

В голове невольно всплыла сцена в лифте, когда он так же пытался привести его более взрослую версию в чувство и не мог. От этого дежавю хотелось нервно рассмеяться.

— Дерек, ну же!

В уголках его глаз что-то блеснуло, с губ сорвался очередной скулёж, когти с треском вошли в матрас, и Стайлз не выдержал. Замахнулся и со всей силы влепил пощёчину, тут же отскакивая назад, чтобы не попасть под раздачу.

Раздался шлепок, ладонь моментально обожгло огнём; голова Дерека дёрнулась и он наконец распахнул светящиеся глаза, изогнув брови и растерянно уставившись в потолок. Он был весь мокрый и взъерошенный, будто попавший под ливень щенок.

— Слава богу, — Стайлз облегчённо выдохнул и тут же оказался рядом, как и в клинике, положив ладонь на покрытый испариной лоб. — Это я, Стайлз. Тебе ничего не угрожает.

Дерек перевёл на него влажный взгляд. Моргнул раз, второй, третий. Радужка медленно начала тускнеть, будто лампочка при падающем напряжении; когти втянулись, оставляя после себя приличного размера дырки; грудь вздымалась, словно он только что пробежал двадцатикилометровый марафон.

— Кошмар приснился?

Стайлзу было уже всё равно, что Дерек в одних боксерах, что он в чужой комнате посреди ночи и вроде как сидит далеко не на своей постели. Адреналин буквально выжег все эти мысли, оставляя только тонну сочувствия и желание помочь.

Зелёные глаза медленно закрылись, и Дерек кивнул. По виску скатилась одинокая слеза, вокруг кисти Стайлза обвились горячие пальцы, и тот еле сдержал порыв кинуться Дереку на шею и крепко обнять.

— Расскажешь? — Стайлза хватило только на шёпот.

— Я не смогу, — просипел в ответ Дерек. — Не сейчас.

— Всё нормально.

Комната погрузилась в тишину, нарушаемую только шумным дыханием. Стайлз не знал, сколько они так просидели — десять минут, двадцать, шестьдесят, — но Дерек постепенно затих, а он вместо взмокшего лба давно уже гладил его волосы и всё отчётливее понимал, что вот-вот вырубится.

Стайлз заставил себя остановиться, думая, что Дерек снова уснул, крепко зажмурился секунды на три, собираясь осторожно встать, и с удивлением обнаружил на себе внимательный — хоть и дико уставший — взгляд.

Он хмыкнул — оборотень даже в такой ситуации остаётся настороже.

— Чем я ещё могу тебе помочь? — спросил Стайлз тихо.

— Ты останешься со мной?

— Ты уверен? — Стайлз замер. — Я могу позвонить Дитону…

— Не думаю, что он поможет.

Стайлз широко зевнул и потёр слипающиеся глаза ладонью. Спать хотелось так сильно, что было уже всё равно, где и с кем.

— Ладно.

Он сбегал к себе за подушкой, расправил скомканное одеяло и, помявшись, осторожно лёг почти на самый край, укрывшись до подбородка. Дерек без капли смущения проигнорировал пустую половину кровати и лёг поверх одеяла, придвинувшись вплотную и зарывшись лицом ему в изгиб шеи и плеча, будто так и надо.

Кожу защекотало горячее дыхание, на грудь легла чужая рука. Несмотря на сонливость, сердце упорно пыталось проломить грудную клетку, в барабанных перепонках грохотал пульс, и Стайлз изо всех сил старался думать о чём угодно, только не о том, что полуобнажённая молодая версия Дерека Хейла доверчиво жалась к его боку.

— Дерек? Ты…

— Меня успокаивает твой запах, — моментально прозвучало в ответ. — Не бойся, я ничего тебе не сделаю.

— Это не может не радовать, — Стайлз сглотнул и осторожно завозился, пытаясь устроиться удобнее. Язык чесался от желания спросить, и он не нашёл ни единой причины тому, чтобы этого не делать: — А чем я для тебя пахну?

Дерек прижался носом где-то под ухом, посылая по всему телу стаи мурашек, и шумно вдохнул. Стайлз краем глаза заметил, как его пальцы, до этого крепко стиснутые в кулак, расслабились, так что теперь он касался его практически раскрытой ладонью.

— Безопасностью, — сказал он едва слышно. — И чем-то родным…

Он немного поёрзал, снова втянул носом воздух и довольно быстро затих. А вот Стайлзу сон уже никак не шёл. Он ещё долго лежал, уставившись в потолок, и размышлял, каково же сейчас приходилось Дереку: без семьи и друзей, без единого воспоминания, с нестабильным контролем. Вынужденному довериться тому, кого даже не помнил. Ему досталось в подростковом возрасте, постоянно прилетало в зрелом и вот, привет-привет, снова удар под дых. Стайлз чувствовал тепло под боком, кажется, даже улавливал плечом биение сердца; прислушивался к малейшему изменению в чужом дыхании — на удивление спокойном после недавнего кошмара — и незаметно для себя уснул.




Стайлз не помнил, когда в последний раз делил с кем-то постель — даже не уверен, что такое вообще было, — и, конечно, понятия не имел, каково просыпаться с другим человеком, и тем более оборотнем.

Как оказалось, это было очень приятно. Они с Дереком несколько поменяли изначальную позицию и теперь повернулись друг к другу так, что Стайлз упирался лицом ему в ключицу, ладонями — в грудь, а Дерек, судя по ощущениям, уткнулся носом ему в макушку и сладко посапывал. Их ноги соприкасались сквозь слой одеяла; одна рука Дерека лежала под подушкой, а другая — обнимала Стайлза за талию, будто он вот-вот хотел притянуть его к себе.

От Дерека исходило мерное тепло; кожа под ладонями будто горела; редкие курчавые волоски приятно щекотали кончики пальцев, и отстраняться совсем не хотелось. Стайлз заскользил взглядом по смуглым ключицам, шее без единого волоска и почувствовал, как от желания коснуться закололо губы. Он впервые находился так близко к Дереку, когда никто не грозился его убить, и это лишало всякой связной мысли.

Он ещё вчера заметил, что Дерек-подросток был и похож на свою старшую версию, и в то же самое время не имел с ним почти ничего общего. Более мягкая линия челюсти, не так чётко очерченные скулы; вместо дымки привычной щетины — гладкая кожа; обычно поставленные гелем волосы теперь лежали мягкой копной. Пожалуй, всё те же были брови — хоть и не такие хмурые, но всё такие же подвижные, — губы и глаза. Сейчас у него была возможность рассмотреть и остальное. Стайлз чуть отстранился, опустил взгляд ниже и сглотнул. Пусть этот Дерек не был столь же мускулистым, но смотреть уже было на что — не иначе, волчья генетика. Широкая грудь с порослью тёмных волос, подтянутый живот, крепкие бёдра и… прочие, сопутствующие детали, топорщащие чёрную ткань белья.

Боги.

Щёки обожгло стыдливым румянцем, сквозь тело прошла горячая волна, и резко перестало хватать воздуха. Дерек, будто что-то почувствовав, завозился, крепче стиснул пальцы, притягивая к себе и потянувшись навстречу, и потёрся носом, буквально зарываясь в его волосы. Стайлз едва сдержал грозивший вырваться стон: ещё немного — и у него окончательно встанет.

Он попробовал отстраниться, медленно, чтобы не разбудить Дерека, но тут же застыл, когда сверху раздалось протестующее мычание, а рука, что до этого лежала на талии, переместилась на плечо. Стайлз сосчитал до десяти, убедился, что Дерек по-прежнему спит, и невесомо обвил его запястье, чтобы аккуратно высвободиться из ловушки.

— Ещё рано.

Если бы тихий, хриплый ото сна голос не послал по его телу очередную волну похоти, то он бы точно заорал от испуга.

Стайлз зажмурился, молясь всем волчьим богам, чтобы Дерек ничего не учуял, и несмело поднял на него взгляд.

Зелёные глаза смотрели устало, но мягко и с интересом. На лице не было ни единого намёка на хмурость, и, судя по совершенно сонному и помятому виду, Дерек был той ещё совой. Он моргнул пару раз, повёл носом, и радужка блеснула золотым.

Вот же блядство.

Стайлз уже дёрнулся и открыл было рот, чтобы по-быстрому ляпнуть что-нибудь и сбежать, но внезапно осознал, что всё это время так и держал Дерека за запястье, и тот сейчас медленно выворачивал кисть. Секунда, две, три. Стайлз смотрел в зелёные глаза, не моргая и едва дыша, и будто со стороны видел, как Дерек переплёл свои пальцы с его, погладил кожу большим пальцем и медленно поднёс ладонь к своему лицу, прижимаясь щекой. Стайлз не знал всех волчьих повадок; не знал наверняка, какой жест — простая обыденность, а какой — знак привязанности и уважения. Он был всего лишь человеком и привык ориентироваться по тому, что видел вокруг. И то, что сейчас происходило между ними двумя, — вполне подходило под определение «проявление симпатии».

Во рту пересохло, сердце подпрыгнуло к самому горлу, мешая дышать; в голове творился полнейший бедлам — будто на Таймс-сквер разом врубили все рекламные щиты, с той лишь разницей, что вместо навязывания Колы, журнала «Космополитен» и очередного боевика все баннеры вопили: «Ты не можешь так с ним поступить!». Стайлз хотел поддаться, так давно хотел. Но он понимал. Понимал, что для Дерека он сейчас — поддержка, ориентир и точка опоры. Островок безопасности на шестиполосном шоссе. Понимал, что если даст слабину, если позволит себе потянуться навстречу — Дерек, скорее всего, не будет против. Но он был уязвим и искал защиты. А Стайлз помнил о Кейт и не мог позволить Дереку пережить этот опыт снова.

— Эм. Отец скоро придёт.

— Угу, — согласно промычал Дерек, но не двинулся ни на миллиметр.

— Надо идти готовить завтрак, — предпринял ещё одну попытку Стайлз.

— Ладно, — тихо прозвучало в ответ, и снова никакой реакции. Только всё тот же внимательный цепкий взгляд.

Стайлз подумал, что Дерек вполне мог бы выиграть у него в Гляделки.

А ведь он был королём Гляделок.

Зелёные глаза мягко заскользили по лицу, будто гладя, изучая. И Стайлз понял, что ещё чуть-чуть — и он сделает глупость. Нельзя не реагировать, когда на тебя так смотрят.

— Дерек, я…

Внизу громко стукнула дверь, и это стало сигналом к бегству.

— Ох, чёрт, отец пришёл. Сходи в душ, одевайся и спускайся вниз, — протараторил Стайлз и вылетел из комнаты, испытывая адский коктейль из возбуждения, сожаления и стыда.




Он старался держать с Дереком дистанцию уже вторую неделю. Насколько это было вообще возможно с оборотнем в закрытом пространстве.

Чтобы не отвлекаться на посторонние мысли, днём Стайлз всегда старался найти себе занятие. Правда, кое-кто довольно быстро оказывался рядом, в результате чего времяпровождение становилось уже совместным. Они смотрели сериалы (Дерек пришёл в восторг от «Игры престолов»), слушали музыку и смотрели записи концертов любимых групп Стайлза на YouTube (оказалось, Дерек такой же любитель инди и британцев), рубились в Xbox (причём Дерек постоянно выигрывал!), даже домашние дела, которые поручал Стайлзу отец, делили поровну, так как Дерек категорически отказывался соблюдать статус гостя и хотел отплатить за приют и еду хотя бы этим. В те редкие моменты, когда Стайлз садился за учёбу, Дерек устраивался неподалёку за какой-нибудь книгой или листком бумаги — как выяснилось, он любил рисовать, и Стайлз считал, что получалось у него довольно неплохо.

Чем больше времени они проводили вместе, тем яснее Стайлз понимал, как он чертовски влип.

Оказывается, юная версия Дерека Хейла временами была такой же саркастичной язвой, как и он сам.

У этого Дерека не было груза прошедших лет.

У них были общие вкусы. Схожие увлечения.

Дерек помогал с готовкой, уборкой и прочими делами. Вставлял смешные комментарии, когда они смотрели какой-нибудь не самый удачный фильм.

Не обтирал им стены. Не грозил вырвать горло. Не рычал.

И очень много улыбался.

Стайлз был уверен, что его улыбкой можно лечить рак. Если уж его ноги подгибались так, будто разом исчезали все суставы, кости и хрящи, то у раковых клеток просто не было никакого шанса. А ещё он с удивлением понял, что за всё то время, что знал взрослого Дерека, он ни разу не видел, как тот улыбался. И очень этому радовался, потому что в противном случае не мог бы здраво мыслить примерно по шестнадцать часов в сутки.

И если в дневное время с удержанием дистанции не было каких-то особых проблем, — какие проблемы, когда подпускаешь к себе максимум на метр? — то после заката начиналась настоящая пытка. Как бы хорошо Дерек ни контролировал себя при свете дня, а с течением времени у него получалось всё лучше и лучше, ночью обязательно приходили кошмары.

Каждый раз Стайлза будили хрипы и скулёж. Каждую ночь он приходил к Дереку в постель и оставался там до самого утра. Пару раз он пробовал уходить, когда тот засыпал, но так становилось только хуже — случались повторные «приступы»; они изматывали Дерека, делали его растерянным, раздражительным и откатывали назад все достижения, которых удавалось достичь за минувшее время.

Дерек никогда не говорил, что ему снилось. А Стайлз не рисковал спросить, потому что подозревал, что и без того знает.

Они много разговаривали после кошмаров. Дерек задавал вопросы, Стайлз отвечал в силу своих знаний и возможностей. Это выматывало, вырубало на месте — Стайлз так и засыпал, поглаживая Дерека по лбу или перебирая его волосы, пока тот тыкался носом в его шею.

Шериф, впервые услышав звериный рык за стеной, бросился в комнату с ружьём наперевес. Стайлз убедил его, что Дерек не опасен, так что обошлось без стрельбы, хотя по лицу отца было видно, что воспринял он эти слова довольно скептически. Это подтверждал и тот факт, что ружьё теперь стабильно стояло у стенки шкафа, хотя раньше лежало в комоде отца. Новость, что его сыну приходится спать в одной постели с нестабильным Дереком его тоже не порадовала. Как потом оказалось, дело было вовсе не в том, что Дерек — парень («Ты не гей, Стайлз. Не в этой одежде»), а в наличии у него клыков и когтей, которые и так уже изрядно потрепали три комплекта постельного и старый матёрый матрац.

От того, что отец не улавливал между ними никакого сексуального контекста, Стайлзу было в разы хуже. Он чувствовал себя ребёнком, которого оставили у компьютера с твёрдым убеждением, что он сел делать уроки, но по факту только делал вид и лез на порно-сайты.

Каждый раз, когда Стайлз вспоминал тот взгляд, которым смотрел на него Дерек в первое утро, как касался его, прижимал к себе — и щёки загорались как новогодняя ёлка. В такие моменты хотелось две вещи: побиться головой о стену и сжать отзывающийся на воспоминания член. Причём в любом порядке. Иногда даже одновременно.

И пусть каждое утро они просыпались в обнимку; пусть Дерек всё так же утыкался носом в его макушку или затылок; пусть у обоих стояло так, что можно было гвозди забивать — после того раза Дерек больше не пытался ничего сделать. Одну часть Стайлза это беспокоило, а другую неимоверно радовало, потому что если бы Дерек попробовал что-то предпринять, то он бы не нашёл в себе силы сопротивляться.

Дерек будто чувствовал, что Стайлз ходил по острию ножа.

Он всё так же касался его в течение дня, но теперь спрашивал разрешения или предупреждал, что это нужно его волку. Стал чаще оставлять одного, взамен утащив к себе в комнату ещё несколько предметов его гардероба.

Стал больше смотреть. Долго, пристально. Будто пытался прожечь дыру.

Иногда Стайлз видел в его глазах тоску и вспышки желания. Как он дёргал рукой, будто хотел коснуться, но передумывал в самый последний момент. Как трепетали его ноздри, пытаясь уловить нечто недоступное для человеческого носа.

Он прекрасно понимал, что именно Дерек пытался почувствовать, но упорно прятал голову в песок, уповая на скорое разрешение проблемы.

Увы, новостей от Дитона всё ещё не было. Стайлз звонил ему как-то раз, но кроме рекомендации держаться того же курса ничего не получил.

Это раздражало.

Неизвестность, необходимость выжидать и действовать почти вслепую — убийственный для его психики коктейль, с которым не справлялись даже таблетки. Обычно с этим помогал Скотт, но тот так увяз в ситуации с Малией, что за прошедшие полторы недели даже ни разу не позвонил и не поинтересовался, жив ли он вообще, или валяется на полу кровавыми лоскутами. Вечно так — стоило появиться на горизонте какой-нибудь симпатичной девчонке и Скотт пропадал с радаров. Эллисон, Кира, теперь вот Малия. Стайлз периодически писал ему, но тот или не отвечал вовсе, или писал только на следующий день — и то лаконичное «Позже». Звонки же длились секунд по пятнадцать — он в жизни не тратил так мало времени на разговоры. Как хороший друг, Стайлз молчал, но в глубине души понимал, что дама в беде — пусть даже хвостатая — не повод забивать на лучшего друга, тем более после случившегося в Мексике. Он осознавал, что может слишком остро реагировать, но мысль, что о нём забыли, не покидала головы и стабильно сверлила черепную коробку. Спасибо Лидии, которая хоть и редко, но выходила с ним на связь и держала в курсе основных событий.

А ещё Стайлз хотел наружу. Сидеть дома с Дереком было, конечно, увлекательно — помимо тех моментов, когда гормоны радостно пускались в пляс в самый неподходящий момент, конечно — но торчать в четырёх стенах с молодым сексуальным оборотнем с нездоровой тягой к тактильному контакту было выше его сил. Он хотел отвлечься, развеяться, сменить обстановку, но даже в магазин не мог сходить, потому что нельзя было ни оставить Дерека, ни взять его с собой. Безопасность превыше всего. Но как же это осточертело...

Стайлз только надеялся, что это было не навсегда.




— Какой-какой бал? — отец отложил утреннюю газету и непонимающе нахмурился.

Пока Дерек плескался в душе, Стайлз решил по-быстрому посвятить в свои планы отца. Оставалось надеяться, что за шумом воды их будет не слишком хорошо слышно.

— Весенний. Весна же, — Стайлз состроил серьёзную мину. — Каждый апрель проводят, надо сходить.

— М-гм. То есть когда дела касаются учёбы, так сразу «пап, отмажь, Дерека нельзя оставлять одного», а как бал, то «надо сходить»? — отец откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки, и изогнул бровь.

— Ну, звучит нелогично, но да. Обстоятельства, знаешь ли, — Стайлз подтянул к себе корзинку с фруктами и вытащил зелёное яблоко.

— Это какие?

Стайлз почесал подбородок и откусил большой кусок.

— Обштоятельные, — ответил он с набитым ртом.

— Мог хотя бы постараться, — пробурчал шериф, массируя лоб пальцами. — А что Дерек?

— А фто с ним? — Стайлз даже жевать перестал.

— Его же нельзя оставлять. Или уже можно?

Стайлз снова задвигал челюстями.

— У него такой контроль, что один вечер сможет обойтись и без меня. А ночью я уже буду дома.

— А тебе не кажется, что всё это время он был спокоен только потому, что рядом был ты? — шериф повертел кружку с кофе в руках и сделал большой глоток. — Если уж собрался покидать дом, то идите вместе.

Стайлз поперхнулся и закашлялся:

— Мы же не парочка вместе идти.

Он хотел взять таймаут от общества Дерека и остыть. Он не хотел, чтобы отец выпихивал из дома их обоих, ещё и под ручку.

— Я не в том смысле, — шериф закатил глаза. — Хотя по сравнению с вашими совместными ночёвками, танцы — это просто туфта.

Стайлз скривился.

— Пап, я понимаю твою тягу быть со мной на одной волне, но сленг тебе не идёт. Пожалуйста, хотя бы не на людях. И ты только что пошутил?

Шериф вздохнул:

— Какие тут шутки.

Стайлз чувствовал, что упускал из виду что-то важное; что-то, что крутилось прямо под носом, но ускользало в самый последний момент, и не мог понять, что именно.

— Ладно, я спрошу Дерека, может он и не захочет пойти, — нехотя согласился он и снова принялся за яблоко. — Кштати, мне нужна твоя крежитка.

У отца был такой вид, словно он вовсю сдерживался, чтобы не отвесить ему подзатыльник.

— Зачем? И прекращай болтать с набитым ртом, мы с Клаудией тебя не так воспитывали.

Стайлз стушевался, быстро всё прожевал и отложил недоеденное яблоко в сторону.

— Нужен костюм. А если Дерек пойдёт, то сразу два, — в глазах отца мелькнула паника, и он поспешил его успокоить. — Не переживай, этим займётся Лидия, она обещала помочь.

Отец прикрыл глаза.

— Вот уж утешил…




Конечно Дерек захотел пойти с ним. И конечно Лидия приехала к нему домой, захватив с собой чуть ли не половину магазина.

Стайлз стоял перед большим зеркалом и придирчиво рассматривал своё отражение.

— Я не пойду в этом.

— Стайлз, он сел просто отлично.

— Он с люрексом. Нет.

Лидия поджала губы.

— Ты ничего не смыслишь в моде. А ты что думаешь? — повернулась она к Дереку, только-только переступившему порог комнаты.

Тот застыл, не сразу сообразив, что от него требовалось, а затем оглядел Стайлза с головы до ног.

— Интересный вариант.

Стайлз покрутился на месте, внимательней рассматривая себя со всех сторон, и покосился на костюм, что лежал в чехле на его кровати.

— Почему для Дерека ты выбрала что-то обычное, а для меня — это? Хочешь, чтобы меня сороки утащили?

Дерек хмыкнул и, взяв свой костюм, ушёл переодеваться в ванную.

— Не говори ерунды, — Лидия подошла ближе и ткнула наманикюренным пальчиком ему в грудь. — У Дерека такой типаж, что подходят только определённые вещи. А вот на тебе можно разгуляться.

— Всегда мечтал, чтобы ты ставила на мне эксперименты, — признался Стайлз, — но только не такие, от которых я похож на мальчика-зайчика. Да меня даже Дэнни на смех поднимет.

— Я ведь могу и обидеться, — пригрозила Лидия, откидывая за плечи завитые локонами волосы. — Но так и быть, как раз на случай твоего упрямства я припасла ещё один вариант.

Она выудила из самого низа горы тряпья чёрный непроницаемый чехол и протянула его Стайлзу, тут же отворачиваясь к двери.

— Спасибо, о, богиня.

Лидия закатила глаза, но Стайлз этого уже не видел. Этот костюм был чем-то похож на предыдущий, но смотрелся куда солиднее. Тёмно-синяя ткань едва отливала под тусклым светом комнаты.

— Он же…

— Никакого люрекса, — прервала Лидия, вскинув ладонь. — Меряй давай.

Стайлз нахмурился, но послушно принялся стаскивать с себя одежду. Пару минут спустя, когда он как раз натянул на себя брюки, в дверном проёме показался Дерек.

В комнате резко перестало хватать воздуха.

Тёмно-серая, без всякого отлива, ткань; сидящий по фигуре крой; белоснежная рубашка, которая волшебным образом заставляла кожу Дерека едва ли не светиться. Он не стал застёгивать верхние пуговицы и Стайлз буквально прикипел взглядом к красивой шее, а затем и к вырезу на груди, в котором виднелись тёмные волоски. Белые кеды, что подобрала для него Лидия, ничуть не портили образ, а добавляли изюминку и некоторую небрежность. Просто, но со вкусом. Хоть сейчас в журнал GQ.

Дерек неуютно помялся и шагнул внутрь, направляясь сразу к зеркалу. Стайлз сглотнул — в этих брюках его задница, и без того прекрасная, смотрелась просто божественно.

Господи, дай ему сил пережить этот чёртов бал.

— Я только с галстуком не справился, — сказал Дерек, сжимая пальцами узкую серую полоску.

— Он тебе не нужен, милый, — проворковала Лидия, загадочно улыбаясь. — Ну-ка подойди.

Она нанесла на пальцы какую-то пенку из своего арсенала и взъерошила волосы Дерека, немного приподнимая их над лбом и добавляя объёма. Тот зажмурился и послушно замер, скривив нос — видимо, раздражал химический запах.

— Идеально, — вынесла вердикт Лидия, завершив свои манипуляции. — Ну-ка покрутись.

Дерек снова без всяких возражений сделал то, о чём попросили.

Стайлз почувствовал укол ревности. Почему ей можно было делать с ним, что хотелось, а ему — нет? Несправедливо.

Она довольно оглядела Дерека и снова улыбнулась. Стайлзу показалось, что он видел в её глазах отблески адского пламени.

— Теперь твоя очередь, — обратилась Лидия уже к нему и Стайлз испуганно замер, ощутив на себе два заинтересованных взгляда. А ведь он даже ширинку застегнуть не успел, чёрт.

Расправившись с костюмом, он быстро влез в тёмно-рыжие туфли и выпрямился, расправляя ткань пиджака.

— Ну?

Лидия задумчиво постучала пальцем по губе.

— Сними пиджак и закатай рукава до локтя. Галстук долой.

Перечить он не стал.

Лидия решила немного уложить и его волосы, и пока она выстраивала нужную ей композицию из вихров и прядей, Стайлз украдкой бросил взгляд на притихшего Дерека и тут же почувствовал, как запылали щёки — тот смотрел на него не отрываясь; взгляд при этом мерцал золотым.

— Готово, — закончила она и отошла в сторону, приглашая к зеркалу одними глазами.

Смотрелся он иначе, чем Дерек. Если тот выглядел эдаким красавчиком-раздолбаем, то он был больше похож на какого-нибудь молодого бизнесмена или актёра, у которого намечалось важное мероприятие. Сужающиеся к щиколоткам брюки, широкие за счёт рубашки плечи и узкая талия, завершающие образ растрёпанные волосы. Прошлый костюм был более неформальным и комфортным, но он не нравился Стайлзу, а тот, что он видел теперь — ещё как.

— Неплохо.

— На выпускной ты от меня так легко не отделаешься, — пропела Лидия и направилась к выходу. — Дела ждут, — сказала она уже нормальным голосом. — До встречи на балу, мальчики. И не опаздывайте, — добавила она ехидно и скрылась в темноте коридора.

Стайлзу снова показалось, что он что-то упустил.

— Не забудь захватить то, что приготовил для нас Дитон, — раздалось сбоку, и он подпрыгнул от неожиданности, разворачиваясь к зеркалу. Отражение показывало ему Дерека, который стоял у него за спиной и поправлял рукава рубашки.

— Я уже всё приготовил. Не боись, мы договорились со Скоттом, — «Каким-то чудом...», — пронеслось в голове. Стайлз осмотрел Дерека с головы до ног и облизнул пересохшие губы. — Он тоже приедет, передаст одну полезную склянку и посодействует в случае чего.

Тот улыбнулся одним уголком губ.

— А может, я не хочу, чтобы за нами приглядывали, — сказал он тихо.

— За тобой в любой момент могут прийти, — возразил Стайлз, прекрасно понимая, к чему тот клонит. — Я же говорил — надо быть начеку.

— Я помню, — сказал Дерек с сожалением. — Кстати.

Он потянулся к его вороту и поправил завернувшийся сзади край. Стайлз вздрогнул, когда тёплые пальцы коснулись его шеи, а потом провели по плечам.

— Отлично выглядишь, — прошептал Дерек на самое ухо и, снова блеснув радужкой, вышел вслед за Лидией.

— Пиздец, — выдохнул Стайлз, дождавшись, когда тот достаточно отдалится.

Он уже раз десять успел пожалеть о своей затее.




В этот раз организаторы решили не особо париться с украшением зала. Пара гирлянд из шариков, серпантин, конфетти и куча бумажных цветов, развешанных то тут, то там. В прошлом году было более празднично. Даже Стайлз это заметил, хотя ему было глубоко пофигу.

Основная масса школьников толпилась на танцполе — кто-то разбился по группкам друзей, кто-то — по парочкам. У стола с закусками пока пустовало, но это было вопросом времени. И выпивки, которую Дэнни уже разливал втихаря за толстой шторой. Кажется где-то там ошивался и Гринберг.

Лидии пока не было видно, но это нормально — ей было положено опаздывать. А вот то, что он никак не мог отыскать Скотта, напрягало. Они же договаривались встретиться.

— Я пойду осмотрюсь, — сказал Стайлз Дереку, и взял курс к сцене. — Не теряй меня из виду и будь начеку. Ну и повеселись, конечно, пока есть возможность. Раз не помнишь свои школьные годы — запомни мои. Мне не жалко, — хмыкнул он и нырнул в толпу.

Он так хотел расслабиться; отвлечься от того, что было дома. Отвлечься от Дерека. Но чем больше он от него отдалялся, тем поганей себя чувствовал. И это пугало.

Он бы потанцевал, но подходящих кандидатов в пару пока не наблюдалось.

Кто-то пихнул его в бок локтём и Стайлз скривился.

— Ой, прости.

Он тут же узнал этот голос.

— Лидия! Ты почтила нас своим присутствием. Прекрасно выглядишь, — Стайлз поклонился и, взяв её за руку, оставил на ладони поцелуй.

Та довольно улыбнулась и, не выпуская ладони, покрутилась на месте, показывая свой наряд — изумрудное платье, расшитое чем-то блестящим. Кажется это называлось пайетки. Хотя будь воля Стайлза, он бы обозвал это просто чешуёй.

— Надо же кому-то отвлечь от вас часть внимания на себя.

Заиграло что-то бодрое, и народ вокруг оживился.

— Потанцуем? — предложил он, не особо рассчитывая на положительный ответ, и искренне удивился, услышав снисходительное «ладно».

— Сильно не радуйся, Стайлз. — добавила она. — Это только потому, что ты сегодня невероятный красавчик. И наши наряды гармонируют.

— Я понял, — сказал Стайлз, ни капли не расстраиваясь.

Пару лет назад он бы точно напился, услышав от Лидии такие слова, но не теперь.

— Ты, часом, Скотта не видела?

Лидия пыталась танцевать что-то конкретное, соблюдала ритм, и такт, а вот Стайлз больше просто дрыгался, но её это, кажется, не особо смущало.

— Нет. Он в школе четыре дня не появлялся. Уверен, что он придёт? — спросила она и закружилась на месте.

— У нас была договорённость, — возразил Стайлз, потихоньку закипая. Он замахал руками, пытаясь спустить пар, но это не помогло.

— Тогда жди дальше, может объявится, — пожала Лидия плечами и присела, выгибая спину, будто кошка. — Есть новости от Дитона?

Стайлз скривился.

— Голяк. Только кучу амулетов и снадобий надавал на тот случай, если сюда кто-нибудь заявится.

— Уверена, Дерек почует неладное. Сколько раз он уже обещал тебя загрызть?

Стайлз взял её за руку, притянул к себе, приобнимая за талию, и крутанул на месте, пытаясь перевести дыхание.

— Ни разу, — всё же поделился он. — Даже «мои зубы — твоё горло» не звучало.

Лидия загадочно улыбнулась.

— Так и думала.

— Что? — Стайлз нахмурился, но та только пожала плечами.

— Сам всё знаешь.

Он не был уверен, что верно понял посыл, но всё равно смутился.

— Ничего не было, — сказал он, избегая смотреть ей в глаза.

— Но может быть. Не проворонь шанс.

Звучавшая песня ещё даже не доиграла, а Лидия уже подмигнула, поблагодарила его и оставила наедине со своими мыслями.

Вот теперь ему определённо хотелось выпить.




Пошёл уже третий час, а на них всё ещё никто не напал. Стайлз бы выдохнул с облегчением, но Скотта тоже по-прежнему не было на месте. А трубку он не брал.

Он успел прикончить две маленькие порции коньяка; Дэнни предлагал ещё, но пришлось отказаться — надо было держать голову трезвой. Дерек не пил — и вообще отлично держался, — но оба танцевали. Дерека то и дело приглашали симпатичные девушки, некоторые приглашения он даже принимал, но Стайлз так и не понял, по какому принципу проходил отбор. Его тоже звали танцевать, но значительно реже — всем был куда интереснее новый ученик, чем уже приевшийся чудик.

Пока Дерек исполнял различные па, — и когда только научиться успел? — Стайлз исследовал зал на наличие чего-нибудь или кого-нибудь необычного. Он оглядывал толпу подростков и учителей, укромные уголки и косился на амулет, что выдал ему Дитон — он должен светиться бледно-голубым каждый раз, когда неподалёку окажутся отголоски магии. Дерек, завидев амулет, пошутил про Жало и орков, и именно тогда Стайлз понял, что втюрился окончательно и бесповоротно.

Тогда же и пришло осознание, каким был бы сейчас Дерек, не случись Кейт и пожара. Это возвращало на землю, отрезвляло и наводило неимоверную грусть. С другой стороны, без этого трагического события они могли так и не встретиться, но Стайлз отмахивался от этой мысли — слишком уж эгоистично она звучала.

Он в пятый раз забрался на боковую трибуну, чтобы оглядеть сверху танцпол, и уже вовсю раздумывал всё же согласиться на третью порцию коньяка, когда внезапно заметил Скотта. Чувство радости и облегчения довольно быстро сошло на «нет», когда рядом показалась Малия.

Они танцевали.

Они, блядь, танцевали, пока Стайлз весь вечер ждал его появления. Они условились встретиться. У них, мать его, была ситуация, близкая к отметке «полный пиздец». И вместо того, чтобы действовать сообща и быть во всеоружии, они с Дереком целиком и полностью взвалили всё на себя.

Но больше всего цепляло не это. Стайлзу было обидно, но не за себя, а за Дерека — похоже, он был никому не нужен, кроме него самого.

Стайлз не успел ничего обмозговать и сразу рванул в толпу. От того, с каким радостным лицом его встретил Скотт, стало только больнее.

— Привет, дружище!

— Давно ты тут? — Стайлз пропустил приветствие мимо ушей, а на Малию даже не глянул.

Скотт нахмурился, но пока явно не улавливал сути проблем.

— Минут двадцать. У вас всё нормально?

— Нормально, — повторил Стайлз. — Было бы вообще расчудесно, приедь кое-кто в условленное время. Склянку.

— Прости, — Скотт сразу стушевался и полез в карман, доставая маленький прозрачный пузырёк с голубой жидкостью: Дитон уверял, что она поможет скрыть запах Дерека от других оборотней. Только вот смысла в ней уже никакого не было — вечер подходил к концу. — Пришлось задержаться из-за дел. Может, в сторону отойдём?

Стайлз быстро спрятал склянку и нахмурился:

— Каких дел, если наша главная задача — это заколдованный Дерек и чокнутая блондинка, которой надо от него невесть что? Тебе проблем мало, и ты ищешь новые? Сложно было позвонить?

— Малии нужна помощь…

Он терял терпение. Пальцы уже потрухивало, горло першило от сдерживаемого гнева.

— Мне тоже! Раз ты возомнил себя Матерью Терезой, то, будь добр, заботься о всех обездоленных. Или нам с Дереком по юбке нацепить? — Стайлз всё же посмотрел на Малию. Та вовсю скалила клыки и была готова вот-вот броситься, благо, веселящейся толпе было не до них. А он ещё за Дерека переживал — да он по сравнению с ней являлся образцом контроля!

Скотт вскинул руки в успокаивающем жесте:

— Стайлз, пожалуйста. Давай нормально всё обсудим, но не здесь.

— Не здесь, — он согласно кивнул. — И не сейчас, и не завтра. Но, уверен, ты найдёшь, чем себя занять. Приятного вечера, — пожелал он уже Малии и развернулся, покидая танцпол. По пути он наткнулся на Дерека, но тот его не заметил — всё его внимание было сосредоточено на нетрезвой брюнетке, что усиленно висла у него на шее. Стайлз видел, что она ему не интересна, но легче от этого не стало.

Обида обжигала горло, душила, не давала вздохнуть. Он рванул в единственное место, которое пришло в голову, — крыша над спортзалом, куда он довольно часто ходил, когда Скотта только обратили.

Дверь оказалась не заперта, и Стайлз буквально вывалился на ночной, пока по-весеннему прохладный воздух. По небу ползли облака, сквозь которые пробивался лунный свет, снизу доносились отголоски музыки и бьющие по внутренностям басы, кто-то ругался на школьной парковке. Стайлз устало опустился на бетон, прислонившись спиной к вентиляционной трубе, вытянул ноги и запрокинул голову, пытаясь разглядеть звёзды. Глаза защипало, и он зажмурился, пытаясь унять дрожь в пальцах.

Он не знал, сколько так просидел; просто в какой-то момент почувствовал чужое присутствие.

— Прости, что ушёл. Нельзя было тебя бросать, — Стайлз разлепил веки и устало посмотрел на Дерека, который стоял чуть в стороне и хмурился, засунув руки в карманы брюк. — Я думал, ты танцуешь с той брюнеткой.

— Она не в моём вкусе. Мне больше нравятся шатенки, — Дерек зацепился взглядом за его ладони и повеселел. — С родинками и тремором в руках.

Стайлз крепче стиснул трясущиеся пальцы:

— Намаешься с такой.

Дерек криво улыбнулся:

— Посмотрим, кто кого.

Стайлз хмыкнул и снова посмотрел на небо. Мгновение спустя он почувствовал, как Дерек сел рядом, едва касаясь своим плечом.

— Это столбик монеток или ты так рад меня видеть? — кивнул Дерек на его топорщащийся карман и изогнул бровь.

Стайлз едва не поперхнулся.

— Вообще-то столбик монеток — сегодня день стирки, — сказал он настолько серьёзно, насколько мог и выудил склянку наружу. — Это тебе, Дитон сказал нанести на запястья и шею. Не знаю, правда, есть ли теперь в этом смысл, но…

Дерек с интересом открыл флакон, выщелкнув резиновую крышечку, понюхал жидкость и чихнул. Скривился, но послушно нанёс снадобье на нужные места, после чего убрал флакон во внутренний карман своего пиджака, где и так уже лежала куча полезного, и посмотрел на звёзды. Стайлз полюбовался им буквально пару секунд и нехотя перевёл взгляд себе под ноги.

— Тебе грустно. Почему? — спросил вдруг Дерек.

— Не умею делиться, видимо. Единственный ребёнок в семье, эгоист до мозга костей. Ты разве не добрался до моих психологических книжек? — Стайлз перевёл на него взгляд.

Дерек пожал плечами:

— Никогда не нравилась эта психологическая мура. Мне больше по душе комиксы. Ну или история с архитектурой.

— Комиксы об истории архитектуры для тебя, должно быть, голубая мечта, — пробурчал Стайлз, но, заметив взлетевшие ко лбу брови Дерека, смутился. — Неудачная шутка, забудь. Вечно я херню несу, когда расстроен.

— Могло быть хуже.

— Ну спасибо…

У Стайлза было то дурацкое состояние, когда и хотелось напиться до беспамятства, и нет, потому что прекрасно знаешь, что если сейчас станет слишком хорошо, то потом будет слишком плохо. Никто из них больше не решался заговорить: Стайлз не горел желанием, а Дерек, видимо, давал ему время подумать и остыть. Сидели они так минут десять, может, больше. С парковки всё ещё доносилась чья-то ругань; Стайлз уже хотел было прислушаться, но раздался резкий звук пощёчины и всё прекратилось. Дерек крякнул и покачал головой.

— Кому-то придётся искать новую девушку, — пояснил он, заметив его непонимающий взгляд. — В следующий раз не будет обжиматься за трибуной со своим другом.

— Не факт. Отсутствие девушки не помешает тискаться с товарищем, — заметил Стайлз и уставился на собственные туфли.

Дерек невесело улыбнулся:

— Звучит как чьё-то кредо.

Стайлз только пожал плечами, а Дерек совсем затих. В какой-то момент он поднялся, даже не отряхнув от пыли костюм, и протянул ему раскрытую ладонь.

— Потанцуем?

— Здесь? — Стайлз нахмурился и с подозрением покосился на покрытую рубероидом поверхность. — Боюсь отдавить тебе ноги.

— Новые отращу.

Стайлз не ответил. Дерек смотрел мягко и выжидающе, ладонь манила своим теплом, и он, решив, что ничего страшного от обычного танца не случится, вложил в неё свою, позволяя помочь ему встать на ноги.

Кажется, играло что-то из Kids of 88, разобрать было сложно — доносились только ударные и какие-то отголоски, — но мелодия была спокойная, самое оно для медленного танца. Стайлз хмыкнул своим мыслям и тут же посерьёзнел, когда Дерек приобнял его за талию и замер в ожидании ответных действий. Он сглотнул и положил ладони на плечи Дерека, полностью отдавая ему право задавать темп и ритм движений — уж он-то точно прекрасно слышал музыку. Когда Дерек мягко закружил его на месте, Стайлз понял, что в своих размышлениях попал в самую точку.

Говорить не хотелось. Атмосфера, которая царила вокруг, окутывала словно куполом, отрезая от реального мира. Ночной воздух, лёгкий ветерок, спокойная мелодия и неспешный шаг. Жар на коже, который ощущался от ладоней Дерека сквозь ткань рубашки; взгляд зелёных глаз — мягкий, но при этом внимательный; чуть искривлённые в слабой улыбке губы. Стайлз чувствовал твёрдость его плеч; как короткие волоски на его затылке покалывали пальцы. Дерек был чуть ниже, чуть младше, но сейчас Стайлз впервые ощущал себя ведомым целиком и полностью, и не потому, что того требовали обстоятельства, а потому, что он так хотел. Потому что Дерек, даже будучи в его положении, его состоянии, располагал к себе, буквально вынуждал довериться ему, отдать контроль и плыть по течению. Они всего лишь танцевали, топтались на месте, но ощущалось это так интимно, что внутри всё сворачивалось и стягивало в хитросплетённый узел.

Впервые за долгое время Стайлз отключился от насущных проблем; он проживал этот момент здесь и сейчас и, кажется, ни о чём не думал.

Он не заметил, когда музыка внизу сменилась на что-то ещё более медленное. Упустил из виду, когда они перестали кружить и замерли на месте. Пропустил момент, когда Дерек потянулся вперёд и невесомо коснулся его губ, почти тут же отстраняясь.

Не было паники, не было ужаса, не было ощущения, что это неправильно. Было мало. Хотелось ещё, хотелось больше, сильнее, теснее и жарче. И Стайлз пошёл на поводу у внутреннего зверя, который буквально рвался распробовать то, что давно маячило перед носом.

Он сам потянулся навстречу; стиснул пальцы, притягивая Дерека ближе; сам раскрыл губы, накрывая тёплый рот. Уверенно поцеловал, потом ещё, и ещё. Лизнул верхнюю губу и, не встретив никакого сопротивления, нырнул внутрь языком. Пальцы на талии сжались сильнее, влажных губ коснулось чужое дыхание, языка — язык. Дерек стиснул его в объятиях, будто кто-то хотел его отобрать, прижал к себе и еле слышно издал что-то среднее между стоном, выдохом и всхлипом. Для Стайлза это прозвучало сродни выстрелу.

Тут же отстранившись, он провёл по губам пальцами, стирая — запоминая — ощущения, и сделал два шага назад. Запнулся о настил, но устоял на месте.

— Я не могу, — выдохнул он с сожалением; Дерек смотрел так, будто прекрасно всё понимал, но с тем, что происходило, был в корне не согласен. — Нам нельзя.

Стайлз подозревал, что сейчас будет; уже видел, как Дерек собрался возразить, поэтому сделал то, что являлось сейчас единственным правильным вариантом.

— Пора домой, — тихо сказал он и направился к выходу.




За руль пришлось сесть Дереку. Не то чтобы Стайлз был настолько законопослушным, что опасался схлопотать штраф за езду в нетрезвом виде, нет — те несчастные стопки коньяка выветрились ещё на крыше. Просто у него после поцелуя так сильно тряслись руки и шла кругом голова, что устроить ДТП было бы плёвым делом.

Дерек являлся вторым человеком после отца, которому Стайлз доверил управлять своей Деткой, и сидеть на пассажирском сиденье для него было почти в новинку. Изучать ночной пейзаж за окном быстро наскучило, так что спустя время он нет-нет да поглядывал искоса на своего нового водителя. Дерек будто был рождён для вождения — даже такая, пусть горячо любимая, но всё же старая рухлядь, как его джип, буквально плыла по дороге. Машина мягко входила во все повороты, медленно (насколько позволяла механика) останавливалась и так же медленно трогалась с места на всех светофорах; за всю дорогу Стайлз и не подумал хвататься за поручень, хотя с тем же Скоттом за рулём регулярно продавливал ногой пол, пытаясь жать невидимый тормоз. Дерек сосредоточенно и вместе с тем несколько расслабленно смотрел на дорогу, уверенно сжимал пальцами руль и почти без проблем обходился с рычагом передач. Интересно, в каком возрасте он научился водить, если уже сейчас так умело обращался с автомобилем?

В своём шикарном костюме он смотрелся в потрёпанном салоне нелепей некуда, но Стайлз всё равно ощущал волну жара и похоти каждый раз, когда бросал на него взгляд украдкой.

Отец был на ночном дежурстве, так что дом встретил их тишиной и кромешной теменью. Они молча выбрались из джипа, Стайлз практически на автопилоте захлопнул за ними рябиновый круг, опоясывающий дом, и выудил из-под порожка ключ, едва не уронив его в траву.

Он чувствовал спиной взгляд Дерека, ощущал лопатками исходящее от него тепло — хотя это могло ему только чудиться, — и это отвлекало. Причём настолько, что ключ упрямо не хотел попадать в замочную скважину.

— Давай же, — обессилено прошептал он и задёргал рукой сильнее, теряя последние крохи самообладания.

На пальцы, до боли сжимающие металл, легла ладонь, и он замер, почувствовав, как Дерек коснулся его затылка.

— Я помогу.

На то, чтобы чёртов замок поддался, ушла всего секунда, но Стайлзу было уже плевать. Всё его внимание сейчас было направлено на то, как Дерек невесомо обводил носом его ушную раковину и обдавал кожу тёплым дыханием.

— С-спасибо, — пискнул Стайлз и распахнул дверь, тут же вваливаясь внутрь, спасаясь бегством от того, чего хотел и боялся больше всего. Он тут же проследовал на кухню, по пути включая свет. — Я заварю нам чай. Ты голоден?

И всё равно, что он не хотел ни есть, ни пить. Надо было срочно занять себя, отвлечься. Предложи ему сейчас вылизать кабинет Харриса, он бы не отказался — всё, что угодно, лишь бы не чувствовать на себе тёплые пальцы. Всё, что угодно, лишь бы не видеть, как трепещут чёрные ресницы над смуглой кожей. Лишь бы не видеть этот взгляд.

Он гремел дверцами гарнитура, пытаясь найти нужную стеклянную банку, переходил от секции к секции, вставал на носочки, чтобы дотянуться до верхних полок.

— Да где же?.. Бинго!

Руки тряслись; ложка с заваркой плясала так, будто его долбил электрический разряд, и он едва не рассыпал всё мимо. Схватив сахарницу, Стайлз крутанулся на месте, намереваясь спросить Дерека, сколько ложек ему положить, но так и застыл, внезапно обнаружив его перед собой. Сердце незамедлительно пропустило удар и категорически отказалось придерживаться прежнего ритма.

— Ты слишком сильно нервничаешь, — Дерек смотрел мягко, улыбался одним уголком губ, будто его что-то веселило. — И слишком много думаешь.

Он подошёл ещё ближе, заставляя Стайлза прижаться спиной к столешнице, и медленно забрал ношу из рук, отставляя в сторону:

— Я пью без сахара.

Атмосфера накалялась, воздух искрил. Казалось, что вот-вот запахнет озоном, а комнату прочертит белая вспышка.

Дерек упёрся в столешницу руками, отрезая пути отхода.

— Дерек, я…

— Я тебе нравлюсь.

Стайлз застыл.

— Что? Нет, это…

— Врун, — Дерек улыбнулся. — Я чувствую, что нравлюсь. По-настоящему.

— Читер, — еле выдохнул Стайлз и вздрогнул, когда талии коснулась ладонь. Всю нервозность как рукой — ха-ха — сняло. Будто его заземлили. Дали точку опоры во время шторма. — Я не могу. Дерек, ты мне этого потом не простишь.

— Я пойму, — Дерек затряс головой. — Если ты нравишься мне сейчас, значит, нравился и тогда. Будешь нравиться в будущем. Тому мне.

— Это вряд ли, — Стайлз грустно улыбнулся, обхватил его запястья и попытался от себя отстранить. Конечно, ничего не получилось. — Ты слишком часто рычал и обтирал мною стены.

Глаза напротив блеснули золотым, губы сжались в тонкую линию.

— Поверь, это из лучших побуждений.

Стайлз хмыкнул:

— Я бы поспорил…

— Стайлз, — Дерек смотрел так внимательно, так пристально, так жарко. Смотрел не как подросток. Как тот Дерек. — Скажи, что не хочешь этого. Скажи «нет» — и я отстану.

Стайлз крепче стиснул пальцы, сжимая рукава чужого пиджака — Дерек так ни разу и не снял его за ночь, только расстегнул. Он выдохнул, облизал пересохшие губы и запнулся о внимательный взгляд, буквально прикипевший к его рту.

— Стайлз, пожалуйста, — обожгло горячим шёпотом.

Он же не железный.

В конце концов, он всего лишь человек.

И он устал бороться.

Стайлз не успел ничего предпринять. Даже подумать толком не успел, всего лишь прикрыл глаза, а Дерек уже подался вперёд и накрыл его губы своими. Тут же отстранился, как тогда на крыше, но прильнул снова, уже смелее и настойчивее. Стайлз почувствовал, как на щёку легла ладонь, на местечко за ухом — пальцы. Рта коснулся мягкий язык — невесомо; будто предупреждая, что сейчас будет ещё, — и Стайлз захныкал, раскрывая губы. От сквозившей нежности хотелось плакать, от сжимающих тело рук — кричать, а от страсти, с которой Дерек не совсем умело, но весьма настойчиво вылизывал его рот, — осыпаться на пол тлеющими углями.

В паху горело и нестерпимо тянуло, затылок вспотел, кожа зудела под одеждой везде, где Дерек его касался. Хотелось вплести пальцы в тёмные волосы, прижаться ближе; хотелось раздеться, почувствовать на себе горячие губы, коснуться своим кожи в ответ. Стайлз позволил себе только первое, но Дереку хватило и такой крохи, чтобы издать довольное урчание и вжать его в столешницу.

Чужая эрекция упёрлась в бедро, и тело окатило жаркой волной. В мозгу коротило от всего вороха ощущений, кровь кипела; Стайлз оторвался от его рта, чтобы глотнуть воздуха и перевести дух, и моментально захрипел, почувствовав влажное касание языка под челюстью.

Стянув с Дерека пиджак и аккуратно, чтобы не разбить спрятанные внутри пузырьки, опустив его на пол, он взялся за рубашку. Терпения хватило только на первые три пуговицы, но для доступа к манящей груди больше было и не нужно. Он заворожено коснулся тёмных волосков, проводя по ним пальцами, и, когда Дерек всё же отстранился от его шеи, наклонился, оставляя поцелуй чуть ниже ключицы.

Дерек шумно выдохнул, сверкнул глазами и снова накинулся на его рот — жарко и требовательно, так, что Стайлз еле успевал отвечать.

Он фантазировал об этом. Много-много раз. Представлял и взрослого Дерека: как он зажимает его в собственной комнате, втрахивает в кровать — резко, размашисто, — прикрывая рот ладонью, чтобы не потревожить его отца. Представлял и юного: поздняя ночь, Дерек обнимает его на манер большой ложки, лижет шею и мягко толкается внутрь пальцами, доводя до исступления.

Стайлз полагал, что этот Дерек — в отличие от того, более зрелого и опытного, — будет нежным и неторопливым, но, видимо, он так его извёл, что возможность наконец заполучить его в свои руки задвинула осторожность Дерека в самый дальний угол. Его руки были везде, его губы были везде. Лёгкий запах пота и еловых веток — наверное, от настойки Дитона — создавал ощущение защиты и безопасности и оседал в лёгких, вызывая желание вдыхать ещё и ещё. Казалось, ещё миг, и у него начнётся гипервентиляция.

В фантазиях не было горячей кожи под пальцами и капли пота, стекающей по виску; не было загнанного дыхания; не было столешницы, больно впивающейся в поясницу, — реальность оказалась в тысячу раз лучше.

Предложи ему сейчас что-то поменять — что угодно, любую мелочь, — он бы ответил «нет».

No. Non. Nie. Nicht.

Когда пах накрыла чужая ладонь, Стайлз уже не соображал. Ему было всё равно, где они, когда и что происходит вокруг. Упади в пяти метрах метеорит — он бы и не заметил. Ловкие пальцы, что каким-то волшебным образом успели расстегнуть его брюки, нырнуть внутрь и теперь по кругу поглаживали мокрую от смазки головку, были куда важней.

Он всхлипнул и толкнулся бёдрами; подставляясь, доверяясь, прося ещё и ещё. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что он тоже должен коснуться Дерека. Обязан успеть до того, как позорно быстро спустит в его кулак.

Другого шанса может больше не представиться.

Стайлз потянулся к его ширинке, даже сквозь одежду чувствуя пышущий жар, и, не удержавшись, жёстко погладил твёрдый бугор прямо поверх ткани. Раздавшийся над ухом надрывный стон едва не заставил его кончить. Господи, что же будет, когда он коснётся голой кожи?

«Будет потрясающе», — услужливо подсказало сознание, и он решительно потянул «собачку» молнии вниз.

Бархатный, обжигающий теплом ствол дёрнулся и лёг в ладонь, будто там ему самое место. Дерек качнул бёдрами, и Стайлз задвигал рукой, копируя его ритм, глотая чужие звуки удовольствия, параллельно толкаясь в подставленную ладонь.

Для того, чтобы целоваться, не хватало уже ни сил, ни воздуха. Стайлз с сожалением разорвал поцелуй, чувствуя, как с непривычки ноют губы, выпустил горячий член из рук, после чего облизнул пальцы, слизывая еле ощутимый вкус смазки, и вернул ладонь на место, оборачивая её вокруг. Он часто дрочил; знал, как доставить себе удовольствие, но сейчас он был на неизведанном поле и вовсю пытался понять, как сделать Дереку приятней всего. Какой взять темп, какой нажим использовать, сосредоточиться на головке или обласкать всю длину? «Слишком много думаешь», — пронеслись в голове недавние слова, и он в конце концов решил послать внутренний голос куда подальше и следовать инстинктам. Он водил рукой медленно, сдвигал тонкую кожицу, прослеживал пальцами каждую венку, больше изучая, чем пытаясь приласкать, но, судя по довольному урчанию, Дереку хватало и этого. Его реакция увлекала, заводила ещё сильней, чем собственные ощущения, и Стайлз был готов давать ещё и ещё. Он провёл по щёлке уретры большим пальцем, собирая выступивший предэякулят, и завороженно огладил головку, наслаждаясь обжигающим скольжением.

Дерек взрыкнул и уткнулся лицом в изгиб его шеи, резко убирая руки. Раздался звон — на пол полетела сахарница и одна из кружек; по полу заскользили черепки вперемешку с заваркой и белым песком. Стайлза будто ледяной водой окатили. Ему было совершенно всё равно на посуду, но безмерно волновал тот факт, почему Дерек больше его не касался. Он замер и непонимающе заморгал.

— Дерек?

Тот толкнулся в его ладонь и еле слышно всхлипнул, совершенно сбивая с толка.

— Прости, я… Боюсь тебя поранить.

Стайлз склонил голову вбок и скосил взгляд на столешницу — ах вот оно что. Когти.

— Не страшно, — он снова двинул рукой, медленно, тягуче, и коснулся губами взмокших волос. — Можно попробовать чуть по-другому.

— Что угодно, — раздалось хрипло.

Стайлз представил, что может скрываться за этим «что угодно», и чуть не спустил в ту же секунду.

— Чёрт, не говори так…

Дерек отстранился от него и заглянул в глаза. На лице читалось неподдельное непонимание.

— Почему? Я действительно хочу этого. С тобой.

То, с какой интонацией это было сказано, как пылко это прозвучало и уверенно, не оставило никаких сомнений в правдивости этих слов. Стайлз поймал горящий золотым взгляд, подёрнутый дымкой желания, и почувствовал, как тепло затапливает его от самой макушки до кончиков пальцев. Он снова смочил слюной ладонь, но на этот раз обернул уже оба члена.

Медленный темп, который они взяли поначалу, быстро сменился чем-то быстрым, хаотичным и нетерпеливым. Дерек толкался в подставленную руку; прижимался по всей длине, горячо выдыхая на и без того влажную шею. Он цеплялся ладонями за кухонный гарнитур, но всё равно умудрялся стискивать Стайлза в объятиях; жаться всё ближе и требовательней.

Рубашка на Стайлзе пропиталась потом и липла к спине и подмышками, брюки неудобно сдавливали бёдра, ноги затекли, но, несмотря на весь дискомфорт, он бы ни за что не отпустил Дерека даже под дулом пистолета. Не тогда, когда он так восхитительно тёрся своим членом о его. Не тогда, когда он так желанно касался губами и языком кожи. Не тогда, когда от удовольствия покалывало позвоночник и поджимались пальцы на ногах.

Ему не с чем было сравнивать. Он впервые касался кого-то так, но готов был поспорить, что с любым другим человеком — или не человеком — не было бы и на десятую долю так же хорошо, как сейчас с Дереком.

— В следующий раз будет иначе, — раздалось вдруг сбивчиво под ухом. Дерек запнулся и со свистом втянул воздух. — Я обязательно... потрогаю тебя ещё.

Стайлз захныкал; резче задвигал рукой, чувствуя приближающуюся разрядку. Она маячила прямо перед носом; не хватало самой малости, совсем чуть-чуть…

— И не только руками, — шепнул Дерек уже в губы, и в следующую секунду Стайлза затрясло, выкручивая в оглушающем оргазме. Дереку хватило всего пары движений по его сперме, чтобы с тихим протяжным стоном кончить следом.

Белая пелена.

Абсолютный вакуум.

Пустота, помноженная надвое.

Сколько всего хотелось сказать, сколько всего сделать, но пережитые за день эмоции навалились подобно десятикилограммовому мешку зерна, придавливая к полу и совершенно лишая сил. Стайлз точно помнил, как Дерек придержал его под локти, не давая стечь бесформенной лужицей на пол, а дальше всё было как в тумане: лишь редкие проблески, подобно проступающим в мареве близким объектам.

Пробел.

Дерек протянул ему стакан воды и помог подняться по лестнице.

Пробел.

Дерек закинул в корзину для грязного белья испачканные костюмы.

Пробел.

Дерек протёр его влажным полотенцем.

Пробел.

Дерек укрыл его одеялом и лёг рядом, привычно уткнувшись носом под ухо.

Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что они легли не у Дерека, а в его комнате — впервые за всё время, что Дерек тут жил. В любой другой раз Стайлз бы обязательно об этом подумал, но сейчас был слишком вымотан, чтобы ломать над этим голову.

Он приобнял сонного Дерека, надеясь, что этой этой ночью обойдётся без кошмаров, а в следующую минуту уже крепко спал.




В этот раз Стайлз проснулся не от хрипов, а от боли. Резкой и жгучей боли в плече, будто по коже полоснули лезвием.

Он вскрикнул и моментально распахнул глаза, пытаясь сориентироваться и максимально быстро отреагировать на угрозу. Только вот угрозы не было. Был содрогающийся Дерек, вцепившийся когтями в матрас, а до этого полоснувший его руку.

Стайлз даже не взглянул на рану; быстро откатился вбок, чтобы снова не попасть под раздачу, и привычным движением встряхнул Дерека, пытаясь разбудить. Тот взрыкнул и распахнул горящие глаза, смотря невидящим взглядом.

Шли минуты. Чем больше времени проходило, тем осознанней становился его взгляд. Радужка уже потухла, когти ушли, и только сбитое шумное дыхание никак не приходило в норму. Стайлз обеспокоенно погладил его по взмокшему лбу:

— Ты как?

Дерек не ответил. Не двинулся и даже не перевёл на него взгляд, по-прежнему смотря куда-то мимо, словно впал в ступор. Стайлз не издавал ни звука, хотя прекрасно чувствовал, как пульсировала кожа и по руке что-то текло. Хотелось бы верить, что это всего лишь пот, но он не был оптимистом.

Он уже хотел набрать Дитона, когда Дерек всё-таки отмер и посмотрел на него, раздувая ноздри.

— Моргни три раза, если не собираешься никого убивать или получать разрыв сердца, — осторожно попросил Стайлз, вглядываясь в его лицо. Дерек медленно, через усилие, но всё-таки моргнул условленное количество раз, и Стайлз с облегчением выдохнул, после чего медленно слез с кровати и побрёл в ванную, стараясь не сильно капать кровью на пол. — Полежи пока, я быстро.

После стычек со всякой нечистью аптечка была изрядно потрёпана — Стайлз собирался восполнить запасы, только постоянно забывал, — но было достаточно и того, что осталось.

Он вытащил на свет пару пластырей вместо ваты, перекись, эластичный бинт и принялся смывать тёплой водой кровь, успевшую стечь до запястья. Слава богу, порезы — целых три — были хоть и длинными, но неглубокими; по крайней мере недостаточно, чтобы в ближайшем будущем сидеть под луной обросшим шерстью.

Стайлз устало поморгал, привыкая к свету, и бросил взгляд на своё отражение в зеркале, висящем над раковиной. Растрёпанные вихры, синяки под глазами, несколько лопнувших капилляров, которые делали его похожим на торчка, — хоть сейчас на листовку «Мы вылечим вас от зависимости». Интересно, сколько можно срубить за участие в такой рекламе?

Он прислонился поясницей к умывальнику, чтобы не перекрывать свет, и взялся за белый флакон, когда рядом что-то мелькнуло, заставляя его поднять голову.

— Я не хотел, — Дерек виновато смотрел на то, как Стайлз, морщась, заливал рану перекисью. Выглядел он уже лучше, но всё ещё так, будто его крепко приложили по голове чем-то увесистым. — Надо было изначально к себе идти, прости, я…

— Дерек, перестань. Такое случается.

Он не винил Дерека в случившемся.

Если и надо было кого винить, то точно не его.

Нанеся заживляющую мазь, Стайлз налепил сверху пластырь, повертел рукой, чтобы убедиться, что тот не свалится, и тихо выругался, когда клейкий квадратик отстал в нескольких местах, собравшись гармошкой.

— Я помогу, — Дерек взял эластичный бинт и принялся аккуратно обматывать поверх плечо. Стайлз ощутил волну жара, вспомнив, при каких обстоятельствах эта фраза была сказана в первый раз. — Не туго?

— Нет, — ответил тот тихо и прикрыл глаза, концентрируясь на движениях пальцев, скользящих по коже.

Тишина звенела, буквально вибрировала в маленьком помещении ванной, хотя Стайлз прекрасно разбирал, как над головой гудела лампочка, сбоку шумел бойлер, а откуда-то с улицы доносился собачий лай. Он не знал, сколько сейчас времени, но почему-то был уверен, что до утра ещё далеко.

— Мне снился пожар, — вдруг нарушил молчание Дерек. Стайлз разлепил веки и поднял взгляд, останавливаясь на уровне его подбородка — он не был уверен, что сможет сейчас смотреть ему в глаза. — Большой дом, лес. Запертые внутри люди, — Дерек запнулся. — Я был рядом, но не мог помочь.

Стайлз знал, что это когда-нибудь случится, и всё равно был не готов. Но он был нужен Дереку и не собирался прятать голову в песок снова. Он потянулся к нему и приобнял, позволяя уткнуться себе в плечо.

— Я догадывался, что это были за кошмары, — признался Стайлз, касаясь губами его волос.

— Это моя семья, верно? — прозвучало глухо.

Отпираться не было никакого смысла.

— Да.

Дерек молчал. Стайлз ждал, когда он начнёт задавать вопросы, но их не было. Ни вопросов, ни когтей, ни рыка, ни паники. И это настораживало.

— Дерек? Поговори со мной.

Тот отстранился и посмотрел Стайлзу в глаза. Выглядел он убитым, но… смирившимся?

— Я знаю, что это сделала Кейт.

Стайлз застыл:

— Ты вспомнил? Что именно?

Дерек кивнул и коснулся бинта, поджав губы.

— Прошлое. Сразу после кошмара. Но я догадывался, с самого начала. Сейчас просто получил от тебя подтверждение.

— И ты не хочешь озвереть и перегрызть мне глотку? — Стайлз смотрел на него с подозрением. — Я думал, такие вести подорвут контроль, поэтому и ждал, пока ты сам спросишь.

— Ты хотел как лучше. А что до родных: всё уже случилось и их не вернуть, — Дерек грустно улыбнулся. — Незачем горевать о тех, кто остался в прошлом, надо думать о том, кто с тобой в настоящем.

Стайлз невесело хмыкнул:

— Ты всё-таки добрался до моих психологических книжек.

Такой Дерек уже не был непривычным, но всё ещё умудрялся удивлять.

Тот пожал плечами и коснулся его щеки; как раз там, где была россыпь родинок.

— Не знаю, кто ещё есть у меня в будущем, — тихо сказал он, — но я очень рад, что ты рядом.

Грудь сдавило, в ушах загрохотал пульс и комната поплыла перед глазами.

Дерек обнимал его, согревал теплом и мягко сминал губы своими. В каждом жесте, движении и выдохе чувствовалась неимоверная благодарность; признание и желание быть рядом.

Стайлз уже не был уверен, что успокаивал Дерека; складывалось впечатление, что всё было наоборот. Он стоял посреди собственной ванной, в одних трусах, с замотанной рукой, целовался с оборотнем, который только-только избавился от амнезии и повторно переживал пубертат, и пытался сдержать слёзы.

Он не представлял, что с ними будет после того, как Дерек вернётся в норму.




Всё слишком быстро. Катастрофически. Если бы кто-нибудь спросил его мнения, то Стайлз сказал бы «ебический пиздец».

Вот они с Дереком танцевали, вот зажимались у столешницы, вот Стайлз помогал ему заново переживать потерю семьи, вот они лениво целовались, едва продрав тем же утром глаза, а вот он везёт Дерека в клинику после звонка Дитона и фразы «Я нашёл решение».

Он не разбирал дороги; не заметил, как проскочил на красный сигнал светофора; не видел обеспокоенного взгляда Дерека, который сидел рядом на пассажирском сидении. Только чуть поморгал, когда Дерек положил ладонь на его бедро, и встряхнул головой, уверяя, что всё в норме.

Дитон встретил их у входа, схватил Дерека за руку и повёл внутрь, говоря, что нельзя терять ни минуты. Дерек не смотрел под ноги, он смотрел на Стайлза; ровно до тех пор, пока захлопнувшаяся металлическая дверь не встала между ними препятствием.

Дальше было нельзя, и Стайлз остался в коридоре. Сел на одно из пластиковых кресел в приёмной и принялся грызть ноготь на большом пальце, позволяя бурлящему потоку мыслей захлестнуть его с головой.

Он не готов. Никогда бы не был, но всё действительно слишком быстро. У них даже времени попрощаться не было. Дерек этого не понимал, но Стайлз прекрасно знал, что никогда больше не увидит этого Дерека, и это разрывало его изнутри даже с учётом того, что он успел безумно соскучиться по той его версии. Да, это было эгоистично. Да, он был мудаком. Но зная, каким может быть Дерек; получив его расположение, внимание и ласку, Стайлз не мог не думать о том, как тяжело ему придётся, когда всё вернётся на круги своя.

Они не обсуждали того, что случилось между ними после бала, никто не озвучивал громких слов, но то, что сказал Дерек минувшей ночью, для Стайлза было сродни признанию. Он перестал обманываться на счёт своих чувств к Дереку ещё год назад, прекрасно понимая, что это не просто симпатия, и прекрасно понимал, что Дерек никогда не будет испытывать к нему того же. Он часто мучился вопросом «Каково было бы встречаться с Дереком Хейлом?», и этот Дерек давал шанс это узнать. Но этот шанс ускользал у него из под носа, сдавливая лёгкие тисками.

Стайлз не знал, будет ли Дерек помнить, что случилось с ним за эту пару недель. Но был совершенно уверен, что их смешанные запахи не обойдут стороной его волчье чутьё.

Как он на это отреагирует?

Взбесится? Пожалеет? Станет обходить стороной?

Стайлз не знал. И, честно говоря, не хотел об этом задумываться. Будь что будет.

Неудобное пластиковое сидение давно уже отдавило его пятую точку, но Стайлз терпеливо сидел, ждал завершения ритуала и раз за разом прокручивал в голове то, что сказал ему ночью Дерек, его мягкий взгляд и нежное касание пальцев.

Дерек должен был вернуться к своей прежней жизни.

И пусть в ней нет места Стайлзу — не в той роли, в которой хотелось, — он будет рядом.

Если ему позволят.




Ожидание было настолько долгим, что он умудрился задремать. Спросонья Стайлз даже не сразу понял, что стоящий перед ним Дерек не был плодом воображения. Высокий, с щетиной и хмурыми бровями, в прежней одежде и неизменной кожанке — точно, он ведь оставлял одежду Дитону, — таким он обычно приходил к нему во снах сразу перед тем, как разложить на какой-нибудь поверхности. Только взгляд был совсем другой. Стайлз вздрогнул и проморгался. Он успел от него отвыкнуть и на радостях едва не бросился на шею, но в последний момент подавил сей порыв, сделав вид, что просто запутался в собственных конечностях, когда попытался подняться.

— Дерек? — прохрипел он, прочистив горло, и всё же встал на ноги. — Кхм. Как себя чувствуешь?

— Странно. Но приемлемо, — Дерек повёл носом и нахмурился, стиснув челюсти. — Кажется.

Стайлз тоже чувствовал себя странно. Но в самом плохом из смыслов.

Между ними висело напряжение. И если вчера это было хорошее напряжение — он хотел Дерека, а Дерек хотел его; они больше недели доводили друг друга до грани, не рискуя сделать первый шаг, — то сейчас оно было из разряда «забиться в угол и не отсвечивать». И даже если Дерека не мучило желание свернуть ему шею, Стайлз бы прекрасно справился и сам, раз пятьдесят побившись головой о стойку регистрации.

— Надо забрать кое-какие вещи, — Дерек смотрел на него, но не в глаза. Стоял прямо, но при этом будто готовился бежать в любую секунду. Стайлз впервые видел его таким и был крайне озадачен. — Подкинешь к себе?

— А? Да, без проблем.

Никто не сдвинулся с места.

— Ну и… Это всё? — Стайлз неловко взмахнул руками.

Дерек изогнул бровь:

— Тебе надо что-то ещё?

Господи, Стайлз уже скучал по его более разговорчивой версии.

— Я про твоё заклинание. Больше не надо ничего колдовать?

— Нет.

Стайлз пожевал губу, аккуратно подбирая слова:

— Так всё по-прежнему?

— Более чем.

Его всё ещё тянуло к Дереку. Даже сильнее прежнего. Наверное, потому, что тот Дерек воспринимался как ожившая мечта; бета-версия возможного парня с премиум доступом к режиму для взрослых; некто не из его лиги, кто по каким-то причинам решил снизойти до такого придурка, как он. Этот Дерек был реальностью. Постоянной константой его унылой обыденности. Стайлз распробовал все прелести бета-версии, но теперь не имел к ней доступа. И мучился, зная, как было до.

Как могло бы быть.

Как может быть с Дереком. И что им действительно было бы хорошо.

Стайлз знал это и прекрасно помнил. А вот Дерек, похоже, утратил все воспоминания. Или только делал вид, что было в разы хуже.

— Ладно, — Стайлз проигнорировал вставший поперёк горла ком и направился к дверям, до боли стискивая в кармане ключи от джипа. — Поехали.

Не так он себе это всё представлял. Совсем не так.




Дерек пробыл в его доме ровно пять минут. Но даже этого времени хватило с головой, чтобы заметить, как каждый проведённый внутри миг делал его всё более мрачным.

Едва ступив за порог, он направился прямиком в свою спальню — забрать снадобья и склянки, что готовил для него Дитон, — но Стайлз следом не пошёл. Просто не хватило смелости войти туда, где всё пропиталось их общим запахом. Только не при Дереке, мимо которого это не пройдёт стороной.

Он не ушёл дальше гостиной. Просто сполз по задней спинке дивана и уселся прямо на полу, устало запрокидывая голову. В голове была одновременно и пустота, и целый ворох из мыслей. Они перемежались между собой, перетекали из одной в другую так быстро, что он не успевал отслеживать логические связи и по которому из поводов нужно паниковать больше всего. Череп буквально раскалывался. А то, что в этот момент происходило в груди, он упорно старался игнорировать.

Вот уже который месяц на люстре в гостиной болтался кусок паутины с налипшей на него пылью. Отец неоднократно просил его убрать, только вот все его просьбы благополучно вылетали у Стайлза из головы. Сейчас он был как никогда рад своей забывчивости, потому что следить за тем, как тонкая ниточка плавно развевается на сквозняке, оказывается, было весьма увлекательно. В десять раз лучше того пиздеца, что творился в голове. За это даже можно брать деньги. Символически, конечно.

О том, что Дерек уже внизу, Стайлз понял по секундному подёргиванию той же паутинки. Он хмыкнул и нехотя повернул голову, встречая потемневший взгляд. Куда мрачнее того, что был в клинике.

Стайлз ждал криков. Ждал ругани, оскорблений и когтей. Что Дерек его сначала пошлёт, а потом исполнит любимую угрозу про клыки и горло. Только вот, как и минувшей ночью, всё пошло не по сценарию. Дерек просто смотрел. Даже не горящими глазами. Просто стоял и смотрел перед собой так, что невозможно было понять, что за мысли царили в его сознании.

Всё заняло секунд двадцать, не больше. Дерек отмер, сделал шаг в сторону входной двери, другой. И резко замер как вкопанный. Стайлз даже не сразу понял, почему. Лишь еле заметный поворот головы в сторону кухни заставил сообразить, что так привлекло его внимание.

А ведь у них совершенно не было времени на уборку.

Блядь.

Яркие картинки бала и совместной ночи заполонили сознание. Поцелуи, запахи, восхитительные пальцы и толчки. Стайлз почувствовал, как запылали щёки, и мысленно отругал себя самыми последними словами.

«Только не перед Дереком. Только не перед ним...»

Зелёные глаза блеснули золотым, пальцы сжались в кулаки, а на покрытой щетиной челюсти заходили желваки.

— Думаю, мне следует уйти.

Это был провал. Он столько раз думал о таком развитии событий, и всё равно реальность проехалась по нему, как товарный состав на полной скорости.

Стайлз раскрыл рот, но не смог вымолвить и слова.

Он заслужил.

Он поддался. Пошёл у желаний на поводу и теперь за это расплачивался.

Карма. Справедливая, но бессердечная сука.

Вот и ответ на вопрос «Какой будет реакция Дерека?».

«Он не хочет тебя видеть».

И поделом.

Только это нисколько не уменьшало ощущение пустоты на месте сердца.

Стайлз смог только кивнуть. Сил не хватало даже на то, чтобы подняться на ноги. Дерек чуть качнул головой и прошёл мимо, не проронив ни слова. В момент, когда он уже проворачивал дверную ручку, Стайлз заставил себя сделать усилие и всё же прохрипел:

— Это прощание?

Ему надо было знать, существует ли шанс. Хотя бы призрачный.

— Мне жаль, — тихо, будто действительно сожалея, сказал Дерек и вышел, беззвучно закрыв дверь.




Отец так и нашёл его сидящим на полу.

— Ребёнок? — раздалось сбоку, и пришлось открыть глаза. Перед взором сразу же возникло обеспокоенное лицо со следами шариковой ручки на щеке и подбородке.

— Ночь занудных бумаг, — выдохнул Стайлз и заставил себя улыбнуться. — Я рад, что тебе снова не пришлось бегать с табельным наперевес. В офисной работе определённо есть свои прелести.

Отец нахмурился и присел рядом на корточки.

— Лучше бы тебе признаться во всём сразу. Что случилось? Кто убит?

О, привет любимый допросный тон с ноткой беспокойства.

— Если только я. Морально уничтожен.

Стайлз шутил. Но внутри был готов в любой момент разреветься. Он ненавидел это состояние. И это бесило ещё больше.

Видимо, что-то такое отразилось на его лице, потому что в уставших светлых глазах вдруг промелькнуло сочувствие вперемешку с пониманием.

— Дерек расколдовался?

Всего два слова, а сколько смысла. Они сработали как триггер. Курок ружья. Бам! И нить, удерживающая его от истерики, разорвалась и поплыла ошмётками по воздуху, как та паутинка. На глазах выступили слёзы; Стайлз всхлипнул, зажмурился, а в следующую секунду уже утыкался лицом в родное плечо, вдыхая запах архивных бумаг, чернил, пороха и кофе. Отец гладил его по спине, нашёптывал что-то ободряющее, но Стайлз не разбирал слов. Да это и не требовалось. Он прекрасно представлял, что тот мог сказать.

Только вот совсем в это не верил.




Два месяца.

Два месяца прошло с тех пор, как Дерек покинул стены его дома. Два месяца, как Стайлз его не видел. И два месяца, как он чувствовал себя хуже некуда.

Он вернулся к прежней жизни. Исправно ходил на уроки, готовился к выпускным экзаменам, подбирал колледжи, ездил в магазин за продуктами, выполнял домашние поручения, иногда помогал по работе отцу, который — огромное ему спасибо — всё понимал, ничего не говорил и во всю мощь отеческой любви старался отвлечь от переживаний. Казалось бы, привычное русло, но нет.

Отсутствие Дерека вытянуло из его жизни все краски. Стайлз больше не мог слушать любимые группы, не мог продолжать смотреть те сериалы, за которыми они коротали вечера. Блокнот, в котором Дерек периодически рисовал и почему-то не забрал с собой, он давным-давно закинул куда-то на верхнюю полку. Одежда, что носил Дерек, была выстирана и аккуратно сложена на полку в шкафу — носить её не было никакого желания. Сея участь обошла только один предмет гардероба — красную толстовку.

В первую ночь Стайлзу не удавалось уснуть. Он долго ворочался, вздыхал, считал овец, волков и уже собрался идти за снотворным, когда вспомнил, как Дерек спасался во время потери контроля. Он не был волком, но оставался исследователем и не видел ничего дурного в том, чтобы опробовать хоть мало-мальски рабочие методы. Он не понимал, как может это чувствовать; скорее всего, это было банальное самовнушение, вот только мягкая поношенная ткань еле уловимо, но действительно пахла Дереком. Аромат был очень тонким, не разбивался на составляющие, но даже такой крохи хватило для того, чтобы уткнуться в толстовку лицом и провалиться в царство Морфея. Со временем запах истончился, затем и вовсе исчез, но эффект остался. А большего было и не надо.

Со Скоттом они так и не помирились, хотя тот несколько раз пытался поговорить. Первую пару недель в школе он вообще не появлялся, а потом вдруг пришёл с Малией под руку. Стайлзу она по-прежнему не нравилась; вся ситуация раздражала, но у него не осталось сил на злость. Было уже совершенно всё равно. На всех и вся.

Помимо отца, единственным человеком, которого он всё ещё был действительно рад видеть, оставалась Лидия. Они сидели вместе в столовой, часто переписывались даже во время уроков, она иногда вытаскивала его из дома и даже пару раз приглашала к себе изучать колледжи. Всё романтическое, что Стайлз когда-то к ней испытывал, испарилось без остатка, как влага на капоте в жару. Лидия же никогда не имела на него видов, так что теперь их отношения уверенно подходили под понятие «дружба», и Стайлзу было ничуть не жаль.

Через Лидию он знал, что Кейт пока не появлялась. Почему — вопрос, но поди пойми этих сверхъестественных тварей. Дерек скооперировался со Скоттом и с помощью Дитона подготовился к её приходу, так что осталось только ждать. Стайлз не принимал в этом ни малейшего участия — на встречи стаи его больше не звали, да и он бы всё равно не пришёл. Он держался, делал вид, что всё как раньше, отшучивался, но твёрдо знал, что столкновение с Дереком не принесёт для него ничего хорошего. Им обоим требовалось время. Рано или поздно кто-то из них уедет из Бикон-Хиллз, забудет, смирится, простит — подчеркнуть один из вариантов, — и жить станет легче.

Хотя бы чуть-чуть.




Стайлз только-только закончил рассылать по колледжам свои документы и лениво шерстил Спотифай в поисках новых для себя исполнителей, устроившись с ноутбуком на кровати. От приоткрытого окна тянул прохладный вечерний ветерок; из колонок на средней громкости доносилась музыка — отец уехал на дежурство, так что Стайлз не боялся его беспокоить; на полу стояла кружка с остывающим чаем. Индикатор телефона периодически мигал — Лидия что-то написывала ему; наверняка слала фотографии из своего отдыха после экзаменов, но ему было лень смотреть. Теперь она позволяла ему отвечать на сообщения не мгновенно, и иногда он этим пользовался. Ничего не стрясётся, если он ответит через час.

Ткнув в очередного исполнителя, Стайлз прикрыл глаза, погружаясь в музыку. Изначально плавная мелодия постепенно нарастала; добавился ритм, ударные и ненавязчивые слова, которые ничуть не перетягивали на себя внимание, а только добавляли атмосферности. Стайлз невольно закивал головой в такт и принялся мягко стучать по корпусу ноутбука пальцами, повторяя ритм. Он так увлёкся, что пропустил момент, когда трек подошёл к концу. Внезапная тишина даже немного расстроила, и он с интересом принялся изучать другие альбомы, наглаживая сенсорную панель.

— Интересный вариант.

Стайлз резко дёрнулся, едва не стукнув рукой по экрану, но в последний момент просто завалился на бок, уставившись на Дерека во все глаза.

Фраза, которая уже звучала в этой комнате, но при других обстоятельствах, неприятно кольнула в груди.

Дерек устроился под окном, прислонившись к стене и вытянув ноги. Тёмные джинсы, серая футболка и кеды сидели на нём как всегда идеально, но всю картину портил усталый взгляд. Скулы заострились, под глазами залегли тени и небольшие мешки. Выглядел он так, будто не спал с неделю, а то и дольше.

Несмотря на горькое расставание, Стайлз был рад его видеть. Хотя после стольких месяцев порознь не верилось, что это всё взаправду.

— Ты что тут делаешь?

Дерек поднялся на ноги и подошёл ближе, замирая у кровати.

— Хочу поговорить. Только с чего начать, не знаю.

Стайлз пожевал губу, закрыл крышку ноутбука, отодвигая его в сторону, и подвинулся сам, освобождая место. Уселся по-турецки, сцепив ладони в замок, и кивнул на постель, предлагая сесть рядом.

Со стороны, наверное, казалось, что он спокоен как слон, но Дерек не мог не слышать его заполошно бьющееся сердце.

— Спасибо, — он аккуратно опустился на самый край и сгорбился, смотря себе под ноги.

Начинать разговор он не спешил, и молчание становилось всё более гнетущим.

— Эм, — Стайлз поёрзал и неловко почесал затылок. — Как твои дела?

— С недавних пор стало лучше.

— По тебе не скажешь. В смысле, — поспешил оправдаться Стайлз, — ты выглядишь хорошо, но каким-то… невыспавшимся. Сильно.

— Знаю, — Дерек продолжал буравить ковёр, и Стайлз, пользуясь моментом, жадно рассматривал его профиль, впитывая каждую деталь. Кто знает, когда они теперь увидятся в следующий раз. — Меня заверили, что это скоро пройдёт.

— Хорошо бы, — Стайлз закивал. — Бледность — не хит сезона.

Дерек хмыкнул, а Стайлз сглотнул — господи, ну почему он даже сейчас оставался таким красивым?

— Так о чём ты хотел поговорить?

— В нашу последнюю встречу, — Дерек всё же перевёл на него взгляд, и Стайлз лишь усилием воли не отвёл глаза в сторону, — от тебя буквально несло страхом и сожалением. Почему?

Стайлз нахмурился — вопрос был неожиданным.

— Почему ты это спрашиваешь?

— Пожалуйста, ответь, — Дерек смотрел внимательно и просяще. — Это важно для меня.

Пальцы закололо; в районе солнечного сплетения неприятно сдавило — так всегда случалось, когда градус его нервозности поднимался до критической отметки.

— Я думал, ты не хотел меня видеть, — сказал Стайлз тихо, прекрасно зная, что оборотень распознает и ложь, и увёртки. — Боялся, что всё испортил, и ты уйдёшь. Так и получилось.

— Почему ты так решил? — Дерек развернулся к нему всем корпусом и едва заметно наклонился ближе — казалось, он совершенно искренне хотел знать ответ, но Стайлз всё равно смотрел на него непонимающе.

— Потому что я пошёл на поводу у своих желаний, — принялся он загибать пальцы, — воспользовался положением и залез к тебе в трусы? Я думал, это очевидно. Думал, именно по этой причине ты тогда ушёл.

Дерек закачал головой, едва заметно улыбаясь, и Стайлз окончательно растерялся.

— Тебя опять заколдовали? Что смешного?

— Я ушёл не поэтому, — сказал тот уверенно.

— Так будь добр, объясни, почему, — Стайлз стиснул челюсти, — потому что я уже ни черта не понимаю!

Злость и раздражение от сложившейся ситуации подступали к горлу, мешая нормально дышать. Хотелось просто встать и уйти, но он держался только потому, что хорошо знал Дерека и был уверен — тот не стал бы приходить только для того, чтобы поиздеваться.

— Я думал, что принудил тебя.

Стайлз опешил. Ситуация была до того абсурдной, что почудился стрёкот сверчков, как в самых поганых ситкомах. Он заторможенно моргнул и не сразу обрёл дар речи.

— Я тебя сейчас ударю, — руки буквально зачесались. — Ты дурак? Дерек, господи, ты не насильник.

— От тебя пахло кровью, страхом и сексом. А битая посуда? — Дерек смотрел в глаза и выглядел донельзя серьёзным. — Дитон сказал, что у меня были проблемы с контролем. Что я должен был подумать?

— Да я сам этого хотел! — Стайлз всплеснул руками и вскочил на ноги, отходя к столу. Ему было нужно пространство. Нужен был кислород, которого просто катастрофически перестало хватать. Дерек, будто на привязи, поднялся следом и двинулся в его сторону, останавливаясь в пределах пары-тройки метров. — Хотел ещё до… П-подожди, — он раскрыл рот, усиленно соображая, и тут же закрыл, ненароком клацнув зубами. — Так ты действительно не помнил тех двух недель, которые был под заклятием?

Дерек кивнул:

— Поэтому я и пришёл.

Голова шла кругом. Он уже ничего не понимал.

— Так, — Стайлз провёл ладонью по волосам и, устало выдохнув, опёрся о край стола. — Давай по порядку. Что, где и когда.

— Не думаю, что…

— Не спорь, прошу тебя.

Дерек поджал губы, но всё же заговорил, снова подходя ближе.

— С месяц назад начали приходить сны. Слишком реалистичные для игры подсознания, да и просыпался я в таком состоянии, будто вовсе не спал.

— Как те твои кошмары. Ты поэтому похож на панду? — догадался Стайлз.

— Да. И мне всё время снился ты, — Дерек мягко улыбнулся и сделал навстречу ещё шаг. — Я связался с Дитоном. Что-то извне запустило процесс восстановления памяти. Что-то из периода, который я забыл. Это могла быть фраза, звук, запах — что угодно. Как дежавю: ты понимаешь, что это когда-то было, и воспоминания всплывают сами собой.

Чем больше Дерек говорил, тем ближе к нему подбирался. Аккуратно, медленно, будто боялся спугнуть. Стайлз с замиранием сердца следил за его передвижениями и, если честно, с нетерпением ждал, когда между ними совсем не останется места. Он слишком устал и слишком сильно соскучился, чтобы найти в себе силы его оттолкнуть.

— Воспоминания приходили урывками, в хаотичном порядке, так что я долго не мог понять, что к чему, но чем больше времени проходило, тем полнее становилась картина. — Ещё шаг, другой. — Думаю, сейчас я помню почти всё.

Между ними оставалось не больше полуметра, и Дерек сделал последний шаг, сокращая это расстояние до минимума.

— Меня сбили с толку исходящие от тебя эмоции. — Стайлз чувствовал тепло его тела; ощущал кожей его дыхание; пальцы тряслись от желания наконец прикоснуться и притянуть его к себе. — Я хотел остаться, но решил поступить правильно. И жалел о содеянном каждый грёбанный день.

Дерек выглядел таким открытым, таким уязвимым, что сердце сжимало тисками. Лицо его было бледным и измотанным, но взгляд, всё такой же живой и цепкий, сквозил надеждой, как у того пацана, что целовал его, прижимая к кухонным шкафчикам. Стайлз не вытерпел и обессиленно упёрся лбом ему в плечо, позволяя себе, наконец, выдохнуть. Дерек положил ладонь ему на талию, приобнимая, и потёрся колючим подбородком о висок, рассылая по телу волну мурашек и спокойствия.

— Просто чтоб ты знал, — продолжил он тише, — ты ничуть не похож на Кейт. Никогда не был и не будешь.

На глазах выступили предательские слёзы, но Стайлз тут же смахнул их и замотал головой, шмыгая носом:

— Ты так ко мне тянулся, а я…

— Стайлз, — Дерек взял его за подбородок и заставил поднять взгляд. На его лице не было ни капли злости или презрения. — Такое случается.

— У мудаков, вроде меня?

— У людей, — поправил его Дерек и тепло улыбнулся. — Когда один человек нравится другому. И наоборот.

Смысл сказанных слов доходил медленно, и Стайлз хмурился, пытаясь уловить суть. Взгляд зелёных глаз скользил по его лицу, большой палец поглаживал скулу, а сильное тело согревало теплом, будто последних нескольких месяцев просто не было, и пазл сложился, щёлкнув совпадающими деталями. Чувство облегчения подступало не спеша, окутывало с головы до пят, словно невесомая ткань, раздувающаяся от малейшего дуновения ветра, и Стайлз, всё ещё не до конца веря в происходящее, позволил себе улыбнуться.

Он обнял Дерека; обхватил руками бока, цепляясь за ткань футболки дрожащими пальцами, и слегка привстал, чтобы было проще дотянуться, и Дерек встретил его на полпути, с готовностью сминая губы своими. Целовал Дерек мягко, не напирая и нежно касаясь языком, будто пробовал и учился делать это заново. Стайлз был уверен — завтра этого ощущения уже не будет. Тогда, несмотря на желание, они были растеряны и напуганы, но теперь, когда оба точно уверены во взаимности чувств, они быстро наверстают упущенное.

— Тебе не кажется, что мы поменялись местами? — выдохнул Стайлз, когда они прервались, чтобы перевести дыхание. Сердце билось о грудную клетку, ладони вспотели, ниже живота скопился жар, но нервное напряжение, всё это время сковывающее тело, ушло, оставляя после себя только лёгкость и чувство усталости. Он улыбался как дурак, но совершенно не переживал по этому поводу, ведь Дерек выглядел не лучше.

— Я не против смены позиций, — ухмыльнулся тот и блеснул глазами.

Стайлз невольно покраснел и удивлённо пискнул, когда его внезапно подхватили на руки и понесли к кровати:

— Что, уже?!

Спружинив о матрас, он во все глаза смотрел, как Дерек хозяйничал в его комнате: убрал ноутбук на стол, закрыл дверь на защёлку, выключил свет и принялся раздеваться. Закончив, Дерек невозмутимо забрался на постель и принялся аккуратно, чтобы не потревожить повязку на плече, стаскивать с него одежду, ловко отшвыривая её на кресло. Стайлз облизнул пересохшие губы, слыша в ушах грохот собственного пульса — всё было слишком быстро, но телу было совершенно всё равно.

Да и ему, честно говоря, тоже.

Только вот вместо того, чтобы накрыть собой, Дерек уложил его к себе лицом и накрыл одеялом.

Снова почудились чёртовы сверчки.

— Дерек? — Стайлз озадаченно захлопал глазами.

Тот вздохнул, притянул его к своей груди и уткнулся носом в макушку.

— Стайлз, я хочу этого не меньше твоего, — проворчал он хрипло, и Стайлз вздрогнул от того, как горячо это прозвучало, — но я не спал нормально целый месяц и рискую вырубиться в любой момент. Пожалуйста, позволь мне выспаться, и завтра я исполню всё обещанное.

Стайлз уставился перед собой, прокручивая в голове все последние реплики.

— Но ты ничего не…

«Я обязательно потрогаю тебя ещё. И не только руками».

— О-о-о, боже-да-конечно-без-вопросов, — протараторил он и прижался ближе, зажмурив глаза, будто это действительно могло помочь уснуть быстрее.

Дерек хмыкнул и поцеловал его в лоб:

— Спи уже.

Из приоткрытого окна тянуло по-летнему свежим ночным ветерком, но на холод Стайлз точно не жаловался. От Дерека, как от печки, исходило мерное тепло, окутывающее, словно кокон; тихое дыхание щекотало висок; под ладонями билось сердце. Они лежали в точности как тем утром, после того, как Дереку впервые приснился кошмар, — Стайлз до сих пор помнил каждую мелочь. И сонный взгляд, и мягкую улыбку, и каждую складочку, оставшуюся от подушки. Теперь у него есть возможность узнать, каков по утрам и этот Дерек.

Его Дерек.

Стайлз коснулся губами точёных ключиц, завозился, сильнее зарываясь лицом под колкий подбородок, и довольно улыбнулся.

Им больше нет нужды сбегать.




Бонус:

На следующий день Стайлз убедился, что Дерек действительно исполняет свои обещания (весьма охотно и даже по нескольку раз); что Лидия совершенно ужасна в гневе, и лучше отвечать на её сообщения сразу; и что отец вполне способен выломать запертую дверь и метко попасть по мишени даже при условии, что она отлично бегает.

@темы: Рейтинг: NC-17, Размер: миди, Категория: слэш, Персонажи: Дерек Хейл, Персонажи: Лидия Мартин, Персонажи: Скотт МакКол, Персонажи: Стайлз Стилински, Персонажи: шериф Стилински, Персонажи: ветеринар Алан Дитон, Персонажи: Малия Тейт, Reverse 2021, Визуал: видео

---

"Проходной билет", артер chebik, автор Reckless London

[Reckless London]

Заявка № 6

Название: Проходной билет
Артер: chebik
Автор: Reckless London
Бета: deva_gor
Рейтинг: PG-13
Размер: миди, ~12,8 к
Пейринг, Персонажи: Дерек Хейл/Стайлз Стилински, Дерек Хейл/Кейт Арджент, Кора Хейл, Лора Хейл, Талия Хейл, Вернан Бойд
Жанр: романс, немного юмора
Предупреждения: школа!АУ, фиктивные отношения, Хейлы!оборотни, упоминается насилие
От автора: спасибо моей чудесной команде, вы просто dream team!
Саммари: Благодаря глупости в одну из полных лун, у юной Талии, будущей альфы стаи Хейлов, родилась пара волчат-близнецов — Лора и Дерек. Их мама и папа, видимо, слыхом не слыхивали о контрацепции, а они — их дети — теперь оказались лишены свиданий, вечеринок и прочих мероприятий, где появлялся шанс заделать следующее поколение стаи. Но Стайлз не бросит Дерека в беде, пусть даже придётся притвориться его бойфрендом на школьном балу.
Резервная выкладка (здесь же можно скачать): AO3
Иллюстрации: баннер, арт 1, арт 2

Волосы Кейт развевались на ветру красивыми золотистыми локонами, губы притягивали взгляд сочностью цвета, упругие с виду ягодицы провокационно обтирали запылённый капот «Камаро», а небольшая, но довольно аппетитная грудь так и манила Дерека из выреза её блузки. Чуткий нос улавливал аромат желания, ничуть не перебиваемый запахами заправочной станции на выезде из города, и будь Дерек в полном обороте, шерсть на загривке топорщилась бы от предвкушения взять своё по праву.

— Я не могу, — вздохнул он, отворачиваясь.

— Да ладно, медвежонок, тебе почти восемнадцать, неужели ты всерьез слушаешь мамочку и не ходишь на вечеринки? — Кейт недовольно поморщилась, хотя её голос и лучился нежностью.

Дерек скривился в ответ на это детское прозвище, только подтверждающее, что он зелёный подросток рядом с шикарной третьекурсницей, очевидно готовой зайти дальше обжиманий под школьной трибуной. Но нет, благодаря родительской глупости в одну из полных лун, на свет у юной Талии, будущей альфы стаи Хейлов, появилась пара волчат-близнецов — Лора и Дерек, а меньше, чем через два года ещё одна дочь — Кора. Мама и папа, видимо, слыхом не слыхивали о контрацепции, а они — их дети — теперь все втроём оказались лишены свиданий, вечеринок и прочих мероприятий, где существовал шанс заделать следующее поколение стаи.

«Мы, оборотни, слишком подвержены влиянию луны, инстинктов и страсти. Наши чувства обострены, и потеря контроля — довольно частое явление,» — всегда говорила мама. Дерек, Лора и Кора закатывали глаза, но спорить со своей матерью и альфой не решались — насчёт инстинктов она всё же говорила правду. И хоть в особо злые периоды Дерек и считал, что они для мамы ошибка, от которой она хочет предостеречь, родители их действительно любили и мечтали, чтобы их дети получили хорошее образование, посмотрели мир, завели свою собственную семью с правильным человеком. И сделали это вовремя.

— Ну, соври ей, что идёшь… Не знаю… Заниматься к другу с ночёвкой, — томно улыбнулась Кейт и ущипнула Дерека за щёку. — Вечеринка в следующую субботу, я напишу точное время и номер кампуса. И буду ждать твою хмурую мордашку. Прояви изобретательность и тогда узнаешь, как изобретательна могу быть я.

Он проводил её взглядом до хищно-алого внедорожника у топливораздаточной колонки и со вздохом сел в свой «Камаро». Даже если бы ему и удалось обмануть мать, чувствующую ложь за милю, смыть с себя запахи вечеринки оказалось бы той ещё задачкой. Но ради Кейт Дерек хотел попытаться.

Они познакомились на этой заправке три недели назад, когда у Кейт неожиданно сел аккумулятор, и оказавшийся рядом Дерек «прикурил» его от своей машины. В благодарность за потраченное время она угостила его кофе в рядом стоящей придорожной забегаловке и оставила номер телефона. И вот, после нескольких тайных встреч и десятков телефонных разговоров, позвала на вечеринку сестринства их колледжа, находящегося в пятнадцати милях от Бикон-Хиллз. А Дерека, здравомыслящего и ответственного, невосприимчивого к алкоголю в силу природы оборотня, способного при возникновении угрозы голыми руками разорвать всех на этой грёбаной вечеринке, не пускала туда мама, потому что он мог кого-то обрюхатить! От этих мыслей кончики пальцев зачесались от начавших трансформацию когтей, а челюсть заныла от сменивших человеческие зубы волчьих клыков. Сморгнув золотистую дымку с глаз и остановив бета-релиз, Дерек тщательно протёр лицо и руки антисептическими салфетками с ароматом лаванды, чтобы стереть с себя запах Кейт, завёл «Камаро» и поехал в сторону заказника, где располагалось семейное гнездо стаи Хейлов.



— Поберегись! — только ступив на веранду, услышал Дерек, и ему на грудь тут же упал взмыленный и запыхавшийся Стайлз, за ним следом из-за угла дома с гиканьем выскочила Кора, но её инстинктов хватило, чтобы затормозить и не врезаться в брата и в друга.

— Попался! Теперь-то я заберу этот чёртов дневник, — ухмыльнулась она и протянула руки к принявшемуся извиваться в объятиях Дерека Стайлзу. Тот, перемежая тяжелое дыхание с хохотом, забавно морщил вздёрнутый нос и по-оленьи таращил наивные карие глаза, умоляя Кору перестать пытать его щекоткой.

Дерек трагично выдохнул в не так давно отросший ёжик, уткнувшийся ему под подбородок, и, нахмурившись, попробовал отодрать от себя скрючившегося и задёргавшегося ещё больше Стайлза.

— Всё, всё, я сдаюсь, забирай! — захохотал тот и, выхватив из-за пояса тетрадь, швырнул во двор, куда Кора тут же бросилась как гончая. — Можешь отпускать, Дерек. Ты охренеть какой твёрдый! Господи, когда мне исполнится восемнадцать, у меня тоже появятся такие же грудные мышцы и каменный пресс? Чёрт, я сказал это вслух?

Стайлз сделал торопливый шаг назад, привалился к деревянному ограждению крыльца и, картинно утерев действительно влажный лоб, смущённо улыбнулся Дереку.

— Э-э-э… Привет, чувак, как дела?

— Нормально.

— Информативно, — хмыкнул Стайлз, засовывая руки в карманы широкой красной худи.

— Стараюсь, — дёрнул уголками губ Дерек.

— Твоя сестра и правда сидит прямо на земле в светлых джинсах? Боже… Хочешь знать, ради чего всё это?

— Нет.

— … чтобы прочитать мой дневник. Мы заговорили о весеннем бале, который в следующую субботу, ну, ты в курсе, и ей срочно понадобилось выяснить, с кем бы мне хотелось туда пойти. Ну, а я сказал, что доверю этот секрет только своему дневнику, потому что того самого человека всё равно не отпустят. Погоди, ты сказал «нет»?

— Да, Стайлз! Слишком много информации. Как обычно, — поднял ладони Дерек и покачал головой, будто стряхивал с себя только что услышанные ненужные сведения. — Хотя тут не надо быть провидцем, чтобы понять — ты хочешь пойти с ней.

— Именно! Это же она мой лучший друг! Вот ты меня понимаешь, чувак. Но, похоже, пора пересмотреть требования к друзьям. Ни Кора, ни Скотт — это другой мой лучший бро, если помнишь, меня не понимают. Он всё время говорит о своей Эллисон, а Кора почему-то вбила себе в голову, что я хочу пойти с тобой.

Дерек удивлённо выгнул бровь и кинул на Кору озадаченный взгляд.

— Кто поймёт этих женщин, — нервно хохотнул Стайлз, смешно заалев щеками, и тоже уставился на увлечённо листающую страницы Кору.

— Ну, Стайлз, это подло! — крикнула та, видимо, дойдя до искомого места. — Здесь нет имени!

Дерек махнул на них рукой и зашёл в дом.

— Ну, мам! — донёсся из кухни сердитый голос Лоры, а следом её беспомощный щенячий скулёж.

Мама сидела за столом и невозмутимо прихлебывала из маленькой чашечки кофе, бьющий по рецепторам свежемолотой арабикой, корицей и кардамоном. Лора топталась рядом, заламывая руки.

— Ну это же весенний бал! Хотя бы в выпускном классе я могу сходить на бал?!

— Ты сходишь на выпускной. Хотя и это риск! Знаю я, чем обычно заканчиваются такие мероприятия.

Лора покрылась красными пятнами и зарычала сквозь появившиеся клыки.

— Мам, ну правда, мы уже взрослые, за последние четыре года ни разу не потеряли контроль во время полнолуния, что нам какие-то танцы при убывающей луне. Мы наоборот более уязвимы и более человечны.

— Если Лора и хочет — сейчас — просто потанцевать, то тебе, — мама перевела пронзительный взгляд глаз с красными радужками на заговорившего Дерека, — определенно кто-то нравится. Ты это тщательно скрываешь, но всё же я улавливаю уже пару недель от тебя запах едва ощутимой смеси возбуждения, интереса и счастья. А сегодня ещё и…

Мама повела носом, и Лора, вдохнувшая следом за ней, подозрительно прищурилась.

— Ты пахнешь как Кора — Стайлзом.

Ещё на словах о возбуждении Дерек почувствовал, как щёки предательски заливает теплом румянца, и отчаянно пожалел, что сбривает свою густую щетину, способную скрыть этот позор. Запах Кейт с себя он смыл, а вот собственный… Как, чёрт возьми, вообще может пахнуть счастье? И… Стайлз-то тут причём?

Дерек по-собачьи потряс головой, стараясь замаскировать смущение.

— Ты влюблён в Стайлза? — выгнула бровь мама, отставляя чашку.

— Что?! Нет! — вытаращился на неё Дерек. От этого бредового предположения ладони неожиданно вспотели, а сердце бешено забилось где-то в горле.

Лора расплылась в ехидной улыбке, явно услышав его тахикардию.

— Но он тебе нравится? — продолжила допрос мама, ещё больше вгоняя в краску.

Волчьи боги, за что ему повезло родиться в этой безумной семье?

— Нет, он мне не нравится, — пробурчал он, мечтая разбить лицо о столешницу. Как с разговора о танцах они переключились на этот бред?

— Опять врешь, — радостно пропела Лора. — Я знаю, что никогда не признаешься, но стук сердца говорит за тебя.

Дерек бросил на неё красноречивый взгляд загоревшихся золотом глаз, без слов говоря, что он всё запомнил.

— Если ты хочешь пойти на бал со Стайлзом, то я не против, — ласково улыбнулась мама и, встав из-за стола, грациозной походкой направилась к выходу. Дерек провожал её огромными глазами, пытаясь поймать свою отвалившуюся от шока челюсть где-то у пола. Лора как обычно зеркалила его выражение лица. Её брови скрылись где-то в районе затылка, но очнулась она намного быстрее — как будущая альфа стаи имея лучший самоконтроль среди них всех. Пару секунд постояв с открытым ртом, способным сейчас по ширине посоперничать со ртом Стайлза, Лора негодующе рванула за мамой.



Дерек не разделял скорби сестёр, так как изначально не собирался на этот чёртов бал. На такие мероприятия ходили парами, а своей он сейчас считал Кейт. Представив её на школьном мероприятии, Дерек содрогнулся от нелепой картинки. Хищница в курятнике с желторотыми цыплятами. Да и не согласится она пойти, только снисходительно потреплет по щеке, как маленького, и снова назовёт медвежонком. Нет уж, Дерек бы и пытаться не стал. Проведя пальцами по волосам, он взял из вазочки несколько печений с арахисовым маслом и вышел обратно на веранду. Но даже там прекрасно слышал, как Лора возмущенно вещает о равных правах женщин, геев и чернокожих на посещение весеннего бала. Для этого даже не требовалось обладать волчьим слухом. С таким объёмом лёгких ей бы играть на трубе, а не на маминых нервах.

— Это кто тут гей? — навострила уши всё ещё терзающая тетрадь-дневник Кора.

Дерек закатил глаза и сунул в рот хрустящее печенье, не собираясь повторять бред, придуманный мамой и Лорой. Сердце сидящего на крыльце Стайлза неожиданно выдало взволнованную чечетку.

— Дер, о чем она? — не унималась Кора.

— То есть, кто тут чернокожий, тебя ни капли не смутило? — выгнул бровь Дерек, с интересом уставившись на лицо Стайлза, за считанные секунды налившееся такой краснотой, что посоперничало бы цветом с его худи.

«Что в нем может нравиться?» — подумал он, тщательно пережевывая печенье. Большой рот, курносый нос, родинки эти невозможные везде, будто, изгоняя из неугомонного Стайлза демонов, священник окропил его не святой водой, а чернилами. И глаза. Любопытные и какие-то девчачьи. Ещё в прошлом году Стайлз был по-детски пухлощеким и круглолицым бритоголовым недокормышем, сейчас же он немного отрастил волосы, набрал мышечной массы и заметно возмужал. Дерек не знал, зачем заметил в нём все эти изменения, видимо мама и Лора совсем запудрили ему мозги.

— Ваш дружок-верзила Бойд пригласил эту шлюшку Эрику из нашего класса. Лора с самого утра втирает маме, что переживать за целомудрие стоит её родителям, а не нашим.

— Кор, — выдохнул Стайлз и забавно сморщил вздёрнутый нос, — не вешай на человека ярлыки только из-за длины юбки.

— Да-да, это просто в Калифорнии жара. Твоя богиня Лидия Мартин не тупая красотка, а победительница чемпионатов штата по математике, встречающаяся с мудаком Уиттмором ради высшей цели. А Дерек со своей стрёмной угрюмой рожей не будущий могильщик, просто ему трут стринги и мама не пускает на бал.

Дерек, прищурившись, запустил в голову Коры печеньем, которое та ловко поймала и тут же вгрызлась. Ей он тоже припомнит.

— Эй, я не говорил про стрёмную рожу и стринги! Только про бал, — возмущённо воскликнул Стайлз, краснея на оттенок ярче и бросая на Дерека виноватый взгляд.

— Угу, ты сказал, фто… — фыркнул Кора, и крошки полетели во все стороны.

— Кор!

— Вообще-то мама пускает меня на бал, — спокойно ответил Дерек.

— Да ты вр… Не врёшь!

Дерек постучал себя кулаком по груди, где ровно билось сердце, и с торжествующим видом сунул в рот печенье. Вот и мгновенная месть за могильщика.

С криком «ма-а-ам!» Кора рванула в дом, будто за ней гнались охотники. Дерек проводил её хищным оскалом, но, зацепившись взглядом за вытаращившегося Стайлза, чуть не подавился остатками печенья.

— Ты продал душу, чувак?

— А?

— Бал!

Дерек выгнул бровь и сделал над собой усилие, чтобы не морщиться от доносившихся из дома возмущённых девичьих голосов, режущих тонкий волчий слух. А от спокойного властного голоса мамы по позвоночнику бежали мурашки, странно, как сёстры ещё умудрялись высказывать недовольство, когда на них давила сила альфы. Он бы уже давно покорно выгнул шею, обнажая горло.

— Не делай вид, что ты пранкер от бога. Знаешь, сколько раз я разыгрывал Скотта? Дохреллион. А Кору? Ни разу, чувак! Потому что она распознает ложь, как доктор Лайтман из «Обмани меня». Ладно я, у меня на лице всё написано, не хватает только неоновой подсветки и бегущей строки, а у Скотта эмпатия табуретки. Что поделать, я люблю его не за это. Но ты! У тебя же три выражения лица на все случаи жизни: хмурый, осуждающий и самодовольный. Так что миссис Хейл действительно тебя отпустила.

— И? Это не вопрос.

— И что ты ей пообещал?

Дерек всё-таки скривился. Мама напридумывала ерунды, и он никуда не пойдёт, даже имея официальное разрешение.

— О, да ладно тебе! — Стайлз всплеснул руками и чуть не свалился со ступеньки крыльца. — Я умру от любопытства, если не узнаю!

— Ты быстрее убьёшься от неуклюжести, — закатил глаза Дерек и понял, что против воли улыбается. Стайлз пах дикой смесью эмоций, которые Дерек не мог так хорошо расшифровывать, как делала это мама. Его гладкие щёки пылали, глаза горели от предвкушения.

— Пойдешь со мной на весенний бал? — выпалил Дерек, чувствуя, как кожу против воли обожгло румянцем.

— Слышишь? — торжествующе сказала кому-то в гостиной Лора, явно подслушивая за беседой на веранде.

— Господи, у Стайлз сейчас случится сердечный приступ, — прошептала Кора, зашуршав чем-то воздушным. Видимо занавесками. Отлично, теперь за ними ещё и подглядывали. Дерек подавил желание спрятаться под одеялом, как в детстве. В доме, полном оборотней с суперслухом и нюхом, никто не мог хранить секреты или делать что-то только для себя. И иногда скрытного по натуре Дерека угнетал этот бесконечный душевный эксгибиционизм.

— Эм-м-м, — промычал Стайлз и набрал полную грудь воздуха, чтобы… Ответить отказом. Дерек понял это по волне горького сожаления, паники и чего-то ещё. Карие глаза с девчачьими ресницами комично расширились и повлажнели, потому что Стайлз напрочь забыл моргать и дышать.

— Свалите от окна нахрен! — крикнул Дерек, хотя сёстры услышали бы даже шёпот.

— Чёрт, Стайлз не согласится, как так, Кор? Ты говорила, что он всегда пахнет радостью, когда видит Дерека, и начинает болтать в два раза больше, — зашептала Лора, отпрянув от подоконника.

— Да, но я никогда не спрашивала напрямую, только подкалывала его. И он реагировал, но без сожаления или грусти, — так же едва различимо затараторила Кора, и Дерек нахмурился, не зная, хочет ли слышать их разговор или всё-таки нет. Разочарование болезненно кольнуло уязвлённое самолюбие. Он даже не осознавал, насколько было приятно слушать шуточки Коры о том, что Стайлз к нему неравнодушен.

— Пойдём прогуляемся по заказнику, — вместо «нет» выдохнул тот и потянул Дерека за рукав кожаной куртки в сторону леса.




Стайлз увёл его настолько далеко, что Дерек перестал слышать сестёр. Плюхнувшись задницей в траву, как недавно сделала Кора, Стайлз нервозно впился зубами в кончик ногтя и поднял глаза на уже успокоившегося Дерека. Любому волку всегда становилось легче дышать в лесу, а Дереку уединение заповедника дарило еще и ощущение полного контроля над собой. Стайлз не мог слышать его сердцебиения, не ловил жадным носом запахи его эмоций, он наоборот сам оглушал заполошным ритмом тахикардии и забивал рецепторы убойным коктейлем из сложных чувств.

— Зачем? — помолчав минуту, спросил тот.

Дерек тряхнул головой, не сразу распознав суть вопроса.

— Зачем ты пригласил меня?

Дерек выдохнул через нос, неотрывно глядя в карие глаза. Почему-то соврать не поворачивался язык, хотя Стайлз не обладал волчьим полиграфом.

— Я твой проходной билет?

— Уже нет, ты же не хочешь.

— Я м-м-м… не такая девушка, Дерек. Но ты можешь привести весомые доводы, чтобы я согласился.

Он что, набивает себе цену? Дерек хотел разозлиться, но нос защипало от высококонцентрированной тоски, так не вязавшейся с насмешливым тоном Стайлза.

— Шуточки Коры дошли до миссис Хейл, — пожевав губу, сделал выводы тот. — А так как я парень, то, получается, этот факт исключает все её опасения. Что? Перед тобой сын шерифа и второй по успеваемости ученик в школе, конечно я умею анализировать информацию.

Дерек поражённо кивнул.

— Правда, я не собирался на бал. Кейт Арджент пригласила меня на вечеринку их сестринства в Сономе. В ту же субботу.

— Тётка Эллисон? — поднял брови Стайлз. — Погоди, она же уже закончила колледж пару лет назад.

— Она на третьем курсе, — поправил Дерек.

— Да нет, я точно помню, что видел у Эллисон в гостиной фото с её выпускного.

— Наверное, это был выпускной из школы.

— Элли там лет десять, чувак.

— Значит, из средней школы! — разозлился Дерек. Уж он точно почувствовал бы ложь, когда Кейт заливисто смеялась и говорила, что третий курс самый ужасный. И вообще, зачем они обсуждают её возраст?

— Окей, — сдался Стайлз, будто прочитав мысли Дерека. — Ей достаточно лет, чтобы тусоваться на вечеринках, заниматься сексом и знать о контрацепции. Мы с миссис Хейл можем спать спокойно. Не вместе, конечно. В разных кроватях. Ну… просто не переживать за тебя.

— Стайлз! — рыкнул Дерек, и тот, залившись румянцем, поднял руки вверх в жесте капитуляции.

— Хорошо. Я тебе помогу.

— Что, — прищурился он, не до конца избавившись от раздражения, — ты уже такая девушка?

— Да. Не бросающая друга в беде.




Уже подходя обратно к дому, Дерек протянул Стайлзу раскрытую ладонь, предлагая вложить в неё свою.

— Ты идёшь со мной на бал. И не бросаешь в беде, — сквозь зубы прошипел он на долгий непонятливый взгляд Стайлза. Тот тяжело вздохнул, будто не сам тут тупил, а шагающий рядом Дерек, и, проворчав про эмпатию табуретки, сжал его руку тёплыми чуть влажными пальцами.

От Стайлза отчетливо пахло свежей травой, привычными лекарствами, радостью и чем-то, чему Дерек так и не нашел названия, но улавливал рядом с ним постоянно. И от этого запаха волчья сущность просилась наружу. Не от предчувствия опасности, а просто потому что хотелось поддаться этому запаху, как зову полной луны. Странные ощущения он погасил в зародыше, сморгнув трансформацию радужки. Мама зря переживала, уж Дерек умел контролировать себя, как никто.




Дерек открыл глаза от настойчивой вибрации по столешнице. Сам он лежал щекой на учебнике по органической химии и видел чудесные сны, где вместо мистера Харриса про продукты синтеза им рассказывала Кейт Арджент в кожаной юбке-карандаш и почему-то клетчатой рубашке Стайлза. Глянув на экран, он улыбнулся трём пришедшим сообщениям от главной героини своих снов, но не успел открыть первое, как телефон снова зажужжал — на этот раз входящим звонком.

— Мой джип не заводится. Ты должен забрать меня из молла у южного шоссе, — без приветствия протараторил Стайлз, явно стараясь перекричать шум магазина.

С памятного разговора прошло два дня, и Дерек успел пожалеть о своём решении, потому что сёстры не давали ему прохода. А ещё приближающееся полнолуние выкручивало кости и зудело под кожей. От нудных уроков тянуло в сон. От душных расспросов и ехидных подколок хотелось перегрызть горло. Себе.

— Я должен закончить доклад для Харриса на завтра.

— Чувак, я ради тебя каминг-аутнулся перед отцом, поверь, это не то, что мечтает услышать о своём сыне выросший в консервативной Луизиане шериф полиции и ярый болельщик бейсбола — спорта больших злых мужиков с битами. Поэтому меньшее, что ты можешь для меня сделать — забрать из магазина, где я потратил все свои сбережения на выходной наряд, чтобы пойти с тобой на бал. А мог бы заказать цепь ГРМ для своей детки.

Дерек вздохнул и отключился, так и не прочитав сообщения.




Стайлз сидел на пуфике напротив магазина мужских сорочек, дрыгал ногой, кусал ноготь на большом пальце левой руки и что-то яростно тыкал на экране телефона правой. Дерек бесшумно подошёл, понаблюдал за нервными движениями и кашлянул, привлекая внимание.

— Иисусе, Дерек, нельзя подкрадываться к людям, как чёртов ниндзя, — вздрогнул Стайлз и уставился на него испуганными глазами.

В противовес внешнему виду Дерека обдало запахом радости. Помимо этого от него сильно несло антистатиком, видимо, от кучи примеренных вещей, лекарствами и… свежим мужским парфюмом. Раньше он точно не пользовался ничем, кроме антиперспиранта. Потянув носом, чтобы понять, нравится ли ему этот незнакомый запах, Дерек неожиданно чихнул, от чего Стайлз снова вздрогнул, а потом заливисто рассмеялся.

— Чувак, консультант сказал, что этот мега-модный в этом сезоне аромат мне подходит. Видимо нет, хорошо, что не купил. Ты сейчас похож на собаку, сунувшуюся мордой в цветник.

«На волка», — мысленно поправил Дерек и улыбнулся близкой аналогии. На Стайлза не получалось злиться долго, тем более тот действительно встрял здесь из-за него.

— Едем? — спросил он, собираясь развернуться к выходу из молла, но Стайлз поймал его за рукав кожаной куртки.

— Ты в этом собрался покорить свою… даму сердца? Это, конечно, мрачно, круто и брутально, но…

— Предлагаешь прикупить смокинг? — скривился Дерек, оглядывая свои тёмные джинсы и зелёную хенли под курткой. Не то чтобы он планировал пойти именно в этой одежде. — Чёрной футболки недостаточно?

— Сначала ты идёшь на бал и только потом на вечеринку. Даже такой пофигист и любитель фланели и клетки как я… — Стайлз тряхнул пакетом из крафтовой бумаги, а потом выдохнул и опустил плечи. — Ладно. Ты прав, тебе не нужно что-то из себя изображать и надевать брендовые шмотки, чтобы казаться привлекательнее. Кейт и так будет поражена.

— А ты? — спросил Дерек, с угрызением совести осмотрев покупки Стайлза.

— Что я? — округлил глаза тот и даже перестал дрыгать ногой.

— Что нужно надеть, чтобы поразить моего спутника на бал?

— Э-э-э… Ничего? То есть, не то чтобы ты должен стоять голым, хотя уверен, что это впечатляющее зрелище… Вау, боже, — всплеснул руками пылающий щеками Стайлз и зажмурился. — Что я несу? Фу-у-ух! Я хотел сказать, что мне не важно. Хоть в спортивной форме.

— Ну вот, — картинно вздохнул Дерек. — Плохой из тебя гей, ты совсем не смыслишь в моде. Теперь я опозорюсь.

— Зато я отличный сын шерифа, гениальный аналитик и знаю того, кто нам поможет, — ухмыльнулся Стайлз и потащил его в ближайший бутик. — Если ты действительно хочешь.

Дерек молча последовал за ним, непроизвольно заряжаясь его кипучей энергией.

— Ты знал, опросы показали, что баскетболисты выглядят в своих шортах и майках куда сексуальнее игроков в лакросс с их защитой? Зачем я выбрал такой контактный спорт?




На следующий день после школы Дерек собирался встретиться с Кейт в той самой забегаловке, где они первый раз пили кофе.

«Соскучилась», — написала она час назад и, не спрашивая о планах и расписании занятий, назначила встречу. Дерек не знал, как относиться к её властности и бескомпромиссности, часто проскальзывавшей в переписке или разговорах, но внимание и интерес такой девушки упустил бы только идиот. Хватало того, что он оставался единственным девственником в баскетбольной команде. Крутые парни не боятся, что мамы учуют на них сладкий запах духов и в очередной раз прочитают лекцию о контроле, ответственности и последствиях. Ещё там бывали рассуждения о важности встретить своего человека и спичи из серии «секс — это таинство». Мама встретила идеальную половинку и до сих пор счастлива в браке, но всё ещё жалела о юной несдержанности, подарившей ей троих волчат. Вместо всех унизительных запретов и родительских нравоучений Дерек считал более действенной коробку презервативов и простой совет держаться за якорь. Папа в мамины правила не вмешивался, ведь если с женой ещё можно было поспорить, то с альфой — нет. Дерек тоже не спорил. Просто молча делал, как считал нужным. И сейчас, забив на тренировку, он выходил из здания школы, чтобы встретиться с соскучившейся Кейт.

Двор и парковка почти опустели, если не считать машин баскетбольной команды и штрафников, оставленных после уроков. На нагретом солнцем крыльце сидела одинокая фигурка в клетчатой рубашке и что-то увлечённо листала одновременно в трёх книгах, похожих на альбомы с фотографиями выпускников.

— Привет, — поздоровался Дерек, заглядывая Стайлзу за плечо.

Тот вздрогнул, со скоростью света позакрывал обложки и, вытаращившись огромными глазами, оглушил заполошным сердцебиением. Выглядел он как вор, застигнутый на месте преступления.

— У тебя всё в порядке? — нахмурился Дерек, рассматривая его порозовевшую физиономию с взъерошенными волосами и искусанными губами.

— Да, — торопливо ответил Стайлз и энергично покивал для верности. — Перебрал «Аддералла», со мной бывает. Нужно плотно поесть, и перестану выглядеть как псих. Или нет.

Дерек дёрнул носом, улавливая действительно усилившийся запах лекарств, и нахмурился ещё сильнее.

— Почему не идёшь домой?

— Джип сдох, помнишь? Отец работает. А Харрис оставил Кору на отработку наказания. Ей ещё… — он резко качнул крупным для своей стройной комплекции запястьем с широким ремешком армейских часов и закончил с разочарованным стоном: — Сорок минут там торчать.

— А как же другие твои друзья? Не могли подвезти?

— Скотт водит мопед. Он говорит, что это мотоцикл, но нет, чувак, это чёртов мопед, который помнит времена Рузвельта, отвечаю. Даже если за мной будет гнаться толпа голодных зомби, я не сяду на этот раритет, спасибо большое. Айзек и Эрика ездят на автобусе. На него я опоздал. А Эллисон возит домой Лидию.

Дерек выгнул бровь, не понимая, в чём загвоздка последнего варианта. Две девчонки в пятиместной тачке. В четырёх — если её родители разорились на спортивную купе. И это всё равно на одно место больше, чем нужно Стайлзу.

— Эллисон возит домой Лидию, — ещё раз сказал тот, будто от повторения Дерек сразу же разгадает этот шифр. — Лидия не поедет со мной. Ой, да сделай лицо попроще, а то твои брови запутаются за волосы на затылке и там и останутся.

— Почему? — всё же спросил Дерек.

Стайлз передёрнул плечами, неуверенно улыбнулся. Нос уловил горький запах неловкости и стыда. Дерек легко опознавал эти эмоции, ведь именно так первые несколько раз пахли все дети Хейлов во время маминых лекций про пестики, тычинки и волков, слетевших из-за них с тормозов.

— Потому что я — это я.

Дереку не стало понятнее, и он жестом поторопил Стайлза продолжать.

— Её чувство прекрасного страдает рядом со мной, — он покрутил ладонью в районе живота, где даже под свободной тонкой футболкой просматривались кубики пресса. Хотя имел он в виду явно какую-то выдуманную ущербность.

— Права Кора, — фыркнул Дерек, подхватывая стопку альбомов и рюкзак Стайлза. — Дура твоя Лидия. Поехали, отвезу тебя домой. И выкинь из головы эти идиотские мысли.




Кейт встретила его приветливой улыбкой на накрашенных фруктовым блеском губах. Эта улыбка так не вязалась с бьющим по рецепторам запахом раздражения, исходившим от неё такими же ощутимыми волнами, как и тяжёлый пудровый аромат парфюма. Никто не любит опоздания, это Дерек понимал. Но потуги Кейт не выглядеть разозлённой показались ему хорошей реакцией — ради него она готова сделать вид, что всё хорошо. Не это ли успех?

— Извини, — сказал Дерек, падая на красный кожаный диванчик напротив Кейт и вытягивая из-за спины алую розу с острыми шипами. — Не мог раньше.

Кейт тряхнула волосами и состроила растроганное выражение лица.

— О, медвежонок, это мило. Прощаю.

Он опять едва не поморщился от детского обращения, но ей оно почему-то нравилось. Стайлз тоже называл его идиотским словом «чувак», но бесило оно в разы меньше. Возможно, потому что не несло в себе оттенок незрелости и неопытности, так тяготивших Дерека. Хотя он действительно понятия не имел, что делать. И даже идея с розой принадлежала Стайлзу.

— Как показывает мой опыт, накопленный миллионом просмотренных фильмов и прочитанных книг, мужчина дарит цветы, когда хочет сделать приятно или извиниться. Ты опоздаешь минут на сорок, — пожал плечами он, стараясь выглядеть равнодушным. Но Дерек видел, что к его дёрганности добавилась какая-то меланхоличная грусть. Раньше он практически не ощущал от него ничего подобного. Или просто не считал нужным замечать. Стайлз всегда дружил именно с Корой, а не с ним. Но сейчас Дерек отчётливо понял, что хотел бы это исправить. Со Стайлзом было… громко. Весело. Необычно. Комфортно. Диапазон его эмоций довольно часто распространялся за пределы болтливой радости. И Дерек с удивлением обнаружил, что с удовольствием собирает его образ из оттенков иногда ярких, а иногда едва уловимых чувств.

— Но запомни, — сказала Кейт, возвращая его в реальность. — Я не люблю ждать. Ты же придёшь на вечеринку на следующей неделе?

— Да, — кивнул Дерек, подавив желание выпустить когти. По загривку пробежали мурашки, как часто бывало от агрессивной сексуальности Кейт. Только сейчас было в этом что-то похожее на озноб, а не горячую волну возбуждения. Хищная довольная улыбка Кейт заставляла его волчье существо нервничать и стараться защититься. Этот странный коктейль собственных чувств он решил проанализировать позже, когда будет стирать с себя лавандовыми салфетками следы её запаха, а затем ехать в другой конец города домой.




Кора носилась по дому как торнадо в голубых пижамных штанах. На каждый удар её быстрых пяток Дерек болезненно морщился, но продолжал жевать тост с арахисовым маслом и клубничным джемом.

— Где моя чёрная толстовка? — крикнула она откуда-то сверху. — Кто, блин, спрятал мою расчёску?

— Поищи по запаху, — ответила ей ехидная Лора, ковыряя ложкой йогурт. Мама пила кофе, отец невозмутимо читал новости на планшете.

Дерек подхватил со стола рюкзак, два оставшихся тоста и закатил глаза на новую порцию криков «я тебе, блядь, не сыскная овчарка!», «не льсти себе, детка!» и «Кора Элизабет и Лора Маршалин Хейл, следите за языком!»

— Я лучше почищу потом Камаро от крошек, чем ещё минуту послушаю вот это всё, — ответил он на мамину выгнутую бровь и, сжав зубами хлеб, открыл переписку со Стайлзом, активно ведущуюся последние несколько дней.

— Твой бойфренд болтает в пять раз больше, чем мы все вместе взятые, — фыркнула Лора, кидая в Дерека орешком, от которого он легко уклонился. — Но его ты ведешь на бал, а от нас сбегаешь, братишка?

Он показал ей средний палец и им же напечатал сообщение:

«Заеду за тобой через пятнадцать минут».

«Кора проспала?»

«Звонил ей?»

«Да, в четыре утра. Мы делали кое-какой проект».

«Расскажешь?»

«Если будет что».

«Подожди, ты сказал четыре утра? Тоже до сих пор носишься по дому в пижаме?»

«Нет, детка, я свободная личность и сплю голым».

«Тролль, вот ты кто».

Дерек закатил глаза, вернулся на кухню и, схватив с кухонного острова фиолетовую термокружку с каким-то дохлым покемоном на боку, высыпал в неё треть сахарницы и залил остатки кофе из кувшина.

Ругань Коры, обнаружившей пропажу, он услышал уже выезжая с территории заказника.

— Заберешь у своего друга, может, он даже с тобой поделится, если не опоздаешь, — крикнул Дерек. В ответ ему прилетела ещё порция подростковых страданий. — Не забудь про сигнализацию, похоже, ты уходишь последней.

Он не любил ссориться с сестрами, но восемь счастливых эмоджи от Стайлза, благоговейное «мой герой» и какой-то порнографичный стон от первого глотка отвратительно-сладкого американо стоили того. Кора оборотень, справится и без кофеина. Да, Дерек не очень хороший брат. Это ему дали понять, ещё когда он получил разрешение пойти на бал. Но зато он хороший друг и сегодня хоть немного поможет Стайлзу, и так пахнущему «Аддераллом» сильнее обычного, не клевать носом на занятиях. Странное волнение от последнего сообщения Стайлза Дерек предпочёл не анализировать. Подумаешь, спит голым! У этого везунчика просто нет бесцеремонных сестёр.




«За опоздание Харрис снова оставил Кору на отработку», — прочитал Дерек, уже собираясь запереть телефон в шкафчике раздевалки. Вздохнув, он посмотрел на своих парней из команды, готовящихся к двухчасовой тренировке и столкнулся с предостерегающим взглядом Бойда.

— Даже не вздумай, Хейл, — одними губами сказал тот, кивнув на капитанскую повязку у Дерека на бицепсе.

Он и сам понимал, что потратил лимит прогулов в прошлый раз, удрав на встречу с Кейт. Но мысль, что Стайлз снова будет больше часа сидеть на крыльце в одиночестве отчего-то казалась ему невыносимой.

«Переоденусь и отвезу тебя», — набрал он, боясь передумать под неминуемым шквалом осуждения команды.

Вместо очередного сообщения Стайлз позвонил.

— У тебя же тренировка, чувак, — серьёзно сказал тот. И Дерек даже мысленно представил, как он хмурит брови в жалкой пародии на него самого.

— Стайлз, — ответил он, интонацией пытаясь донести, что всё в порядке.

— Вот уж нихрена. Слушай, ты мне ничего не должен, я и так злоупотребляю твоим чувством вины, и…

— Стайлз, — прервал его Дерек, раздражённо рыкнув. — Ты идиот.

Он давно понял, что в этой умной вечно взъерошенной голове водилось слишком много глупых самоуничижительных мыслей, мешающих Стайлзу жить.

— Ты прав, — на удивление быстро переключился тот и рассмеялся. — Но я работаю над этим. Поэтому поеду с Эллисон к ней домой и займусь нашим докладом по экономике. Финсток не разрешил им со Скоттом готовить проект вместе, чтобы не портить ей средний балл. Пришлось вызваться мне. А Скотти в паре с Корой. Надеюсь, они друг друга не убьют, ха-ха. Ты ещё меня слушаешь? Твоё красноречивое молчание буквально кричит о том, как тебе не терпится узнать, куда делся мой страх нахождения в замкнутом пространстве с Лидией Мартин!

Дерек закатил глаза, но не смог сдержать улыбку, а Стайлз продолжил тараторить:

— Говорю же, что ты прав, и я работаю над этим. Кора сказала, что я симпатичный и пахну энергией, что бы это ни значило. А твоя сестра не из тех, кто будет щадить чужие чувства. Так что Лидии не грозит обморок, ведь на мне сегодня даже нет клетки или принта с супергероями. Только монохром, только хардкор.

За болтовнёй Стайлза Дерек не заметил, как раздевалка опустела. Из приоткрытых дверей уже раздавался смех парней и ласкающие слух глухие удары тяжёлых баскетбольных мячей о паркет — началась разминка.

— Заберу тебя через два с половиной часа от Эллисон, скинь адрес, — оборвал его тираду Дерек и отключился, успев услышать учащённое сердцебиение и совершенно серьёзное «спасибо».




На обратном пути к дому шерифа Стайлз выглядел задумчивым, а Дерек наслаждался лёгкой усталостью в теле, остаточным адреналином от игры, молчанием и действительно приятным ароматом Стайлза, бодрившим и рождающим в душе что-то тёплое и позитивное даже несмотря на раздражающую примесь лекарств. Наверное, так и пахнет энергия. Энергия солнца. Хоть волки подвластны луне, но всё их естество пропитано силами природы. Кора была абсолютно права, подбирая определение.

Как всегда и происходило, тишина не продлилась долго.

— Где ты познакомился с Кейт?

— На заправке, — нахмурился Дерек, выныривая из медитативного состояния. Кейт всегда вызывала в нём волнение и дрожь, но говорить о ней со Стайлзом почему-то казалось неправильным. И появившийся от него запах тревоги, от которого не получилось бы скрыться в ограниченном пространстве машины, никак не помогал.

— На которую…

— Да, на которую я езжу каждый понедельник после тренировки.

— Она первая подошла или ты?

— Она. Попросила помочь ей с разрядившимся аккумулятором. Я помог.

— Ага-а-а, — задумчиво протянул Стайлз.

— К чему этот допрос? — не выдержал Дерек, переведя взгляд с дороги на него, прикусывающего нижнюю губу и явно не замечающего этого.

— А? Нет-нет, я же сын шерифа, а не шериф. Мне просто интересно, ты же знаешь, я любопытный.

Стайлз врал, но Дерек, атакованный дезориентирующими запахами тоски, тревоги и снова чего-то неопознанного, не стал выяснять причину.




Полная луна зудела под кожей Дерека едва обозначившись на светлом ещё небе. Но пока она не полностью вступила в свои права, он валялся на кровати и переписывался.

Как ни странно, всех интересовали его планы на субботнюю ночь. Кейт, уехавшей с отцом в другой штат по делам семейного бизнеса, он ответил, что будет отсыпаться, а Стайлзу написал правду:

«Приедет дядя Питер с семьёй. Пойдём в лес, разведём костёр. Подурачимся с Корой и Лорой. Звучит, как будто мы сектанты, но обычно это весело».

«Шутишь? Это же круто! Будете жарить сморы и рассказывать страшные истории под полной луной?» — ответил Стайлз, и Дерек представил, как его глаза светятся восторгом.

«Скорее выть, бегать и вызывать дождь. Возможно, поймаем пару кроликов и съедим. Сырыми».

«Звучит горячо! Желаю хорошо повеселиться. Потом не забудь пропить глистогонное, могу попросить Скотта взять в ветеринарке пару таблеток».

«Ха-ха. Что насчёт тебя?»

«Никаких сырых кроликов. Отец сегодня дежурит, так что закажу пиццу и займусь своим внеклассным проектом».

«Звучит очень по-задротски», — с ухмылкой напечатал Дерек, намеренно поддразнивая, — Стайлз всегда вёлся на провокации, очень забавно раздувая ноздри от возмущения.

«О, отвали, — тут же отреагировал тот. — Не проси потом специального агента Стилински спасти твою жалкую задницу, когда ФБР накроет вашу секту убийц-сыроедов!»

Дерек засмеялся в голос и отправил эмоджи с церковью и кроликом. Стайлз прислал в ответ средний палец.








В заказнике ощущалось присутствие посторонних. Дерек, Лора и Кора в бета-релизе наперегонки рванули на незнакомый запах около обрыва. Романтичное место с панорамой блестящего огнями города часто приманивало сюда парочек. Вот и сейчас, в серебристом свете полной луны на заднем сидении зелёного седана парень и девушка лет двадцати увлечённо целовались и лапали друг друга.

— Фу, — скривилась Кора, приваливаясь плечом к стволу широкий сосны. — Они сейчас сожрут друг друга. Вы их знаете?

— Нет, — покачала головой Лора. — Запах незнаком. Скорее всего это студенты из колледжа Сономы.

Дерек тоже потянул носом и выпустил когти от накрывшего его аромата того парфюма, похоже действительно модного и популярного, который он впервые услышал в молле у южного шоссе. На Стайлзе.

— Раз это не местные, тогда действуем, — ухмыльнулась Кора, демонстрируя удлинившиеся острые клыки. Припав на четыре конечности, она бесшумно скользнула к машине. Тяжело вздохнувшая Лора и всё ещё думающий о Стайлзе Дерек последовали за ней. Обогнув передний бампер, они притаились в тени деревьев напротив задней двери.

— Ненавижу вас, — одними губами сказал Дерек.

— Зануда, я слышу твоё сердцебиение, ты нас обожаешь, — так же бесшумно ответила Лора.

— Давай, ты знаешь, что делать, — пихнула его в бок Кора, поднялась и, заглядывая в окно, игриво постучала когтями.

— Это частная территория, — тоже поднявшись, рявкнул Дерек и мигнул золотыми глазами на вылупившуюся и заоравшую парочку.

Когда старенький седан скрылся из вида со скоростью света, в ушах всё ещё звенело от громкого крика. Кора и Лора, проводив машину оскаленными ухмылками, дружно расхохотались. Дерек закатил глаза.

— Зачем мы каждый раз это делаем?

— Затем, что нечего нарушителям закона заниматься тем, что нам нельзя на нашей же частной территории, — фыркнула Лора. — Если бы вместо нас были копы, эти орали бы точно так же.

— Дереку теперь можно, — заметила Кора, направляясь обратно к костру, где малышня Питера резвилась под присмотром взрослых. — Вы уже целовались?

Он показал сестре средний палец с длинным волчьим когтем.

— Вот засранец, придётся снова украсть дневник Стайлза.

— Дерек, ты же не гей, — прищурилась Лора, переходя на серьёзный тон.

Он посмотрел на неё, выгнув бровь, не считая нужным отвечать. Это она всё начала. И лучше бы закончила прямо сейчас говорить о Стайлзе. Аромат, ассоциировавшийся с ним, всё ещё фантомно слышался у Дерека перед носом, заставляя взбудораженную луной волчью кровь вскипать.

— Но ты же не соврал! Он тебе нравится!

На это Дерек тоже не стал отвечать. Сердцебиение сказало всё за него.

— Лора, навешивание ярлыков — наша семейная черта. Но Стайлз прав, это мерзко. Эй, Дерек! Костёр в другой стороне!

Но тот, доведённый до предела, уже бежал к выезду из заказника. Запах звал, и полная луна только усиливала потребность услышать его снова. Дерек сорвался.

Где-то вдалеке Кора констатировала то же самое. Звук терялся между деревьями, запутывался в шелесте листвы и гуле ветра от скорости, с которой Дерек нёсся в сторону дома Стайлза, но ответ Лоры он разобрал достаточно чётко.

— Нет. Дерек сможет себя контролировать. Мама считает нас детьми и до сих пор не верит в нашу силу, но мы должны верить друг в друга.

От её слов внутренняя жажда немного ослабла. Да, он сможет, якорь вновь держал его эмоции.

— Спасибо, — сказал он, зная, что его двойняшка Лора, всегда настроенная на него сильнее остальных, услышит.




Карниз окна второго этажа никак не предназначался для крупного тела почти восемнадцатилетнего парня, поэтому Дерек устроился на боковом скате крыши, где отлично просматривалась залитая светом комната. Стайлз, одетый в такую же, как у Коры, голубую пижаму, крутился на компьютерном кресле, грыз ноготь большого пальца на левой руке, а правой щёлкал мышью, перелистывая страницы на экране. Потом он что-то набирал, печатал на принтере и делал пометки в разложенных на столе бумагах. Сегодня он не пах тем парфюмом, а только цветочным кондиционером для белья, химически-фруктовым гелем для душа, пиццей с чоризо и базиликом, лекарствами и тревогой, но эта странная смесь рождала в Дереке чувство нежности. Такого Стайлза — домашнего, но как обычно взвинченного, хотелось защищать. Обострённые луной инстинкты побудили прилипнуть задницей к черепице и готовиться к ночной вахте — теперь он точно не сможет уйти до рассвета.

Стайлз действительно занимался каким-то проектом, увлечённо копая информацию, но не радуясь результату, потому что привычных позитивны волн от него не исходило. С каждым новым свеженапечатанным листом он становился более дёрганым, всё чаще запускал нервные пальцы в лохматые волосы и задумчиво постукивал карандашом по нижней губе.

Дерек не придумал ничего лучше, чем отправить сообщение.

«При проведении семейного мероприятия ни один кролик не пострадал».

Стайлз с улыбкой потянулся за телефоном и, обдав Дерека запахом радости, написал:

«Горжусь твоей гуманностью и здравомыслием, чувак!»

Дерек на несколько минут задумался, сочиняя остроумный ответ, а когда начал писать, среди шума улицы и громкого жужжания компьютерного процессора уловил глубокие размеренные вдохи, будто Стайлз… уснул. Дерек усмехнулся собственному разочарованию из-за осознания, что тот его обманул. Стайлз не спал голышом, а просто вырубился лицом на разложенных бумагах.

Покачав головой, Дерек ловко запрыгнул в комнату, не до конца понимая, что собирается здесь делать. За три шага преодолев расстояние, он присел на корточки около Стайлза, самозабвенно пускающего слюну на распечатку программ обучения в колледже Сономы. Рядом лежали рассортированные по годам списки зачислений.

Дерек знал, что тот собирался поступать в Беркли. Рядовой общественный колледж соседнего городка в принципе не подходил для его выдающихся мозгов. Пазл у Дерека в голове не складывался, поэтому он решил дождаться, когда болтливый Стайлз сам всё расскажет. В том, что это произойдёт, он не сомневался.

Дерек прошёлся по периметру небольшого захламлённого помещения, так подходившего его владельцу, и зацепился взглядом за валяющуюся на кровати тетрадь, служившую Стайлзу дневником. Вероятно, там хранились ответы на все его вопросы. Кончики пальцев буквально жгло от желания взять и всё узнать, но вместо этого он схватил из ведра под столом пакет с бумажками и пустой коробкой из-под пиццы и выскочил в окно.




«Кажется, я вчера отключился посреди переписки. Побочное действие моих колёс — на меня не действуют даже самые сильные седативные, но, блин, стоит расслабить мозг хоть на минуту, и привет», — написал с утра Стайлз.

«Я твой миорелаксант. Принимать каждый вечер для здорового крепкого сна», — набирая, фыркнул Дерек, всё ещё валяющийся в постели.

«Есть шанс впасть в зависимость. Бедный впечатлительный Стайлз слишком слаб».

«Сидишь же ты на «Аддералле», и ничего».

«Иисусе, чувак, ты предлагаешь посидеть и на себе? Надеюсь, ты сейчас покраснел, потому что я — да. Это было подозрительно похоже на такой пошлый и такой неловкий подростковый флирт!»

Обескураженный Дерек перечитал сообщение и действительно почувствовал, как щёки залило теплом. Он не имел в виду ничего такого! Или имел? И он ли начал этот «такой пошлый и такой неловкий подростковый флирт»?

«Не вздумай писать что-то подобное своей девушке», — прислал Стайлз, и игривое настроение Дерека испарилось.

«Спасибо, учту», — сухо написал он, и отшвырнул телефон, не понимая, на кого и за что злится. Но новое жужжание заставило его разблокировать экран. И кто ещё тут слишком слаб?

«Представляешь, меня ночью ограбили!»

«Что? Ты в порядке?» — быстро отстучал Дерек и тряхнул головой, чтобы вернуть контроль над своими эмоциями и оглушающим сердцебиением. Он же просидел на крыше до рассвета в компании мусорного пакета и неуместных мыслей. И никого не видел.

«Да! Могли бы опорочить честь Стайлза Стилински, но нет, не с моим счастьем. Всего лишь напали на ведро с макулатурой и унесли улики в виде коробки от пиццы. Папе утром нечем было меня шантажировать. Ха! Хотя по запаху чоризо и базилика он понял, что я согрешил. Но нет тела, нет дела».

«Может, ты сам выкинул, но не помнишь?»

«Чёрт! Скорее всего, не бывает же таких удобных грабителей, правда? Никому не говори, что встречаешься, хоть и фейково, с лунатиком! Что скажет миссис Хейл о такой партии для единственного сына!»

«А ты, — подумал Дерек, — встречаешься с оборотнем, который ворует твой мусор, и лунатик намного больше, чем ты можешь представить. Шериф без разговоров отстрелил бы мне яйца».

Но, конечно, этого не написал. А мама на удивление лояльно отнеслась к его побегу и вахте на крыше дома Стилински. И это было нечестно по отношению к сёстрам, ведь они контролировали себя намного лучше, чем Дерек. Но обсудить это у него не получилось. В пригороде Сакраменто, где как раз базировалась стая Джонас, полиция обнаружила несколько разрубленных тел. Мама дружила с их альфой, поэтому резко сорвалась, прихватив с собой Питера.




В понедельник Кора встала вовремя и сама поехала за Стайлзом, состроив Дереку ехидную рожицу. Он проводил её фирменным похерфейсом, только радуясь, что не придётся находиться со Стайлзом в замкнутом пространстве салона «Камаро», где не вышло бы спрятаться от аромата его ярких эмоций, смешанных с запахом кофе, геля для душа и «Аддералла». Запутавшемуся Дереку требовался перерыв.

Вздохнув, он отправил Коре сообщение с просьбой не нарываться сегодня на наказание, потому что у него двухчасовая тренировка после занятий и еженедельная поездка на заправку.

«Кто ты и что сделал с моим братом-пофигистом?» — через пару минут прислала она.

«Отвали», — ответил Дерек на светофоре и поехал к школе.



На заправке он снова пересёкся с Кейт. Чёрные кожаные штаны преступно обтягивали её длинные ноги и задницу, устроенную на капоте «Камаро», поэтому Дерек мало придавал значения теме разговора, сосредоточившись на том, чтобы не выпустить из рук топливный пистолет. Кажется, она спросила про выходные и напомнила про вечеринку. Будто Дерек мог забыть, что втянул в это дело всю свою семью и Стайлза.

— А как твоя поездка с отцом? — спросил он, напоследок обласкав соблазнительные округлости взглядом и посмотрев в насмешливые глаза.

— О, прекрасно! Поставила на место парочку нехороших парней.

— Звучит довольно опасно, — выгнул бровь Дерек, ощущая от Кейт волны радостного превосходства, отчего-то горчившего на языке.

— Пф, нет, — фыркнула она и рассмеялась. — Я могу за себя постоять. Люблю, знаешь, указывать зарвавшимся щенкам на их место. А главное, могу это сделать.

Если бы он находился в полном обороте, шерсть на загривке встала бы дыбом от ощутимой угрозы. Кейт выглядела взрослой, дерзкой, уверенной в себе и невероятно сексуальной.

«Опасной!» — кричало подсознание.

Дерек и без сердцебиения, доказывающего правдивость её слов, чувствовал, что она не преувеличивает свои возможности.

— Рассчитываю на тебя в субботу, медвежонок, — зачем-то ещё раз сказала она и, сунув ему в задний карман джинсов двадцатку, удалилась к своему внедорожнику. Покачивая бёдрами и дезориентируя.

Когда красные габаритные огни скрылись за поворотом, Дерек будто вынырнул из транса, куда Кейт как ловкий заклинатель змей — или волков — его загнала. Купюра жгла задницу, пальцы покалывало от невылезших когтей, а внутри разливалась необузданная злость. Что это было? Бензин стоил в четыре раза дороже, значит, не в этом заключалась её цель.

«Чаевые в трусики?» — фыркнул он сам про себя.

Чего Кейт добивалась своей провокацией, Дерек не понял, но за пару десятков глубоких вдохов всё-таки смог вернуть себе контроль над эмоциями.

Он расплатился с кассиром своей картой, как и планировал, а на доллары Кейт купил батончиков с арахисовой пастой, которые собирался отдать сёстрам.




«Как ты узнал, что я обожаю эти батончики?» — написал ему во вторник утром Стайлз.

Дерек не знал, на самом деле, и даже ни разу не слышал от него запаха арахиса. Купил их, просто потому что любил сам. А вот Кора прекрасно изучила своего лучшего друга.

«Это всё Кора», — честно написал Дерек, закрывая дверь. Сегодня он уходил последним и должен был поставить дом на сигнализацию. Лора перед занятиями повезла малышню Питера в начальную школу, а Дереку выпало убирать беспорядок в кухне после завтрака.

«Чёрт, а я надеялся, что ты расскажешь жуткую сталкерскую историю, как подглядывал за мной в окно, а потом спёр мою мусорку, полную этикеток от Ризес».

У Дерека похолодело всё внутри от страха. Стайлз знал? Мокрыми от волнения пальцами он промахнулся по кнопкам на охранном пульте, поэтому плюнул и сначала набрал сообщение, собираясь притворяться идиотом до самого конца.

«Ты же сам сказал, что лунатил и выкинул пакет».

«Обломщик! Даже помечтать не даешь!»

Дерек выдохнул, ввел код и сел в машину. Стайлз — это Стайлз, и даже волчьи инстинкты не всегда помогали быть рядом с ним начеку.

«Кора сунула свой любопытный нос в нашу переписку. Почему она неистово ржёт надо мной, создавая аварийные ситуации на дороге? С тобой ездить намного безопаснее, я не хочу умереть шестнадцатилетним девственником, спасибо большое».

«Она ржёт надо мной», — подумал он, но напечатал:

«Это твоя лучшая подруга, вот и разбирайся».
«Отвезу тебя после занятий домой».

«Ты должен был добавить «так уж и быть», — прислал Стайлз с кучей эмоджи.

«Так уж и быть».

Дерек усмехнулся и завёл машину. Телефон снова провибрировал сообщением уже у выезда из заказника.

«Что ты ему написал?! Он молчит (!!!) и улыбается как псих уже пять минут!»

«Кора! Смотри на дорогу, а не в телефон!» — вызверился на неё Дерек, но против воли тоже стал улыбаться так, что на светофоре бабулька в сиреневом «Кадиллаке» перекрестилась, поцеловала распятие на чётках и шустро подняла стекло.

Наверняка Стайлзу понравится история о том, что Дерек Хейл — гроза и ужас калифорнийских пенсионерок. Это мысль заставляла его посмеиваться до самой школы. На первом уроке Бойд спросил, не прилетало ли Дереку вчера на тренировке мячом по голове. Дерек только закатил глаза — его настроение сегодня вряд ли что-то сможет испортить.




По пути домой Стайлз снова трещал без умолку. Но это удивительным образом не раздражало. Кажется, Дерек даже соскучился по всей этой болтовне и сумасшедшему миксу из запахов радости, лекарств, лёгкой тревоги, а теперь ещё и арахиса.

— Скотт сегодня всю биологию страдал, нужно ли на весенний бал покупать девушке цветок на руку или это исключительно выпускная традиция. Я ему говорю: Гугл тебе в помощь, чувак! Я же ни разу не был на балах, откуда мне знать? А он обиделся, — вздохнул Стайлз, выстукивая пяткой по автомобильному коврику нервную дрожь. Видимо, его действительно расстраивал факт ссоры с другом.

— И что, погуглишь вместо него? — хмыкнул Дерек, бросив беглый взгляд на взъерошенную макушку. Волчьи инстинкты позволяли ему быстро среагировать на дорожную ситуацию и при более долгом любовании, но Стайлз об этом не знал, поэтому Дерек вел безопасно и аккуратно с точки зрения человека. Как тот и просил.

— Нет. Спрошу завтра у Эллисон, нужен ли ей этот цветочный браслет, и все дела.

— Гениально.

— Спасибо, — смущённо улыбнулся Стайлз. — Это моя супер способность. А твоя — говорить нахмуренными бровями.

Дерек засмеялся и отмахнулся от него, как от мухи. Стайлз в ответ обдал его запахом радости и снова продолжил болтать:

— Дерек, как записан мой номер у тебя в телефоне?

— А как тебя зовут? — выгнул бровь он, не отрывая взгляда от дороги.

— О, тебе лучше не знать…

— Стайлз!

— Но всё называют меня именно так, да. Странное, но читабельное прозвище. Хорошо, что ты нелюбопытный молчун и не спрашиваешь про мою книгу контактов.

— Ну и?

— О-о-о, тебе лучше не знать! — радостно возвестил Стайлз, ерзая задницей по сидению.

Дерек вздохнул и протянул ему ладонь.

— Э, нет, я не дам тебе в руки такой компромат на меня!

Дерек бросил на него суровый взгляд, и Стайлз, втянув голову в плечи, протянул разблокированный смартфон.

— «Суровая брутальность семьи Хейл»? Серьёзно? — рассмеялся он, прочитав имя под своим номером телефона.

— Зато не скучно, — дёрнул подбородком Стайлз и нахохлился, как воробей.

С этим Дерек не стал спорить. Поддаваясь веселому энтузиазму Стайлза, он на светофоре переименовал Кору и Лору в младшую и старшую катастрофы, а контакт Стайлза заменил на «Мой бф лунатик». И с гордостью продемонстрировал, надеясь повеселить и порадовать его записью про лучших друзей, но, взглянув на странно округлившиеся карие глаза, вспомнил, как они шутили про бойфренда лунатика.

— Видишь, говорил же, что у меня плохо с чувством юмора, — смущённо дёрнул плечом Дерек и тронулся на зелёный свет.

— Ты не говорил, — рассеяно сказал Стайлз и уставился в окно.

Остаток дороги тот подозрительно молчал, Дерек гонял мысли о том, как он докатился до этой сюрреалистичной ситуации, а салон «Камаро» наполнял усилившийся запах тревоги и тоски.



На следующий день мама с Питером так и не вернулись. Отец рассказал за завтраком, что они уладили дела с местной полицией, но так и не выяснили, чьих рук дело эти убийства. Он не трогал планшет с привычным новостями, а хмурился на мамину кофейную чашку, будто она хранила в себе ответы.

— Охотники, кто же ещё сможет разрубить оборотня пополам, — скривилась Лора, ковыряя ложкой йогурт.

У Дерека тоже пропал аппетит от мыслей о кровавой расправе. Только малыши активно хрустели ореховыми мюсли.

Мама не только заботилась о целомудрии своих детей, но ещё и неукоснительно заставляла следовать Кодексу. Зов луны лишал молодых волков разума, но в сильных стаях контроль давался легче даже совсем юным и неопытным, а влияние альфы помогало тем, у кого не получалось зацепиться за якорь. Охотки казнили только слетевших с катушек омег, но об этом всегда сообщалось альфам ближайших стай.

Сегодня малышню отвозил Дерек, Лора с отцом убирали беспорядок, а Кора снова слиняла из их волчьего дурдома за Стайлзом. Весёлый галдёж с заднего сидения и песенка про бананы из динамиков отвлекли его от мыслей про убийства, но почему-то настроили на другую волну. Наверное, маленькие кузены своей энергией и концентрированным запахом радости напоминали ему Стайлза. Сдав детей воспитателям, Дерек залипнул пару минут на контакте «Мой бф лунатик», тряхнул головой и всё же написал с предложением подкинуть до дома.

«Проект с Эллисон, помнишь?» — прислал тот, и это было первое его сообщение за последние сутки. Что ж, мама наделила чувством юмора только одного из двойняшек. Похоже, своей неосторожной шуткой он поломал даже непробиваемого Стайлз.

Дерек решил его не трогать. Эти две буквы, обозначающие и лучшего друга, и бойфренда, вызывали и у него странное волнение внутри. Он знал Стайлза с тех пор, как на детской площадке в центре Бикон-Хиллз лохматая как Гермиона Грейнджер Кора приволокла за руку худого глазастого мальчишку со смешной стрижкой под горшок, напоминающей Битлов с папиных коллекционных пластинок. Шериф Стилински уже тогда воспитывал его один и, видимо, позволял выбирать прически самостоятельно. Или его мама когда-то тоже была поклонницей Ливерпульской четверки и ретро, а Стайлз стригся так в память о ней. Почему-то этот вариант сейчас, когда Дерек узнал его лучше, казался более вероятным. Стайлз вообще, в силу свой преданности и готовности помочь, мог делать не всегда рациональные вещи. Например пойти с кем-то на бал в качеств фейкового бойфренда.

«Я твой проходной билет?»

Только ли? Ответить на этот вопрос Дерек пока не мог даже себе.




В пятницу Дерек тоже не переписывался со Стайлзом, и это казалось таким странным — не общаться обо всём на свете каждую свободную минуту. Он знал, что у общительного Стайлза много друзей, и что ему есть с кем поболтать помимо стрёмного парня без чувства юмора, притворяющегося геем для строгой мамы и предложившего ему побыть фейковым бойфрендом. А ещё он оборотень и ворует его мусор. Это случилось один раз и только для того, чтобы Стайлзу не досталось от шерифа, но кого волнуют эти нюансы? Всё это и без мистической и криминальной составляющих звучало как бред.

У Дерека тоже были друзья, приятели, сёстры и Кейт, но скучал он именно по гиперактивному Стайлзу.

— Я вижу, как ты смотришь на телефон, Хейл, — пихнул его локтем Бойд перед началом последнего урока. — Даже не вздумай снова бросить команду ради девчонки.

Дерек удивлённо поднял взгляд от прервавшейся два дня назад переписки.

— Я иду на бал со Стайлзом, — зачем-то сказал он, но Бойд даже бровью не дёрнул на это заявление.

— А через час со мной — на тренировку.

— Слово капитана, — закатил глаза Дерек и толкнул Бойда плечом. Тот кинул в него скомканной бумажкой, но Дерек увернулся. — Бросишь вас, криворуких, как же. На игре с Фейлпортом так же по кольцу попадать будешь?

— О, узнаю зануду Хейла! — разулыбался Бойд, но вошедшая мисс Блэйк прервала их разговор строгим взглядом.




В субботу мама и Питер, наконец, вернулись. Дерек понял это, когда под детский хохот и визги с заднего двора стало невозможно спать. Им вторил басовитый смех и рычание, перемежающиеся топотом маленьких ножек по газону. Передвигаться бесшумно малыши ещё не научились, да и не сильно старались. По дому тянуло запахом свежесваренной арабики, корицы и кардамона, которые Дерек слышал даже через закрытую дверь и притуплённые чувства. Сегодня — ровно через неделю после полнолуния — волчьи возможности снижались до уровня, близкого к человеческим. Мама считала этот день самым опасным, ведь они становились более уязвимыми. Лора ненавидела за отсутствие способности всё контролировать, Дерек же любил это подобие вакуума за возможность отдохнуть.

Выбравшись из постели, он первым делом проверил телефон и только потом отправился в душ. В кухню Дерек заходил мрачным и угрюмым. И даже несколько пришедших ночью сообщений от Кейт не сделали его счастливее. Она спрашивала, спит ли он уже, не хочет ли пообщаться и, возможно, «пошалить» по фэйстайм. Дерек даже не расстроился, что действительно уже уснул, — заниматься сексом по видеосвязи в доме, полном оборотней, он не рискнул бы точно. Да и переписываться с Кейт не было настроения. Они сегодня увидятся, что ещё обсуждать?

Мама сидела за столом и пила кофе маленькими глоточками.

— Привет, милый, — устало улыбнулась она и кивнула на кофейник. — Оставила тебе немного.

Дерек нацедил себе чашку и сел напротив неё. Мама пододвинула к нему тарелку с тостами и банку арахисового масла.

— Ты пахнешь грустью, что-то случилось?

— Нет, — пожал он плечами и вгрызся в хрустящий хлеб, показывая, что больше говорить тут не о чем.

— Я решила отпустить Лору и Кору сегодня на бал, — сказала мама после очередного глотка.

Дерек подавился тостом и, откашлившись, уставился на неё наверняка точно так же, как Стайлз смотрел после приглашения на бал. Шокированно и испуганно.

— Что произошло в Сакраменто? — всё-таки выдавил он.

— Почему вы с Лорой задаёте один и тот же вопрос, вместо того, чтобы радоваться? — поморщилась она и отвела взгляд.

— Мам.

— Сегодня важно то, что вы пойдёте на бал, потому что я не права. Мой опыт — он только мой. Нельзя избавить детей от всех ошибок. Если вы не допустите мои, то допустите свои, возможно, худшие. И я не смогу помочь. Оберегая вас, как золотые яйца, я просто не дам вам думать своими головами и принимать собственные решения. А ещё вы просто можете не успеть пожить так, как хочется.

— Погиб наш ровесник? — догадался Дерек, отодвигая от себя тарелку.

— Да, — вздохнула мама. — Я расскажу вам завтра все подробности расследования. Стая Джонас обнаружила тела достаточно поздно, чтобы успеть считать остатки воспоминаний когтем альфы, но кое-что мы узнали.




Вернувшись в комнату, Дерек снова открыл мессенджер и принялся гипнотизировать строчку пустого сообщения. По идее, теперь, когда у Дерека было официальное разрешение идти на бал с парой любого пола, а Стайлз мог бы пригласить Кору, как и хотел, им следовало расторгнуть соглашение. Стайлз больше не его проходной билет, но у Дерека внутри всё протестовало против этого решения.

«Мама всех отпустила на бал», — всё же напечатал он, упав спиной на постель.

«Кора уже позвонила и рассказала, что миссис Хейл похитили инопланетяне, ха-ха. И это подстава, ведь у Лоры нет платья, а пара Коры занята. Занята же?» — почти мгновенно ответил Стайлз, и Дерек наконец выдохнул, осознав, что от волнения задержал дыхание.

«Да», — не задумываясь, ответил он и улыбнулся энергии, сквозящей в каждой букве вновь пришедшего сообщения.

«Круто! Тогда увидимся в восемь у школы? Отец сжалился над вами и починил мою детку авансом за успешно оконченный год, так что теперь придётся поднажать с химией и перестать бесить тренера. Но я снова мобилен, й-и-иха!»

«Да», — опять написал Дерек. Хоть энтузиазм Стайлза и был заразительным, новость, что они не будут больше вместе ездить, его не обрадовала.

«Я безумно счастлив, что не придётся просить Скотта подкинуть меня обратно на тачке его мамы. Когда он с Эллисон, уровень милоты настолько велик, что неподготовленный человек может начать блевать радугой. Я подготовленный, но нет, спасибо большое. После бала они наверняка сначала до-о-олго будут гулять, целоваться и вот это всё. А теперь я просто поеду домой, когда ты уйдёшь к Кейт».

Кейт.

«Жду тебя к девяти, медвежонок», — написала она, пока он пытался завтракать. Дерек ничего ей не ответил. В Кейт его привлекала опасная сексуальность, Стайлз же, иной раз невыносимый и раздражающий, творил с ним какую-то странную магию, заставляющую нуждаться в нём, как в воздухе. Кейт походила на будоражащую кровь луну, с которой волки находились в вечном противостоянии. Стайлз — на лес, даровавший спокойствие, надёжность и жизненную энергию.

Дерек решил, что обязательно должен съездить на вечеринку в Соному, чтобы разобраться в своих чувствах окончательно.




К восьми часам из открытых дверей спортивного зала по школьной парковке, забитой отмытыми до блеска машинами, разносились ритмичные басы. Кора в непривычно элегантном брючном костюме и Лора в струящемся платье в пол уже зашли внутрь. Такие же наряженные парочки, тройки и более многочисленные компании старшеклассников шествовали к крыльцу, где в ожидании сидел Дерек. Выбранные с помощью Стайлза и консультанта из молла тёмно-серые джинсы и белая рубашка с воротником-стойкой притягивали взгляды проходящих мимо, и он уже получил несколько комплиментов от знакомых девчонок-черлидерш.

— Вау, так непривычно видеть тебя не в мрачном.

Даже сквозь притуплённые чувства и множество других ароматов вокруг Дерека резко прошибло запахом возбуждения, чего ему ещё ни разу не доводилось слышать от Стайлза. Он поднял глаза на него, ухмыляющегося и перекатывающегося с пятки на носок, и на секунду подвис. Точно такая же, как у него самого, только чёрная и более свободная рубашка подчёркивала широкий разворот плеч Стайлза и скрывала природную стройность, делая фигуру мощнее. Чёрные же джинсы обращали внимание на длину ног.

— Сегодня ты забрал у меня эту привилегию, и погляди! Отлично выглядишь, — улыбнулся ему Дерек, вставая со ступеней крыльца. Он ожидал, что тот ответит очередной остроумной шуткой, начнёт рассказывать, как замучил консультантов в магазине, или хотя бы пожалуется на комментарии отца по поводу его одежды. Но Стайлз резко втянул воздух носом и потупил глаза. Яркий румянец дополз до шеи и скрылся за высоким воротником где-то под наглухо застёгнутыми пуговицами.

Дерек протянул ему руку раскрытой ладонью вверх, и Стайлз, выдохнув, вложил в неё свою, влажную и горячую. Слабые, но различимые запахи тревоги, радости, не проходящего возбуждения и того самого парфюма сделали Дерека практически счастливым.




Внутри спортивного зала, где организовали бал, музыка играла на критичной для волчьего слуха громкости, и Дерек порадовался волшебному седьмому дню идущей на убыль луны. Переступив порог, Стайлз ощутимо расслабился и стал с интересом рассматривать людей и интерьер.

— Я не знаю, что тут нужно делать, — честно сказал Дерек, почти прижавшись губами к уху Стайлза, и буквально почувствовал, как того пробила дрожь.

— Я тоже не знаю, — ответил Стайлз и рассмеялся. — Предложил бы выпить пунша, но там сейчас Скотт и Эллисон, а так как мы ненастоящие бойфренды, ты не обязан с ними знакомиться. Поэтому… Не знаю, можно постоять, потанцевать? Ты вообще танцуешь или слишком рокстар для этого дерьма?

— А друга ты бы стал знакомить с другими своими друзьями? — спросил он, глядя на ряд столов с напитками и игнорируя вопрос про танцы. Стайлз поднял на Дерека счастливые глаза, казавшиеся чёрными в мерцающем полумраке зала. — Тогда пошли.

— Ты помнишь, что от них зашкаливает ми-ми-метр? Это может шокировать, — прищурился Стайлз, но потянул его за руку в сторону темноволосой парочки.

— Я восемнадцать лет живу с Лорой и шестнадцать — с Корой, нет человека более стойкого к потрясениям, — фыркнул Дерек и постарался изобразить на лице приветливую улыбку. Ему не хотелось, чтобы лучший друг Стайлза подумал, что он нелюдимый душный кретин. Хватало того, что его лучшая подруга жила с Дереком в одном доме и считала будущим могильщиком.




Увильнуть от танцев так же легко, как от вопроса о них, Дереку не удалось. Сначала его выручила Кора, ускакав со Стайлзом кружить странные хороводы под трек, который все Хейлы имели удовольствие регулярно слышать даже сквозь звукоизоляцию её комнаты. Затем диджей сыграл ещё несколько их песен, Дерек поболтал с сияющим как начищенный доллар Бойдом, познакомился с Эрикой, совсем не похожей на шлюху, и понаблюдал за счастливо смеющейся Лорой, окружённой несколькими парнями из её команды по плаванию. А ещё он увидел, наконец, ту самую богиню Мартин, когда извивающийся на танцполе Стайлз нелепо махнул рукой рыжеволосой нимфетке и крикнул: «Привет, Лидия!»

Дереку сразу не понравились её капризно полные губы и оценивающий взгляд, прошедший по телу Стайлза, словно сканер. Поэтому, когда из колонок полилась медленная мелодия, он протиснулся сквозь разбившихся на парочки людей и неловко откашлялся.

— Приглашаешь меня? — вытаращился на него Стайлз, приоткрыв от удивления свой большой притягивающий внимание рот.

— Романтика вошла в чат, — фыркнула Кора.

Дерек бросил на неё суровый взгляд, и она удалилась. Правда, ни разу не впечатлённая.

— Пригласил я тебя почти две недели назад, а сейчас просто пользуюсь правом на танец со своей парой, — сказал он, тщательно скрывая дрожь в голосе. Эти слова отдавались внутри приятным теплом и вибрацией. Волчьи инстинкты настойчиво требовали от Дерека пометить Стайлза, но якорь и понимание, что это всё не по-настоящему, держал его в узде.

— А ты серьёзен, большой парень, — улыбнулся Стайлз и вложил свою ладонь в руку Дерека, позволяя притянуть к себе. — Я не умею танцевать вот так.

— Смысл не в умении, — ответил он вместо «я тоже». Суть ведь действительно заключалась не в красивом вальсировании по паркету — Дерек удовлетворял потребность быть ближе, чувствовать жар тела Стайлза даже через несколько слоёв одежды, сжимать в объятиях своего человека.

На втором подряд танце Стайлз окончательно расслабился, прижался грудью и горячо дышал носом в шею. Дерек топтался с ним в подобии медленного танца и тихо млел. Наверное, сейчас мама снова сказала бы, что он пахнет Стайлзом и счастьем. И была бы права на все сто процентов.

— Посторонитесь… Подвиньте задницы с дороги! — послышался надменный капризный голос незнакомого парня у Дерека за спиной. Он проигнорировал возмущения, продолжая поглаживать большим пальцем правой руки спину в чёрной рубашке. — Стилински, свали нахрен с моего пути!

Дерек, едва сдержав рык, резко развернулся к хаму и налетел на вытянутую руку с пластиковым стаканчиком. Плечи и живот обдало холодом, в душном воздухе спортивного зала разлился запах ягодного пунша, а по белой ткани расплылось большое малиновое пятно.

— Уиттмор, лучше беги, — спокойно сказал Стайлз, хватая мгновенно закипевшего Дерека за руку. Уиттмор пару раз испуганно хлопнул глазами, скривил смазливую рожу и сбежал так быстро, будто и не мешали ему танцующие парочки несколько секунд назад.

— Пойдём, — потянул Стайлз Дерека в сторону выхода. — У меня есть одежда в тачке.




В багажнике, в забытой спортивной сумке Стайлза действительно лежала его любимая клетчатая фланель. Разложив рубашку на сидении, он принялся расстёгивать на себе пуговицы.

— Стайлз, — позвал Дерек, стараясь, чтобы голос не звучал так растеряно, как он себя чувствовал на самом деле.

— Что? — вскинул тот брови и стянул с плеч чёрный хлопок. — Раздевайся.

Внутренности Дерека будто ошпарило возбуждением от сказанных слов и открывшегося вида на два маленьких тёмных соска, гладкую кожу в точках родинок и густую дорожку волос на животе, скрывающуюся за ремнём джинсов. Он тряхнул головой, избавляясь от жжение трансформировавшейся радужки. Сжатые в кулак ладони пропороли вылезшие когти. Начать неконтролируемый бета-релиз в самый безопасный день месяца — это надо было очень сильно постараться. Для полного фиаско не хватало только обратиться в волка посреди школьной парковки и трахнуть ногу Стайлза, как перевозбужденная собака.

Стайлз тем временем швырнул чёрную рубашку на сидение, сунул руки в рукава клетчатой и посмотрел на Дерека, как на маленького несмышлёного ребёнка.

— Ты собираешься переодеваться? — спросил он, протянув пальцы к пуговицам у горла Дерека.

Дерек чуть не зарычал от желания притиснуть Стайлза к боку машины и впиться в его влажные приоткрытые губы. Сжать бока зажившими, но всё ещё испачканными кровью ладонями. Утвердить права. Пометить. Грёбаные инстинкты заставляли волчью сущность сходить с ума.

Шумно задышав носом, он зажмурился, чтобы не видеть полуголого Стайлза, сосредоточенно расстёгивающего его испорченную рубашку.

— Всё, надевай мою чёрную, — сказал тот, отходя на шаг.

Дерек непонимающе моргнул.

— Мне нужны твои одежда и мотоцикл?

Но Стайлз не отреагировал на цитату должным образом, что дезориентировало Дерека ещё больше.

— Ты едешь на вечеринку к Кейт, забыл?

Он действительно забыл. В кармане тут же завибрировал телефон. Не было сомнений, что это сообщение от Кейт с очередным напоминанием, сдобренным пикантными намёками.

— Я вернусь, — выдохнул Дерек, обещая этими словами всё и сразу. Он схватил с сидения рубашку и принялся шустро натягивать. Чёрный хлопок облепил его как вторая кожа.

Стайлз только кивнул и, не глядя на него, сел на водительское место.

Дерек бросился к своей машине и, не добежав нескольких метров, остановился. Зачем ему ехать в Соному? Чтобы разобраться в том, что он и так уже понял? Волчьи инстинкты настойчиво тянули его к голубому «Джипу». Дерек и без них рвался обратно всей душой. Да, расставание с кем-то по смс выглядело не очень красиво, Кейт явно взбесится. Но чувства Стайлза заботили его куда сильнее. Уходя, он услышал привычные нотки тоски в его запахе, и наконец-то этот пазл для Дерека сложился. Стайлз никогда не считал, что у них что-то получится, но отчаянно этого хотел. Теперь Дерек хотел этого не меньше.

Всё-таки дойдя до «Камаро», он отчистил руки от крови лавандовыми салфетками и отправил Кейт сообщение. А потом максимально быстро вернулся к машине Стайлза и застал того лежащим щекой на обнимающих руль руках. Ресницы прикрытых век трепетали, будто он едва сдерживал слёзы.





Дерека обожгло стыдом, вина ядовитым потоком потекла по венам. Стайлзу было больно из-за него.

— Стайлз, — позвал он, почему-то боясь прикоснуться.

— Я не реву, — встрепенулся тот, шмыгнув носом.

— Тебе всего шестнадцать, и мудак, который привёл тебя на бал как фейкового бойфренда, отобрал твою рубашку и свалил посреди веселья на свидание к другой. Я бы на твоём месте плакал как девчонка.

— Хорошо, что ты не на моём месте, мир не готов видеть Дерека Хейла в слезах, — фыркнул Стайлз, усаживаясь ровнее.

— Хэй, я рыдал в голос, когда Кора съела моего мягкого Пикачу. Не надо ржать, мне было пять!

А Коре — три, она только научилась перекидываться в волчонка и совершенно не умела контролировать инстинкты. Сгрызла тогда всё, до чего могла достать. Дерек улыбнулся этим воспоминаниям и мысленно поставил себе плюсик за то, что смог вернуть Стайлзу хорошее настроение.

— Хочешь обратно на бал?

— В этом? — Стайлз кивнул подбородком на не до конца застёгнутую рубашку в красную клетку. — Меня вряд ли впустят. И нет желания.

— Тогда у меня есть идея получше, — Дерек протянул руку и, сжав горячую чуть влажную ладонь Стайлза, повёл его к своему «Камаро».




К десяти вечера в закусочной «У Дейзи» схлынул основной поток желающих набить животы фирменным фастфудом и пирогами. Дерек усадил Стайлза за столик в самом дальнем углу и сам сделал заказ, зная, что выбрал всё правильно: бургер с картошкой и молочный коктейль — для Стайлза, яблочный тарт и колу — для себя.

— Ешь, — сказал он, когда Дейзи самолично выставила на стол тарелки с одуряюще пахнущей едой и высокие бокалы с напитками. Стайлза не пришлось уговаривать. Дереку иногда казалось, что метаболизм того мог бы посоперничать с волчьим.

Стайлз с неприличным стоном впился зубами в исходящую соком котлету и расправился с бургером за пару минут.

— Я рад, что ты не уехал, Дерек, — дожевав, сказал он. — Не то чтобы у меня были реальные доказательства, но Кейт Арджент — мутная штучка.

— Что ты имеешь в виду?

Стайлз окунул ломтик картошкой в розовую пенку густого коктейля и сунул в рот. Пока он задумчиво жевал, Дерек не менее неприлично пялился, забыв, о чём спросил минуту назад.

— Сначала я искал информацию о Кейт в открытых источниках и выяснил до крайности мало, — наконец заговорил Стайлз. — Ей двадцать восемь, хотя и в этом возрасте можно учиться на третьем курсе, — здесь вроде как всё ещё нет криминала. Нет его и в том, что она уже закончила университет Колорадо шесть лет назад. Это мне рассказала Эллисон. А вот то, что в списках колледжа Сономы её никогда не было, — уже странно. Плюс, водительские права выданы штатом Нью-Йорк, и там же она официально зарегистрирована. Это я пробил по полицейской базе, — Стайлз покраснел и опустил глаза на недоеденную картошку. — Но вечеринка сегодня действительно есть, поэтому я подумал, что она просто запала на тебя — и кто бы не, если уж быть откровенным — и постеснялась своего настоящего возраста. Был бы ты девчонкой, я бы переживал больше. А так статистика говорит, что парней не насилуют красивые женщины. Это вообще практически невозможно в силу физиологии. Но скорее всего ей просто хотелось поразвлечься с тобой этой ночью. И ты вряд ли стал бы сопротивляться.

— Стал, как видишь, — хмыкнул Дерек, покрутив в пальцах запотевший стакан колы. — Это и был твой внеклассный проект?

Вместо ответа Стайлз густо покраснел и вцепился зубами в коктейльную трубочку.

— Почему не сказал сразу?

— А что я должен был сказать? Дерек, я не доверяю людям, у которых нет соцсетей и штрафов? Откажись от вечеринки и, вероятно, фееричного секса с шикарной опытной женщиной и останься с неуклюжим мной на школьных танцульках? Даже для меня это звучит слишком бредово.

Стайлз саркастично фыркнул и сделал большой глоток коктейля, поставив тем самым точку.

— Ты очень красивый.

От этих слов Стайлз подавился, закашлялся, а потом засмеялся, от чего у него носом пошёл молочный коктейль. Стоило ему вытереть розовые потёки с лица, Дерек подался вперёд через стол и прижался к пахнущим клубникой губам. Нежным, тёплым, лишающим воли. Он не имел права зайти дальше, поэтому просто провёл по ним кончиком языка, слизывая сладость.

— Извини, — сказал Дерек прямо ему в губы, не находя сил отстраниться. — Мы ещё не обсудили вот это всё, а я уже…

— Я не против, — жарко выдохнул Стайлз и скользнул языком в рот Дерека, а пальцами в волосы на затылке, притягивая ближе. А потом Стайлз неожиданно ойкнул и отстранился. В воздухе сильнее запахло клубникой и молоком.

— Вселенная хочет, чтобы мы остались без рубашек, — улыбнулся Дерек, рассматривая розовое пятно на столе, стекающее Стайлзу на живот.

— Это точно, — расхохотался тот. — Потому что вряд ли в твоём «Камаро» есть запасная. Пойду попробую отмыть это безобразие.

Как только Стайлз скрылся за дверью туалета, Дерек оглядел опустевшую закусочную в поисках почему-то не спешащей убрать беспорядок Дейзи. Колокольчик на входе мелодично звякнул, и Дерек почувствовал, что шею обожгло будто от укуса злого насекомого. А потом перед глазами всё поплыло и резко потемнело.




Сначала в нос ударили запахи бетонной пыли, пороха и металла. Затем пришла боль в плечах. Уши уловили потрескивающий звук, и только тогда восстановилось зрение.

— Ну наконец-то ты проснулся, медвежонок, — ласково улыбнулась Кейт и игриво нажала кнопку на снова затрещавшем электрошокере. — Или точнее будет сказать волчонок?

Дерек сцепил зубы и дёрнул задранными вверх руками. Натянутые цепи, соединявшие запястья, шею и лодыжки, немелодично звякнули, полы расстёгнутой рубашки заскользили по бокам, в ботинках мокро чавкнуло — похоже, он стоял в ёмкости с водой.

— Как нехорошо бросать ждущую тебя девушку, — цокнула она языком.

— У тебя проблемы с головой, если из-за этого ты похитила несовершеннолетнего, — выплюнул он, стараясь дышать размеренно, чтобы не уйти в бета-релиз. Хотя Кейт, кажется, этому бы не удивилась. А вот полный оборот был опасен уже для него самого — освободив лапы, он просто задохнётся, повиснув всем весом на сковывающем шею металлическом ошейнике. Эта сучка всё предусмотрела.

— На твоём месте я бы подумала о своих проблемах. Всё могло бы оказаться проще и приятнее для тебя, если бы ты приехал в Соному. А теперь, раз уж я привезла тебя сама, то и удовольствие получу только я.

Кожу в районе ребер обожгло ударом тока, спина изогнулась до хруста, Дерек закричал трансформировавшимися связками.

— Звуки страданий мерзких шавок — просто музыка для моих ушей, — пропела Кейт, выключив шокер.

Дерек загнанно дышал, не смыкая до конца челюсть с отросшими клыками. Как он и предполагал, её не удивили острые зубы, сглаженные надбровные дуги без привычной растительности и остальные монстропрелести бета-релиза.

— Что, пёсику больно? Электричество для оборотней на третьем месте по опасности после разрубания пополам и аконита. Я могу продолжить, а могу подарить тебе быструю смерть от первого варианта, если ты скажешь код от вашей охранной системы.

Он зарычал и задёргался в путах, но сейчас — на седьмой день убывающей луны — его сил не хватило бы порвать даже полицейские стяжки, не то что цепь, способную удержать альфу. Вот почему ей нужен был именно сегодняшний вечер. А ему самому оказалась нужна не она, а Стайлз.

— Стайлз…

— О, твоему маленькому курносому дружочку повезло, что он человек. Проспится пару часов в обнимку с раковиной от вколотого снотворного, и всё. Я бы посмотрела как он спит с тобой, наверняка это вышло бы весьма горячо, но тебя я присмотрела для себя.

— Пошла нахер, — прохрипел он и получил ещё один разряд.

— Вот на этот? — Кейт шагнула совсем близко и схватила его за пах. Дерека обдало запахом её возбуждения и азарта, а яйца сковало болью. — М-м-м, а ты не плохо экипирован, волчонок, даже жаль будет уничтожать такой экземпляр мужской красоты. Но увы, очаг заразы нужно искоренять полностью. Что я и сделаю, когда ты скажешь код. А ты непременно скажешь.

Новый приступ электрического ада заполнил сознание Дерека, выключая его на несколько секунд.

— Не спать, медвежонок, мы ещё не договорили.

— Мои радужки жёлтые, а не голубые, я не причинил никому вреда, — болезненно выдохнул он, глядя в её горящие сумасшедшим блеском глаза. — Моя стая чтит Кодекс!

— Альфа Хейл распустила своих щенков, пугающих людей звериными мордами!

— Но это же просто шутки! Никто от этого не пострадал! Никто даже не свяжет это всё с оборотнями.

— Вы считаете это шутками, — зло прошипела Кейт ему прямо в лицо. — Я называю это обнаглевшими шавками, которые посмели выказывать своё превосходство над людьми, а значит, заслуживают смерти. И вы, и стая Джонас не уйдёте от возмездия. А потом я займусь другими бешеными собаками, пока не уничтожу всех.

«Люблю, знаешь, указывать зарвавшимся щенкам на их место. А главное, могу это сделать», — вспомнил Дерек её слова в день, когда мама и Питер сорвались в Сакраменто из-за разрубленных пополам тел оборотней.

— Мы, может, и собаки, но чудовище здесь только одно — ты, — выплюнул он и приготовился к новой порции боли. Но вместо этого металлическая дверь за спиной Кейт содрогнулась от удара, и в комнату ввалился взъерошенный раскрасневшийся Стайлз в испачканной молочным коктейлем рубашке и с битой наперевес.

— Что за… — начала Кейт, развернувшись, но Стайлз не дал ей закончить, без промедления врезав скруглённым древком по переносице. Раздался характерный хруст, и Кейт кулем рухнула на пол, потеряв сознание. Перелом носа и сотрясение ей гарантированы.

— Боже, Стайлз, как ты здесь оказался? — выдавил из себя Дерек и обвис на цепях. — Она сказала, что вырубила тебя снотворным.

— «Аддералл» глушит седативные, забыл? А в больших количествах, видимо, ещё и транквилизаторы. Твоя чокнутая подружка явно не рассчитывала на такой эффект, ха! — ухмыльнулся тот и, проверив у Кейт пульс, принялся обшаривать её карманы в поисках ключа от кандалов. — Она даже не потрудилась уточнить, нейтрализовала меня или нет, поэтому я рванул за вами буквально через минуту. На твоём «Камаро». Так что тебе, вероятно, придут штрафы за превышение.

— Плевать, — облегчённо рассмеялся Дерек и вдохнул запах тревоги, лекарств и радостного возбуждения. — Она была здесь одна?

— Нет, конечно, — фыркнул Стайлз и весело агакнул, нашарив ключи. — Но и я не Капитан Америка, чтобы порубать всех её подельников в капусту. У меня есть команда поддержки в виде волков-ниндзя. Пришлось потратить время, чтобы связать двух обоссавшихся от страха мужиков.

И тогда Дерек понял, что так и находится в бета-релизе, а слуха касается всё усиливающийся звук полицейских сирен.

— Сев в машину, я сразу же позвонил отцу, сообщил информацию о похищении и номера красного внедорожника. А потом набрал Кору, потому что не знал номера миссис Хейл. Папа запретил мне ехать за вами, но чёрта с два я позволил бы увезти тебя хрен знает куда.

— Тебя не удивили волки, — не спросил, а констатировал Дерек, потирая освобождённые запястья.

— Шутишь? — выгнул брови Стайлз, продолжая ковырять замок на толстом металлическом ошейнике. — Удивили, конечно. Но кулон на одной из волчиц, подаренный мной Коре, помог мне не завизжать от ужаса. А потом она лизнула меня в нос, ты заорал, и мы решили идти на штурм.

— Где они?

— Побежали к машине, где оставили одежду. Голая лучшая подруга — зрелище, которое я хотел бы развидеть. Твоя мама тоже в пути. Мы договорились, что я дождусь хотя бы Кору с Лорой. Но терпение никогда не являлось моей сильной стороной. Тебе было больно!

— Я оборотень и могу вытерпеть довольно много боли, — улыбнулся ему Дерек, вытаскивая ноги из таза с водой — чёртова сучка хотела усилить проводимость электричества по телу.

— Не в мою смену, — нахмурился Стайлз, обнимая его за шею и обеспокоенно заглядывая в глаза. Но через секунду его эмоции сменились на радостный восторг. — Дерек, помнишь я говорил, что однажды твои брови запутаются в волосах на затылке и там и останутся? У тебя на лице нет бровей! Это произошло, чувак! Я пророк!

«Нет, Стайлз Стилински, ты идиот. Но ты мой идиот», — подумал Дерек. Уйдя из бета-резила в полный оборот, он прижался широким лбом в колени Стайлза и расслабленно вздохнул.

— Чёрт возьми, я всегда хотел завести собаку! Папа будет в восторге!

Если бы Дерек мог, он бы закатил глаза, но вместо этого рассмеялся волчьей пастью. Стайлз залился хохотом от этих странных лающих звуков, и Дерек, наконец, услышал, как пахнет счастье. Полицейские сирены от нескольких подъехавших машин уже оглушали, Лора встречала помощников шерифа заверениями, что всё в порядке, а Дерек, вместо того, чтобы обратиться в человека, смеялся вместе со Стайлзом и никак не мог надышаться его эмоциями.

Его проходной билет оказался лотерейным и выигрышным, однозначно.

@темы: Рейтинг: PG-13, Размер: миди, Категория: слэш, Персонажи: Дерек Хейл, Персонажи: Стайлз Стилински, Персонажи: Кейт Арджент, Персонажи: Бойд, Персонажи: Кора Хейл, Визуал: фанарт, Reverse 2021

---

"Убить тебя", reda_79 и Fraude

[reda_79]

Заявка № 2

Название: Убить тебя
Артер: Fraude
Автор: reda_79
Бета: wal
Пейринг, Персонажи: Дерек Хейл/Стайлз Стилински, Питер Хейл, Скотт Маккол, Айзек Лейхи, шериф Стилински и др.
Жанр: романс, мистика
Рейтинг: NC-17
Размер: миди, 10392 слова
Саммари: В Бикон-Хиллз снова происходят странные вещи.
Предупреждения: события канона после второго сезона изменены… Прихода стаи альф не было. Дерек — альфа. закадровые смерти людей и животных.
Благодарности от автора: Большое спасибо Fraude за бесконечный вдохновляющий талант, за идеи и разговоры, за терпение и поддержку.
Спасибо wal за отзывчивость и оперативность в исправлении моих косяков.
Отдельное спасибо [Рыжая_Бестия] за помощь в верстке.
Резервная выкладка: АО3
Скачать текст: Google doc
Иллюстрации: арт, баннер, разделитель

В начале летних каникул Дерек затеял стройку. Власти штата наконец-то подтвердили его право собственности на землю, на которой когда-то стоял старый дом Хейлов, а в последние годы — лишь его остов. Для укрепления фундамента и возведения новых стен он нанял профессионалов, а вот всю внутреннюю и внешнюю отделку взял на себя. Разумеется, вся стая ему в этом помогала. Однообразная и нудная работа Стайлзу была не по душе, тем не менее он исправно приходил и хватался за все подряд, лишь бы быть поближе к Дереку. Зачастую его помощь оборачивалась мелкими катастрофами: он ронял ведра с краской, путал гвозди, приносил не те доски, занозил пальцы и просто отвлекал всех дурацкой (по словам Дерека) болтовней. Конечно, сам Стайлз не считал свои теории дурацкими.

«Последний месяц в Бикон-Хиллз ничего не происходило. Это затишье не могло быть естественным», — утверждал Стайлз. Ему никто не поверил. И зря.

Неприятности начались с малого.

У соседки Скотта — сварливой миссис Бинкс — пропал любимый пудель. Никто особенно по нему не страдал, характером тот пошел в свою хозяйку и то и дело лаял на всех прохожих. Но потом пропал Блейки — помесь биггля и мопса — этот милый песик жил в нескольких кварталах от школы, Стайлз не раз встречал его то с хозяином, то с хозяйкой, то с ними обоими. Затем бесследно исчез доберман соседей Арджентов. Здоровый, но совершенно беззлобный пес.

Наверное, пропадали и другие собаки, не каждый хозяин будет всерьез бить тревогу и развешивать объявления о поиске. А некоторые животные и вовсе не имели дома, например, беспризорный Сильвер. Стайлз сам дал ему кличку — дворняга хромал на одну ногу, и вряд ли кто-то еще обратил внимание, что пес перестал слоняться по округе.

На самом деле никто из стаи, кроме Стайлза, даже не посчитал эти происшествия чем-то настораживающим. Все изменилось, когда Прада не вернулась с утреннего моциона. Ее искали все, даже Дерек. Собака словно сквозь землю провалилась. Лидия была безутешна.

— Если бы Прада умерла, я бы закричала, верно? — глядя на Стайлза измученными, полными боли глазами, спросила она.

— Конечно, — поспешил подтвердить Стайлз, хотя не думал, что способности Лидии распространялись и на домашних любимцев.

Сосредоточившись на утешении Лидии, они едва не пропустили серию новых неприятных событий. Не суй Стайлз нос в дела отца, участившиеся взломы с проникновением в чужие дома точно остались бы вне поля их зрения.

Преступники не забирали из домов ничего ценного, и все же потерпевшие жаловались на исчезновение разных предметов: заколки для волос, фотографии со столика, магнита с холодильника, кухонного полотенца, бутылки молока. Копы на такие мелочи не обращали внимания, фиксируя показания почти автоматически — мелкие вещи могли просто затеряться, молоко мог выпить кто-то из членов семьи и забыть об этом сказать. Стайлза же эти подробности встревожили, но связывать столь разные преступления, такие, как кражу собак и взломы домов, он не спешил. Только когда бесследно пропали люди — все разного пола, возраста и расы, — Стайлз по-настоящему насторожился. Повинуясь обострившейся интуиции, он начал сопоставлять улики, показания и нашел связь: пропавшие люди были потерпевшими или родственниками потерпевших от взломов, и все они потеряли собак. Единственные, кто вроде бы не вписывался в картину преступления, была семья Мартин — у них никто не пропал, кроме садового гнома.

— Нет, Стайлз, это чертова садовая скульптура не была членом нашей семьи, — отрезала Лидия в ответ на робкое предположение, что гном мог быть семейной реликвией или особенным любимцем. — А вот Прада была, — добавила она и, развернувшись на каблуках, захлопнула перед ним дверь.

Стайлз застыл на пороге, задумчиво уставившись в одну точку, мысли понеслись вскачь, и его озарило.

— Точно! — Стайлз вскинул кулак вверх в победном жесте. — Все сходится, — пробормотал он себе под нос и поспешил к машине, чтобы выложить Дереку все, что он успел накопать.

Подъезжая к новому почти законченному дому, Стайлз в очередной раз поразился, до чего же внушительно он выглядит. Двухэтажный, обшитый темным деревом, под настоящей черепичной крышей, а внутрь вело высокое крыльцо с широкими ступенями. И все же Дерек по-прежнему занимал его один.

Лидия не захотела жить под одной крышей со старшим Хейлом (а кто хотел?), но не вернулась и когда Питер объявил, что слишком взрослый, чтобы делить дом с кучкой перевозбужденных подростков. На самом деле Стайлз считал, что дело в месте — в конце концов, Питер дважды горел здесь, и тут же был похоронен, вряд ли он успел об этом позабыть. Скотт вроде бы не решался бросать мать. Скорее всего, Мелисса просто не разрешала сыну жить в лесу с человеком (или не совсем), которого еще совсем недавно обвиняли в убийстве. А тут еще Эллисон на все лето уехала с отцом в Париж, и нужда в спокойном месте для свиданий отпала. И только у Айзека получилось задержаться в новом доме на несколько недель. А потом что-то произошло — Стайлз так и не понял, что именно, но Айзек взял и переехал к Скотту. Странный выбор, учитывая их соперничество за внимание Эллисон.

Сам Стайлз и хотел бы разделить одиночество Дерека, но и одной ночевки хватило, чтобы понять, что лучше этого избегать.

Стайлз просто физически не мог не думать о том, что где-то рядом, в соседней комнате, в своей постели лежит Дерек — одет он или обнажен? Обнимает ли он во сне подушку, в какой позе предпочитает засыпать? Дрочит ли он, оставшись наедине? Может ли он учуять возбуждение Стайлза? Поймет ли, что его так взволновало?
В общем, слишком много всего. Стайлз боялся сгореть со стыда и не мог утром ему в глаза смотреть.

Дерек же на одиночество не жаловался. Казалось, его это даже более чем устраивало.

— Я все понял, — заявил Стайлз с порога.

Вздохнув, Дерек сделал шаг в сторону, пропуская его внутрь.

— Гном — это безделушка, пропавшая во время взлома, — затараторил Стайлз. — А Прада — член семьи пострадавших.

Дерек смотрел на него, сложив руки на груди. Вся его поза выражала скепсис, что только раззадорило Стайлза во что бы то ни стало доказать свою правоту.

— Допустим, все, что ты говоришь, имеет смысл. Кому и зачем, по-твоему, проворачивать такое? — спросил Дерек. — И как можно приравнять собаку к человеку?

— Некоторые любят своих питомцев больше, чем людей, — буркнул Стайлз и прикусил губу.

— Хорошо, пусть так. Но как это все связано с нами?

— Я не уверен, но тебе не кажется, что кто-то сжимает вокруг нас круг, готовит ловушку? — Стайлз подошел к стене, на которую на днях повесил карту (удовлетворенно заметил, что Дерек не только не выкинул ее, а даже не снял). Взял черный маркер и начал помечать места, где похитили собак, и места, где были взломаны дома.

— Не вижу никакого круга, — заметил Дерек.

— А если так. — Стайлз взял маркер красного цвета и начал помечать на карте места проживания членов стаи.

Он еще не закончил, когда почувствовал, что Дерек подошел ближе, остановившись буквально в шаге за его спиной. От этой близости у Стайлза начала кружиться голова и мысли потекли по совершенно другому руслу. Он замер и едва подавил дрожь, когда Дерек забрал у него из руки маркер, чтобы отметить еще одно — последнее место.

— Тут живет Питер.

Пристально вглядываясь в карту с нанесенными метками, Дерек совсем не обратил внимания на то, как Стайлз прикрыл глаза и осторожно сглотнул.

— Возможно, в твоей бредовой фантазии есть зерно истины, — вынес он вердикт.

— Ну спасибо, — фыркнул Стайлз, расслабляя плечи. Вообще-то в такие моменты Стайлз был благодарен Дереку за черствость, это помогало не сойти с ума окончательно, не броситься ему на шею, не смотреть влюбленными глазами.
Стайлз не понимал, почему вообще влюбился в этого хмурого типа. Неужели он купился на ореол загадочной мрачноты, на сильное тело и красивое лицо? Да и нет — признавался он себе. За пару лет знакомства он научился видеть глубже внешнего. Стайлза привлекали странноватый юмор Дерека и своеобразная забота, ответственность и желание защитить. А еще Дерек готовил самый вкусный капучино, хотя сам его никогда не пил. И у него была самая обалденная улыбка, которая появлялась так редко, что Стайлз первый раз, увидев ее, решил, что у него глюк.

Позже, на собрании стаи, Дерек сообщил о предстоящей для всех них опасности. В его изложении выкладки Стайлза звучали сухо, но по существу.

— Может быть, кое-кто недоволен нахождением твоей стаи на территории Бикон-Хиллз? — предположил Питер, сделав упор на слове «твоей». К стае Дерека он как будто себя не причислял.

— Это всегда была наша территория, — парировал Дерек.

— Да, но, возможно, кое-кто решил забрать ее себе и мы мешаем? — высказался Айзек.

— Такую вероятность нельзя исключать, — хмуро кивнул Дерек.

— И что мы теперь будем делать? — нетерпеливо вскинулся Скотт, поглядывая на часы, словно куда-то опаздывал.

— Для начала будем внимательнее к окружению. Постарайтесь не ходить в незнакомые места в одиночку. — Дерек обвел всех серьезным взглядом.

— Откуда в Бикон-Хиллз незнакомые места? — фыркнул Стайлз.

— Ты-то, конечно, успел залезть в каждую дыру, — съязвил Питер.

— Тебя, Стайлз, это касается в первую очередь, — прервал пикировку Дерек.

— И почему это? — задиристо уточнил Стайлз, желая приглушить тепло, которым окутало его от заботы Дерека.

— Ты человек, — отрезал Дерек и повернулся к Скотту.

Стайлз застыл.

Вот как. Дерек считает его беспомощным, как котенка какого-нибудь.

— Скотт, прекрати пялиться на часы, — отчеканил Дерек. — У Эллисон еще глубокая ночь, ты не пропустишь ее звонок. Пообещай мне, что будешь за ним приглядывать.

— Эй! — возмутился Стайлз.

— За ним могу приглядеть я, — ухмыльнулся Питер так елейно, что у Стайлза мурашки по загривку поползли.

— Нет, — сказали они хором с Дереком.

— Почему бы тебе, племянничек, самому не приглядеть за нашей бедной овечкой.

— Я не овечка.

— Я ведь не отказывался, — напомнил о себе Скотт. — Стайлз мой лучший друг, и я только рад провести с ним время.

Стайлз тряхнул головой, вспомнив, как в последние несколько встреч за игрой или просмотром фильмов Скотт, не затыкаясь, трепался об Эллисон. Он, конечно, был его другом, но слушать оды Эллисон и их неземной любви сейчас, когда сам Стайлз изнывал от неразделенных чувств к Дереку, было выше его сил.

— А вам не кажется, что я тоже здесь и имею право на слово, — разозлился он. — И вообще, я взрослый и самостоятельный. Не свяжи я все это воедино, вы вовсе ни о чем бы не знали!

Но переупрямить Дерека не получилось.

С этого момента кто-то из членов стаи неизменно крутился рядом. Видимо, решили не доверять все одному Скотту, разделили повинность на всех и пасли Стайлза по очереди. Все, кроме Дерека, конечно.

Стайлз сначала злился, а потом привык и вошел в азарт, пытаясь ускользнуть от слежки. Проще всего было со Скоттом, чуть посложнее, но не намного, с Айзеком. А вот уйти от Лидии у него не получилось ни разу.

Больше всего Стайлзу нравилось играть с Питером, обвести которого вокруг пальца было непросто, но неизменно весело. Сегодня как раз был такой момент.

Заметив Питера в кафе, Стайлз медленно дожевал картошку, запил колой и неспеша направился в туалет, вроде как отлить. Разумеется, он просто думал, что оттуда проще всего сбежать. Стайлз как раз примеривался к окну в мужском туалете, когда услышал чужой разговор.

Говорили два парня, один из которых точно был оборотнем.

— Если ты согласишься на укус, мы всегда будем вместе, — голос звучал умоляюще и совсем юно.

— Я не хочу, чтобы меня кусал кто-то, кроме тебя, — ответил ему второй с капризной ноткой.

— Мой укус не сделает тебя оборотнем, — вздыхал тот, явно говоря это не впервые.

«Укус — это дар», — вспомнил Стайлз вкрадчивый голос Питера и, вздрогнув, задел шпингалет окна.

— Тут кто-то есть, — всполошился юный оборотень.

Стайлз замер.

— Никого тут нет, успокойся, Ральфи, — заметил второй, и Стайлз услышал звук поцелуя.

Выругавшись про себя, он продолжил стоять, боясь спугнуть парочку и в то же время не желая становиться свидетелем чего-то более интимного.

«Пожалуйста, остановитесь на поцелуях…»

С этим ему повезло. Мальчишки очень скоро свалили, оставив его с пылающим лицом и колотящимся сердцем.

Когда он вышел из туалета, Питера в баре уже не было. Скорее всего, он решил, что Стайлз сбежал, и пошел его искать. На всякий случай Стайлз еще поплутал по улицам и только потом пошел домой.

— Что-то случилось, ребенок? — с порога спросил его отец. — Ты выглядишь… взбудораженно. Взбудораженнее обычного, — хмыкнул он.

В ответ на заверения Стайлза, что все хорошо, он вскинул бровь, но спорить не стал. Он уже собирался в участок на дежурство и вообще выглядел довольно озабоченным. Конечно же, Стайлз не смог устоять и начал свои обычные аккуратные, как ему казалось, расспросы.

— Тебе бы допрос вести, — буркнул шериф, вздыхая. — Одна из пропавших найдена мертвой.

— Признаки насильственной смерти? — мигом насторожился Стайлз.

Шериф вскинул глаза к потолку, но все же ответил.

— Никаких. Вскрытия еще не было, но по первым впечатлениям, она просто уснула и не проснулась.

— Странно, — пробормотал Стайлз, чуть не ляпнув: «На оборотней не похоже».

— Ты предпочел бы, чтобы ее убили? — брови отца взлетели к переносице.

— Но ведь еще не доказано, что не убили? — хмыкнул Стайлз и прикусил язык.

— Ох, ребенок, держался бы ты от этого подальше.

— А что я, я и держусь. Мне просто любопытно. Ты же знаешь, я всегда интересуюсь твоими расследованиями.

— Знаю, знаю, — отмахнулся отец и тяжело опустился на стул. — Может быть, сделаешь мне кофе, ночь предстоит длинная.

— Тебе же вредно, — ворчливо заметил Стайлз. — Ну ладно. Лучше уж мой кофе, чем та бурда, что вы пьете в участке.

Отправив отца, Стайлз еще посидел в интернете, потупил в игру на телефоне, потом включил какой-то старинный детективный сериал, в процессе просмотра которого у него и сложились пазлы.

Новая стая замешана в исчезновениях животных и людей, — решил он. И Дереку нужно было об этом знать.

— Нет, пожалуйста, только не сейчас! — простонал Стайлз, ударяя кулаком по рулю заглохшего джипа. Автомобиль ответил протяжным гулом клаксона, но на новый поворот ключа в замке зажигания не среагировал. — Почему это всегда происходит в самое неподходящее время?

На этот риторический вопрос машина, разумеется, не ответила.

– Ладно, — буркнул Стайлз себе под нос, растер лицо ладонями, после открыл бардачок и извлек оттуда фонарик, гаечный ключ и моток изоленты. Посмотрев на все это добро, поморщился и наконец вылез наружу, мстительно хлопнув дверцей. — Давно надо было сдать тебя в металлолом, — притворно погрозил он джипу, ласково огладив голубое крыло.

Отсутствие дыма из-под капота он посчитал хорошим знаком. Но через полчаса бесплодных усилий понял, что поторопился, когда мотор не завелся и даже ни разу не чихнул. Раздраженно фыркнув, Стайлз хлопнул капотом, забросил гаечный ключ и изоленту в окно, фонарик на всякий случай сунул в карман и задумался, нервно дергая себя за волосы.

Чертов телефон сел — сам же не поставил его на зарядку после сотни партий в танчики. Верный друг джиппи заглох посреди дороги; бросать его казалось неправильным, да и переться до дома Дерека несколько километров по ночному лесу на своих двоих — вариант не из лучших. Вот только информация, с которой Стайлз сорвался в двенадцатом часу ночи, была слишком важной. Во всяком случае, так ему казалось, когда он вылетал из дома, не проверив заряд телефона и не додумавшись сначала позвонить.

«Да потому что он послал бы тебя куда подальше. Ну или велел бы ждать до утра, — прошептал внутренний голос. — И ты просто решил завалиться в его дом как снег на голову и застать его без обычной маски суровости. Хотел увидеть его сонным и мягким».

Стайлз прикусил губу и заставил внутренний голос заткнуться. Он просто не мог ждать, не мог сидеть на месте, вот и поехал. А теперь придется идти пешком, ведь возвращаться еще дальше. И вообще как-то глупо.

Заперев двери джипа, Стайлз шагнул на лесную тропинку, подсвечивая себе дорогу неровным светом фонаря. Страшно не было. Ага, пока где-то совсем рядом не хрустнула ветка, потом еще одна, после он разглядел шевеление в кустах. «Наверное, дикий поросенок», — решил он и перехватил фонарик на манер дубинки. А потом кусты раздвинулись и на него кто-то прыгнул.

— Ах ты ж, срань господня! — Отпрянув, Стайлз плюхнулся на задницу и схватился за сердце, во все глаза пялясь на упавшее рядом тело. — Дерек?

Дерек лежал без движения.

На нем не было ни клочка одежды. Взгляд Стайлза помимо воли облизал крутую линию бедра, переходящую в ягодицу, испуганно метнулся вверх, по внушительному бицепсу, мощной шее, выгнутой под неудобным углом, гладкой человеческой щеке и остановился на ямочке под губой. Стайлз целую минуту страшился посмотреть ему в глаза, а когда взглянул, вздрогнул. Дерек напоминал труп: глаза полуоткрыты, так что виднелись белки, длинные ресницы не трепетали, ноздри не раздувались. Стайлз перевернулся и подполз к нему на коленях.

— Дерек, — шепнул он. — Дерек! — повторил громче.

Никакого ответа.

Стайлз приложил пальцы к его шее, попутно вздрогнув от холодной липкости кожи. От страха или смятения, что он касается Дерека вот так, он не мог понять, слышит чужой пульс или собственный. Запаниковав, Стайлз вцепился в плечо Дерека и дернул, переворачивая его на спину. Грудь не вздымалась, и никаких других визуальных подтверждений его дыхания Стайлз не находил. Наклонившись, он приложил ухо к широкой груди и замер.

Краткий миг до того, как он уловил стук чужого сердца, показался ему вечностью. И все же, сердце Дерека билось — глухо, но довольно равномерно.

— Чертов волчара, — выдавил Стайлз, с трудом подавляя рыдания. – В какую хрень ты опять влип? — Стайлз стукнул его по твердому прессу, а потом бездумно погладил. — Не смей умирать, — шепнул он, поднимаясь и заглядывая Дереку в неподвижное лицо. — И что же мне с тобой делать? Как доставить тебя к Дитону? Был бы телефон… Но ты вряд ли носишь его с собой. Стайлз окинул Дерека быстрым взглядом и покраснел, вспомнив наконец, что тот совершенно обнажен.

Зажмурившись, он посидел так с минуту, потом открыл глаза и осмотрел Дерека внимательнее, ища следы ран.

Судя по состоянию Дерека, его отравили — это мог быть дротик с ядом, какая-нибудь игла, стрела. Отверстие от пули Стайлз бы уже давно заметил. Он изучил чуть ли не каждый дюйм тела Дерека, с любопытством, но смущением разглядывая пах и мягкий, довольно внушительных размеров необрезанный член. Представив его в полной боевой готовности, Стайлз чуть не застонал и тут же отвесил себе мысленную пощечину.

«Дерек, возможно, при смерти, а ты пускаешь на него слюни!»

Вздрогнув, Стайлз заставил себя продолжить осмотр, оглядел бедра, икры, щиколотки и ступни Дерека. Ничего. Может быть, что-то было на спине. Но нужно было поторапливаться, пока Дерек не загнулся от переохлаждения и неизвестной отравы. Поднявшись на ноги, Стайлз огляделся. Если он все правильно помнил, до дома Дерека оставалось всего ничего. Но как его дотащить?

В этот момент он остро пожалел, что Дерек больше не живет со стаей, члены которой, скорее всего, смогли бы услышать крик и прийти на помощь. Вздохнув, Стайлз наклонился над безмолвным оборотнем, собираясь подхватить его на руки. Но попытка, конечно, не имела успеха.

— Никогда не думал, что скажу такое, все эти мускулы — это, безусловно, круто, но, Дерек, тебе не помешало бы скинуть пару килограмм, — прокряхтел он, практически роняя грузное тело на землю, и завалился сверху.— Хорошо, что на тебе не остается синяков, — тяжело выдохнул он. Иначе мне многое пришлось бы тебе объяснять, когда ты очнешься.

— Я, конечно, не жду объяснений, — раздалось за спиной.

Стайлз напрягся, приподнимаясь и выставляя колено вперед, прямехонько промеж ног Дерека. Почувствовал странную мягкость и посмотрел вниз.

— Оуч. — Его колено подпирало мошонку Дерека, а явившийся откуда ни возьмись Питер смотрел на них сверху со странным выражением лица. Он выглядел позабавленным и заинтригованным, но не удивленным.

— Ты не должен мне никаких объяснений, — повторил он. — Но позволь полюбопытствовать, почему ты одет, тогда как мой племянник голый? Это какой-то фетиш?

— Это не то… черт, не все из нас такие извращенцы, как ты.

Питер весело вскинул брови, многозначительно глядя на распростертого под Стайлзом Дерека.

— Святые угодники, да неужели ты не видишь, что ему плохо? — огрызнулся Стайлз.

— Ты уже заездить его успел? — всплеснул руками Питер, но взгляд его сделался серьезным. Он подошел ближе, присел на колено и приложил палец к шее Дерека. — Пульс слабый, но он дышит, — констатировал он. — Мне не нравится его кожа. Ты его нашел таким?

— Нет, он выпрыгнул на меня из кустов и свалился без чувств.

— Так и знал, что он к тебе неравнодушен, — хмыкнул Питер.

Стайлз сжал губы и осторожно встал, чтоб не угодить в какие-нибудь другие важные части Дерека. Пусть тот и не вспомнит потом, но… Стайлз вытер пот со лба рукавом рубашки.

— Давненько я такого не делал, — качнул головой Питер и поднял Дерека на руки. — А ведь Стайлз прав, не мешало бы тебе похудеть, — проворчал он, поправляя безвольно повисшего на его плече племянника, повернулся и зашагал в лес. — Ты идешь? — спросил он, не оборачиваясь.

И Стайлз, очнувшись от ступора, заспешил следом.

Буднично толкнув дверь ногой, Питер перешагнул порог и внес Дерека в дом.

«Откуда ему знать, что она не заперта? — мелькнуло в голове Стайлза. — Неужели…» — Додумать мысль он не успел. Дерек застонал. Стайлз вздрогнул и ломанулся за Питером, уже устраивающим Дерека на диване, и чуть не грохнулся, запнувшись за угол.

— Он очнулся? Очнулся, да? Открыл глаза? — взволнованно затараторилСтайлз, стараясь заглянуть через широкое плечо Питера.

— Нет. — Питер приложил ладонь ко лбу Дерека, и тот снова застонал, выгнулся.

Стайлз замер, широко распахнув глаза — уж больно звук был похож на стон удовольствия. Стон повторился. Низ живота окатило жаром — обрадовавшись, что Питер стоит спиной, Стайлз осторожно одернул джинсы, ставшие вдруг неожиданно узкими.

— У него поднялась температура и, похоже, он бредит, — констатировал Питер, проявив неожиданную тактичность и никак не комментируя состояние Стайлза — чье возбуждение он наверняка почуял.

— Может, ему нужна холодная ванна? — задумчиво протянул Стайлз.

— Скорее, она нужна тебе, — все-таки не удержался от шпильки Питер и добавил уже серьезнее: — Позвони Дитону.

— У меня телефон сдох.

Питер тяжело вздохнул и, выудив из кармана черный смартфон, протянул Стайлзу.

— Возьми мой. Пароль — стая.

— Серьезно, это твой пароль? — недоверчиво фыркнул Стайлз.

Питер закатил глаза и сунул телефон ему в руку.

— Звони давай, пока твой бойфренд не окочурился.

— Он не мой…

— И если продолжишь препираться, никогда не будет, — заметил Питер. Стащил со спинки стула плед и укрыл Дерека.

Стайлз покраснел, сообразив, что не догадался сделать это сам, продолжая пялиться на причиндалы (возможно) умирающего друга. Да, друга. Пусть сам Стайлз и хотел большего, Дерек никогда не давал поводов и не демонстрировал своей заинтересованности в этом плане. Да и вообще, Дерека в этом смысле никогда парни не интересовали. Вздохнув, Стайлз торопливо заскользил пальцами по экрану смартфона.

Дитон взял трубку сразу же. Стайлз облегченно выдохнул и выложил ему все, что вспомнил.

— Похоже на отравление, — резюмировал наконец Дитон. Попробуйте запустить регенерацию. Я скоро приеду.

— Запустить регенерацию, — автоматически повторил Стайлз, слушая гудки в трубке. Его взгляд сфокусировался на Питере, и выражение лица последнего совсем ему не понравилось.

«Регенерацию оборотней можно запустить принудительно», — вспомнил он.

— Не на… — начал он, но Питер, склонившись над Дереком, уже ломал его руку.

Оглушительный хруст костей вызвал тошноту.

Дерек взвыл и сел на диване, сверкая красными глазами и щелкая отросшими клыками. К удовольствию Стайлза, Питер опасливо шарахнулся в сторону.

Дерека выгнуло — как-то нехорошо и неправильно. Он завыл. Питер прижался к стене, а Стайлз, заткнув уши, бросился навстречу больному зверю.

Дурак.

Обхватив обеими руками обросшие жесткой щетиной щеки, он заглянул, кажется, прямо в огненную бездну.

— Дерек, приди в себя! — выкрикнул он ему в лицо, чуть ли не ткнувшись в хищный нос. — Давай же, приятель!

— На твоем месте я бы был поосторожнее, — заметил Питер из-за спины, не спеша приближаться.

— Заткнись, Питер, — выплюнул Стайлз, продолжая смотреть в глаза альфы. — Хорошие волки не откусывают людям носы, правда же? — сипло выдохнул он. И крупно вздрогнул, когда зубы Дерека клацнули в каком-то миллиметре от его лица. — Фу! — резко бросил Стайлз, с запоздалым ужасом понимая, что собачья команда в такой момент не лучшее решение.

Дерек снова клацнул зубами, и Стайлз зажмурился.

— Хорошие волки вгрызаются в горло, — услышал он еле разборчивый хрип Дерека и, открыв глаза, успел увидеть светлую зелень его радужки, в которой еще мелькали красные отсветы. А потом Дерек повалился на подушку, и его веки опустились.

— Эй! — Стайлз легонько шлепнул его по снова гладкой человеческой щеке. — Не уходи!

— Я бы и рад, но для этого мне пришлось бы скинуть тебя на пол. Но тогда у тебя будут синяки, — проворчал Дерек, все еще с трудом выговаривая фразы, будто молчал несколько дней.

Но Стайлза мало волновал его голос, гораздо меньше, чем то, что, оказывается, Дерек его слышал. И, возможно, слышал все время, что они считали его бессознательным.

— В следующий раз брошу тебя в лесу, — буркнул он, стараясь скрыть смущение за показной злобой.

— Ловлю тебя на слове, — бессильно выдохнул Дерек и зевнул.

Зевнул! Они тут чуть с ума не сошли, а он спать собрался?

— Если вы закончили заигрывать друг с другом, может, Дерек, ты скажешь, какого черта с тобой случилось? — снисходительно язвительно поинтересовался Питер, хотя еще минуту назад выглядел испуганным щенком.

Наградив дядю раздраженным взглядом, Дерек сказал:

— Я встречался с альфой пришлой стаи.

— Так ты знаешь, что в Бикон-Хиллз появились чужаки? — воскликнул Стайлз, ведь именно эти сведения он считал важными и гордился, что расскажет Дереку первым.

— Ты встречался с ним ночью?

— С ней, — поправил Питера Дерек, и Стайлзу показалось, он покраснел. — Мона —моя старая знакомая из Нью-Йорка, она хотела посидеть в клубе…

— Так поэтому ты бегал по лесу голым? Не успел одеться после «встречи»? — не выдержал Стайлз.

— Да не было ничего такого, не мельтеши, итак голова кругом, — поморщился Дерек.

— Я, значит, мельтешу? Я-то думаю, что еду предупредить тебя об опасности, схожу с ума, найдя твое безжизненное тело, а ты просто перестарался с брачными игрищами? — не на шутку разозлился Стайлз.

— Не было никаких брачных игрищ, Стайлз. Мы обсудили дела, немного вспомнили прошлое и расстались около десяти. Не знаю, почему я тебе все это объясняю…

— Потому что ты…— заговорил Питер.

— Заткнись! — хором воскликнули Дерек и Стайлз.

— Ну вот, уже спелись, — преувеличенно умиленно протянул Питер.

— Жаль, что я не закопал тебя поглубже… — буркнул Дерек себе под нос.

Стайлз фыркнул, пытаясь сдержать смех.

— Думаю, я немного перебрал с аконитовой настойкой, — смущенно поморщился Дерек.

— Откуда ты ее взял? — насторожился Стайлз.

— Домашние запасы.

— Ладно, продолжай, — Стайлз миролюбиво поднял руки.

— Я решил пройтись до дома пешком.

— И заодно выгулять волка, — фыркнул Стайлз.

— Я не собирался обращаться.

— Но почему тогда мы нашли тебя голым? — вкрадчиво поинтересовался Питер.

— Это прозвучит странно. — Дерек замолчал будто бы сконфуженно, или задумчиво, или… В этот раз Стайлз не до конца разобрался в движении его бровей. — Я почувствовал зов. Словно кто-то из членов моей стаи нуждается во мне.

— А ты не мог, не знаю, позвонить? — буркнул Стайлз.

— Ты же не мог, — парировал Дерек, снова откидываясь на подушку. На его лбу выступила испарина, и кожа побледнела.

— Где носит чертова Дитона? — озвучил Питер мысль Стайлза. Неужели тоже переживал?

— Ты услышал зов и обратился, — осторожно продолжил Стайлз.

— В том-то и дело, что я не уверен. Не помню момента обращения. Я снял одежду, чтобы не испортить, а потом — все как в тумане. Стволы деревьев, зов мешается с шумом листвы, вижу чье-то лицо, мутное, будто я смотрю через толстое искажающее стекло. Странный запах, а потом ничего. Твой голос… — Он посмотрел на Стайлза. — Прорывается как сквозь толщу воды. Я слышу, но контроля над телом нет. Волка нет.

— Но сейчас-то ты обратился. Значит, с твоим волком все нормально? — уточнил Стайлз, нервно кусая ноготь большого пальца.

Дерек замер, будто прислушиваясь к себе. Потом кивнул, не в силах скрыть облегчение.

И тут в дверь постучали.

— Дитон, — резюмировал Питер.

— Я открою, — вызвался Стайлз, не в силах смотреть на такого беззащитного и растерянного Дерека. Хотелось обнять его. Ну и еще перед глазами все время мелькали картинки его обнаженного тела, и Стайлз всерьез боялся оконфузиться.


— Судя по всему, Дерек отравился, — озвучил свой диагноз Дитон. Чтобы не беспокоить Дерека, провалившегося наконец в нормальный сон, все трое вышли на улицу.

— Отравился? Не отравили? — недоверчиво фыркнул Стайлз, плечом подпирая столбец крыльца.

— Не думаю, что его отравили намеренно, — заявил Дитон.

— Почему это? А пришлая стая?

— Разве что его хотели приворожить, — улыбнулся Дитон. — Я нашел в его организме остатки болиголова — это растение часто применяется в медицине, и в определенных количествах не опасно. Тем более не опасно для оборотня.

— Приворожить? Значит, это точно Мона, — настаивал Стайлз — Дерек говорил…

— Стайлз, Мона — альфа стаи, а вовсе не ведьма, — усмехнулся Питер.

— Она могла обратиться к ведьме, — упрямо гнул свое Стайлз.

Питер закатил глаза и посмотрел на Дитона, мол, видишь, с каким ребенком мне приходится иметь дело.

— Все равно, нужно проверить, — насупился Стайлз, не отступая.

— Хорошо, я проверю, — тяжело вздохнул Питер.

— Нет, — запротестовал Стайлз. — Ты Хейл, и она может что-то заподозрить.

— А ты человек, и Дерек мне голову открутит…

— Не я. Отправим Айзека, — предложил Стайлз.

Питер поднял бровь, а через секунду одобрительно кивнул.

— У Айзека лучший контроль, и он остро чует запахи, — все равно озвучил свои аргументы Стайлз.

— Он может притвориться, что ищет новую стаю, — задумчиво протянул Питер.

— И то, что он съехал из этого дома, сделает его легенду правдоподобнее, — добавил Стайлз.

— А вы уверены, что Дерек это одобрит? — мягко спросил Дитон, о котором двое заговорщиков, кажется, уже забыли.

Стайлз открыл рот, чтобы что-то сказать, потом закрыл. Спорить было не о чем. Дерек не позволит.

— Мы ему не скажем, — вкрадчиво предложил Питер.

— Точно, — обрадовался Стайлз, отмахиваясь от внутренних сомнений.

— Так, я сделал все, что мог, и мне пора, — заторопился вдруг Дитон. — Я ничего этого не слышал.

Питер брезгливо фыркнул ему вслед.

— Ну что, обсудим план, напарничек? — весело обратился он к Стайлзу.

— Обсудим, — решительно кивнул Стайлз. Пусть Дерек злится, они делают это ради него. В женщинах Дерек никогда не разбирался.

— Я в деле, — к удивлению Стайлза, сразу согласился Айзек и, видимо, заметив реакцию, тяжко вздохнул, как-то подозрительно знакомо закатив глаза, — кажется, кто-то переобщался с Питером, — пояснил: — Какие бы разногласия между нами ни были, Дерек мой альфа, и ему нужна помощь. И мы все знаем, просить ее он никогда ни у кого не станет.

— Это уж точно, — хохотнул Питер.

Стайлз одарил его недовольным взглядом, ничего смешного в твердолобости Дерека он не видел. Привычка все вопросы решать в одиночку, ни с кем не советуясь, да еще и требование беспрекословного подчинения уже приводили того к печальным результатам. Чего только стоила история с Бойдом и Эрикой, которые покинули стаю, не выдержав авторитарного давления и суровых методов воспитания. Своих бет Дерек будто цепных псов натаскивал, ей-богу, хотя сам терпеть не мог сравнения с псовыми, и те, в поисках лучшей жизни, попали к сумасшедшему альфе-живодеру. В конце концов они сбежали, но вред, нанесенный Эрике, оказался непоправим, и она умерла на руках Бойда. Тот вернулся к Дереку с трупом подруги на руках. К несчастью, психика молодого оборотня не выдержала потери, и в полнолуние он превратился в дикого зверя. Дереку пришлось убить его. Чего он до сих пор себе не простил. Как и смерти Эрики.

Пропажу Айзека Дерек, разумеется, заметил, но комментировать не стал. Впрочем, как и отсутствие Лидии. Та плотно засела за учебники, собираясь поступать в Стэнфорд или Йель, и на общие сборища не являлась.

На первый взгляд, Дерек выглядел и действовал как обычно. Хмурился, ворчал на Стайлза (правда, словно бы без азарта), одергивал Скотта, в очередной раз погрузившегося в телефонную переписку (наверняка с Эллисон). И тем не менее что-то поменялось. Дерек стал более задумчивым и временами улыбался будто сам себе. Стайлза эта улыбка завораживала и тревожила. «Плохой знак», — твердил он. Питер, который вернулся жить в дом, якобы чтобы присматривать за Дереком, хотя Стайлз заметил, что случилось это еще раньше, только фыркал. И раз за разом повторял, что надолго Дерек не отлучается и никаких посторонних оборотней в дом не водит.

Стайлз бы не поверил, но Айзек регулярно отчитывался о стае Моны. Он говорил, что атмосфера там вполне дружеская. Почти все очень молоды. Самой Моне недавно исполнилось тридцать, и она была не просто альфой, но и самой взрослой среди своих юных бет. При этом дисциплину она держала лучше Дерека. И делала это как профессиональный воспитатель.

— Она для всех них как мамочка, — утверждал Айзек.

Стайлз слышал в его голосе доброе подтрунивание и опять беспокоился. Переживая, что если Айзек на самом деле решит сменить стаю, как это скажется на Дереке?
Из-за этого он часто огрызался на Айзека.

— Она и тебя очаровала, — ворчал он.

На что Айзек фыркал, совсем как Питер, и отключался.

А между тем полиция нашла труп. Молодой парень из тех пропавших, ровесник Стайлза и Скотта — Стив Бауэр. Его сестра, Мэнди, несколько недель назад потеряла собаку. В дом ее матери влезли неизвестные и унесли только одну фотографию, на которой были изображены Мэнди со Стивом. Брат и сестра были близнецами. Мэнди утверждала, что почувствовала момент смерти Стива.

— Словно из меня вырезали кусок сердца, — сказала она копам.

Стайлз снова связался с Айзеком. На этот раз не по телефону.

Когда Стайлз пришел на место встречи, Айзек оказался в компании Скотта.

— Какого черта? — зашипел Стайлз, хватая Скотта за рукав. — Айзек под прикрытием, он не должен контактировать с членами другой стаи.

— Ну извини, я просто соскучился, — пробормотал тот, заламывая брови, словно щенок.

— Соскучился? — повторил Стайлз взбешенно. — Он что, твоя подружка, что ты не мог потерпеть?

Скотт открыл рот и закрыл, а его скулы стали алыми, Айзек и вовсе не смотрел ни на того, ни на другого, изучая собственные ногти. Но и на его щеках проступил румянец.

— Так… Я правда думаю то, что думаю, и вижу то, что вижу? — изумленно выдавил Стайлз, переводя взгляд с одного на другого. — Скотт, ты… Айзек? А как же Эллисон? — беспомощно закончил он.

— Мы оба любим ее, и ее устраивает, что мы вместе, — вскинул подбородок Айзек.

— Стоп. — Стайлз вскинул ладонь. Нет, не надо говорить мне о тройничках.

— Как скажешь, — притворно смиренно потупил взор Айзек. Скотт покраснел еще сильнее.

— Черт возьми! Ладно, проехали. Ваша личная жизнь меня не касается. Итак, Айзек, ты все еще утверждаешь, что стая Моны не связана со всей хренью, что творится в Бикон-Хиллз?

— Я готов поручиться за них, — кивнул Айзек. — И знаешь, Стайлз, гораздо больше меня беспокоит наша стая.

— Что? Почему? — встрепенулся Стайлз.

— Думаю, нам очень не хватает сплоченности. Мы все как будто одиночки, почти омеги.

— Но Дерек…

— Дерек отстранен еще больше, чем обычно, неужели ты не заметил? — прервал его Айзек, кусая губу.

— Тебе-то откуда знать, ты уже несколько недель живешь в другой стае.

— Стайлз, Айзек прав, с Дереком что-то происходит, — встрял Скотт.

— Это все влияние Питера. Вы бы тоже отстранились, если бы с вами рядом круглосуточно находился Питер Хейл, — скривился Стайлз.

— Питер, конечно, не подарок, но… — пробормотал Скотт.

— Нет, подожди, Скотт, разве не он превратил тебя в оборотня? С каких пор ты вообще на стороне зомби-дядюшки?

— Я не на его стороне…

— Ладно, я понял, — оборвал его Стайлз. — Айзек, ты, конечно, можешь вернуться к Скотту, но я бы предпочел, чтобы ты еще немного последил за стаей Моны, — попросил он.

— Я и так не собирался уходить от них до конца полнолуния, — кутаясь в шарф (Стайлз теперь не мог отделаться от мысли, что под этим шарфом он прятал засосы), пожал плечами Айзек.

— Айзек, — начал было Скотт.

— Я должен остаться, — мягко ответил ему Айзек, накрывая егоруку своей ладонью. Стайлз завороженно проследил за его движением. — Ей будет непросто с таким количеством новообращенных.

— Подожди. Новобращенных? — У Стайлза округлились глаза. — Мона вербует новых членов стаи на территории Дерека?

— Он в курсе, — отмахнулся Айзек.

— Правда? — не поверил Стайлз.

— Спроси его сам. А теперь не мог бы ты дать нам немного времени наедине?

Откровенный взгляд Айзека, брошенный на Скотта, заставил Стайлза покраснеть.

— Уже ухожу, — хмуро бросил он.

Выйдя из кафе, он вдруг представил, что эти двое сейчас целуются и, может, делают что-то еще — трогают друг друга, или пошли в туалет и…

— Нет! — сказал он сам себе и потер лицо. — Меня это не касается, — пробормотал он вслух.

В кармане завибрировал телефон. Вытащив его, Стайлз сразу же нажал на значок голосового сообщения.

— Стайлз, это папа. Можешь заехать в участок? — Прослушал он и поспешил к джипу.

Обнаружили второй труп. Это была Хизер — девчонка из параллельного класса. Первая девушка, с которой Стайлз переспал. Ничего серьезного, просто вечеринка, на которой все были с кем-то, а они единственные девственники, решившие сделать это друг с другом.

Хизер жила недалеко от Скотта, в ее дом тоже вламывались. Она не вспомнила, что могло пропасть тогда. Но сейчас Стайлз был уверен, что-то было.

— Как она умерла? — спросил Стайлз, стараясь не смотреть на фото милой улыбающейся девушки.

— Мы не знаем, — вздохнул отец. — Никаких визуальных повреждений, никаких посторонних веществ в организме, никаких следов. Словно она просто уснула.

— Почему ты позвал меня?

— Я не знаю, сын. Подумал, может, твои сверхъестественные друзья могут что-то раскопать? — вздохнул тот. — Может, это связано с ними?

— Ты хочешь сказать, в этом замешаны оборотни? — вскинулся Стайлз.

— Надеюсь, что нет. Но ее смерть ненормальна. Мои люди начинают беспокоиться.

Стайлз проглотил это «беспокоиться», стараясь не показать отцу, насколько встревожен он сам.

— Где вы нашли ее?

— В заповеднике.

— На территории Дерека?

— Нет. Но довольно близко.

— Папа, ты же знаешь, что Дерек здесь ни при чем? — нервно уточнил Стайлз.

— Стайлз, мне нравится Дерек. И я хотел бы быть уверенным, как ты…

— Нет. Я не собираюсь слушать это. Ты знаешь, что я… Черт, папа, ты прекрасно знаешь, как он мне дорог. — Стайлз все-таки не смог скрыть дрожь в голосе.

— Успокойся, Стайлз, я ни в чем его не обвиняю. — Шериф положил руку ему на плечо и сжал. — Я прошу его помощи, — твердо сказал он, глядя сыну в глаза.

— Ладно. Я поговорю с ним, — вздохнул Стайлз. — Мы соберем всю стаю и попытаемся понять, что здесь происходит.

Дверь Стайлзу открыл Питер.

— Где он?

— И тебе не хворать, — язвительно заметил Питер.

— Питер, не время для расшаркиваний. Мне надо поговорить с Дереком.

— А его нет. И я не знаю, где он.

— Как это? Разве ты не для этого вернулся в дом? Присматривать за ним.

— Он взрослый мужчина, и я не вправе диктовать ему, куда ходить, а куда нет.

— Стайлз? — раздалось за спиной.

— Где ты был, Дерек? — вырвалось у Стайлза.

— Не знал, что я теперь тебе отчитываюсь, — усмехнулся тот, отодвигая его с дороги.

Стайлз почувствовал, как горячи коснувшиеся его ладони. Подумал о том, как горяча вся его кожа, и едва не вздрогнул.

— Прости, я и правда не должен… — Стайлз запнулся и, тяжело вздохнув, продолжил: — Нам всем надо поговорить о том, что происходит.

— А что происходит? — спросил Дерек. Вышло как-то не очень натурально, на взгляд Стайлза, но он решил, что Дерек просто бесится из-за того, что его пытаются контролировать.

— Нашли второе тело. Одна из тех пропавших, что связана со взломами и кражей собак.

— Тело? — нахмурился Дерек.

— Да, Хизер мертва.

— Девчонка, что тебя трахнула? — не к месту ухмыльнулся Питер.

Стайлз насупился, а брови Дерека взлетели высоко вверх.

— Ты с ней спал? — как-то странно сипло спросил он.

— Это не имеет значения, — пробормотал Стайлз.

— Как ты можешь быть в этом уверен? Может быть, все это связано с тобой, — протянул Питер, рассматривая Стайлза. Словно букашку под микроскопом — поморщился Стайлз от пришедшего на ум сравнения.

— Связано это со Стайлзом или с кем-то из нас, неважно, — задумчиво заметил Дерек. — Главное, что связано. Думаю, нам пригодится помощь Дитона.

— Зачем? — вызверился Стайлз, памятуя, что от этого так называемого эмиссара стаи никогда не было никакой реальной помощи.

— Соглашусь со Стайлзом, ни к чему нам этот болтун, — скривился Питер. — Давайте усилим бдительность и будем приглядывать друг за другом более тщательно.

— Ладно, — неожиданно легко согласился Дерек. — Стайлз, если ты остаешься, Питер покажет тебе свободную комнату, а мне надо поспать.

Дерек ушел, а Питер вдруг приложил палец к губам и взглядом велел Стайлзу следовать за собой.

Они спустились в подвал, и только тогда Питер сказал:

— Думаю, у нас проблемы с альфой.

— Что? — недоверчиво взглянул на него Стайлз.

— Дерек ведет себя странно в последнее время. Часто устает, уединяется, бродит где-то.

— Но ты же сам говорил, что он ведет себя как обычно.

— Сначала мне так казалось. Но потом, когда он перестал смотреть на тебя как на лакомый кусок, я передумал.

— Что? Какой, к черту, лакомый кусок? Питер, ты бредишь?

— Да ладно, Стайлз, неужели ты не замечал, что Дерек сходит по тебе с ума.

Стайлз распахнул рот и уставился на Питера, как на безумца. В голове билась фраза — «сходит по тебе с ума». Стайлз так хотел в это верить. Так хотел. Но это не могло быть правдой. Питер опять что-то задумал и мутил воду точно неслучайно. Стайлз решил ему подыграть.

— Что ты имеешь в виду?

— Дерек изменился. Не сразу после того, как мы подобрали его в лесу, иначе я бы заметил. Нет, все происходило медленно. — Питер потер щеку, будто нервничая или переживая. — Знаешь, я однажды слышал о таком, когда контроль над альфой был перехвачен извне. Дюкалион тогда остался без глаз.

— Какой Дюкалион, о чем ты? — прервал его Стайлз.

— Да так, один знакомый альфа. Не бери в голову. — Питер посмотрел на свои идеально блестящие и чистые ногти — пижон, — и продолжил: — Если это происходит с Дереком, остановить его сможет только человек с искрой. Если, конечно, мы найдем такого.

«В тебе есть искра», — вспомнил Стайлз слова Дитона.

— А что может этот человек с искрой? — осторожно уточнил он.

— Может пожертвовать своей силой — с помощью нее создать волшебный клинок, способный поставить точку в бесчинствах альфы.

— То есть убить его? — забывшись, воскликнул Стайлз. — Я ни за что не убью Дерека!

— Ты? Стайлз, ты обладаешь искрой? — вцепился в его оговорку Питер.

— Нет. Не знаю. Может быть, — стушевался Стайлз, проклиная свой длинный язык. — Дитон так считал, — нехотя пояснил он. — Тогда, в клубе, я смог закрыть рябиновый круг. Но, Питер, не смотри на меня так. Нет никаких доказательств вины Дерека.

— Пока нет, — пожал плечами Питер.

После того разговора Стайлз стал сам не свой. Он промотал тысячи воспоминаний о том, как Дерек реагировал на события, как реагировал на Стайлза, на Питера, на другую стаю, как вел себя. Да, он был несколько расфокусирован, погружен в себя, что ли. Улыбки его эти, такие нехарактерные и красивые. Взгляды, адресованные Стайлзу, поощряющие, мягкие, почти нежные, а потом вдруг будто бы чужие, вникуда направленные. Так много контрастов. Еще Дерек почти не касался его. А ведь раньше его легко было разозлить, и каждый раз это выливалось в какой-либо физический контакт.

Питер говорил, что Дерек сохнет по нему. Почему тогда перестал касаться?

«А может быть, это все происки самого Питера?» — подумал вдруг Стайлз.

Может быть, он хочет снова стать альфой. Он не хочет марать свои руки и вынуждает сделать это Стайлза.

Конечно же.

Стайлз решил следить за Питером.

Питер, в самом деле, выглядел и действовал подозрительно. Но третий труп не мог быть делом его рук, ведь Стайлз практически не спускал с него глаз.

Это снова был парень, молодой и до странного похожий на Стайлза. И на нем обнаружили след укуса.

На этот раз шериф сам пришел в дом Дерека и завел беседу с обоими Хейлами. Практически устроил допрос.

Стайлз потом злится, что все это происходило за его спиной. Но ни Дерек, ни Питер не предъявили ему претензий.

— Твой отец действовал как служитель закона, — сказали они практически одно и то же.

— Ты думаешь, виноват один из них, да? — спросил Стайлз позже вечером, наливая отцу скотч.

— Не исключаю такую возможность, — признался тот.

Следующие несколько дней прошли почти спокойно. Отец занимался расследованием. Питер вел себя странно, как всегда. Дерек выглядел умиротворенным.

А потом Стайлз услышал вызов полицейской рации.

— Нападение на полицейского...Ранен шериф.

Стайлз не помнил, как завел джип, не помнил, как ехал. Он примчался на место раньше полиции.

Отец лежал на правом боку, из левого сочилась кровь.

— Кто это был, папа? — выдавил Стайлз, зажимая ладонью рану отца.

— Он был не в себе, я уверен, — пробормотал шериф, глядя на сына с таким сожалением, что объяснять, кого он имеет в виду, не понадобилось.

Стайлз похолодел. Словно во сне, он сел в скорую помощь, в которую уже загрузили его отца. Он был в порядке, почти. Кислород ему все же дали и капельницу поставили. Потеря крови была большой.

Стайлз думал о Дереке. О его улыбке. О теплых руках. О зубах, которыми он, вероятно, собирался вырвать горло его отца…

Стайлз сжал кулаки. Сердце колотилось как бешеное. Боль пронзала все его существо.

— Ты можешь создать клинок, — раздалось в голове.

Как только отца поместили в палату, и Стайлз удостоверился, что за ним приглядят, он бросился к телефону.

— Мне нужна помощь, — сказал он Дитону, едва тот взял трубку.

Вторым номером он набрал Скотта.
— Скотт, не спускай глаз с Дерека. Он опасен. У меня есть способ с ним разобраться. Не спрашивай, — протараторил он в трубку и отключился прежде, чем Скотт успел вставить хоть слово, а после переключил телефон в беззвучный режим.

Бросив джип у входа в ветлечебницу, Стайлз чуть не вынес дверь, ворвавшись внутрь, словно тайфун.
.
— Вы говорили, что во мне есть искра, — начал он без предисловий.

— В чем де… — попробовал возмутиться Дитон, но, взглянув на Стайлза внимательнее, передумал. — Да, в тебе она есть, и если ты хорошенько поработаешь над этим, ты сможешь…

— Мне некогда работать над этим, — прервал его Стайлз. — Я должен остановить Дерека. Все, что происходит в Бикон-Хиллз в последнее время. Это его рук дело, — последние слова Стайлз почти кричал, не замечая, что по щекам катятся слезы.

— Не думаешь, что можно поискать какой-то другой способ…

— Он убил Хизер и чуть не убил моего отца, — прошептал Стайлз. — Я… Мы… Мы не раскусили его. Мы не знаем, что с ним, и вы не знаете. Или? — Стайлз с мольбой уставился на Дитона. — Вы можете сказать мне, что такое с Дереком? Как его можно расколдовать?

— Я не знаю такого колдовства, — качнул головой Дитон. — Я не нашел на нем следов вмешательства. Может быть, мне стоит попробовать еще раз.

— Но вы не уверены, да?

— Я могу попытаться.

— Хорошо. Но сначала научите меня, как создать волшебный клинок, который может остановить взбесившегося альфу.

— Пойдем внутрь, — смиренно сказал Дитон, рукой махнув вглубь помещения.

Получилось у Стайлза не сразу. На призыв искры, способной сформировать клинок, ушло три дня. И то только за счет небывалой упертости Стайлза. Днем он ездил к отцу в больницу и делал вид, что все отлично, что у него не обливается сердце кровью от того, что он задумал. Вряд ли отец купился, судя по беспокойным взглядам — совсем нет, но Стайлз все равно цеплял дурацкую улыбку и продолжал хорохориться. С членами стаи он связывался по телефону. Не хотел, чтобы они отговаривали его, не был уверен, что не сломается.

Скотт несколько раз звал встретиться, но Стайлз отказывался, и Дитона попросил не пускать в лечебницу кого-либо из членов стаи. Тот в кои-то веки поддержал его.

Единственный, с кем Стайлз решился на личную встречу, — Питер. Дитон не знал подробностей обращения с клинком, кроме его создания, и Стайлзу нужна была консультация. А еще сведения о Дереке.

— Хреново выглядишь, — заметил Питер.

— Спасибо, капитан-очевидность, — отрубил Стайлз. — О Дереке по-прежнему нет вестей?

После нападения на шерифа Дерек исчез и не появлялся в доме или вблизи членов стаи — ни один из них не смог его учуять. Как те собаки — пропал, как сквозь землю провалился.

— Нет.

— Ты точно уверен, что другого способа остановить его не существует? — прикусив губу, осведомился Стайлз.

— Может и существует, но я такого не знаю.

Спокойствие, с которым Питер это произнес, взбесило Стайлза.

— Что известно про четвертый труп? — сжав зубы, процедил он. О том, что полиция обнаружила новое тело, Стайлз узнал по чистой случайности, услышал переговоры по рации, когда навещал отца. Тот отказался обсуждать с ним расследование. Категорично.

— Рыжая, молодая, умная — собиралась поступить в Йель… — Питер многозначительно замолчал.

— Как Лидия, — протянул Стайлз.

— Как Лидия, — подтвердил его опасения Питер.

— Все-таки ты был прав, все эти преступления, эти люди так или иначе связаны со мной, — обреченно прошептал Стайлз. — Не со всей стаей. Хизер; парень, похожий на меня; девочка, похожая на Лидию; а первым был парень, с которым я когда-то ходил в детсад, я не вспомнил бы об этом, если бы не полицейские материалы и фото тринадцатилетней давности. И вы все в опасности из-за меня.

Питер даже не попытался его переубедить. Конечно же, он всегда дорожил своей шкурой.

— Клинок, который ты способен создать своей искрой, заберет всю твою силу, — странно мягко проговорил он. — Поэтому у тебя только один шанс. Его волшебное действие ограничено во времени. Через час после материализации клинок развеется, исчезнет бесследно, даже если его не использовать.

— Но что, если я не смогу? — Стайлз поднял на Питера больные глаза.

— Когда придет время, ты сделаешь это. Я верю в тебя, Стайлз, — заявил вдруг Питер и сжал его плечо в жесте поддержки.

Стайлз в себе так уверен не был. Даже когда понял, что наконец подчинил свою искру.


В дом Дерека он поехал с тяжелым сердцем, оставив короткое сообщение Скотту: «Я закончу это сегодня».

Уже смеркалось, в воздухе мерцали стаи светлячков, крыльцо освещал один-единственный фонарь.

— Дерек! — крикнул Стайлз. — Я уверен, ты где-то здесь. Выходи, если я тебе нужен.

Он прислушался, но не услышал ничего, лишь шорох ветки, который мог быть вызван ветром.

— Дерек! Ну же! Скажи мне, что происходит?!

— Зря ты пришел, — раздалось за спиной так неожиданно, что Стайлз подскочил.

— Не мог без своих дурацких спецэффектов? — пробурчал Стайлз, с замиранием сердца глядя в красные глаза альфы.

— Уходи, Стайлз! — рыкнул Дерек так мучительно, словно ему было больно произносить эти слова.

Стайлз заметил, как он шагнул навстречу, в неверном свете фонаря блеснули стремительно отрастающие когти.

— Почему, Дерек? — Стайлз буквально заставил себя не шевелиться. Он был уверен, что сорвись он с места, и все закончится быстрее и кровавее. Пальцы потеплели сами собой, непроизвольно вызванная искра теплилась на кончиках.

— Я не… Я должен убить тебя... Я убью тебя, — выплевывал Дерек, приближаясь так медленно, словно на ноги ему навесили гири.

— Тогда у нас проблема, — безбашенно улыбнулся Стайлз, и в его руках блеснул серебряный клинок — изогнутый, он был похож на старинное оружие рыцарей и светился знаками — рунами.

Глаза Дерека вспыхнули ярче, его лицо — еще человеческое, за исключением неестественной радужки, исказилось болью и чем-то похожим на облегчение и смирение. Он шагнул ближе, так близко, что Стайлз почувствовал прикосновение его бедер и содрогнулся.

Промедлив всего секунду, Стайлз чуть не выронил клинок, когда когти Дерека пропороли его худи и вошли в кожу предплечий.

Стайлз охнул, сжимая оружие, которое засветилось еще ярче.

— Убей меня, я не смогу остановиться, — услышал он мольбу Дерека и задрожал от ужаса неизбежного.

— Я не могу, Дерек, — прошептал он, сопротивляясь собственным намерениям.

— Ты должен.

Стайлз почувствовал, как когти Дерека погружаются в плоть, ощутил, как из ран льется кровь, казалось, вместе с кровью утекает его жизнь.

Глаза Дерека горели огнем, на лице застыли скорбь, вина, горькая нежность и решимость.

Он собирается пожертвовать собой ради них, ради него — понял Стайлз…
Клинок оттягивал руку — острый и холодный, как пламя. Может быть пламя холодным? Может.

Дерек прижимался к Стайлзу все крепче. Когти прочертили полосы от предплечий к лопаткам. Кровь побежала по спине, задерживаясь над поясом.

Стайлз знал, что должен сделать это. Дерек почти убил его отца.

«Но не по своей вине!» — закричал кто-то в голове.

Это неважно.

Важно.

— Другого выхода нет, — сказал Дерек, демонстрируя длинные клыки.

Стайлз поднял руку с кинжалом, готовясь вонзить его. Слезы застлали глаза, щеки стали горячими и мокрыми. Дерек все прижимался, будто хотел вплавиться в него, и медленно склонил голову — сейчас он вопьется зубами в его горло.

Но нет. Касание оказалось осторожным, нежным, шершавым. Дерек слизывал его слезы.

Стайлз задрожал, по телу прошел целый тайфун чувств — и ужас в нем далеко не превалировал, на первое место вышли желание-жажда и дикая радость.

«Я не смогу его убить, — с веселым ужасом подумал Стайлз, — я готов сам умереть за его поцелуй».

Раскрыв глаза, он принялся изучать тяжелые звериные надбровные дуги, трепещущие крылья носа, рот, из которого торчали клыки. Вздохнув, он решительно потянулся навстречу, поцеловал в самый уголок губ.

Дерек замер. Когти еще сильнее вонзились в тело, наверное, разрывая мышцы, но Стайлз не остановился, целуя крепче, наплевав на ранящие зубы. Дерек не двигался, а потом... нет — не укусил, поцеловал мягко, но жадно. Стайлз ощутил себя источником для умирающего от жажды. Дерек рыкнул, хотя клыков Стайлз больше не чувствовал, подхватил его под ягодицы, разрывая джинсу и больно царапая. Стайлз встретил эту боль с радостью и удивившим его самого возбуждением. Кинжал выпал из его рук.

Хлопнула распахнутая, вероятно, ногой Дерека, дверь. Стайлз оказался прижат к шершавой стене. Снизу заметно поддувало, кажется, не только его джинсы превратились в тряпки, но и белье. Но страшно ему не было. Стайлз цеплялся за плечи Дерека и, наверное, постанывал. Он не был уверен, казалось, слух отключился вместе с мозгом, зрение тоже подводило. Он все видел какими-то кусками, стоп-кадрами: ухо Дерека, маленькую родинку на его шее, влажные губы, смешные, немного выступающие, но полностью человеческие резцы, темные волосы на мощной груди— они так приятно щекотали пальцы. А потом Дерек вдруг остановился, перестал трогать, гладить, целовать. Стайлз поднял на него расфокусированный взгляд. Дерек смотрел на него как-то странно, с мольбой и диким, испепеляющим желанием.

Он же просит разрешения — сообразил Стайлз через минуту или две.

— Все хорошо, — шепнул он Дереку и потянул болт на его джинсах.

Стайлз все же испугался… размеров Дерека. Толстый, перевитый венами член немного загибался влево. И Стайлз совершенно точно не мог его принять без последствий. «Но какая разница, — решил он, — пусть я умру, но умру, испытав все это — желание Дерека».

Это же его желание, да? Не навязанное каким-то там проклятием?

Новый поцелуй Дерека отключил все мысли. Стайлз едва осознал, как оказался на диване уже совершенно голый, с разведенными бедрами и Дереком между ними. Встретившись с ним взглядом, Дерек наклонился и лизнул его где-то под яйцами, отчего Стайлза словно закоротило. Он задрожал от удовольствия и вскрикнул, когда настойчивый язык, облизнув мошонку и мимолетно огладив член, проник внутрь. Это было как сильнейший удар тока, почти болезненное наслаждение прокатилось от промежности к кончикам пальцев ног, поднимая все мельчайшие волоски тела. Так хорошо Стайлзу никогда не было. Никакие игры собственными пальцами не могли сравниться с тем, что делал Дерек языком. Он лизал и лизал его анус, рисовал круги кончиком языка, ввинчивался внутрь, отчего Стайлз лишь разводил ноги шире, пытаясь уцепиться за кожаную обивку дивана. Конечно, он не вспомнил о размерах Дерека, когда тот, приподнявшись, мазнул членом по его промежности.

Почувствовав сильное давление, Стайлз охнул, ощутив, как внушительная головка медленно проникает внутрь, распирая тугой вход. Вцепившись в плечи Дерека, он постарался выровнять сбившееся дыхание, но расслабиться не получалось. Дерек, видимо, считал его напряжение — остановился, окинул расфокусированным взглядом. Радужка его глаз еще мерцала красными отсветами, но родная зелень выделялась ярче. Стайлз чувствовал, как дрожат руки Дерека — от напряжения или от страсти. Он едва касался — когти не исчезли, вероятно, он боялся поранить, но Стайлзу было нужно больше контакта. Поерзав, Стайлз поймал когтистые пальцы и прижал к своим бедрам.

— Все хорошо, — повторил он, облизываясь, и Дерек со стоном впился в его губы, одновременно с этим двинув бедрами.

Стайлз застонал и сам испугался звука, который издал.

— Черт побери, Стайлз, — в голосе Дерека послышалась тревога.

— Не останавливайся, только не сейчас, — прокряхтел он, пережидая болезненное чувство растянутости.

— Тебе больно, — прошептал Дерек, и по его рукам побежали темные ручейки. Сразу стало легче, но вместе с тем словно бы пропало что-то яркое, важное.

— Нет. Не забирай это, — взмолился Стайлз, впиваясь тупыми ногтями в его ягодицы. — Эта боль мне нравится.

Дерек ахнул и толкнулся внутрь настойчивее. Стайлз почувствовал его ладони под поясницей, от них шло ощутимое тепло, словно бы ласкающее кожу. Дерек все же забирал его боль, но не ту, другую. Чувство дискомфорта тоже начало отступать, сменяясь жаром удовольствия. Толика болезненности лишь подчеркивала яркие вспышки кайфа.

— Сильнее, — выдохнул Стайлз, едва понимая, о чем просит. — Сильнее же!

И Дерек ускорился, движения стали размашистее и резче. Стайлз едва не скулил, так это было хорошо. Казалось, внутри него рождаются маленькие язычки пламени, постепенно разгораясь, затмевая все. А потом он взорвался, и сперма Дерека заполнила его до краев.

— Ради такого можно и умереть, — брякнул Стайлз.

— Никто больше не умрет, — прорычал Дерек, скаля клыки.

И Стайлз вдруг испугался, что проклятие взяло свое, и Дерек загрызет его; обреченно закрыл глаза.

Но Дерек только поцеловал. Снова мягко и бережно.

— Ты простишь меня? — Его лицо вновь было полностью человеческим.

— За что? — не понял Стайлз.

— За это, за отца, за все… — Дерек поднялся и сел рядом.

— За это я прощать тебя не собираюсь, — пробурчал Стайлз. — Если только ты не скажешь, что это была разовая акция, и вообще ты не хотел, и…

— Я хотел, — прервал его тираду Дерек.

— И я хотел.

— Я знаю, — улыбнулся Дерек.

— Что? — У Стайлза от удивления дернулся уголок губы. — Как давно ты знал, что я пускаю на тебя слюни? — медленно, почти по слогам произнес он.

— Почти сразу, — виновато прикусил губу Дерек и наклонился, чтобы поднять валяющиеся джинсы.

— И что это, благотворительность на смертном одре? — холодея, ершисто уточнил Стайлз.

— Нет, господи, не думай так. Я… — Дерек нервно потер переносицу. — Ладно, я решился только потому, что думал, будто умру или умрешь ты… и я. — Его лицо исказилось в муке.

— По-моему, мы с тобой оба идиоты, — моментально оттаяв, проворчал Стайлз, рассматривая ошметки одежды и с еще большим удивлением следы от когтей Дерека — довольно заметные, но уже совсем не кровоточащие, не открытые раны. — Это что, бонус от секса с оборотнем? — пробормотал он, проводя пальцем по одному из следов.

— Первый раз о таком слышу, — сказал Дерек, аккуратно касаясь другого. — Возможно, это наша общая магия.

— Пфф… — Стайлз закрыл рукой лицо и рассмеялся. — Животворящий секс, мать его.

Дерек перенес его в свою кровать и, кажется, хотел лечь на полу. Стайлз не позволил.

— Мне нужно знать, что ты рядом и что ты это ты, — сказал он. — Это ведь ты, никакого больше постороннего контроля?

— Это я, Стайлз. Это мы, — добавил он, целуя его в щеку и укрывая обоих одеялом. — Не знаю, как у тебя, а у меня глаза закрываются.

— Ага, после животворящего секса нужен животворящий сон, — хохотнул Стайлз, обнимая Дерека за шею.

Проснулся Стайлз от предупреждающего рыка Дерека.

Ничего не понимая, он сел в постели, с удивлением уставившись на застывших на пороге Скотта и Айзека.

— Мы это… подождем вас за дверью, — нашелся наконец Айзек и потянул Скотта за рукав.

Стайлз посмотрел на стоящего у кровати Дерека, облизнул взглядом его голую задницу и заржал.

— Черт, ты их напугал своим членом.

— А может, ты — своим? — обернувшись, ехидно заметил Дерек.

Стайлз только тогда понял, что ничем не прикрыт, а одеяло валяется на полу.

— Хм, — смущенно буркнул он. — Ну и сами виноваты, нечего врываться в чужую спальню.

— Ты как? — улыбнувшись, поинтересовался Дерек, присаживаясь на кровать и светя своим, мать его, членом, который Стайлзу вдруг захотелось взять в рот.

— М-м-м, насколько у вас хороший слух? — невинно поинтересовался он, не отрывая взгляда от поднимающегося достоинства Дерека.

— Они уже все равно все учуяли, — заметил Дерек, перекатываясь на бок и подминая под себя игриво сопротивляющегося Стайлза.

Твердый, толстый, пульсирующий член идеально лег на язык. Смотреть на скулящего, словно волчонок, Дерека оказалось неожиданно круто. Одеваясь, Стайлз не мог скрыть довольную улыбку, вспоминая, как хорошо было чувствовать власть над Дереком и как приятно потом было эту власть отдавать.

Он чуть замешкался в спальне и пропустил начало разговора.

— …Думали, он тебя убил, а ты, вы…— забавно запинаясь, вещал Скотт.

— Я пытался, — подойдя ближе, прервал его Стайлз.

Хотелось обнять Дерека, но он не решался сделать это при всех. Тем более и Питер тоже был здесь. Улыбался, гад.

— Ты, — гневно выставив палец, Стайлз шагнул к нему навстречу.

Дерек перехватил его, обхватив за пояс и прижимая к себе.

— Тише. Питер в какой-то степени помог нам, не думаешь? — шепнул он на ухо. А Питер почему-то побледнел, наверное, Дерек смотрел на него этим своим особенным взглядом.

— Я и в самом деле думал, что это единственный способ, — не очень убедительно произнес он.

— Так с тобой теперь все в порядке? — спросил Дерека Айзек.

— Думаю, да. Стайлз снял проклятие. Или что бы это там ни было.

— Проклятие, — подтвердил внезапно выросший из-за спины Дерека Дитон. — Если точнее — ведьминское проклятие.

— Но вы говорили, что не знаете, — возмутился Стайлз.

— Я и не знал. Ведьму нашел Айзек.

— Что? — Стайлз перевел удивленный взгляд на Айзека.

— Стая Моны, — слегка замявшись, начал тот свой рассказ. — Билли — новенький, он сказал, что некоторое время назад был в подмастерьях у одной старухи. Ну, это она ему показалась старухой, на самом деле ей лет сорок пять, кажется, — пояснил Айзек. — Она делала всякие зелья и проводила ритуалы, к которым Билли не подпускала. Но однажды он стал свидетелем, как она потрошит еще живого пса. Мальчишка не выдержал такого. Он любит животных и…

— Айзек, не отвлекайся, — заметил Скотт.

— Извините. — Айзек смущенно потер шею, замотанную в ярко-голубой и по виду слишком теплый для этого времени года шарф. — В общем, меня заинтересовало имя той женщины. Амела Райес, — продолжил он. — Эрика когда-то рассказывала мне о своей матери, которую тоже звали Амела. Но та всегда была красивой женщиной, я видел фотографии, она выглядела ненамного старше дочери. В общем, я решил навестить эту женщину. Убитая собака меня насторожила.

— И? — заинтересованно поторопил его Стайлз.

— Это оказалась ее мать, да? — тихо спросил Дерек.

Стайлз заметил, как исказилось его лицо, как всегда было, когда он вспоминал об Эрике.

— Да, — кивнул Айзек.

— Могу я с ней встретиться?

— Дерек, ты с ума сошел? — всполошился Стайлз. — Она чуть не убила тебя, она…

— Она ее мать. Я должен, — твердо сказал он.

— А если она снова заколдует тебя? — не сдавался Стайлз. — Что мы…

— Пойдешь со мной? — прервал его Дерек.

Стайлз сглотнул и кивнул.

— Так ты не сдох, Дерек Хейл, — прошелестела старуха. Она в самом деле выглядела лет на сто. Изможденное морщинами лицо, шрам на подбородке, на правом глазу бельмо. Стайлз едва не содрогнулся.

— Как видите, Амела. Я жив благодаря ему. — Дерек повернулся к Стайлзу и посмотрел на него так, что Стайлз чуть не растекся в лужу.

— Любовь, — выплюнула старуха презрительно. — Моя бедная девочка тоже любила тебя, а ты что? Выбрал этого мальчишку?

— Эрика была влюблена в Дерека? — удивленно вскинулся Стайлз.

— Конечно, была, — фыркнула Амела.

— Ты знал? — Стайлз посмотрел на Дерека.

— Догадывался, — тяжело вздохнул тот.

— Посмотрите на него — догадывался он, — яростно зашипела она. — Я так надеялась, что предусмотрела все. Убрала тявкающих тварей, которые мешали слежке и могли погубить весь план. Выкрала личные вещи жертв, которые должны были подготовить почву для главного. Я хотела, чтобы ты сдох, но прежде ты должен был лишиться чего-то важного… И ты сам навел меня на него. — Она посмотрела на Стайлза.

Тот поежился, но взгляда не отвел.

— Вы хотели, чтобы Дерек убил меня.

— Это было лучшей частью плана, ведь потом он осознал бы, что наделал. — Она мечтательно улыбнулась.

«Она же совершенно чокнутая», — понял Стайлз, осторожно оглядывая камеру, куда предварительно посадили Амелу. Мало ли какой сюрприз могла припрятать ненормальная ведьма.

Дерек же шагнул ближе, присел на корточки перед стулом, к которому старуха была прикована наручниками.

— Простите меня, Амела, что не уберег вашу дочь. Я старался держаться от нее подальше, чтобы не давать ложных надежд, а в результате она погибла из-за того, что меня не было рядом.

— Хочешь сказать, что между вами ничего не было? — недоверчиво проскрипела она.

— Никогда, — твердо ответил Дерек. — Если, конечно, не считать одного поцелуя. Я не ответил ей на него.

Старуха в ответ наградила его таким взглядом, наверное, пыталась дыру просверлить, не иначе.

— Миссис Райес, — вступился Стайлз. — Ваша дочь была замечательная. Но Дерек не виноват в ее смерти. Даже если он вам скажет, что виноват, — ворчливо добавил Стайлз, глядя на сжимающего губы Дерека. — Это все его чувство рыцарства и ответственности за членов стаи. Он обратил Эрику, чтобы помочь. Почему, кстати, вы сами не вылечили ее от эпилепсии?

— Я не могла… Я… мои силы, — пролепетала она и вдруг заплакала. — Ты забрал ее у меня, забрал ее любовь... А потом моя доченька умерла, — она всхлипнула, а после подняла голову и выкрикнула Дереку в лицо: — Потому что я сама была эгоистичной тварью!

Дерек попытался коснуться ее. Но она вытянула руку.

— Нет! Не смей! Не унижай меня еще больше.

— Я прощаю вас за то, что вы сделали, и за то, что чуть не сделали, — сказал он мягко. На что она лишь горько усмехнулась. — Обещаю, что устрою вам приличную комнату в Доме эха.

— Конечно, мне там и место…— бессильно осев, заметила та едва слышно. Теперь она выглядела не на сто, а уже на все двести лет.

— Простите, но мы не можем отпустить вас, — отчеканил Стайлз. — Все эти люди и собаки, они…

— Уйдите. Я не хочу вас больше видеть и слышать никогда. Дерек Хейл, лучше бы ты меня убил, всем было бы лучше. — Она закрыла глаза и больше не произнесла ни слова.

Амелу в Доме эха не оставили. Дерек подключил старые связи в Нью-Йорке и женщину забрали в пансион для бездомных сверхъестественных существ. К сожалению, но к спокойствию Стайлза и всех остальных, Амела не прожила и года, тихо скончавшись во сне.

Эллисон не вернулась из Парижа. А вот ее отец да. Удивительно, но Крис Арджент сдружился с Дереком, простив ему обращение своей жены.

Лидия уехала в Йель, где неожиданно встретила Джексона. Они не поженились, потому что тот уже был женат, на парне. Лидия вышла замуж за его брата-близнеца.

Питер нашел потерянную дочь и изо всех сил старался стать хорошим отцом. Получалось у него не очень.

Скотт и Айзек разошлись через несколько месяцев довольно бурного и изматывающего обоих романа. Скотт влюбился в дочь Питера. Айзек в самого Питера. Этого Стайлз совсем не мог понять — ведь он только начал считать Айзека хорошим парнем, а тот выбрал крипотного зомби-дядюшку.

Стайлз переселился в дом Дерека. Потом уехал учиться в академию ФБР, которую закончил экстерном, а после вернулся в Бикон-Хиллз и стал помощником шерифа.
Дерек написал книгу для детей и неожиданно прославился. Слава не повлияла на его чувства к Стайлзу.

@темы: Рейтинг: NC-17, Размер: миди, Категория: слэш, Персонажи: Дерек Хейл, Персонажи: Лидия Мартин, Персонажи: Скотт МакКол, Персонажи: Стайлз Стилински, Персонажи: Питер Хейл, Персонажи: шериф Стилински, Персонажи: Айзек Лэйхи, Визуал: фанарт, Reverse 2021

---

"Nowhere Else But Here", артер chebik, переводчик chebik

[chebik]

Заявка №6 (повторное исполнение)

Название: Nowhere Else But Here
Переводчик: chebik
Артер: chebik
Бета: koma_ami
Автор: p1013 (https://archiveofourown.org/users/p1013/pseuds/p1013)
Ссылка на оригинал: https://archiveofourown.org/works/742335/chapters/1382626
Разрешение на перевод: получено
Пейринг/Персонажи: Дерек Хейл/Стайлз Стилински, Дерек Хейл/ОЖП (мимокрокодил), Скотт Макколл/Эллисон Арджент, Айзек Лейхи/Скотт Макколл (односторонний), Алан Дитон, шериф Стилински, стая
Категория: слэш
Жанр: AU, драма, ангст, хёрт/комфорт
Рейтинг: NC-17
Размер: ~18 000 слов в переводе
Саммари: Это болезнь, и он хотел бы от неё избавиться. Но связь между двумя половинками пары — даже когда эта связь не осознается или не признается как парой, так и одной из сторон, — сильна, и это разрывает на части.
Предупреждения: RST, теория пар, недопонимание между персонажами, повествование переходит с Дерека на Стайлза, Стайлз — Искра, есть сцена с потерей контроля и лайтовым даб-коном, нецензурная лексика. Все персонажи, вовлечённые в сцены сексуального характера, являются совершеннолетними.
Примечания переводчика: Названия глав это названия определённых треков, под которые автор и писала свой рассказ. Не посчитала нужным нести ссылки на треки сюда, но если интересно, они указаны под каждой главой оригинального текста.
Резервная выкладка: ao3
Скачать: Google Docs (текст), Google Docs (текст с полным оформлением)
Иллюстрации: арт 1, арт 2, обложка

Стайлз пробирается в лофт Дерека, и ему требуется немало времени, чтобы понять, что к чему. Свет приглушён, и звон ключей разносится по квартире эхом, когда он вытаскивает их из двери.

— Дерек! Дитон попросил передать тебе кое-что. У меня тут подозрительная коричневая посылка, и я решил, что оставлять её на пороге — не самая удачная мысль, так что…

Он замирает. Дерек лежит на ковре в самом центре лофта, и к нему жмётся смуглая брюнетка. Её шея выгнута, с распахнутых губ срывается стон, распущенные волосы разметались по полу, а её пальцы впиваются в плечи Дерека так сильно, что наверняка оставляют на коже полукруглые следы.

Дерек обнажён, и его спина блестит от пота; мышцы перекатываются; всё его тело изгибается как волна, когда он подаётся вперёд бёдрами. Отчётливо слышен шлепок кожи о кожу, и последующий за этим громкий стон сжимает Стайлзу горло тисками. Буквально на долю секунды он убеждает себя, что его присутствие осталось незамеченным, но тут вихрастая голова поворачивается и зелёные глаза встречаются с его.

Стайлз едва не роняет ношу из рук, но вместо этого неуверенно ставит её на пол и сбегает.

Дверь захлопывается за ним, громко лязгнув в тишине лестничной площадки. Он бежит по ступеням вниз, рывком распахивает водительскую дверцу джипа, плюхается на сиденье и сразу же даёт задний ход, выезжая с парковки с оглушительным визгом. Приходит запоздалое понимание, что ремень остался непристёгнутым, но ему плевать — в жопу эту дорожную безопасность.

Его трясёт, и он осознаёт это только спустя несколько минут в дороге. Он съезжает на обочину; руки дрожат, даже когда он отпускает руль, прижимает ладони к лицу и упирается в баранку лбом. Старается дышать быстро и поверхностно, чтобы угомонить бешено скачущий пульс и съедающую боль где-то в желудке. Заглушив мотор, он сидит так до тех пор, пока единственным звуком, доносящимся до его ушей, не становится собственное сердцебиение.

Не то чтобы он не знал, что Дерек занимается сексом. И не то чтобы между ними было что-то такое, из-за чего бы Дерек стал соблюдать целибат. Всего лишь пристальные взгляды и нерешительные прикосновения. Неловкое молчание. Нарушение личного пространства. Спутанные простыни и пустующие половинки в ещё более пустых кроватях. Всё это не более чем выдумка. И смесь желчи и паники, что так явственно бурлит под сердцем, не поддаётся никакой логике.

Его одолевает нестерпимое желание проблеваться или зареветь, но он его перебарывает. И чувствует себя при этом полнейшим идиотом.




Стайлз дышит медленно; ощущает каждый глоток воздуха, проникающий в лёгкие и выходящий обратно. Грудь медленно вздымается и опадает; это успокаивает и помогает бороться с той болью, что гнездится где-то в груди. Подступающую желчь и слёзы получается проглотить ещё до того, как он поворачивает ключ зажигания, врубает первую скорость и съезжает с обочины.

Он ничего не видел.




Дерек слышит, как хлопает дверь; улавливает лёгкий ветерок, пронёсшийся по квартире, но девушка (Шейла? Шелли? Мишель? Где-то там точно был звук «шэ») под ним снова выгибается, прижимается своей грудью к его и вращает бёдрами до тех пор, пока он не стонет и не склоняется, чтобы оставить на её губах безмолвный поцелуй. В какой-то момент он подумывает поддаться моменту, забыть убитый взгляд на усыпанном родинками лице, но в груди что-то неприятно сдавливает, и он отстраняется.

Дерек закрывает за девушкой дверь через десять минут после того, как она просовывает свой номер между его пальцами и дверной ручкой. Комкает клочок бумаги, отбрасывает его и наклоняется, чтобы поднять пакет, оставленный Стайлзом. Коричневая обёрточная бумага всё ещё хранит его запах, и Дерек ведёт пальцами по аккуратным складкам там, где когда-то касались чужие руки.

В воздухе витает едва уловимая нота отчаяния и нечто душное, что встаёт поперёк горла, мешая глотать. Оно смешивается с запахом секса, самого Стайлза и одеколона, и от этого коктейля по телу Дерека пробегает неприятная дрожь.

Он вскрывает упаковку, разворачивает бумагу так, чтобы её не порвать. Под ней, на закрытой коробке, спрятана записка, написанная аккуратным почерком Дитона.

«Это последняя партия из того, что смогли найти мои поставщики в Северной Америке, и у меня нет зарубежных контактов, которые знают, где раздобыть ещё. Я пытаюсь вырастить свой урожай, но на это потребуется несколько месяцев. Помни: один раз в неделю до или после приёма пищи, иначе есть риск передозировки.
Ты должен рассказать ему. Рано или поздно аконит перестанет действовать.»

Дерек хмурится. Он прекрасно понимает, что то, что он делает, — противоречит природе; что он должен собраться с духом и столкнуться лицом к лицу с тем, чего избегал последние два года, но Стайлзу всё ещё только семнадцать. Он не знает, сможет ли себя контролировать, когда перестанет принимать редкую смесь волчьего аконита, что поставляет ему Дитон.

Он и так едва сдерживается. Ловит себя на том, что пару раз в неделю прокрадывается на участок Стилински, чтобы уловить запах корицы и коричневого сахара, которыми постоянно пахнет Стайлз; или чтобы проследить, как тот уходит в школу или возвращается домой после подработки в офисе шерифа. Дерек отчаянно ищет любую возможность, делает всё от него зависящее, чтобы быть ближе. Волк его мечется туда-сюда, а сам он борется с желанием перекинуться в зверя каждый раз, когда они со Стайлзом пересекаются. Он хочет кусать, претендовать, владеть Стайлзом всеми возможными способами. Хочет зарыться пальцами в его волосы, проникнуть членом в его рот, погрузиться в горячее тело. Хочет смотреть, как Стайлз распадается на куски под ласками его губ и языка.

Вместо этого он сублимирует, перенаправляет свои чувства на мужчин и женщин, напоминающих Стайлза. Каштановые волосы, золотистые глаза, бледная кожа, усеянная родинками. Иногда отвратительный подкат, сдобренный правильным количеством сарказма и самоуничижения, способен его завести.

Это болезнь, и он хотел бы от неё избавиться. Но связь между двумя половинками пары — даже когда эта связь не осознается или не признается как парой, так и одной из сторон, — сильна, и это разрывает Дерека на части.



В конце концов Стайлз добирается домой. Где-то на полпути начинается дождь, больше похожий на водяную взвесь — когда достаточно врубить дворники и накинуть лёгкую куртку, — но всё равно погружающий мир в холод и серость.

Что почти идеально соответствует его настроению.

Он добирается до своей комнаты без лишнего шума и не включает свет. Стягивает влажную куртку, бросает на пол рядом с переполненной корзиной для белья и садится на кровать, хватаясь за голову.

Он хочет стереть из памяти то, что видел в стенах лофта; хочет попытаться избавиться от вида перекатывающихся мышц и дорожки пота, стекающей по спине. Но картинка раз за разом прокручивается в голове в непрекращающемся цикле самобичевания и тошнотворного желания.

Стайлз представляет себя на месте этой девушки. Воображает, что это его пригвоздило к полу сильное тело; что это он откинул голову в порыве страсти, раскрасневшийся и открытый. Он задумывается, каково это — впиться пальцами в кожу Дерека, ощутить вкус его рта, и в штанах становится тесно.

Он разочарованно стонет и падает спиной на кровать, всё ещё прикрывая лицо руками. Член неприятно упирается в молнию джинс; он смущён, возбуждён, и это пиздец.

Наконец он отнимает ладони от лица и стягивает футболку, кидая её рядом с курткой. Он пытается вытащить болт из петлицы и всхлипывает, когда пальцы ощутимо задевают эрекцию, обтянутую плотной тканью; растёгнутая молния приносит и облегчение, и настоящую муку. Стягивает боксеры — и твёрдый, покрасневший от прилившей крови член шлёпается на живот.

Тело скользит меж простыней; он пытается забыться во сне, игнорировать бешено отдающийся во всем теле пульс, даже в члене, но, всё, что он видит, закрыв глаза, — это Дерек и его влажная от пота спина. Он становится ещё твёрже; с головки течёт так, что на постельном белье образуется мокрое пятно; он чувствует его бедром и сдаётся.

Откидывает простынь, позволяя царящей в комнате прохладе коснуться кожи, и обвивает пальцами член. Это чертовски приятно, и он подкидывает бёдра вверх, зажимая горячую плоть между прессом и ладонью.

Он представляет пальцы Дерека на месте своих, и этого почти достаточно, чтобы подвести его к грани. Стонет, прикусывает зубами кулак, чтобы заглушить рвущиеся наружу звуки, но быстро отпускает себя, разжимает пальцы и облизывает ладонь раз, другой, пока с неё не начинает капать. Тяжело дышит, втягивает пальцы в рот, проходясь по ним языком, и представляет, что это член Дерека широко раздвигает его губы.

Вернув ладонь обратно на член, он оборачивает вокруг пальцы и стонет от влажного скольжения. Закрыв глаза, воображает, что слышит сбивчивые вдохи, выдохи и приглушённое ободряющее бормотание.

— Вот так. Тебе нравится, правда же? Хочешь непрерывно ощущать на себе мои руки, м? Хочешь, чтобы я трахнул тебя, заставил кончить на моём члене. Я сделаю тебе очень хорошо, — шепчет голос Дерека в голове. — Сделаю тебя своим.

Стайлз снова стонет, прикусывая костяшки пальцев, чтобы сдержать звук, и вскидывает бёдра вверх. Буквально чувствует подбирающийся оргазм, как поджимаются потяжелевшие яйца. Он толкается быстрее и выдаивает разрядку из своего тела. В голове всплывает тот момент, какая-то доля секунды, когда взгляд Дерека встретился с его; зрачки расширены, губы приоткрыты.

И в этот миг откровения ему показалось, будто Дерек хотел, чтобы он вернулся.

Это и подводит его к краю. Имя Дерека срывается с губ, тело выгибается дугой, и он кончает, покрывая грудь и руку широкими белёсыми полосами. Оргазм гудит в крови, туманит разум, наконец стирает из головы вид обнажённой спины. Эта разрядка — одна из лучших на его памяти, и Стайлз обессиленно опускается на матрац; сердце бешено колотится, а тело обмякает от усталости.

Он наслаждается растекающейся по телу истомой всего мгновение, миг до того, как грудь заполняет обжигающий стыд, принося боль. Дереку на него совершенно плевать, и вот, пожалуйста, он дрочит на воспоминание о том, как тот трахает какую-то левую цыпочку. Он отвратителен. Его безнадёжная влюблённость отвратительна.

Неудивительно, что Дерек его не хочет.

Стайлз скатывается с кровати и, спотыкаясь, направляется в ванную, хватая по пути чистую пару боксеров.

Подсыхающая сперма — далеко не единственное, что ему нужно соскрести со своей кожи.



Дерек чувствует, как на поверхности подоконника от его когтей появляются борозды и как впиваются щепки в пальцы. Запах Стайлза и секса витает в воздухе тяжёлой взвесью; он достаточно густой, чтобы проникать наружу через небольшие щели между рамой и окном. Волк Дерека воет, а прерванный ранее секс и вид кончающего Стайлза делают его таким твёрдым, что впору гвозди забивать.

Он готов поклясться, что слышал, как Стайлз зовёт его на пике оргазма; что видел, как эти пухлые губы складывают слоги его имени, прежде чем распахнуться в стоне.

Он отшатывается от окна, оставляя в качестве доказательства своего присутствия только следы когтей; потерянный и неудовлетворённый.




На следующий день они встречаются со Скоттом, Айзеком и Бойдом, чтобы обсудить политику стаи, патрулирование границ и долгое отсутствие Эрики. Они со Стайлзом кивают друг другу вместо приветствия. Дерек делает всё возможное, чтобы не смотреть ему в глаза, так что между ними повисает натянутость и неловкость.

— Получил посылку? — спрашивает Стайлз, взявшись за дверцу джипа, перед тем как уехать.

— Да, — отвечает тот, по-прежнему пытаясь удержать волка в узде. — Спасибо, что принёс её.

— О, ничего особенного, — пожимает плечами Стайлз. — Прости, что прервал... твоё свидание.

Снова этот душный запах, и Дерек наконец узнаёт в нём тоску и печаль.

— Всё в порядке, — срывается с его губ ещё до того, как он успевает об этом подумать. — Ничего особенного.

— Ну да.

Пауза затягивается, и Стайлз открывает дверцу джипа, садится внутрь, заводит мотор и уезжает, прежде чем Дерек набирается смелости сказать что-нибудь ещё.

Дерек принимает последнюю оставшуюся дозу аконита в день, когда Стайлзу исполняется восемнадцать. Она обжигает, спускаясь вниз по пищеводу, оседает в животе раскалённым свинцом. Он осторожно держит пустую коробку, отмечая несколько оставшихся лепестков, ставших теперь тускло-фиолетового и коричневого цвета, и выбрасывает всё это прочь, после чего покидает лофт.

Он слишком долго зависел от лекарственного костыля, слишком долго игнорировал то, чего хочет, и теперь ему придётся столкнуться с этим лицом к лицу до того, как кто-то (не Стайлз, это никогда не должен быть Стайлз) пострадает. С Альфа-стаей, снующей вокруг Бикон-Хиллз, у него нет ни времени, ни сил, чтобы продолжать противостоять своим порывам.

Хотя он понятия не имеет, что будет теперь делать.




Стайлз расхаживает по крыльцу дома Хейлов, пока Скотт стоит прислонившись к одной из опорных балок.

— Чувак, успокойся. Дерек всегда опаздывает, он придёт.

— Успокоиться? — Стайлз раздражённо вскидывает руки. — Они напали на моего отца. У меня есть масса причин не быть спокойным.

Скотт вздыхает. Отлипает от балки, хватает Стайлза за плечи, когда тот проходит мимо, останавливает его и пристально смотрит в глаза.

— С твоим отцом всё было в порядке. Он открыл по ним огонь, а потом укрылся за рябиной, где его не могли достать. Да, он оказался заперт в собственном кабинете на пару часов, но никто ж не умер. На нём не было и царапины; разве что лодыжку вывихнул, когда споткнулся, впуская нас.

Стайлз вздыхает и заваливается на Скотта, упираясь в плечо лучшего друга лбом. Он так благодарен за то, что они наконец решили рассказать отцу об оборотнях; так рад, что ему больше не придётся лгать об этой части своей жизни. Вид отца, растянувшегося на окровавленном полу своего офиса, довёл Стайлза до трясучки и паранойи, хотя шериф — что тогда, что сейчас — был в порядке.

— Я просто не ожидал, что мой восемнадцатый день рождения будет таким, — бормочет он и выпрямляется.

— Всё нормально, приятель. — Скотт улыбается и хлопает его по плечу. — Я раздобыл пачку «Мальборо», немного лотерейных билетов и самую хардкорную порнуху, какую только можно достать на заправке.

Стайлз смеётся и стискивает друга в крепких объятиях.

— Спасибо, приятель, — улыбается он, чувствуя себя лучше, чем за последние несколько недель.

Стайлз отстраняется, и Скотт возвращается к переписке с Эллисон.

По правде говоря, в его нервозности виновата не только стычка отца с Альфами. Это всплывает в голове уже не так часто, но он всё ещё помнит о той ночи, когда он пришел к Дереку и...

Стайлз трясёт головой и возобновляет свои метания по крыльцу. Он слишком часто проигрывал этот момент в мыслях; настолько часто, что запомнил тот мягкий толчок бёдрами, те звуки, запахи. Это приводит его в ступор, делает несчастным, но он никак не может забыть, заставить эти образы покинуть его разум.

Он смог подавить свои чувства настолько, что царящая между ними неловкость сошла на нет. Целую неделю, или около того, Стайлз едва мог смотреть Дереку в глаза, но видя, что тот не придаёт этому особого значения — вообще-то он о случившемся и слова не сказал, — вздохнул с облегчением и продолжил вести себя так, будто ничего и не было.

Он всё ещё вожделеет. Всё ещё хочет и страдает. Но ему легче притворяться, что это не так, пока Дерек держит между ними дистанцию и не снимает свою футболку.

Они просто ждут Дерека, чтобы расспросить его о грёбаной стае Альф. Спланированное нападение на полицейский участок полетело к чертям — шерифу просто совесть не позволила закосить под дурачка и закрыть глаза на бегающую по его городу сверхъестественную нечисть. Он и сейчас готов помочь всем, чем только может, хочет надрать кому-нибудь зад, но, увы, застрял дома с задранной к потолку ногой, облепленной пакетами со льдом.

Стайлз, конечно, наводил кое-какие справки и считает, что на стаю можно напасть в новолуние. Мощь Альфы напрямую зависит от фаз луны, так что логично предположить, что самый серьёзный урон они смогут нанести в момент, когда луна ещё не войдёт в полную силу. Пусть даже часть их собственной стаи будет ослаблена, с его искрой, луком Эллисон и взрывными коктейлями Лидии Стайлз полагает, что у них есть все шансы наподдать непрошенным гостям.

У него была целая прорва времени убедить Дерека в том, что это хороший план. Тот противится, всё так же настаивает, что они только пострадают, что он справится сам, но после того, что Стайлз успел увидеть, он на это не купится. Сегодня он предложит Дереку свою идею в последний раз, но что, если тот её отвергнет?

Что ж. В любом случае Дерек точно не сможет сказать, что он его не предупреждал.




Дерек подъезжает к своему старому дому и паркуется. Стоит открыть дверь — и запах Стайлза и его нервозности ударяет под дых так сильно, что он на секунду теряется. Даже с волчьим аконитом, прожигающим дыру в животе, желание заявить на него свои права достаточно сильно. Он борется с ним, делает глубокий вдох, затем захлопывает дверцу Камаро и идёт к дому.

— Дерек, — зовёт Стайлз, сбегая по ступенькам ему навстречу. — Думаю, пора перестать беспокоиться о моей шкуре и начать действовать. Они приходили за моим отцом.

Дерек протискивается мимо Стайлза, на долю секунды притираясь своей рукой к его (и как приятно это мимолётное прикосновение; оно отзывается в его руке, его крови; гудит глубоко внутри, пока не охватывает тело дрожью), а затем просит Скотта рассказать, что, чёрт возьми, произошло.

Тот вкратце обрисовывает историю столкновения шерифа с Альфами, и Стайлз в очередной раз настаивает, чтобы они осуществили его идиотский план.

— Я же сказал тебе не впутываться в это, Стайлз.

— Почему нет? — кричит тот в ответ, нервно ведёт по волосам руками. — Они уже впутали меня, когда напали на отца. Если это не открытое выражение своих намерений, то я тогда не знаю, что это.

Вздыхает, безвольно опуская руки по швам.

— Слушай, это хороший план, и у нас больше нет идей. Если запахнет жареным, то мы с Лидией и Эллисон можем укрыться, а остальные разбежаться.

Дереку всё ещё не нравится ни сам план, ни мысль, что Стайлз окажется в опасности, но он понимает, что лучшей идеи у них не будет. Все его инстинкты вопят «нет», но он всё равно согласно кивает:

— Ладно. — Стайлз широко ему улыбается. — Но как только что-то пойдёт не так — ты исчезнешь, понял?

Тот кивает и поворачивается к Скотту, улыбаясь теперь ему.

Дерек чувствует жжение аконита глубоко внутри; чувствует, как вскипает от сдерживаемой похоти кровь, и задаётся вопросом: сможет ли он когда-нибудь научиться справляться с этим и не терять рассудок?




План был очень хорош. Стайлз уверен на все двести. Он продумал все непредвиденные обстоятельства, просчитал все возможные варианты развития событий — не было ни единого шанса, что его блестящий, удивительный и безупречный план потерпит крах.

Так что, естественно, всё идёт наперекосяк в первые же минуты.

Предварительно замаскировав свои запахи, он, Эллисон и Лидия расположились на прикреплённых к деревьям лабазах¹, позаимствованных у Дитона. Лидия снабдила их коктейлями Молотова, у Эллисон был наготове арбалет, а у Стайлза — запасное оружие отца, шестизарядный револьвер, заряженный пулями с аконитом. Он также подготовил чрезвычайно полезное заклинание огненного залпа, которое планировал задействовать во время битвы, просто чтобы посмотреть, насколько оно эффективно в бою с Альфами.

Скотт должен вывести сюда Альф. Как только они минуют лесополосу, Эллисон даст сигнал, чтобы Дерек, Бойд и Айзек выскочили из своих укрытий и окружили стаю, загоняя их в ловушку. Когда это произойдёт, Стайлз закроет круг из рябины и Альфы окажутся в западне.

И если что-то пойдёт не так — Стайлз, Лидия и Эллисон обрушат на них сверху шквал огня. Просто потрясающе.

Все на исходных позициях и готовы действовать. И надо же было так сказочно проебаться.

Начать хотя бы с того, что Альфы зашли не с той стороны. Скотт отличный парень и лучший друг Стайлза, но его умение ориентироваться на местности — отстой. Так что вместо того, чтобы миновать лес с северо-запада, как было запланировано изначально, он заходит с юга, в результате чего стая Альф направляется прямо к канаве, в которой залегли Дерек, Айзек и Бойд.

Альфы проваливаются сквозь тонкий слой палок и листьев, которыми Стайлз пытался всех прикрыть, комично спотыкаются, проходятся по головам так, что слышна ругань Айзека и Бойда. Дерек же просто выскакивает из укрытия, приняв свою Альфа-форму, и с рёвом бросается на них.

Альфы — во всех смыслах — занимают совершенно не ту сторону, поэтому вместо того, чтобы загнать их в центр поляны, Бойд, Айзек и Дерек вынуждены сдать позиции и попытаться заманить их глубже в лес. Попытка донельзя очевидна, и спустя мгновение один из Альфа-близнецов ведёт носом и указывает на деревья, на которых укрылись Лидия и Эллисон.

Эллисон выпускает стрелу. Она попадает Альфе в плечо, оборотень рычит, выдёргивает снаряд из плоти и прыгает к её дереву, находясь уже на полпути к ней. Эллисон бросает в него одним из коктейлей, задевает по касательной, и оборотень вспыхивает вместе с деревом, падая на землю обугленным кулем.

Стайлз издаёт победный клич, а в следующую секунду понимает, что огонь-то не гаснет. Пламя облизывает сухую кору дерева, подбирается прямо к Эллисон; она смотрит на Стайлза, встречает его яркий от пламени взгляд и в следующее мгновение прыгает вниз. Выполнив сложную серию сальто, она приземляется на корточки, выглядя донельзя круто, и снова стреляет, выбрав в качестве цели ближайшего к ней оборотня.

Скотт теряет самообладание. Он прорывается сквозь стаю Альф, лавирует между ними, оставляя на каждом ярко-красные раны, пока не оказывается как можно ближе к Эллисон; и пусть следы от его когтей быстро затягиваются, он хотя бы немного прикрывает её тылы, ограждая от неприятностей.

Земля вокруг дерева Лидии объята огнём. Израсходовав весь свой запас горючих коктейлей, она, как и Эллисон, пусть и не так грациозно, спрыгивает вниз и делает рывок в сторону лесополосы. Стайлз знает, что в её ситуации это наилучшее решение, но всё равно переживает за её сохранность, благо Дерек прикрывает её отход, кинувшись на босоногую Альфу, начавшую преследование.

— Вижу, ты захватил с собой своих питомцев.

Альфа усмехается, замахивается на Дерека ногой с острыми когтями, но тот уворачивается, перемахивает через неё и кувырком летит на землю. Она пробует ещё раз, но снова безуспешно — Дерек ныряет под руку и пришпиливает Альфу к дереву, на котором всё ещё сидит Стайлз. Он крепко стискивает её горло, сыплет угрозами, и тут раздаётся треск, будто что-то рвётся, и Стайлз вместе с лабазом летит вниз.

Приземление отнюдь не мягкое. В груди раздаётся хруст, лёгкие сдавливает как от нехватки кислорода, Стайлз закашливается, перекатываясь на бок, и чувствует на губах кровь.

— Вот дерьмо, — стонет он и, пошатываясь, поднимается на ноги.

Вокруг хаос: пламя, крики, мелькающие люди и оборотни и у него пробито лёгкое. На губах пузырится кровь, на груди будто покоится ноша в полсотни тонн. Стайлз обхватывает себя руками, накрывая рёбра, и двигается к лесополосе.

Один из Альф, оставшийся в живых близнец, оказывается перед ним с плотоядной ухмылкой.

— Хорошо пахнешь, — он подкрадывается к Стайлзу всё ближе и ближе. — Пахнешь так, будто создан специально для меня.

Стайлз стонет и вскидывает руку, начиная заклинание; быстро бормочет фразы на латыни, смысл которых едва улавливает, и ощущает, как нагревается ладонь. На секунду её охватывает пламенем, а затем оно вырывается наружу и летит в оборотня, окружая его огнём. Отдача отбрасывает Стайлза назад, швыряет спиной на землю, и он снова заходится кашлем. Кровь заливает его лицо, и он мог бы поклясться, что перед глазами мельтешат проглядывающие сквозь кроны деревьев звёзды.

Спустя мгновение он понимает, что белые точки — вовсе не звёзды, а признак скорой потери сознания.




Дерек видит, как Стайлз срывается с дерева; видит, как поднимается на ноги и схлёстывается с Итаном, один на один. Грудь сдавливает — Дерек и боится за Стайлза, и одновременно гордится тем, что его пара настолько сильна, чтобы с пробитым лёгким противостоять оборотню. Он должен переключиться на Кали; сосредоточиться на сохранности собственной шкуры, ведь она смертельно быстрая, верткая, ужасно гибкая и рушит выстроенную им защиту на раз.

Он наконец укладывает её на лопатки, удерживает, не давая подняться на ноги, и тут понимает, что Стайлз исчез. Он чувствует его запах, знает, что далеко тот не ушёл, но не видит его на поле боя.

Контроль над волком летит в тартарары. В одно мгновение зверь захватывает власть над всем человеческим, что Дерек так усердно пытался сохранить всё это время. Раз, и нет больше Дерека. Есть один большой инстинкт — убить каждого, кто встанет у него на пути. На пути к Стайлзу.

Когда ему всё-таки удаётся прийти в себя и вытащить на поверхность долю человечности — вокруг одни изломанные трупы. Стайлз без сознания, лежит прямо под ним, дышит неровно и быстро-быстро. Лицо его усыпано каплями крови, и Дерек пытается их стереть, но вскоре отказывается от этой идеи, так как его ладони измазаны в крови и получается только хуже.

Скотт, Бойд и Айзек застыли в стороне. Тяжело дышат и смотрят на Дерека так, будто главная угроза тут — он.

— Всё в норме, я в порядке... — выдыхает Дерек и трясёт головой. — Просто... Нам надо доставить его в больницу.

Скотт отмирает первым и бросается к Стайлзу, отталкивая его прочь. Тот рычит, но крепко сжимает губы, сдерживая инстинкты в угоду желанию защитить пару. Стайлз приходит в себя, когда Скотт закидывает его руку себе на плечо, помогая подняться. Он поднимает голову, пошатывается и озирается по сторонам, совершенно дезориентированный.

— А где Дерек? Он будет в бешенстве.

Он снова заходится кровавым кашлем и больше не произносит ни слова, пока Скотт торопливо ведёт его к припаркованному недалеко джипу.




Стайлз приходит в сознание в больнице. Из носа торчит кислородная канюля², из предплечья — капельница, на пальце красуется пульсометр. Судя по задорным зелёным огонькам на мониторе, у него всё хорошо. Грудь всё ещё болит, но боль уже не такая острая, как раньше. Стайлз поворачивает голову, чтобы осмотреться; комната плывёт, и он понимает, что ему дают нечто замечательное — наверное, морфий.

Отец устроился в старом кресле, едва поместившемся между стеной и больничной койкой. Стайлз спускает ногу с кровати и пинает одну из ножек. Отец всхрапывает и быстро выпрямляется; в глазах читается паника.

— Привет, пап, — хрипит Стайлз на грани слышимости.

— Ох, чёрт, ребёнок.

Прихрамывая, отец выбирается из кресла и крепко его обнимает. У Стайлза болят рёбра, но он молчит. Вздрагивает, но всё равно не отстраняется; стискивает в объятиях отца, наплевав на натянувшуюся трубку капельницы.

— Я в порядке, — Стайлз жмётся к родному теплу. — Я в порядке.

Отец отстраняется, обхватывает его лицо ладонями. В глазах блестят застывшие слёзы, и Стайлз сглатывает вставший поперёк горла ком.

— Не смей так больше поступать со мной. Понятия не имею, о чём ты думал, когда пошёл на Альф в одиночку.

Стайлз пытается возразить, но отец его только несильно встряхивает.

— Я серьёзно, ребёнок. Не делай так больше. Мы мило поболтали с Хейлом, и при повторении подобной херни он тебе этого с рук уже не спустит. Я и так из-за тебя растерял приличное количество нервных клеток, Стайлз, и не хочу лишиться оставшихся.

Стайлз согласно кивает и, тяжело дыша, опускается на больничную койку. Отец рассказывает, что с ним произошло (перелом ребра, прокол лёгкого, частичный пневмоторакс³; врачам пришлось воткнуть в грудь иглу, чтобы откачать кровь и дать доступ кислороду) и как долго ему ещё предстоит тут находиться. На протяжении большей части разговора Стайлз участливо кивает, но под конец клюёт носом. Отец ласково ерошит ему волосы и выходит из палаты, давая отдохнуть.

Тихий писк приборов, успокаивающее жужжание кислородного концентратора⁴, капельница с морфием: несмотря на обстоятельства, всё это расслабляет его и убаюкивает. Стайлз вздыхает, пережидая неприятные ощущения в груди, и устраивается удобнее, прикрыв глаза.

Какое-то время спустя слышится тихий щелчок дверной защёлки, и он заставляет себя разлепить веки.

К нему пришёл Дерек.




Дерек ненавидит эту больницу. Ненавидит эту атмосферу, запах антисептиков и смерти. Когда он попадает в палату к Стайлзу, то испытывает облегчение — аромат сахара и корицы перебивает больничную вонь. Стайлз моргает; веки его тяжёлые, а зрачки будто в дымке. Он бледен и под глазами тёмные круги. Дерек замечает воткнутую в руку капельницу, и это отзывается болью, будто ему, а вовсе не Стайлзу, ввели под кожу иглу.

— Привет, Дерек, — слова звучат едва разборчиво. — Давно не виделись.

Дерек садится на край его кровати, стараясь ничего не отдавить. Молчит, просто сидит и смотрит на Стайлза; прощупывает волка, пытаясь понять, убедился ли он, что его пара жива и ей ничего не угрожает. Стайлзу неловко. Это видно по тому, как постепенно каменеют его плечи, как напряжение проступает на лице. И Дерек знает, что надо что-то сказать, что-то сделать, чтобы он расслабился.

Вместо этого он протягивает руку и обхватывает ладонью его лицо. Скользит по нагретой коже за ухом; нежно поглаживает большим пальцем родинки на щеке. Он наизусть знает расположение всех до единой.

— Ты чёртов идиот, — бормочет он. — Больше так не делай.

Стайлз хмурится и отстраняется от прикосновения. Там, где касалась его чужая ладонь, кожа окрашена румянцем.

— Думаешь, я не в курсе? Я всё понял, когда упал с дерева и сломал ребро. Не надо говорить то, что я и так знаю.

Стайлз отводит взгляд, ёрзает и ворочается, пока тонкие больничные одеяла не достают до подбородка. Он дуется. Дереку нравится его нахохленный вид, хотя и не должен. Он снова тянется и проводит ладонью по его волосам. Стайлз вздыхает, закрывает глаза и еле заметно льнёт ближе.

— Почему ты такая задница? — глаза Стайлз так и не открывает.

Дерек улыбается и продолжает перебирать пальцами пряди.

— Я не знаю.

Стайлз вздыхает и поворачивает голову, подставляясь под прикосновение.

— Знаешь, — голос звучит сонно, — я всегда тебя прикрывал. Неважно: глупая это затея или нет, если я тебе понадоблюсь — я рядом.

— Просто не подставляй под удар свой зад, ладно? — просит Дерек, наслаждаясь ощущением мягких волос под пальцами.

Стайлз не отвечает, лишь сильнее кутается в одеяло и тянется за ладонью. Они сидят так несколько минут: Дерек медленно гладит его по голове, а Стайлз тихо делает вдох при каждом касании.

— Прости, что тогда вломился к тебе, — шепчет Стайлз на грани слышимости; Дерек едва разбирает слова. — Я не хотел путать тебе карты или что-то такое.

Дерек не знает, что сказать; что ответить на это тихое извинение.

— Я просто… Я никогда не извинялся за это и не могу перестать думать о… Неважно, просто… Извини.

Стайлз склоняет голову, и ладонь Дерека соскальзывает вниз. Обрамлённые пушистыми ресницами глаза по-прежнему закрыты; кожа под ними отливает синевой. Дерек хочет дотронуться до неё, хочет почувствовать под своими ладонями и губами. Его одолевает жажда и тоска. Отстраниться от Стайлза, удержать между ними дистанцию стоит ему огромных усилий.

— Всё в порядке, — говорит он, поднимаясь на ноги. — Отдыхай.

Стайлз что-то мычит в ответ, и этот звук проносится по коже Дерека толпой мурашек. Он слишком похож на стон. Слишком похож на те звуки, которые Дерек хочет слышать из его уст.

Он уходит, тихо закрывает дверь и проклинает себя на протяжении всего пути до дома.




Стайлзу уже восемнадцать, и ему снится Дерек. Этот сон отличается от тех, что были до этого: ни пота, ни стонов, ни скользкой кожи. Вместо этого они просто тихо сидят на крыльце дома Хейлов, прижавшись друг к другу и держась за руки. Они слушают тишину леса и еле слышное дыхание под боком, пока солнце не опускается за горизонт и всё вокруг не окрашивается в красные и золотые оттенки.

Дерек встаёт, отпускает руку Стайлза и идёт в лес. Стайлз хочет последовать за ним, но не может пошевелиться, застыв на месте, как это бывает во сне (он никогда не может убежать, когда за ним гонятся; никогда не может бежать, когда хочет кого-то догнать). Дерек уходит вглубь леса. Оборачивается на мгновение, светит в ночи горящим красным взглядом и исчезает.

Стайлз плачет, когда просыпается, и не может вспомнить, почему.


__________________________________
Примечания:

¹ Лабаз (ориг. tree stand) — прикрепляемая к дереву беседка или сиденье для стрельбы зверя, особенно медведя;

² Кислородная канюля — прозрачная трубка с двумя выводами для ноздрей, через которую пациенту подают кислород;

³ Пневматоракс — наличие воздуха в плевральной полости между грудной стенкой и легким, обусловленное раной грудной стенки или лёгкого с повреждением одной из веточек бронха. Подробнее (в том числе о видах) можно почитать тут: https://www.vidal.ru/encyclopedia/pulmonologiya/pnevmotorax;

⁴ Кислородный концентратор — аппарат для выделения молекул кислорода из окружающей атмосферы, их концентрации и выдачи в виде потока чистого кислорода. Используется при кислородной терапии — пациенту подаётся кислород в более высокой концентрации, чем в атмосферном воздухе.

На восстановление Стайлзу требуется чуть больше двух месяцев. Дышать получается с трудом; грудь болит не переставая. Хуже всего дела обстоят со сном. Сначала он лежит во мраке комнаты, ожидая, пока подействует обезболивающее, а затем, когда наконец удаётся отвлечься от пульсации в груди и заснуть, связь с реальностью расплывается, становясь бессвязной и туманной. Из-за викодина ему снятся странные сны: зверьё бежит из леса и несётся прямо на него, чтобы напасть и разорвать в клочья. И прекращается всё только тогда, когда он, обливаясь потом и хватая губами воздух, распахивает глаза.

Во время реабилитации они с Дереком почти не виделись, хотя остальная стая навещала его практически каждый день, особенно Скотт. Стайлз не придавал этому особого значения, но после той ночи в палате он уже ни в чём не уверен. Он не знает, что из его воспоминаний приукрашено морфием и пустыми надеждами, но он помнит тёплую ладонь на своей щеке, помнит пальцы в волосах. Он подумывает написать или позвонить Дереку, но не делает этого, потому что считает это как минимум странным. Стайлз ловит себя на том, что откладывает телефон в сторону, даже не включив его; просто смотрит на чёрный экран и думает.

В день, когда впервые получается дышать и не кривиться от боли, Стайлз находится у Хейла в особняке и помогает с тренировками. Дерек рычит на бет всякий раз, когда они грубят Стайлзу, и он знает, что тот всего лишь приглядывает за раненым человеком, но тело всё равно окутывает тепло, и у него нет никакого желания в этом разбираться. Он не тешил себя надеждой последние несколько лет и начинать не планирует.

Они со Скоттом наконец-то празднуют его восемнадцатилетие, спрятавшись в лесу с бутылкой Джека Дэниелса и пачкой «Мальборо». От первой затяжки Стайлз закашливается так сильно, что у него белеет в глазах, но всё равно докуривает до фильтра. Скотт же ограничивается парой затяжек и тушит сигарету.

— Очень уж воняет, — поясняет он и выбрасывает окурок в кусты. — Они твои целиком и полностью, приятель.

Стайлз прячет пачку в карман и забывает о её существовании.




Последние два с половиной месяца (семьдесят два дня, если спросите Дерека, хотя он не то чтобы считал) были невыносимы. После той ночи в больнице он уехал домой, всё ещё чувствуя запах Стайлза на коже; подносил ладонь к лицу и вдыхал его до тех пор, пока не стало больно. Он тогда запер входную дверь, закрыл на цепочку и свернулся калачиком на постели, плотно замотавшись ногами в одеяло. Так и заснул: прижав ладонь к лицу и вдыхая те отголоски сахара и корицы, что достались от Стайлза.

А затем действие волчьего аконита закончилось.

Даже во время приёма аконита ситуация не особо упрощалась. Слабое притяжение и глубокое ноющее желание преследовали его всё время, как синяк, который нельзя просто смахнуть и остаётся только игнорировать. Ну а теперь? Он постоянно на грани; обращается всякий раз, когда кто-то просто упоминает имя Стайлза или приносит на себе хотя бы отголосок его запаха. Волк Дерека беспокойно мечется на краю сознания, скаля клыки. Желание трансформируется в агрессию и обжигающую потребность овладеть, вынуждая противиться собственной сущности. Он раздражителен и держится от всех в стороне. Не отвечает на вопросы бет, почему он не навещает Стайлза, и игнорирует всех и вся. В конце концов они оставляют его в покое, просто добавив пару пунктов в длинный список «Вещей, о которых Дерек никогда не разговаривает». Сильнее всего вся эта ситуация сказывается на Айзеке. Он замыкается в себе, пока Дерек вынужденно не отводит его в сторону и пытается всё объяснить. Он ничего не говорит о парах, но что-то в его тоне, должно быть, выдаёт его с потрохами, потому что Айзек кивает и смотрит на него с сочувствием.

— Скотт, — поясняет Айзек. — Я тебя понимаю.

Дерек вынужден проводить полнолуние под замком, чего не случалось с ним с детских лет. Это мучительно. Он не помнит, как проходят эти ночи. Остаётся только боль и зияющая в сердце рана, которую хочется заполнить одним лишь Стайлзом. Утром прутья решётки испещрены следами когтей, повсюду его кровь, а боль только усиливается.

Он пытается прекратить шнырять около дома Стилински, старается держаться подальше. Он не уверен, что сможет сдержаться рядом со Стайлзом, зная, насколько хуже стало без аконита. Однако по ночам, когда он позволяет своему волку высунуть нос и пробежаться, тот снова и снова оказывается у Стайлза под окном. Жаждет его и ждёт.

Всегда ждёт.

Дитон звонит через полтора месяца после того, как Стайлз попадает в больницу. Он приготовил немного волчьего аконита, совсем чуть-чуть. Первая попытка вырастить его оказалась не очень плодотворной, но он над этим работает.

Дерек забирает смесь и прячет в шкафчик в ванной. Он начинает адаптироваться, контролировать связь и её притяжение, но он не знает, в какой момент ему может потребоваться дополнительная помощь.

Просто на всякий случай.




Стайлз опаздывает. Последняя (и, слава тебе господи, завершающая) встреча с доктором продлилась дольше, чем он ожидал. Он перестал принимать викодин, поэтому отец разрешил снова сесть за руль, и Стайлз мчится к дому Хейлов во весь опор, бормоча ругательства. Сегодня они работают над выслеживанием, одной из любимейших его тренировок. Он почти всегда попадается, но обмануть волчье чутьё — та задача, которая ему вполне под силу. Вспоминая, как отвратительно всё прошло два месяца назад, когда они с Эллисон и Лидией недостаточно хорошо замаскировали свои запахи, Стайлз особенно решительно настраивается сделать всё как надо.

Когда он подъезжает к особняку, большая часть стаи как раз исчезает за деревьями. Айзек держится позади и приветственно кивает, когда Стайлз выпрыгивает из джипа.

— У них преимущество, но ты можешь успеть спрятаться до того, как они возьмут курс назад.

Стайлз ухмыляется и лезет за рюкзаком в багажник. День выдался великолепный, тёплый и солнечный, и он с нетерпением ждёт возможности побыть немного на свежем воздухе после долгого нахождения взаперти.

— Мило. Я запланировал на этот раз нечто потрясающее, должно довольно хорошо сработать.

Айзек улыбается и кивает в сторону леса.

— Мне нужно бежать, увидимся, когда вернёмся обратно.

— Ага, если сможете меня найти, — Стайлз ухмыляется и машет Айзеку рукой, когда тот, обращаясь на ходу, скрывается за деревьями.

Стайлз хватает рюкзак и неторопливо бредёт в лес. Он не очень-то старается скрываться, по крайней мере сейчас, так что оставлять до безобразия очевидный след ему совсем не стыдно. Он идёт минут десять, затем снимает рюкзак и начинает рыться в его содержимом.

Внутри напихана грязная одежда, собранная за последний месяц со всех членов стаи — в основном Скотта. Он надевает каждый предмет гардероба, все до единого, так что на нём оказывается около пяти футболок и двух пар брюк. Он идёт ещё минут пять и затем сбрасывает одну шмотку. Затем ещё, и ещё, пока не оказывается в своей одежде. За ним тянется нечёткий шлейф из смеси запаха стаи и его собственного.

Он немного вспотел от жары и переживаний, но в целом чертовски доволен собой. Неподалёку протекает ручей, так что он садится на берегу, стягивает ботинки с носками, закидывая их в сумку, и идёт на середину реки: вода скроет его запах, и остальным будет сложнее его найти. Камешки, выстилающие дно ручья, гладкие, прохладные и приятно ощущаются под ногами; вода омывает его, напоминая невесомую ласку.

Стайлз бредёт и задаётся вопросом: сколько времени потребуется для того, чтобы от него не осталось ни следа?




Дерек улавливает запах ещё до того, как осознаёт его источник. Он разворачивается, частично обратившись, и скалит на Айзека клыки. Бета хмурится и качает головой.

— Если не собираешься ничего делать со своим внешним видом, то тебе туда, — Айзек указывает на лес позади себя. — Он немного припозднился. Сказал, что у него есть хороший план.

Дерек делает медленные и глубокие вдохи; контроль возвращается, и он принимает прежний облик.

— Прости, — бормочет он. — Остальные ушли вперёд.

Айзек склоняет голову набок и улыбается.

— Я слышу их. Кажется, они нашли Эллисон.

Дерек замирает, пытаясь сфокусироваться на нотах сахара и корицы, исходящих от Айзека.

— Возможно, ты им понадобишься, — Дерек смотрит в сторону дома поверх его плеча.

— Ты нужен им куда больше, — Айзек хмурится. — Ты долго был не у дел.

— Знаю. Я… Я не могу этого объяснить; не могу сказать больше, чем в прошлый раз.

Дерек разворачивается и начинает бродить туда-сюда. Запах Стайлза становится все ярче и сильнее, пока не остается единственным, на чем Дерек может сосредоточиться.

— А ты… Я бы сказал ему. Даже если ты услышишь совсем не то, что хотел бы, то хотя бы будешь знать ответ, — Айзек делает шаг вперёд и кладёт ладонь на его плечо. Дерек невольно напрягается; чувствует, как в кожу впиваются когти. Он теряет контроль, теряет способность думать.

— Ты сказал Скотту?

Слова больше похожи на рычание. Клыки мешают внятно говорить, он не может сделать и вдоха.

— Не во мне дело. И, к твоему сведению, да, сказал. Это отстой, но всё же лучше, чем постоянно гадать. Он счастлив — вот что действительно важно. А Стайлз сейчас на счастливого совсем не похож.

Остатки контроля испаряются: Дерек обращается и рычит на Айзека. Тот потрясённо отступает назад, съёживается, испуганно округлив глаза, но Дереку всё равно.

Пара близко; её запах несёт ветром, и волк готов заявить свои права.




Обычно Стайлз не проводит много времени в заповеднике в одиночку. Опыт доказывает, что это не самое безопасное место, особенно для тех, кто не обрастает шерстью, но сегодня это легко забывается. Солнечный свет пробивается сквозь ветви деревьев, отражается от водной глади и разбивается на каскады цветов и оттенков, каждый раз, когда он делает шаг. Вокруг тишина, нарушаемая только шёпотом ветра и тихими трелями птиц.

Стайлз выходит из ручья, когда ноги начинают мёрзнуть. Он садится на землю и принимается натягивать носки с обувью, когда за спиной слышится шорох. Он оборачивается, успевает заметить промелькнувшие клыки и пару красных глаз, а затем оказывается на земле, уткнувшись лицом в берег. Кто-то тяжёлый наваливается на него сверху; рёбра едва ли не трещат; возле уха раздаётся рык, кожу опаляет тёплое дыхание, и он замирает, едва дыша.

Вот дерьмо.

Он придавлен лицом к земле, и кто-то прижимается носом прямо за ухом, делая глубокий вдох.

— Так хорошо, — голос глубокий и будто знакомый. — Ты так хорошо пахнешь.

На шее проступает испарина, и Стайлз чувствует, как по коже, длинным и медленным касанием, проходится язык. Раздавшийся сверху стон сподвигает наконец подать голос — он слишком часто слышал этот звук во снах, чтобы не узнать его обладателя.

— Дерек? — Стайлз пытается встать и охает, когда тот сильнее прижимает его к земле. — Какого чёрта ты творишь? Пусти, ты меня раздавишь.

Дерек сдавленно скулит и немного смещается, перераспределяя вес. Это ослабляет давление на грудь, но он всё ещё распластан.

— Да ладно тебе, приятель. Подъём. — Стайлз толкается, пытаясь спихнуть Дерека в сторону, и тот снова рычит, посылая по всему телу волну вибрации. — Дерек.

— Мой, — тот рычит и мягко прихватывает зубами шею; когти давят на кожу, и Стайлз не может вдохнуть.

— Дерек, не надо… Ты знаешь, что я не хочу этого.

— Должен пометить тебя. Чтобы все знали, кто ты, кому принадлежишь.

Дерек проводит зубами по изгибу его челюсти, цепляется клыками за кожу. От этого по телу Стайлза бегут мурашки. Дерек ведёт следом за клыками языком, собирая выступивший пот.

— Ты чт…

— Нужен мне, — шепчет на ухо, а потом опускает бёдра. Стайлз чувствует твёрдость его члена, как он вжимается прямо в расщелину. Одна его часть трепещет от удовольствия; сердце грохочет в груди всё сильней, в штанах становится тесно.

Другая его часть улавливает прикосновение клыков к коже и вот-вот поддастся панике.

— Не могу больше бороться. Не хочу, — стонет Дерек, утыкаясь носом между шеей и плечом.

— Чувак, дай мне, блядь, подняться, — просит Стайлз и отталкивается от земли. Ему удаётся немного сдвинуть Дерека, но мгновение спустя он снова оказывается лицом в прелой листве, ощущая на языке её горечь.

— Нет, — губы Дерека у его уха. — Ты мой. И ты остаёшься. На месте.

Где-то тут затесалась собачья шуточка, но Стайлзу слишком страшно, чтобы её сформулировать.

Дерек снова наваливается, снова трётся. Чужой вес сдавливает рёбра, мешает дышать. Отупляющая паника тоже не помогает. Стайлз жадно делает вдох, пытаясь не потерять от недостатка кислорода сознание. Когти Дерека впиваются в его кожу, зубы впиваются в изгиб плеча.

— Дерек, — зовёт Стайлз, в голосе отчётливо слышны панические нотки, — ты должен остановиться. Я не хочу этого.

Дерек замирает, а затем вжимается лицом в его спину.

— Жаль, что ты не хочешь. Жаль, что ты не хочешь меня.

Дерек жмётся ближе, тычется носом между лопатками, снова скулит — совершенно разбито. Он начинает отстраняться, и Стайлз пользуется возможностью — переворачивается на спину, приподнимается на локтях и смотрит на Дерека. Наполовину волк глядит на него в ответ.

— Какого хера?! — кричит Стайлз и отползает прочь.




Сознание и контроль постепенно возвращаются к Дереку. Запах Стайлза окутывает с ног до головы, немного успокаивает внутреннего волка, хотя боль так никуда и не уходит, прожигая дыру где-то внутри. Стайлз лежит перед ним, растянувшись на земле, и от него несёт страхом. Дерек улавливает запах собственного возбуждения, витающий вокруг; чувствует давление ширинки на член.

— Стайлз? — зовёт он, всё ещё пытаясь понять, что происходит.

— Что, блядь, с тобой не так? Господи Иисусе, Дерек! — Стайлз поднимается на ноги и принимается стряхивать налипшие листья. На нём только один ботинок.

Дерек холодеет. Он видит на его шее красные отметины — две линии, по расположению похожие на следы от клыков.

Он с трудом выпрямляется и отшатывается от Стайлза. Тот смотрит на него и с каждой секундой выглядит всё более растерянным.

— Чувак, ты чего?

— Я… Я не могу, — Дерек разворачивается и несётся прочь.

Он не знает, как добирается до своей квартиры. Машины снаружи нет и у него ужасно болят ноги, когда он взбирается вверх по лестнице. Он захлопывает дверь и оставляет свет выключенным.

Ему просто нужно добраться до ванной.

Дерек открывает аптечку, и маленький мешочек, лежащий на второй полке, воспринимается как божья благодать.

Он всё испортил, и последствия его проступка будут поистине ужасны.

«Как он теперь может тебя захотеть?» — думает Дерек, засыпая на полу ванной. — «Теперь, когда он прекрасно знает, насколько ты сломлен».

Стайлз в ярости. Он посреди леса, один, в промокших насквозь ботинках и футболке, усеянной пятнами, которые никогда не удастся отстирать. Он не взял с собой фонарик, поэтому, спотыкаясь, пробирается к джипу, стараясь успеть до того, как на лес опустится тьма. На плечах следы от клыков, в штанах обескураживающий стояк, и это, блядь, последняя капля.

Наконец он добирается до джипа, залезает на водительское сидение и захлопывает дверь. Роется в кармане в поисках ключей и с отвращением вытаскивает руку: пачка сигарет, благополучно забытая несколько дней назад, хлюпает от воды. Стайлз открывает то, что когда-то было крышечкой, — сигареты промокли и поломаны все до одной; мокрый табак липнет к коже. Не то чтобы он собирался всё выкурить, но сложившаяся ситуация подливает масла в огонь. Сигареты были хоть и глупым, но всё же подарком на день рождения от его лучшего друга, и теперь они испорчены.

Стайлз вставляет ключ в замок зажигания, переключает передачу, как только включается электроника, и мчится к лофту Дерека. Он должен снизить скорость, должен пристегнуть ремень безопасности, но он в жизни не был настолько зол (возможно, он немного преувеличивает, но пофиг — он в ярости).

Он не совсем уверен в том, что происходит, но заслуживает услышать хоть какое-то объяснение тому, что Дерек напал на него в лесу и затем пошёл на попятную. Что бы ни творилось в голове этого идиота, Стайлз имеет право знать всё, что имеет к нему непосредственное отношение.

Стайлз подъезжает к лофту и глушит мотор. Делает глубокий вдох, готовясь к выяснению отношений, но замечает, что Камаро нет на стоянке и хмурится, гадая, как Дерек добрался до дома и добрался ли вообще. Он вот-вот взорвётся. Гнев бурлит внутри, готовый выплеснуться наружу, он шлёт всё к черту и решает подняться наверх. У него есть ключ, и он может, блядь, подождать, если потребуется.

Оказавшись на нужной лестничной площадке, Стайлз обнаруживает незапертую дверь и моментально леденеет.

— Дерек? — кричит он в темноту, ступив через порог квартиры. Сквозь некоторые окна пробивается лунный свет, но что-то разглядеть всё равно трудно. Он заглядывает в разные комнаты, включая на ходу свет, — большинство из них пусты и не используются. Основная гостиная и кухня, кажется, единственные места, где Дерек коротает время: зачитанные до дыр книги и грязная посуда оставлены то тут, то там. Наконец Стайлзу слышится стон, и он спешит по коридору к источнику звука.

Дерек обнаруживается в ванной. Он лежит на полу в позе зародыша, и Стайлз не уверен, что когда-нибудь видел его в таком состоянии; даже не уверен, дышит тот или нет.

— Вот дерьмо.

Он падает на колени, трясёт Дерека за плечо, и тот заваливается на спину, совершенно без чувств. В его ладони зажат небольшой мешочек, и Стайлз не сдерживает ругательств, когда обнаруживает внутри несколько фиолетовых лепестков.

— Чувак, зачем тебе аконит и почему ты валяешься в отключке? Какого хера происходит?

Он склоняется над Дереком, прижимается ухом к его груди и слышит медленное, внушающее надежду биение. Стайлз выдыхает и облегчённо упирается лбом ему в грудь.

— Господи боже, Дерек.

Он отстраняется, смотрит на душевую кабину в углу. Порожек между кабиной и полом не такой уж высокий, он должен справиться. Взяв Дерека под мышки, он пытается затянуть его в кабину — получается не очень. Дерек по ощущениям весит целую тонну, и лежащий на полу коврик совсем не облегчает задачи; тем не менее, с матами, но ему всё-таки удаётся затащить его неподвижную тушу внутрь. Дерек стонет и приходит в движение, когда Стайлз перетаскивает его через металлический бортик и тот проезжается по нему спиной.

— Держись, приятель. И хорош дёргаться, не хотелось бы тебя уронить, — Стайлз опускает его, прислонив к стенке, так осторожно, насколько вообще может. Дерек моргает и тут же хмурится.

— Галлюцинации. Просто отлично, — стонет он и забивается в самый угол кабинки. — Проваливай, Стайлз.

— Я тут твою задницу спасаю, придурок. Просто… посиди тут.

Стайлз вылезает из кабинки, тянется к вентилю и врубает холодную воду на полную мощность, вздрагивая от ледяных брызг, попавших на кожу. Дерек дёргается, широко распахивает глаза и вскидывает руки, прикрывая лицо.

— Какого хера? — бормочет он и тянется к смесителю. Стайлз отпихивает его ладони, раз за разом, пока волосы Дерека не прилипают ко лбу, а футболка не промокает насквозь, облепляя кожу.

— Радуйся, что не заставляю тебя блевать, козлина, — Стайлз вырубает воду, хватает полотенце и швыряет им во всё ещё задыхающегося Дерека. — Вытирайся и вставай, нам нужно поговорить.

Стайлз направляется к двери; теперь, когда он привёл Дерека в чувство и убедился, что тот живой, он снова злится.

— Уходи, Стайлз. Мне нечего сказать.

Голос Дерека вялый и опустошённый, и ощущается он как игла, вонзившаяся в грудь; как острая жгучая боль, которую невозможно игнорировать. Стайлз дышит, превозмогая её, и разворачивается:

— Да по барабану. Мне есть что тебе сказать, и ты меня выслушаешь.

Дерек всё так же сидит в душевой кабине. Полотенце сложено, лежит на коленях, и он зарылся в него лицом, свернувшись калачиком, как раненый зверь или маленький ребёнок, укрытый одеялом. Дыхание тяжёлое, частое; плечи ходят ходуном при каждом вдохе.

Стайлз вздыхает, прислоняется к стене рядом с дверью и устало соскальзывает на холодный кафельный пол.

— Чувак, поговори со мной.

Вместо ответа он слышит тихое дыхание, приглушённое влажным полотенцем.





Дерека колотит, и не только от ледяной воды, пропитавшей одежду. Аконит прожигает тело, течёт по венам, разъедая изнутри. Эта боль ощущается ярче всего, остальное — будто сквозь вату. Он не может разобрать сердцебиение Стайлза так отчётливо, как обычно; не чувствует аромата корицы и сахара, хотя им должна быть объята вся комната.

Будто его цель в паре сантиметров от него, но ему не хватает сил, чтобы дотянуться.

Дерек утыкается лицом в полотенце, дышит, превозмогая сотрясающую тело дрожь. Слышит Стайлза, как его голова с тихим стуком ударяется о стену, и рискует взглянуть на него.

Глаза Стайлза закрыты; он выглядит усталым и расстроенным. Щёки всё ещё вымазаны в грязи, в волосах застрял пожухлый лист. Несмотря на действие аконита, несмотря на всё то, что буквально вопит «ты не должен, ты не можешь», Дерек считает его красивым, пусть даже тот уставший и растрёпанный. Коктейль из похоти, любви и отравляющего цветка вдруг бурлит в желудке, и Дерек подрывается, тянется к унитазу, скользя коленями по мокрой плитке.

Успевает вовремя. Его тошнит чёрным, густым; вязкая жижа душит, не даёт вздохнуть, и он заходится кашлем. Рука Стайлза ложится на спину и успокаивающе поглаживает, выводя круги, пока Дерек корчится над унитазом.

— Эй, всё в порядке. Дай ей выйти, не сдерживайся.

Последний спазм даётся особенно тяжело: Дерек застывает над унитазом, из глаз текут слёзы, а из носа — кровь, такая же чёрная и густая. Слышится звук включёной воды в раковине, а потом тёплая влажная ткань касается лица.

— Позволь мне помочь, — просит Стайлз, нежно стирая с кожи зловонную жижу. — Просто скажи, когда тебя опять будет тошнить.

— Нет, — Дерек хрипит, голос его надломленный, срывается. — Кажется, всё прошло.

Он забирает у Стайлза тряпку и уже сам обтирает лицо. Тот быстро проводит пальцами по его волосам и поднимается.

— Принесу воды. Лежи тут, я быстро.

Дерек нажимает кнопку смыва и ложится на прохладную плитку рядом с унитазом, прикрывая глаза рукой, и просто дышит. Выжигающий изнутри огонь сменили адреналин и бешено колотящееся сердцебиение. Он так увлечён сканированием собственного состояния, что совсем не слышит возвращения Стайлза — просто вдруг его руки касается чужая, прохладная, и в ладони оказывается ледяной стакан.

— Давай, садись, — Стайлз помогает ему и он снова садится, подтянув колени к груди. Подносит стакан к губам, делает осторожный глоток и полощет рот, после чего сплёвывает в унитаз.

— Спасибо, — говорит Дерек и снова отпивает из стакана.

Стайлз садится на пол напротив него, прислонившись спиной к стене.

Между ними повисает тишина: слышно только дыхание Стайлза и как Дерек пытается пить. Стайлз явно ждёт, и ждёт от него того, что тот пока не готов ему дать. Появляется неловкость, и Дерек безумно удивлён тому, что именно он не выдерживает и подаёт голос.

— Я… Насчёт недавнего, извини. Мне не следовало это делать.

Признание разрезает тишину, разносится по ванной эхом.

— Кстати об этом, а что именно ты делал?

Стайлз слегка пинает его ногу, но смотрит куда-то в сторону. Лицо его серьёзное, мрачное; и Дерек бы ни за что не смог понять, о чём тот думает.

— Трудно объяснить, — Дерек снова утыкается лицом в колени.

Он не справляется. Сердце бешено колотится в груди, горло горит огнём; запах Стайлза медленно пробивается сквозь дымку аконита и сводит с ума.

— А ты попробуй, — Стайлз снова пихает его ногой, на этот раз сильнее.

Дерек поднимает голову и хмурится:

— Я… Это… Просто прими мои извинения и забудь.

Дерек хочет, чтобы Стайлз не был таким чертовски упорным. Чтобы он оставил всё как есть; позволил притвориться, что этого никогда не было и просто не может быть.

— Думаю, я заслуживаю знать, почему на меня напали посреди грёбаного леса, Дерек.

В его голосе столько жара, столько гнева. Дерек знает, что заслужил каждую унцию этой ярости, и это больнее всего.

— Я не могу, Стайлз. Я просто…

— Ты хочешь меня?

От неожиданности Дерек резко выдыхает; кровь снова разгорается, и дело не только в аконите.

«Господи, если б ты только знал».





Впервые в жизни Стайлзу было настолько тяжело задать вопрос. Ладони покалывает, будто острые иглы впиваются в кожу изнутри — ему больно, и эта боль не физическая. На лице Дерека отражается то ли шок, то ли мука; выглядит он совершенно ошарашенным.

— Скажи. Ты хочешь меня? — он снова давит. Не может оставить это просто так, не сейчас. Только не после того, как решился вслух задать этот вопрос.

— Да, — выдыхает Дерек, откидываясь головой на стену, — но я не могу.

Это «да» проносится по венам, разгоняя кровь, ускоряя биение сердца до бешеного ритма. Одолевающий его гнев лопается как мыльный пузырь, и на его место приходит всепоглощающее волнение. Он привстаёт и подаётся к Дереку:

— Почему?

Голос звучит разбито и сквозит надеждой. Стайлз не может сдержать ни её, ни собственного порыва придвинуться ещё ближе.




— Я… Ты не поймёшь, — отвечает Дерек, потирая глаза.

— Я уже не понимаю, — Стайлз упирается в пол руками и ползёт к нему навстречу. Руки вспотели и мягко скользят по холодному кафелю; он устраивается между разведённых ног и жмётся так близко, как только может, тянется и убирает его ладонь от лица: — Дерек, посмотри на меня.

Тот открывает глаза и скользит взором по его лицу, пока не останавливается на губах. Зрачки расширены, рот приоткрыт и судорожно хватает воздух:

— Не надо.

Дерек пытается его оттолкнуть, но Стайлз только придвигается ближе, пока между ними не остаётся всего несколько сантиметров, обхватывает лицо ладонью, и Дерек приникает к ней.

Стайлз ведёт большим пальцем по его мягким губам.

— Останови меня, если не хочешь этого, — Стайлз не может оторвать от них взгляда, не может не видеть открытого приглашения в глазах напротив.

— Я не могу.

Стайлз вздрагивает и наклоняется, пока между ними не повисает только шёпот.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Нет, — стонет Дерек, и они соприкасаются губами.

Поцелуй настойчивый; губы Дерека скользят нежно, но при этом уверенно, и Стайлз не может ни на чём сфокусироваться, просто зарывается пальцами в его волосы, притягивая ближе. Дерек стонет. Стайлз касается его языка своим, оглаживает кромку зубов, скользнув глубже.

Дерек приподнимается и толкает его, пока Стайлз не валится на пол; спину холодит твёрдая плитка, грудь согревает такой же твёрдый Дерек. Тот снова стонет прямо в рот, опускает бёдра, и Стайлз выгибается, льнёт к нему, тянет на себя, пока они не соприкасаются всем телом. Везде.

Каждое прикосновение, каждое скользящее движение губ или рук по коже ускоряет сердцебиение, разгоняет по венам кровь так, что она гудит и буквально плавит изнутри. Ярче всего это чувствуется в местах, где они соприкасаются, и Стайлз не может не улыбнуться. Он замедляется, превращает неистовые, обжигающие поцелуи в нечто мягкое, нежное; нечто менее страстное и куда более любящее. Ощущения пустоты в груди больше нет; она полна и всё так же болит, но уже не от тоски и безответного желания. Стайлз так чертовски счастлив, что не сдерживает тихий смех.

Дерек отстраняется; волосы растрёпаны, губы распухли. Зрачок настолько поглотил радужку, что глаза кажутся чёрными. Он замирает. Ничего не делает, просто смотрит на рот Стайлза, на его порозовевшие щёки.

А потом, вдруг, резко отстраняется и стонет от боли. Корчится, горбится и весь дрожит. Он падает на пол и тело покрывает сетка почерневших вен.





Дерек стонет; сворачивается калачиком и хватается за волосы. Он твёрд и жаждет близости; тело едва не поёт от радости, что наконец-то удалось заявить на пару свои права, но остатки аконита сводят желудок, полыхают огнём изнутри, вытесняя охватившее ранее счастье и похоть, пока он, в конечном итоге, не кричит от боли.

— Дерек, твою мать!

Стайлз внезапно оказывается рядом, опускает на него свои нежные руки. Дерек горит, полыхает, сгорает дотла и ничего не может с этим сделать. Он всхлипывает, его тело трясёт и выворачивает при каждом касании.

— Стайлз, господи… — стон боли снова срывается с его губ, и он безвольно валится на пол. — Звони Дитону. Быстро.

В следующее мгновение он остаётся в ванной совершенно один. Он лежит на холодном кафеле, тело колотит, и всё, что ему остаётся, — это дышать сквозь боль.

Дерек не помнит дороги к Дитону: только лихорадочное бормотание; торопливые, спотыкающиеся шаги по пути к джипу и ладонь Стайлза, которая лежала на его руке до самой клиники. Он помнит резкую боль от укола, когда Дитон ставил капельницу, помнит запах антисептика, крови и чужого страха.

Помнит, как потерял сознание; как заволокло белым маревом взор; как широко распахнулся рот Стайлза в крике, какой Дереку никогда не приходилось от него слышать.

Помнит, как снился сон.

Он в лесу недалеко от своего старого дома. Изнутри слышится смех его семьи, ветер доносит до него радостные разговоры. Он разворачивается и бросается бежать, но спотыкается при каждом шаге, раздирая ладони в кровь о твёрдую землю. Бордовая густая жидкость стекает по рукам, срывается каплями вниз, пока не образует глубокий бассейн; он окутывает его теплотой и достаёт до самого горла. Он пытается плыть, но не может пошевелиться; идёт ко дну, а затем вокруг него обвиваются сильные руки, удерживая на плаву.

Запах корицы доносится сквозь привкус крови, и он дышит полной грудью.




Стайлз бы с удовольствием распрощался с воспоминаниями о прошедшем вечере. Он не мог правильно набрать номер Дитона и дозвонился до него только с четвёртого раза; не мог внятно объяснить, что происходит. Тот рявкнул на него прямо в трубку, чтобы он вёз Дерека в клинику, и после этого всё будто расплывается.

Он помнит, как тащил в джип полусознательное, корчащееся от боли тело, молясь, чтобы никто из соседей не попался по пути. Помнит, что нёсся по улицам так быстро, как только мог, едва пристегнув ремнями и себя, и Дерека. Кажется, он проскочил на красный свет, когда ехал по Мэйн-стрит, но не может сказать наверняка.

Помнит, как держал Дерека за руку, пока тот стонал от боли, сжимая пальцы до побелевшей кожи.

Дитон помог занести Дерека в клинику. Тот всё ещё кричал, метался и корчился от боли, так что Стайлзу пришлось удерживать его, когда Дитон ставил капельницу. Какое бы варево ни вливалось в его тело, оно успокоило его и погрузило в глубокий сон. Они осторожно перенесли Дерека на диван в кабинет Дитона. Стайлз укрыл его потёртым одеялом, подоткнул края и провёл пальцами по горячей коже.

Сейчас Стайлз просто пытается перевести дух. Он сидит в приёмной, стараясь осмыслить всё, что произошло за минувший вечер. В голове полнейший кавардак. Он ловит себя на том, что раз за разом пропуская сквозь волосы пальцы, отчаянно пытается отыскать хоть какой-нибудь фундамент, на который можно было бы опереться и разобраться, что к чему. В голове вспыхивают воспоминания о губах Дерека, касающихся его собственных, о тяжести его сильного и горячего тела, нависшего над ним, и в груди, полыхая ярким огнём, разгорается надежда.

Дитон выходит из кабинета и тихо закрывает за собой дверь. Садится рядом, не говоря ни слова; просто даёт тишине повиснуть между ними. Стайлз ждет.

— Итак, какого чёрта тут происходит? — не выдерживает он, переводя взгляд на изможденное лицо Дитона.

Тот вздыхает.

— Я не в праве отвечать на этот вопрос. Могу только сказать, что Дерек будет в порядке, ему просто нужно немного отдохнуть.

— Есть вообще хоть что-нибудь, что ты можешь мне сказать?

Стайлз раздражён. Он по горло уже сыт этими секретами.

— Если вдруг заметишь, что он пытается принять аконит, схожий с тем, что ты видел в лофте, — Дитон ловит его взгляд, глаза не отводит; смотрит серьёзно, лицо его напряжено, — не давай ему этого сделать. Он может умереть, если примет ещё хотя бы дозу.

Стайлз кивает, смотрит то на свои сцепленные ладони, то на пол.

— Ладно, это я могу. — Он откидывается на спинку стула. — Сколько он ещё пробудет без сознания?

— Скорее всего, ещё час или около того, может, дольше. Его тело пережило сегодня серьёзное испытание. Нужно время, чтобы восстановиться. — Дитон поднимается и смотрит на часы. — Уже поздно. Твой отец будет беспокоиться.

Стайлз кивает, но с места не двигается.

— Я ему напишу. Скажу, что остался у Скотта на ночь. — Поднимает на Дитона взгляд.— Я его не оставлю.

— Как скажешь, — не возражает тот и уходит в дальнюю часть клиники.

Дитон достаёт ему из шкафа старую армейскую раскладушку и ставит её у себя в кабинете рядом с диваном. Пружины изношены, впиваются в кожу сквозь тонкую ткань. Стайлз долго ворочается, пытаясь устроиться поудобнее, и когда наконец находит положение, которое не отзывается внутри желанием что-нибудь расхреначить, застывает неподвижно, наблюдая, как мерно опускается и поднимается грудь Дерека на каждом вдохе.


В предплечье всё ещё воткнута игла капельницы; лекарственный раствор медленно, по капле, поступает в организм. Чернота, покрывающая сеткой тело, ушла, сменившись тёплым румянцем. Тело Дерека расслабленное и умиротворённое.

Его мерные вдохи, спокойные и уверенные, убаюкивают Стайлза; насылают дрёму, пока у того не начинают слипаться глаза. Под звуки его дыхания он и засыпает.




Дерек просыпается со стойким ощущением, будто по нему проехался каток, и он со стоном перекатывается на бок. В комнате темно; Стайлз спит без задних ног рядом с диваном, представляя собой безумный клубок переплетённых конечностей на хлипкой койке. Дерек бы обязательно попытался выяснить, насколько комфортна эта поза, если бы не чувствовал себя как дерьмо, так что ему остаётся только сочувственно содрогнуться.


Он скатывается с дивана, вытаскивает капельницу из руки и накрывает плечи Стайлза одеялом, которым был укрыт ранее. Тот что-то бормочет и зарывается лицом в изношенную ткань. Дерек чувствует укол боли в груди, плотнее укутывает его и выходит из кабинета.

Дитон поджидает его за дверью, расположившись на одном из пластиковых стульев, коими была заставлена приёмная.

— Сколько ты принял? — интересуется он, медленно вставая на ноги.

— А это имеет значение? — Дерек прислоняется к стойке, скрещивая руки на груди.

— Имеет, — Дитон становится напротив него и обводит сканирующим взглядом. — Если подобное спровоцировала маленькая доза, то я серьёзно опасаюсь за твоё благополучие.

— Я принял всё, — Дерек хмурится, — и я не хочу слышать твои опасения.

— Я уже говорил, Дерек, тебе надо быть осторожным. Это кратковременное решение проблемы. И это никоим образом не помешает формированию или укреплению связи.

— Знаю. Просто… Я напал на него. Я не мог контролировать волка, и я… — Дерек мотает головой, отталкивается от стойки и начинает бродить туда-сюда.

— Ты знаком с рисками, возникающими из-за подавления связи. И всегда знал, что они могут возникнуть.

Дерек вздыхает, трёт глаза, пытаясь избавиться от остатков сна и затянувшейся головной боли.

— Я просто не думал, что они действительно появятся. Думал, что смогу это контролировать.

— Дело не в контроле, — Дитон вздыхает. — Мы уже это обсуждали, я не собираюсь тратить своё время на очередную лекцию.

— Я справлюсь, — уверяет Дерек и почёсывает кожу в том месте, где раньше была капельница. — Я поговорю со Стайлзом.

— С этого и надо было начать, — замечает Дитон, направляясь к выходу. — Тебе надо быть осмотрительнее. Сегодня ты находился на волосок от гибели, — он замирает у двери, взявшись за ручку. Явно хочет что-то добавить, но только качает головой, и момент ускользает. — Захлопни дверь, когда будешь уходить.

Дерек кивает и возвращается в кабинет. Стайлз всё ещё спит, распластавшись на раскладушке. Волк внутри довольно урчит: ему нравится, что Стайлз рядом, что они наконец заявили на него права, хотя Дерек всё ещё боится признать ту связь, что формируется между ними. Волк ворчит, не желая принимать в расчёт его опасения.

«Я причиню ему боль. Я его сломаю».

Волк скалится, он убежден, что связь не позволит навредить своей паре. Но Дерек, его человеческая половина, которая успела познать и любовь, и потерю, и страх, — совсем в этом не уверен.

Дерек садится на потёртый диван, откидывается на спинку и смотрит на спящего Стайлза.

Он столько всего должен ему сказать, но для этого никаких слов не хватит.




Стайлз просыпается медленно. Тело протестующе ноет, когда он ёрзает на раскладушке; одеяло соскальзывает на пол, и ему требуется целая минута, чтобы это понять.

— Дерек, — выдыхает он, моментально принимая сидячее положение; тот сидит на диване с опущенной головой. — Ты в порядке? Как себя чувствуешь?

Дерек поднимает на него взгляд; под глазами залегли мешки, он выглядит уставшим и осунувшимся.

— Я… уже лучше.

— Я бы поспорил, — пытается пошутить Стайлз, чтобы разрядить напряжённую атмосферу, внезапно повисшую между ними. — Я боялся, что мне придётся избавляться от твоего тела или что-то такое, и не думаю, что отец был бы очень рад обнаружить меня на месте преступления.

— Прости за испорченный вечер.

— Нет-нет, — возражает Стайлз. — Я рад, что ты в порядке, не пойми меня неправильно. Просто… это была странная ночь.

Дерек кивает и снова опускает глаза в пол. Стайлз не знает, куда себя приткнуть, поэтому поднимает с пола одеяло и складывает его в аккуратный квадрат, после чего кладёт рядом с собой и переплетает пальцы, пытаясь сильно не нервничать.

— Нам надо поговорить, — подаёт голос Дерек, и звучит он так, будто слова вырываются из его рта против воли.

— Ага. Да, надо бы.

— Я многого не могу объяснить, — начинает Дерек, ёрзая на диване. — Возможно, ты поймёшь всё позже, когда позволят обстоятельства, но сейчас я не могу вдаваться в подробности.

Стайлз кивает и только сильнее стискивает пальцы.

— Мой волк… Он думает, что ты его пара, — поясняет Дерек спешно. — И хочет заявить на тебя свои права.

— Значит, тогда, — слова застревают у Стайлза в горле; он вспоминает холодный кафель и горячее дыхание; с трудом заставляет себя договорить. — Это был не ты.

— Нет.

Ответ эхом разносится по кабинету. В ушах звенит; один-единственный слог заставляет сердце колотиться как безумное.

«Боже, а это больно, — Стайлз судорожно дышит, пытается расслабить руки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу, как боль поднимается по рукам и следует прямо к груди. — Боже, это больно».

— Что нам теперь делать? — выдавливает он, не в силах смотреть на что-то помимо своих сцепленных ладоней на фоне тёмного линолеума.




Дерек не может думать. Волк воет, клацает челюстями и рвётся с натянутого поводка. Он чувствует боль Стайлза и тонкую связь между ними, звенящую вместе с ней.

Он понятия не имеет, что делает.

— Я… Могу держаться в стороне, продолжу принимать аконит, чтобы…

— Нет, — возражает Стайлз; в глазах плещется боль вперемешку со злостью. — Дитон сказал, что это может тебя убить, меня такой расклад не устраивает. Чего хочет твой волк?

— Контакта. Он хочет защищать тебя, оберегать. Хочет… не только этого, но я не могу навязать тебе подобного. Я найду способ совладать с этим желанием.

Стайлз смеётся, но это вовсе не радостный смех — надломленный.

— Если тебе нужно меня трахнуть, — хрипит он, сквозя гневом, — значит, трахни.

Он поднимается и крепко сжимает ладони в кулаки.

— По крайней мере, так я хоть что-то с этого поимею, — бросает он и разворачивается к двери.

— Стайлз, подожди, — зовёт Дерек, подскакивая с дивана.

— Не надо, Дерек.

Стайлз стоит к нему спиной, плечи опущены и напряжены. Он неподвижен, тело — сгусток окоченевших мышц. Дерек не видит его лица, не может разобрать мешанину эмоций, повисшую промеж них густой взвесью.

— Просто… Позвони, когда станет совсем плохо.

Стайлз распахивает дверь и шагает в полумрак коридора.

— Я буду рядом. — Он поворачивается лицом, на губах застыла натянутая улыбка. — Я всегда буду прикрывать твою спину.

Звук, с которым закрывается дверь, еле слышен, но для Дерека он словно оглушительный удар; будто с уходом Стайлза из комнаты выкачали разом весь воздух.

Он борется с желанием завыть и падает на диван, обхватив голову руками. Сердце разрывается от боли.

«Я его сломаю. Я уже на полпути».




Стайлз успевает сесть на водительское сидение, когда его накрывает. Он сдерживает рыдание, делает глубокий, судорожный вдох и выпускает воздух из лёгких.

«Ты знал, что ты ему не нужен».

Он закрывает глаза руками и бьётся головой о подголовник.

«Ты знал. Не делай вид, будто для тебя это сюрприз, будто ты не знал, во что ввязываешься. Это всё волк, не Дерек».

Наружу вырывается сдавленный всхлип, под ладонями становится мокро. Стайлз тихо смеётся и насухо вытирает лицо.

«Довольствуйся, чем можешь».

Он повторяет это про себя всю дорогу до дома; ждёт, что сам поверит в очевидную ложь.

«Ты научишься с этим жить».

На следующий день Стайлз идёт в школу, чувствуя себя самым настоящим куском дерьма. Скотт улавливает его настроение, тихо спрашивает, всё ли в порядке, и Стайлз отмахивается, списывая всё на недостаток сна. Скотт прекрасно знает, что лучше не лезть в чужие дела, но приносит ему чашку кофе на перерыве и передаёт свои записи до конца урока. Это нисколько не облегчает боли в груди, но этого достаточно, чтобы Стайлз смог сосредоточиться на чем-то помимо мыслей о том, какая же, блядь, отстойная у него сейчас жизнь.

День тянется. Харрис выводит его из себя, говорит что-то оскорбительное, и Стайлз срывается: вскакивает на ноги — стул с грохотом падает на пол, ладони сжимаются, лицо напряжено от гнева — и выбегает из аудитории. До него доносится «Остаёшься после уроков, Стилински! Всю неделю!», но дверь за ним захлопывается, и он отходит по коридору достаточно далеко, чтобы не слышать ничего, кроме гудящей в ушах крови.

Он влетает в туалет и склоняется над одной из раковин, тяжело дыша, пока сердцебиение не начинает приходить в норму. В зеркале отражается затравленный взгляд, под глазами — тёмные мешки. Стайлз вздыхает, включает холодную воду и плещет в лицо, пока не приходит в норму.

Что в голове, что в сердце — полнейший кавардак. Разумная его часть понимает, что то, что нужно Дереку, и то, чего он хочет сам, — это две разные вещи. Но эмоциональная его часть отзывается жжением, зудит под кожей, удерживая на грани. Стайлз уже давно понял, чего он хочет, и может даже написать большую букву «Л», чтобы обозначить свои чувства к Дереку, если на него достаточно надавить.

Но прямо сейчас? Зная, что может между ними произойти и что это не будет значить ровным счётом ничего? Лучше бы он тогда вообще к Дереку ничего не испытывал.





Дерек не звонит Стайлзу.

Он думает набрать его. Берёт телефон, держит палец над кнопкой вызова и думает набрать его номер. Вспоминает ощущение губ Стайлза на своих собственных, прикосновение пальцев к волосам, вес и тепло прижатого к нему тела. Он так сильно хочет, а потом вспоминает надломленный голос, напряжённые плечи и выключает телефон, убирая в ящик комода, так и не сделав вызова.

Он по-прежнему патрулирует владения Стилински, по-прежнему улавливает на ветру запах сахара и корицы. Он всё ещё видит сны, просыпается разбитым и пустым внутри. Дерек борется с волком, борется с натянутой связью, которая с каждым днем становится всё сильней. Иногда он чувствует Стайлза на другом её конце, чувствует всю его боль, смятение и разрушенные надежды. Эти дни, когда Дерек знает, как сильно Стайлз страдает по его вине, хуже всего.

Как бы то ни было, Стайлз тоже ему не звонит.





Стайлз не знает, чего ждать на первом собрании стаи после того, как нашёл Дерека в ванной на полу. Почти месяц они не выходили друг с другом на связь. Ни звонков, ни сообщений, даже по делам стаи. Вместо этого Скотт вкратце пересказывает ему основные новости и выглядит озадаченным, когда Стайлз не понимает, о чём тот говорит.

Стайлз несколько минут сидит в своем джипе, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце и разобраться в мешанине эмоций, скопившихся в груди, прежде чем войти в особняк Хейлов. Скотт машет рукой с дивана в передней части гостиной, Бойд и Айзек сидят на полу и жёстко рубятся в Egyptian Rat Screw⁵. Лидия выходит из кухни с миской попкорна, а Эллисон появляется после того, как Стайлз удобно устраивается на диване рядом со Скоттом.

Дерека нигде не видно.

— А где большой грозный Альфа? — интересуется он, пихая Скотта локтем.

— Сказал, что нужно сбегать и взять что-то у Дитона, — пожимает тот плечами. — Обещал быть вовремя.

Стайлз кивает и старается особо не ёрзать. Он достаёт телефон, минуту или две зависает над мемами⁶, а потом открывает Angry Birds и пытается поставить новый рекорд.

Его хватает минут на пять, после чего он берёт со стола попкорн и направляется к бетам, усаживаясь рядом на пол. Бойд с Айзеком смотрят на него с одинаковым выражением лица, как бы спрашивая: «Какого хрена?».

— Что ты делаешь, Стайлз? — спрашивает Бойд, тасуя карты.

— Подумал, что могу присоединиться к следующей партии, опробовать на вас свои молниеносные рефлексы?

Бойд вопросительно изгибает бровь, а Айзек только хмурится.

— Не уверен, что это хорошая идея, — возражает он. — Мы можем сломать тебе руку или что ещё.

Стайлз смеётся:

— Вы этого не сделаете.

— Ты наблюдал за нашей игрой? — интересуется Бойд.

Стайлз хмурится, а потом вспоминает. По правде говоря, он видел только молниеносные движения рук и карт, вылетающих из пальцев; слышал резкий звук шлепков, рассекающих воздух. Он вздыхает и отодвигается, чтобы подняться.

— Пожалуй, ты прав. И мне действительно нравятся мои руки. — Стайлз выставляет их перед собой, шевеля пальцами, и ухмыляется. — Они сводят дам с ума.

— Просто продолжай себя в этом убеждать, — слышится со стороны двери голос Дерека, и Стайлз подпрыгивает от неожиданности. Дерек хорошо выглядит. На нём тёмно-зелёная хенли, подчёркивающая его глаза, и тесные джинсы, обтягивающие ноги как вторая кожа. Он сбрасывает ботинки и легко ступает босыми ногами по тёмному деревянному полу. Сердце Стайлза снова срывается на галоп, а ладони быстро становятся влажными.

Никто из волков, кажется, не замечает его реакции, а если и да, то просто списывает всё на его странности. Стайлз же, однако, реагирует так, будто из его лёгких выкачали весь кислород. Под кожей нарастает и вибрирует напряжение — такое же непрекращающееся покалывание, какое преследовало его с тех пор, как они с Дереком поцеловались. Стайлз потирает руки, пока не стихает боль, и снова садится рядом со Скоттом.

Собрание стаи довольно обыденно — просто краткий пересказ патрулей и всего необычного, замеченного на их территории. В конце концов оно становится всё больше похоже на обычный вечер игр, и ERS⁵ довольно быстро сменяет Техасский Холдем⁷. Ставки они делают, пользуясь вместо фишек мелочью из карманов. Обычно Стайлз хорошо играет, но Дерек сидит напротив него и смотрит — только вот всю игру он куда больше сосредоточен не на картах, а на нём. Стайлз нервничает, теряется, становится неуклюжим и невнимательным, и Лидия, вместо того, чтобы как всегда играть с ним сообща, забирает себе банк суммой в десять баксов. Она злорадствует, довольная выигрышем, и делает причудливую тасовку карт, которую тренировала несколько месяцев.

Стайлз был бы впечатлен, не будь ему чертовски некомфортно.

Наконец на улице темнеет, и стая начинает собираться по домам. Они убирают карты и попкорн, прощаются друг с другом, и Стайлз плетётся за Скоттом, готовый сбежать, когда Дерек выходит из кухни и останавливает его.


— Мне нужно с тобой поговорить, — говорит он, и Стайлз чувствует, как по спине пробегает взвод мурашек.

Скотт выгибает бровь, переводит взгляд со Стайлза на Дерека и смотрит так, будто видит их впервые. Стайлз качает головой, пытаясь объяснить без всяких слов, что между ними не происходит ничего, что несло бы скрытый смысл. Стайлз не знает, насколько у него получается донести до друга свой посыл, потому что Скотт просто подмигивает ему, а затем выходит через парадную дверь, окликая Айзека.

Дверь закрывается. Стайлз не хочет оборачиваться, не хочет смотреть Дереку в глаза, но он заставляет себя двигаться, пока не оказывается перед мудаком, который собирается разорвать его сердце.

— Чего ты хочешь? — спрашивает Стайлз, готовясь к худшему.





Это сводило Дерека с ума весь вечер: запах Стайлза, смесь привычной корицы и сахара и солёного привкуса отчаяния. Он так близко. Связь пульсирует под кожей, волк мечется туда-сюда, и чем дольше Дерек обходится без контакта, тем беспокойней. Он хочет утешить Стайлза, защитить, и всё, о чём он может думать, — это вкус его губ и мягкость кожи.

— Я только… Я быстро, обещаю, — Дерек движется навстречу, пока между ними не остаются считанные миллиметры.

Стайлз кивает и отворачивает голову в сторону, не встречаясь взглядом, — это больно, но Дерек этого заслуживает. Он протягивает руку, касается его пальцами, затем наклоняется и прижимается носом к изгибу шеи, прикрыв глаза. Аромат сахара и корицы собирается под одеждой в течение дня и чувствуется здесь ярче всего. Это ошеломляет, и Дерек прижимается ближе, тихо постанывая, пытаясь примешать к его запаху свой.

Сердцебиение Стайлза учащается, бьётся прямо там, где Дерек касается кожи губами. Он приоткрывает рот и оставляет на шее нежный поцелуй. Стайлз вздрагивает, льнёт к нему. Дерек берёт его за руки, чтобы притянуть ближе, прижаться своей грудью к его; Стайлз не двигается, но Дерек замечает, как напрягаются его мышцы, как пальцы сжимаются в кулаки.

Дерек замирает, стоит так долгое мгновение, дышит медленно и размеренно. Он чувствует почву под ногами; впервые держится так уверенно с тех пор, как его волк признал в Стайлзе пару. Мир вокруг сузился до мест, где они соприкасаются, где один пульс бьётся напротив другого. Желание нарастает, тело реагирует на близость, и Дерек отступает, возвращаясь обратно в реальность.

Стайлз по-прежнему смотрит в сторону, но Дерек замечает приоткрывшийся рот и прикрытые веки. Он видит, что Стайлзу больно, видит, как тот страдает, и всё-таки уступает волку в его желаниях — осторожно обнимает его, заключая в крепкие объятия, и снова утыкается в шею лицом.

— Мне жаль, — бормочет Дерек, касаясь губами бьющейся жилки. Стайлза колотит, но он тянется и обвивает пальцами его руки.

— Я знаю, — говорит в ответ разбито, будто весь его мир разлетается на куски, и Дерек не может ничего с этим поделать, кроме как сцеловать следы этих слов с его губ.

Стайлз стонет и буквально падает к нему в объятия. Освобождает руки, зарывается ими в волосы Дерека и тянет к себе. Губы Стайлза сухие, потрескавшиеся, но по-прежнему мягко скользят по его. Поцелуй слишком напористый, слишком грубый, но Дереку всё равно. Стайлз покусывает его за нижнюю губу, дразнит языком и зубами, уговаривая раскрыться, и Дерек поддаётся. Стайлз на вкус — попкорн и отчаяние. Дерек стонет, жмётся ближе; потирается членом о его вздыбившуюся ширинку и вздрагивает всем телом.

Он ласкает языком промеж чужих губ, пока те не раскрываются; нежно, дразняще, касается языка своим. Отстраняется, прикусывает линию челюсти, позволяет рту скользнуть вниз по длинной шее и замереть напротив горла. Стайлз подавляет стон; Дерек чувствует это, чувствует, как подпрыгивает адамово яблоко. Ноги подкашиваются, и Дерек падает на колени, прижимаясь лицом к его животу. Он скользит по бокам ладонями, обхватывает Стайлза ещё крепче, притягивает ещё ближе. Руки Стайлза всё ещё в его волосах; медленно и нежно перебирают пряди, ведут по ушной раковине, гладят, пока Дерек не вздрагивает от удовольствия.

Этого слишком много и явно недостаточно. Дерек опускается на пол, ведёт ладонями вверх, пока ткань толстовки не собирается складками, прижимается ртом к ширинке и выдыхает; влажное дыхание оседает на джинсовой ткани.

— Дерек, — Стайлз сжимает его волосы. — Что ты делаешь?

— Скажи, — говорит в ответ; губами касается контура твердеющего члена. — Ты хочешь меня?

Стайлз судорожно хватает ртом воздух, тянет за пряди, отстраняя от себя. Губы его покрасневшие, раскрытые; глаза отливают золотом вокруг расширенного зрачка.

— Да, — взгляд темнеет, рот растягивается в слабой улыбке. — Больше, чем тебе кажется.

Дерек улыбается в ответ и прижимается лицом к его члену.

— У меня есть одна мысль, — Дерек прикусывает собачку на молнии его джинсов и медленно тянет её вниз.

— Господи, — Стайлз дёргает за пряди, вынуждая подняться на ноги, и впивается в его рот, отчаянно и нетерпеливо. — Давай же, — выдыхает прямо в поцелуй, — не заставляй меня ждать.

Дерек стонет и толкает его к лестнице. Они торопливо поднимаются наверх; спотыкаются по пути, не желая друг от друга отрываться. В коридоре Дерек прижимает его к стене и запускает ладонь в расстёгнутые джинсы. Стайлз выгибается навстречу прикосновению, притягивает его к себе, касаясь рта открытыми губами.

— Пожалуйста, — выдыхает, — Дерек.

Дверь в спальню открыта, и они вваливаются в неё, хватаясь по пути за молнии, пуговицы и друг друга. Стайлз толкает Дерека на постель и затем стаскивает с себя толстовку вместе с футболкой одним слитным движением. Благодаря лакроссу и вечному бегу от всяких тварей тело его сухопарое; он весь усыпан родинками, и Дерек притягивает его к себе, ведёт вокруг созвездий губами и языком, пока Стайлз не пихает его обратно на кровать и не забирается сверху, седлая бёдра.

Он помогает Дереку стянуть хенли, а после склоняется и прихватывает зубами ключицу. Зализывает укус и ловит губами чужой стон, припадая ко рту в поцелуе. Дерек ведёт ладонями по плавным изгибам его спины, хватает за бёдра, прижимает ближе и меняет их местами так, что Стайлз оказывается под ним. Он не может себе отказать и оставляет нежные поцелуи на его губах, щеках и веках.

Стайлз снова дрожит и цепляется за чужие джинсы.

— Давай же, вылезай, — выдыхает прерывисто, пытаясь справиться с ремнём. Дерек приходит ему на помощь; пальцы сплетаются в едином порыве и в конечном счёте ремень выскальзывает из петлиц. Стайлз переключается на пуговицу, быстро расстёгивает молнию и обхватывает его своими длинными пальцами. Дерек не сдерживает краткого вскрика и снова припадает к его губам. Зарывается руками в волосы, притягивает ближе, пока Стайлз вытаскивает его член наружу. — Так и знал, что ты без белья, — делится он, сжимая пальцы.

Дерек толкается бёдрами навстречу прикосновению; касается зубами места, где бьётся пульс, и сжимает челюсти, нежно, но ощутимо прикусывая кожу. Стайлз отстраняется, шипит от боли, и Дерек тут же оставляет на месте укуса поцелуй, бормоча извинения.

— Заткнись, — ворчит Стайлз, выпутываясь из штанов, — и трахни меня.

Дерек садится на пятки и смотрит; упивается видом распростёртого на его постели тела. Румянец, покрывающий щёки Стайлза, перешёл и на грудь, придавая коже приятный розовый оттенок; талия плавным изгибом переходит в стройные бёдра; член — твёрдый, длинный и просто совершенный — упирается в живот. Дерек склоняется, касается губами венки, берущей начало у самого основания, и Стайлз грязно ругается, толкаясь навстречу пахом.

Дерек широко лижет его член, прослеживает всю длину до самой головки, слизывает выступившую капельку предэякулята. Берёт его в рот, шире раскрывая губы. Он ждёт, что Стайлз снова схватит его за волосы, но этого не происходит — вместо этого тот заводит руки за голову и цепляется за покрывало. Дерек отстраняется, выпускает член изо рта и ждёт, пока Стайлз обратит на него внимание.

— Ты чего? — Стайлз хмурится и приподнимает бёдра, выпрашивая ласку, но Дерек молчит. Просто тянет его за руку, попутно переплетая пальцы, и устраивает у себя на голове, стискивая пряди. Стайлз бьётся затылком о матрас, матерится, но руку не убирает. Дерек снова берёт его в рот, расслабляет горло, пока головка не упирается в его заднюю стенку; полумычит, полухрипит, краем сознания отмечая, как Стайлз корчится от удовольствия и слишком сильно дёргает за волосы.

Дерек сжимает губы, заключая горячую плоть в плотное кольцо, и обхватывает основание большим и указательным пальцами.

— Двигайся, чёрт подери, — стонет Стайлз, снова потянув пряди. Дерек подавляет смешок и повинуется: скользит по гладкому от слюны члену губами и пальцами, вверх и вниз. Стайлз под ним напрягается, но затем расслабленно растекается по постели, пока Дерек принимает его так глубоко, как только может, и медленно обвивает вокруг горячего ствола оставшиеся пальцы, один за другим, до тех пор, пока тот полностью не оказывается во власти его рта и ладони.

Стайлз хнычет:

— Блядь, твой рот. Я сейчас… Давай, вот так. Вот тут, ох, чёрт.

Он кончает, выгибаясь дугой, изливается Дереку в рот, и тот проглатывает всё до капли. Сперма горчит, отдаёт лёгким привкусом корицы и пота, и Дерек стонет, пытаясь запомнить её вкус.

Он выпускает член изо рта с мягким влажным звуком, склоняется над обмякшим Стайлзом, встречая расфокусированный взгляд; целует мягкий рот, медленно и нежно. Он не пытается давить или углубить поцелуй. Просто ненавязчиво касается губ, пока потребность где-то в груди не сходит на нет, пока пустота в сердце не заполняется до самого края.

Стайлз отвечает сначала с осторожностью, а потом смелеет и делает поцелуй более настойчивым. Дерек отстраняется и смотрит, затаив дыхание, как тот извивается под ним, как скользит за мошонку влажными от слюны и спермы пальцами, надавливая на сфинктер.

— Трахни меня, — Стайлз смотрит на него уверенно; взгляд блестит. — Ты должен меня трахнуть.

— Перевернись, — просит Дерек, мягко сжимая его бедро. Стайлз шумно выдыхает, и Дерек не может понять — от облегчения или от волнения. Но когда он впивается пальцами в округлости его зада и раздвигает половинки, стон, слетевший с чужих губ — приглушённый, потому как Стайлз утыкается в стёганое покрывало лицом, — почти заставляет его простонать в ответ.

Он прижимается раскрытыми губами к ямочке на пояснице Стайлза и нежно касается пальцем входа, наблюдая, как он медленно погружается внутрь. Стайлз чертыхается, поворачивает голову и смотрит на него через плечо.

— Давай же, — выдыхает он сдавленно. — Хочешь, чтобы я умолял?

Наклонившись, Дерек целует его, а затем тянется к комоду.

— Пока нет, — отвечает он, вытаскивая смазку и презерватив из ящика. Громкий звук разрывающейся фольги на миг заглушает их тяжёлое дыхание. Дерек со стоном раскатывает латекс по стволу, надрачивает пару раз и переключает внимание на Стайлза, который всё это время покорно ждёт с выставленным кверху задом, тянущими движениями поглаживая свой снова крепнущий член.

Дерек отщёлкивает крышку и щедро льёт смазку прямо на сфинктер, так что она стекает по мошонке на кровать, и пристраивается к ложбинке. Он наблюдает за тем, как его стоящий колом член скользит промеж половинок, стонет и давит головкой на вход. Он медлит. Изо всех сил старается быть нежным; слышит в свой адрес приглушённую ругань, но всё равно никуда не спешит и в конце концов оказывается внутри по самое основание.

Он склоняется над Стайлзом, осыпает поцелуями острые лопатки. Ощущения потрясающие; он не в состоянии ни описать, ни удержать под контролем то, что сейчас испытывает. Хочется обернуться вокруг Стайлза, хочется окружить собой и быть окружённым в ответ. Желание захлёстывает Дерека (и это намного больше, чем просто секс; он хочет любить, отдавать, раскрываться; хочет раствориться в чувствах), и он выдыхает имя Стайлза, потому что это единственное подходящее сейчас слово.

Тот под ним недовольно ворчит, и Дерек отстраняется. Стайлз такой тугой, такой горячий, что приходится закрыть глаза, чтобы не кончить раньше времени. Он отдаёт контроль волку, поддаётся извращённой потребности и втрахивает Стайлза в кровать. Тонет в ощущениях, в запахе, в ругани, в звуках влажных шлепков и совершенно теряет счёт времени.

— Такой красивый, — Дерек впивается ладонями в мякоть его бёдер. — Чёртово совершенство.

Стайлз под ним сначала застывает, а затем двигается навстречу; насаживается сам, подмахивает, трахает себя его членом.

— Ты подводишь меня к краю, — выдыхает Дерек. Теперь он не выдерживает ритм, а просто пытается как можно глубже проникнуть внутрь.

— Давай, — выдавливает Стайлз сквозь стиснутые зубы, — давай же. Кончай.

Дерек стонет; чувствует нарастающий оргазм, как он накрывает его с головой, внезапный и совершенно крышесносный. Он наваливается на Стайлза, кожа к коже, прижимается ртом к его шее и кончает, ощущая, как мелко подрагивают собственные бёдра.

Он упирается ладонями в матрас по обеим сторонам от Стайлза, прислоняется лбом к его спине и пытается восстановить дыхание, попутно выцеловывая каждую попавшуюся родинку и собирая с кожи солёный пот. Стайлз сдвигается, приподнимается на постели, пока Дерек не скатывается на бок, выскальзывая из его тела. Он снимает презерватив, завязывая его узлом, и с усилием поднимается на ноги. Стайлз лежит на боку; дыхание его тяжёлое, а глаза закрыты. Дерек нежно гладит его по волосам, и тот перекатывается на спину, отстраняясь от прикосновения.

— Я сейчас вернусь, — говорит Дерек, указывая на ванную. Стайлз кивает, так и не открыв глаз.

Дерек выбрасывает презерватив и роется в бельевом шкафу в поисках чистого полотенца. Он хочет намочить его, ждёт мгновение, пока по трубам побежит вода нужной температуры, и позволяет себе поддаться наполняющему грудь восторгу.

«Я справлюсь», — проносится в голове, и губы расплывается в широкой улыбке. — «Я могу это сделать».

Он возвращается в спальню с тёплым полотенцем в руке как раз в тот момент, когда внизу хлопает входная дверь. Постель его смята и пуста.


__________________________________
Примечания:

⁵ Egyptian Rat Screw (ERS) — карточная игра для 2-6 человек. Одной из особенностей игры является шлепок по картам в том случае, если выпадает обговорённая заранее комбинация: например, когда два раза подряд выпадает карта одного номинала; или когда между двумя картами одного номинала оказывается третья другого, образуя «сэндвич». Тот игрок, который быстрее остальных бьёт по картам при наличии нужной комбинации, забирает эти карты себе. Игра требует скорости и ловкости. С основными правилами игры можно ознакомиться тут: https://durbetsel.ru/2_egipetski_ratscrew.htm;

⁶ Изначально в тексте шла речь не о мемах, а о сайте Cracked.com — юмористический веб-сайт с более чем 300 млн просмотров страниц в месяц. Сайт был основан в 2005 году Джеком О’Брайеном. Является преемником журнала «Крэкед» (англ.), от которого и произошёл;

⁷ Техасский Холдем — разновидность покера. Подробнее можно почитать тут: https://ru.wikipedia.org/wiki/Техасский_холдем.

Стайлз вымотан. Они с Дереком спят вместе уже два месяца, и хотя их секс совершенно потрясающий (он никогда в своей жизни не был так ошеломлён, удовлетворён и расслаблен; мышцы по всему телу приятно болят, а мысли успокаиваются хотя бы на те несколько секунд выкручивающего кости оргазма), он настолько эмоционально выжат каждый раз, что с огромным трудом добирается до дома. Оказавшись в своей комнате, он сворачивается калачиком и предаётся страданиям, окунаясь в боль. Что тогда, что сейчас, она пронизывает его насквозь, так что кажется, будто он развалится на куски от малейшего касания пальцев Дерека к его коже.

Иногда он вспоминает ту первую совместную ночь и задаётся вопросом: какой процент той нежности, внимания и заботы, которую проявлял Дерек, принадлежал его волку, а какой — ему самому? Может, где-то глубоко внутри него происходит что-то ещё? Стайлз раз за разом прокручивает это у себя в голове; представляет, что именно Дерек хочет его, а не волк, и надежда пузырится внутри сердца, заполняя до самых краёв. Только вот нежные слова и аккуратные прикосновения, которые царили в их первую ночь, исчезли, сменившись жаром и неистовой страстью. Они выжигают Стайлза дотла, оставляя после совершенно пустым и разбитым.

Он делает всё возможное, чтобы держать себя в руках, и считает, что получается у него довольно неплохо. По крайней мере перед Дереком. Скотт чувствует, что что-то не так, уговаривает его рассказать, в чём дело, но Стайлз боится, что если поделится хоть каплей, то потеряет и без того хлипкий контроль над эмоциями и выплеснет наружу совершенно всё. Он знает, что Скотт был бы рядом, помог бы заново собрать всю его жизнь воедино, но какая-то его часть (та, существование которой он отказывается признавать; та, которая наслаждается страданиями, ведь это значит, что всё обретает куда больший смысл, что он справится) не хочет разделять это бремя. Поэтому Стайлз пропускает это сквозь себя, лёжа ночью в собственной постели, оттраханный до ломоты, и пытается прийти в чувство, прежде чем провалиться в сон.

Он знает, что это нездорово, но пытается работать с тем, что имеет, и держится из последних сил.




Дерек прекращает пытаться после их первого раза. Теперь их со Стайлзом секс быстрый и грязный. Он позволяет Стайлзу задавать темп, позволяет контролировать ситуацию, позволяет уйти, так и не смыв с себя липкость пота и спермы. После его ухода Дерек лежит в своей постели, раскинувшись по всему матрацу, словно звезда, выискивает отголоски его запаха на простынях и пытается понять, где именно он ошибся.

Стая понимает, что происходит, некоторое время спустя. Скотт отводит его в сторону, заводит пронизанную праведным гневом речь и грозит пальцем. Дерек не разбирает и слова из того, что он говорит; просто кивает и наблюдает за Стайлзом, который в это время смотрит на них. Он не хмурится, не улыбается, просто смотрит — на лице ни единой эмоции. Полное равнодушие бьёт под дых, будто он для него — ненужный хлам. Они трахаются той же ночью: Стайлз сгибается над спинкой его дивана, а Дерек изо всех сил борется с желанием шептать мольбы вперемешку с извинениями в его кожу.

Их взаимодействие со Стайлзом за пределами спальни неловкое и неестественное. Они бродят вокруг друг друга кругами, и то, чем стали их отношения, не поддаётся никакой классификации. Дерек пытается вытащить на свет ту уютную дружбу, что зарождалась между ними много лет, но не может этого сделать — Стайлз держит его на безопасном расстоянии, подпуская только во время секса. Даже тогда, когда они прижимаются друг к другу кожа к коже; когда Дерек так близко, что не остаётся и миллиметра, — между ними по-прежнему пролегает целая вселенная.

Его волк немного успокаивается — он вполне довольствуется физической связью. Дерек уверен, что это временно. Запутанные, разрывающие на части недоотношения, которые и удовлетворяют его, и совершенно не устраивают, просто не могут способствовать психическому благополучию. Но, несмотря на это, он немного приходит в норму. Беспокойство, что постоянно преследовало его по пятам, ушло; он чувствует себя более уверенно как Альфа; куда лучше справляется со стаей. Так что, несмотря на то, что его взаимоотношения со Стайлзом запутаны, искажены и складываются совершенно не так, как хотелось, они для него — благо.

Хотя бы чуть-чуть.




Стайлзу нравится воображать, что всё будет идти так, как идёт. На территории стаи тишь да гладь, тщательно согласованное перемирие с Арджентами сводит к минимуму все возможные вмешательства со стороны. С Альфами тоже разобрались и отправили их восвояси. Все соседние стаи понимают, что от них нужно или держаться подальше, или хотя бы выйти с Дереком на связь перед тем, как пересечь границы их территории. Время от времени что-то да происходит, но теперь стая знает, как надо действовать, и в целом в Бикон-Хиллз теперь спокойно.

Всё летит к чертям, когда на пороге Дерека появляется Эрика. Она сильно похудела с тех пор, как её видели в последний раз; лицо её осунулось, и она не просто стала старше за почти два года отсутствия — на хрупких плечах теперь покоится груз, из-за которого она куда больше тянет не на девятнадцать лет, а на девяносто.

Стая встречает Эрику с распростёртыми объятиями, особенно Бойд, который выглядит так, словно ему вернули частичку самого себя. Через пару дней она начинает раскрываться, рассказывать по крупицам о том, что с ней произошло за последние два года. В этом нет ничего хорошего, но она, похоже, шаг за шагом возвращается к прежней рутине. Дерек освобождает от хлама пустующую комнату в доме Хейлов, и Эрика переезжает в особняк. Она находит работу в книжном магазине и начинает посещать занятия в местном колледже, навёрстывая упущенное.




Это должно было стать неожиданностью, когда охотники, схватившие Эрику, пришли по её следу. Дерек ненавидит это признавать, но всё это время он ждал расплаты.

Ну не верит он, что всё хорошее в его жизни может длиться долго.

Они стоят в стороне от особняка Хейлов. Стая Дерека в лице Скотта, Айзека, Бойда, Эллисон, Лидии, Стайлза и, теперь уже, Эрики — выстроилась на лужайке перед домом; десяток вооружённых до зубов охотников, пропитанных вонью страха и аконита, рассредоточился среди деревьев. У Стайлза в ладони пульсирует огненный шар, готовый выстрелить в любой момент по его воле; у Эллисон наготове арбалет, а у Лидии — дробовик; волки скалят клыки, низко пригнувшись к земле и впиваясь в неё когтями.

— Это ваш последний шанс, — предупреждает Дерек, выступая вперёд, занимая позицию между охотниками и стаей. — Вы можете уйти сейчас или умрёте.

Предводитель охотников ухмыляется и наводит своё дуло на цель.

— Посмотрим, как вы справитесь, — говорит он и спускает курок.

Дерек не успевает даже моргнуть — в ту же секунду тело главаря валится на землю, объятое пламенем. Это последнее, что он помнит, перед тем как принять полную Альфа-форму и кинуться на врагов. Он распарывает охотников когтями, раскидывает тела направо и налево и останавливается только тогда, когда чует по ветру запах меди, корицы и сахара.

Он разворачивается как раз в тот момент, когда выстрел пробивает Стайлзу ногу. Это не первое ранение — на коже виден след от пули, которая прошла по касательной, — но второй снаряд впивается прямо в мышцу бедра. Стайлз со стоном падает на землю и поднимает взгляд, едва виднеющийся за отросшими волосами, падающими на лоб:

— Не на того напал, мудила!

Его ладони воспламеняются, и охотник кулем падает на землю, полыхая как факел. Жар такой сильный, что Дерек чувствует его даже оттуда, где стоит.

Стайлз пытается подняться, но терпит неудачу; Дерек тут же оказывается рядом, помогает встать и зажимает рукой рану, чтобы остановить кровь. Позади него на земле лежит Эрика. На её лбу кровоточащий порез, но он затягивается ещё до того, как Дерек отводит взгляд, и он успокаивается.

— Дерек, — Стайлз пытается отстраниться. — Чувак, отпусти. Я могу об этом позаботиться. Тебе надо драться.

Дерек рычит и только крепче прижимает Стайлза к себе; тот внезапно наклоняется и накрывает зажимающую его рану ладонь своей. Дерек чувствует прохладу, которая резко сменяется таким сильным жаром, что приходится отстраниться. Он опускает взгляд и видит, как по краям отверстия от пули мерцают зелёные искры. Мышечная ткань растет прямо на глазах, рана затягивается, не оставляя на бледной гладкой коже и следа. Он никогда бы не подумал, что в Стайлза стреляли, не будь тому свидетелем.

— А теперь пусти меня, герой-любовник хренов. Я в порядке, — Стайлз выпутывается из его хватки, уверенно встает на ноги и готовит ещё один огненный шар. — Давай, надо надрать несколько задниц.

И он бросается обратно в бой, стреляя огненными шарами, будто ничего и не было.

А мир Дерека, тем временем, сужается до багряной крови и вони дыма на ветру.

Бой не длится долго. Дерек уступает волчьей потребности защищать, и остальная часть стаи прорывается сквозь врагов. Они отпускают одного охотника, чтобы тот передал остальным — не стоит связываться со стаей Хейла.

Часть тел они закапывают, часть — сжигают. Когда измученная, израненная стая, прихрамывая, начинает стекаться в дом, Дерек хватает Стайлза, удерживая его снаружи.

— Чувак, в чём дело? — спрашивает он таким усталым голосом, что Дерек почти перестаёт давить.

— Ты не можешь этого делать, — говорит он, чувствуя под пальцами ровный пульс Стайлза.

— Делать что? — Стайлз вздыхает и отдёргивает руку. Дерек не препятствует.

— Я не могу допустить, чтобы ты пострадал. Не теперь.

— Не теперь? Что это должно значить? Мы спим друг с другом, не велика трагедия, — Стайлз делает шаг к дому, и Дерек чувствует, как его сердце сжимает невидимая рука.

— Это не просто секс, и ты это знаешь.

Слова вылетают из его рта прежде, чем он это осознаёт, и Стайлз замирает; тело его напряжено и неподвижно.

— Знаю?

Дерек вздрагивает от его тона; не произносит и слова, когда Стайлз поворачивается к нему лицом.

— Ты ясно дал понять, что не хочешь в этом участвовать. Для тебя это просто какая-то... биологическая потребность, как у мигрирующих птиц или что-то в этом роде.

— Только потому, что моему волку... — начинает Дерек, но замолкает, когда Стайлз качает головой и трёт глаза.

— Мне без разницы, Дерек. Это... что бы между нами ни было, я понимаю, что тебе это нужно, так случается. Я не могу этого изменить. Но что до меня? Моим поведением руководит не инстинкт. Это… — он вздыхает, переминается с ноги на ногу. Смотрит куда угодно, только не на Дерека. — Послушай, я часть этой стаи. Я буду в опасности, и мне будет больно. Это не изменится из-за того, что мы с тобой приятели по траху или что там ещё. Не проси меня оставаться в стороне, чтобы ты был счастлив.

— Я не могу... Что мне делать, если ты?..

Дерек не может вымолвить и слова, не может дышать из-за медленно охватывающей его паники.

— Не знаю, — Стайлз кривит губы в полуулыбке. — Найти кого-нибудь другого?

— Нет никого другого, Стайлз. Не для меня.

Дерек чувствует себя так, словно его разрывают надвое. Он борется с желанием взреветь и кричать до тех пор, пока Стайлз не поймёт, что он пытается до него донести, но не может. Дерек держал всё это взаперти так долго, что вот-вот взорвётся.

— Ты хотел сказать «не для моего волка»? — спрашивает Стайлз, широко раскрыв глаза.

Дерек чувствует поверх связи, затянувшейся вокруг шеи удавкой, его замешательство, его гнев и надежду. Он не может сделать и вдоха, не может ничего сказать в ответ.





Стайлз из последних сил цепляется за выдержку; тело буквально вибрирует от ярости. За последние два месяца он довольно хорошо научился читать Дерека, но смесь гнева и нерешительности на его лице видит впервые.

— Ну-ка погоди, мать твою. Что ты пытаешься мне сейчас сказать? — спрашивает он, подходя ближе. Теперь их разделяет всего пара метров; для Стайлза каждый шаг даётся с огромным трудом, будто горло что-то сдавливает.

— Не только волк… Хочет… Заявить на тебя права, — Дерек отворачивается, не в силах поднять на Стайлза глаза.

— Ты что, издеваешься? — звучит в ответ тихо и совершенно сломленно. Стайлз чувствует зарождающуюся в груди надежду, но подавляет её, заталкивает куда поглубже. — Потому что я не вынесу этого, Дерек. Не смогу.

— И не думал… Ты важен для меня, — Дерек закрывается, скрещивает руки на груди, по-прежнему смотря в сторону.

— Так какого хера ты врал мне почти два месяца? — кричит Стайлз.

— Я не мог позволить тебе пострадать, — Дерек наконец встречается с ним взглядом. — Я… Хотел сберечь тебя.

— От чего? От твоих эмоций? Ты что, собрался вывалить на меня весь свой эмоциональный груз и похоронить под его тяжким весом? — Стайлз яростно вскидывает руки и идёт обратно к крыльцу.

— Люди, которые для меня важны, страдают, — слышится за спиной; Стайлз буквально видит, как Дерек хмурится. — И я не мог…

Стайлз оборачивается и подходит к нему.

— Ну, молодец, блядь, отлично справился, — тычет в грудь. — Потому что я страдал с тех пор, как мы впервые поцеловались, — Стайлз говорит это, чтобы сделать Дереку больно; он знает, что не имеет этого в виду (лишь частично; его сердце всё ещё сплошь осколки, но какая-то его часть наслаждалась этим ощущением, этой болью), и почти сразу сожалеет о своих словах. Гнев испаряется, оставляя его усталым и выжатым.

— Стайлз, я... — Дерек тянется к нему, и Стайлз отступает, вскидывает руку, не давая к себе приблизиться.

— Нет, не сегодня. И не сейчас. Я слишком устал, слишком зол и не хочу говорить то, о чём пожалею утром. Просто... Я поеду домой, а ты позаботишься о своей стае, и мы обсудим всё завтра. А пока мне нужно, чтобы ты отошёл с чёртового пути и дал добраться до моей машины.

Дерек хмурится и делает ещё шаг, пытаясь подобраться ближе. Стайлз вторит его движению, отступая назад.

— И что я им скажу? — спрашивает Дерек.

— Я не знаю, — Стайлз проводит рукой по волосам и лезет в карман за ключами. — Солги им, скажи правду. Прямо сейчас мне совершенно всё равно.

Стайлз обходит его по дуге; Дерек не сводит с него взгляда.

— Я позвоню тебе завтра, хорошо? — говорит Стайлз, чувствуя себя хуже некуда. Дерек кивает.

Стайлз садится в джип и трогается с места; Дерек окутан красным отсветом от задних фар и всё ещё тлеющих костров. Стайлз пытается не думать о совершенно убитом выражении лица Дерека, что отражается в зеркале заднего вида, и ворочается всю оставшуюся ночь, стараясь выкинуть эту чётко отпечатавшуюся картинку из своей головы.

Стайлз просыпается на следующее утро с ощущением, будто вовсе не спал. В глаза словно песка насыпали, а во рту стоит такой ужасный привкус, будто он решил пожевать свои спортивные носки (те самые, что три недели провалялись в его шкафчике, потому что он забыл забрать их перед Рождественскими каникулами. Когда он добрался до этих носков, они уже поросли чем-то зелёным). Дорога в ванную — пытка, но он справляется. Стайлз включает душ и чистит зубы, пока ждёт, чтобы прогрелась вода. К тому моменту, когда он полоскает рот и выпутывается из боксеров, зеркало полностью окутано паром. Тёплые брызги начинают стучать по многострадальной спине, и он облегчённо выдыхает.

Ощущение горячей воды, стекающей по телу, помогает забыть, что на горизонте поджидает нечто важное. Он позволяет мыслям плыть по течению, позволяет им унестись в канализацию вместе с мыльной пеной и грязной водой. Стайлз выходит из душа и хватает полотенце, чувствуя себя чистым, свежим; действительно готовым обсуждать важные вещи и двигаться вперёд.

Стайлз выходит из ванной, и атмосфера спокойствия лопается как мыльный пузырь, когда он видит Дерека, сидящего на его кровати. Он держит в руках его вчерашнюю рубашку, перебирает пальцами ткань и не поднимает взгляда. Стайлз чувствует его неуверенность, словно зуд под кожей, и негромко прочищает горло, чтобы привлечь внимание.

Дерек поднимает глаза, кладёт рубашку рядом с собой и отводит взгляд.

— Привет, — говорит Стайлз, проходя мимо к комоду. — Я же сказал, что позвоню.

— Я не мог ждать.

Стайлз роется в поисках чистых трусов и слышит, как скрипят под весом Дерека пружины матраса.

— Дай мне минутку, — просит Стайлз, хватая футболку и штаны. — Не думаю, что нам стоит вести беседу, пока я голый.

— Наверное, да, не стоит, — тихо соглашается Дерек, встаёт и подходит к окну, поднимая раму. — Я подожду снаружи.

— Чувак, — вздыхает Стайлз, — не глупи, я оденусь в ванной.

У Дерека хватает совести покраснеть, и он неловко устраивается в его кресле. Стайлз закатывает глаза и идёт переодеться. Он устал от всей этой хрени, устал от недосказанности, которая делает только хуже. Нравится это Дереку или нет, но он готов высказаться и выложить всё начистоту.

Стайлз укладывает волосы, быстро пройдясь по ним пальцами с небольшим количеством геля, расправляет плечи и возвращается в спальню, готовый вступить в диалог.




Дерек расхаживает по комнате Стайлза туда-сюда, пытаясь продумать всё, что нужно сказать и сделать, чтобы убедиться, что их отношения не закончатся прямо здесь и сейчас. Мысли смешались в голове, словно кусочки пазла в коробке. Наконец он снова устраивается на мягкой постели и на мгновение прижимается к ней лицом. Это успокаивает его ровно до того момента, пока из коридора не доносятся тихие шаги. Он выпрямляется, переводит дух и ждёт.

Стайлз возвращается в комнату, источая запах чистоты и пряной сладости. Дерек хочет обернуться вокруг, смешать свой запах с этим освежающим коктейлем, пока Стайлз не будет пахнуть ими. Вместо этого он буравит взглядом ковёр; сердце грохочет в ушах в ожидании худшего.

Стайлз садится в кресло у рабочего стола и вздыхает.

— Итак, пара, да?

Дерек кивает.

— Что именно это значит? — интересуется Стайлз, откидываясь на спинку, пока та не издаёт протяжный скрип.

— Это значит… Что волк ищет того, кого считает равным себе; того, кому он может доверять и на кого может положиться. В свою очередь, он хочет защищать и… заботиться о своей паре. Между ними образуются особые узы, которые связывают их друг с другом, — поясняет Дерек, чувствуя, как пылает лицо.

Произнести эти слова чертовски трудно. Он знает, что говорит совсем не то, что должен; но понятия не имеет, как объяснить Стайлзу тот ворох эмоций в своей груди, причиной которых он является. Дерек закрывает глаза и делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— И что это значит для тебя? Не для волка, только… конкретно ты, — Стайлз давит, придвигая кресло ближе; Дерек слышит, как по мере движения колёсики цепляются за ковер.

— Я… Это не так просто объяснить, — Дерек наконец поднимает глаза и встречается взглядом со Стайлзом. Тот мягко улыбается, выглядит таким спокойным и уверенным, что это немного облегчает скопившуюся в сердце боль. Дерек чувствует, как замедляется его пульс; дышит — и каждый вдох даётся ему легче предыдущего.

— Придётся попытаться.

— Это значит, что… — Дерек ерошит волосы и качает головой. — Ты мне не безразличен. Ты важен для меня, заставляешь чувствовать себя… — тревога снова возвращается, нарастает; Дерек сцепляет перед собой руки и видит когти вместо обычных ногтей.

— Эй, всё в порядке, — Стайлз кладёт поверх его ладоней свою — и когтей как не бывало.

— Видишь? Я верю тебе, когда ты так говоришь. Я знаю, что ты серьезно так считаешь. И это... Тяжело для меня. — Дерек переворачивает ладонь и переплетает их пальцы.

— Знаю, — Стайлз сжимает ладонь, и Дерек стискивает пальцы в ответ.

— Просто… Ты нужен мне.

Они сидят в абсолютной тишине, по-прежнему держась за руки. Стайлз явно обдумывает всю эту ситуацию, давая Дереку время успокоиться. Одна его часть воспринимает тишину как нечто давящее, что заставляет двигаться вперёд, когда совсем не готов к этому. Другая его часть понимает, что это всего лишь момент тишины и спокойствия между двумя людьми, которые знают друг друга куда лучше, чем должны бы. Это успокаивает и помогает забыть о тех ужасных перспективах, что поджидают впереди.

— Почему в твоих руках был аконит, когда я нашёл тебя? — нарушает тишину Стайлз. Дерек сначала напрягается, а потом выдыхает.

— Он должен был подавить связь. Я не хотел тебя принуждать и не знал, что можно ещё сделать.

— С этим покончено, — говорит Стайлз, и его тон не терпит никаких возражений.

Дерек кивает, не зная, что сказать. Надежда встаёт комом поперёк горла.

— Почему ты не мог рассказать мне всё с самого начала? — тихо спрашивает Стайлз.

— Я... Я чувствовал связь довольно долго, но не мог... Не думал, что ты…

Стайлз снова сжимает его ладонь и принимается водить большим пальцем по костяшкам.

— Как долго?

— Очень. Годы, — Дерек вздыхает. Он пытается отвести руку от прикосновения, но Стайлз не даёт, всё ещё выводя на его коже маленькие круги.

— Хорошо, — Стайлз снова сжимает его ладонь. — Какие наши дальнейшие действия?

Дерек вскидывает голову, совершенно сбитый с толку; сердце колотится где-то в горле.

— Ты не хочешь всё прекратить?

— Нет, — Стайлз улыбается. — Нисколько.

— Почему?

Это слово больше похоже на судорожный вздох, словно кто-то ударил его под дых. Оно как порыв, полный боли, надежды и неверия.

— Потому что я люблю тебя, тупица. Как думаешь, почему я вообще мирился с этим? — Стайлз смеётся, широко и открыто, сверкает глазами, и Дерек не может сдержаться — сокращает между ними расстояние и заглушает смех поцелуем. Стайлз высвобождает свою ладонь и подносит её к лицу Дерека, только чтобы нежно коснуться его щеки и мягко притянуть ближе.

Поцелуй ощущается как бегущая по венам лава; как неумолимое притяжение к Стайлзу; как гравитация. Когда Стайлз отстраняется, Дерек открывает глаза, и он совсем не помнит, когда успел их закрыть.

— Итак, что делаем дальше? — Стайлз по-прежнему улыбается; в уголках его глаз собрались сеточки морщинок. Дерек хочет коснуться их и не отказывает себе в этом удовольствии, поднимая руку и нежно дотрагиваясь до усыпанной родинками и веснушками кожи.

— Я не уверен, — Дерек всё ещё удивлён, всё ещё переполнен чувством облегчения. — Я знал только одну пару, у которой была связь, — это мои родители. И я не… Не обращал внимания на их взаимодействие.

Стайлз кивает и поворачивается, чтобы поцеловать его ладонь. Дерек вздрагивает, и он улыбается.

— Думаю, мы просто будем действовать по обстоятельствам, — шепчет Стайлз прямо в кожу, — хотя нам определённо надо поработать над коммуникацией.

— Извини, — Дерек скользит ладонью ниже, обхватывает его за шею и притягивает к себе, пока они не соприкасаются лбами. — Я… займусь этим.

Стайлз смотрит ему в глаза. Дерек видит каждый оттенок, которым отливает его радужка; золотой, карий и чёрные цвета формируют причудливую смесь, еле уловимую и прекрасную.

— Я подтолкну тебя, если потребуется. И тоже над ней поработаю.

Он склоняется и целует Дерека, нежно и открыто. Дерек стонет, тянет Стайлза к себе, пока тот не пересаживается с кресла к нему на колени. Стайлз ёрзает, устраивается так, что его ноги оказываются по обе стороны бёдер Дерека, и зарывается пальцами в тёмные пряди. Поцелуй из утешающего перерастает в нечто иное; во что-то, что разносится по телу словно аконит или пламя. Жар продвигается вверх по позвоночнику, разгоняет кровь до мерного стука в ушах, и всё, что он слышит, чувствует и ощущает на языке, — только Стайлз и ничего больше.

Стайлз отстраняется, расплывается в улыбке и зарывается лицом Дереку в изгиб между шеей и плечом. Кусает кожу — не настолько сильно, чтобы прокусить или сделать по-настоящему больно, но достаточно для того, чтобы Дерек застонал и вскинул бёдра над кроватью. Стайлз хихикает и касается места укуса влажными губами.

— Мы же больше не будем вести себя как два придурка? — бормочет он, и Дерек издаёт смешок, обхватывая его за затылок.

— Нет, думаю, с этим мы закончили.

— Хорошо, — бубнит Стайлз ему в шею. — Потому что я чертовски от этого устал.

— Знаешь… Я пока не говорил этого, но… я тоже тебя люблю, — говорит Дерек, и голос его срывается от эмоций; эти слова и на йоту не передают того, что он действительно к нему чувствует.

— Хорошо, — Стайлз отстраняется. — Я ведь настоящее сокровище.

Дерек замирает и внимательно оглядывает его с ног до головы. Волосы, всё ещё влажные после душа, топорщатся во все стороны после того, как Дерек похозяйничал в них руками. Полные покрасневшие губы, растянувшиеся в широкой улыбке. Морщинки от смеха в уголках глаз. Широкие плечи, стройные бёдра. Длинные ноги, стискивающие его по бокам. Изящные руки, касающиеся его кожи. Преданность и решительность. Сила. Доброта. Дерек впитывает всё это, пока не чувствует, что вот-вот лопнет, и улыбается.

— Да, — соглашается он, наклоняясь за очередным поцелуем. — Сокровище и есть.

@темы: Рейтинг: NC-17, Перевод, Размер: миди, Категория: слэш, Персонажи: Дерек Хейл, Персонажи: другие персонажи сериала, Персонажи: Стайлз Стилински, Персонажи: ветеринар Алан Дитон, Визуал: фанарт, Reverse 2021

---

"Such a Smilewolf", артер chebik, автор White_Lamb

[chebik]

Заявка №1

Название: Such a Smilewolf
Автор: White_Lamb
Артер: chebik
Бета: koma_ami
Пейринг/Персонажи: Дерек Хейл/Стайлз Стилински
Категория: слэш
Жанр: AU, романс, ангст, ненавязчивый хёрт/комфорт
Рейтинг: NC-17
Размер: ~12000 слов
Саммари: История об угрюмом охотнике с перманентной нехваткой сна и неуклюжем волке, разоряющем его холодильник.
Предупреждения: Реверсивная AU: Стайлз — оборотень, Дерек — человек и охотник. ООС и RST, нецензурная лексика, первый раз и куча сомнительных отсылок. Если вам кажется, что вы видите отсылку, скорее всего, вам не кажется. Прототип волчьего облика Стайлза — гривистый волк.
Дисклеймер: не претендуем
Резервная выкладка: ao3
Скачать: Google Docs (текст), Google Docs (текст с полным оформлением)
Иллюстрации: арт 1, арт 2, обложка

Дерека будят посреди ночи. С пятницы на субботу — если точнее. В пять часов утра — если быть предельно точным. Дерек помнит это так четко, потому что первым, что он увидел, открыв глаза, были мерцающие цифры электронных часов.

Он лег полтора часа назад, но по ощущениям прошло не больше пяти секунд. Его голова похожа на пульсирующий сгусток боли, и больше всего хочется смыть разрывающийся мобильник в унитаз или выкинуть в окно к такой-то матери, но Дерек принимает вызов, едва мазнув взглядом по экрану смартфона.

Звонит Стайлз.

А если звонит Стайлз, значит, очередная херня произошла. Или вот-вот произойдет.

Если Стайлз звонит, значит, все действительно паршиво. Или станет паршивым спустя полчаса — тут никогда не угадаешь.

— Да?

Он подписан у Дерека как «Заноза в заднице». И это лучшая характеристика, которую кто-то когда-то давал Стайлзу Стилински. Выдайте Дереку премию. Дайте ему передохнуть.

Голос у Стайлза запыхавшийся, но почти сразу переходит на крик. Так может говорить только он. Уже дыхания не хватает, а Стайлз все трындит и трындит. Чертовы пушистые жопы с их бесконечным физиологическим лимитом.

— Мы поймали ее, — Стайлз задыхается от бега или драки, — мы поймали ее. Скотт порычал, но это не помогает. Нам нужна твоя помощь, чувак. Нужна твоя крепкая рука. Обе твои руки и сонные пули. Мы доставим ее к Дитону. Мы спасем ее. И ты нужен нам сегодня. Сейчас.

— Не называй меня чувак.

Дерек говорит это скорее по привычке, заранее зная, что бесполезно. У Стайлза в одно ухо влетает — из другого вылетает. Эта просьба не задержится в его голове и на десять минут.

— Окей. Хорошо. Все, что скажешь. Пожалуйста. Ты нужен нам уже две минуты назад. Ты и твои охотничьи штучки. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожа…

Дерек прикрывает глаза. Он устал. За последнюю неделю он спал не больше восьми часов. От него несет порохом и землей. Ни одеколоны, ни гель для душа уже не помогают. Кондиционер с запахом зимней свежести не справляется.

Ему тридцать два, и его диагноз — ебаная старость.

Его тело похоже на ржавую колымагу, которая готова развалиться. Она держится на честном слове и изоленте.

Питер сказал бы, что Дерек — поехавший. Отбитый наглухо.

Питер сказал бы: «Такие не выживают. И ты не выживешь, если продолжишь бегать с волками».

Ночи — они либо для сна, либо для охоты. А Дерек говорит: «Скоро буду», собирает себя в кучу и бежит, надеясь, что успеет хотя бы принять душ, прежде чем этот гребаный день закончится.




По правде, бессонница — это хреново. Это когда закрываешь глаза и просто пялишься в темноту, слушая барабанную дробь пульса в ушах. Когда смотришь в зеркало, и синяки под твоими глазами начинают напоминать пивное брюхо охранника в таком-то торговом центре.

Ты сидишь в кабинете психиатра и просишь выписать немного снотворного.

Психиатр показывает тебе тест Роршаха. Он подозревает у тебя ПТСР и шизофрению.

Потом ты уходишь. Без нужного рецепта, но с ненужной лекцией и рекомендацией повторного обследования.

Через месяц тебе становится плевать. Ты привыкаешь закрывать глаза и видеть поверхность собственных век. Ты привыкаешь к тому, что, куда бы ни пошел, в конце найдешь себя в отделе с ортопедическими матрасами.

Дерек вот привык.

Как привык видеть Стайлза на собственной кухне. Голого, зато с бутылкой молока в руке.

Его ступни перепачканы землей, во взъерошенных волосах застряла пара листьев. Его глаза загораются золотым, едва Дерек переступает порог. У нормальных оборотней это — признак агрессии. Попытка доминировать, показать свою силу, без слов сказать «не шути со мной, дружище, иначе одному небу известно, где ты окажешься». У Стайлза это проявление любопытства. Его глаза горят, когда смотрят на мяч для лакросса или на гамбургер с сыром. Или на Дерека.

Под его кроватью склад резиновых костей. В его шкафу — собачья лежанка и покрытая шерстью подушка.

Стайлз говорит:

— Прости.

Его кожа бледная, а соски затвердели от холода, потому что кондиционеры в лофте трудятся вовсю.

— Прости, — повторяет Стайлз, — но лапами молоко не откроешь.

Дерек думает, будь это Скотт, в нем только что стало бы на одно пулевое отверстие больше. Но со Стайлзом этот номер не прокатывает. Потому что Дерек привык. Это как знакомый бомж на твоем крыльце. Как прибившаяся к дому бездомная собака. Прогоняешь из раза в раз, а они все возвращаются и возвращаются. Со временем они становятся чем-то вроде части интерьера. Садовым гномом там или кустом. Со Стайлзом вот так же. Как бы Дерек ни выгонял, он возвращается и возвращается. Будто медом ему в лофте намазано.

Дерек думает, что этого идиота нельзя было обращать. Вообще. Никогда.

Это даже не волк. Это помесь лисы и енота, грабящая его холодильник семь раз в неделю.

Стайлз убирает молоко обратно и захлопывает дверцу. Становится на четвереньки.

Дерек смотрит на изгиб его спины, на вздернутые ягодицы и широко разведенные бедра.

Лора говорила: «Это отвратительно». Она говорила, что когда увидела первую «перекидку», то неделю не могла смотреть на мясо.

В том, что делает Стайлз, нет ничего отвратительного. В том, что делает Стайлз, Дерек видит только свободу.

Он подходит ближе, кладет ладонь на узкую морду и убирает запутавшуюся в шерсти листву. На ощупь подшерсток мягкий, Дерек мог бы сказать «шелковый», но сравнение не особо подходит. В голове всплывает что-то про теплый лебяжий пух или нагретый солнцем бутон хлопка. Дерек так и не успевает определиться, что именно напоминает эта шерсть, потому что Стайлз тычет влажным носом его в запястье, и это слегка похоже на благодарность. Мягкие губы испачканы в молоке, на коже Дерека остаются белые капли.

Дерек говорит: «Будь осторожен», когда открывает входную дверь, выпуская волка на улицу.

Дерек повторяет это из раза в раз, как заезженная пластинка. Но Стайлз никогда не слушает.







Дерек не спит, когда Стайлз открывает окно. Дерек не спит, когда слышит шаги.

У Дерека бессонница и мигрень. Он забыл, каково это — спать. Дерек мешает обезболивающие и успокоительные с седативным эффектом.

Не помогает.

Раз Стайлз здесь, значит, шериф на дежурстве. Значит, он закончил патрулировать улицы и вернулся в участок. Дерек знает это, потому что Стайлз всегда сопровождает машину отца. А еще с недавних пор Стайлз не любит оставаться один. Он не говорит, но Дерек знает, потому что это свойство всех обращенных. Одиночество синтезирует чувство опасности, если ты один, то ты — легкая добыча. Инстинкты требуют держаться рядом с альфой, но дом Скотта — слишком мал для всей стаи. К тому же в нем с недавних пор живет Айзек.

Дерек думает, что Питер бы посмеялся. Питер сдох бы от хохота, если бы узнал, что лофт одного из Хейлов стал логовом для начинающих волчат. Местом, куда оборотень Бикон-Хиллс может завалиться когда угодно, чтобы вздремнуть.

Его лофт — перевалочный пункт. Приют для собак с надписью WELCOME на каждой стене.

Добро пожаловать. Располагайтесь. Не просыпьте жареный попкорн.

На любимом диване Дерека вечная шерсть. Пульт погрызен. В ванной пахнет псиной, а по телеку крутят «Бэтмен: Начало».

Кто-то купил подписку на фильмы о супергероях.

Кто-то принес четвертый Плэйстейшн.

Кто-то повесил плакат AC DC в туалете.

Сейчас Дерек слышит, как скрипит дверца шкафа.

Он давно не хранит в нем одежду, потому что это стало бессмысленным. Проще было купить новый гардероб, чем счищать с хенли собачий пух каждое утро. Дерек пробовал. Ему не понравилось.

Дверца еще раз скрипит. Замирает. Снова скрипит.

Стайлз старается действовать максимально аккуратно, но наступает на свою же пищалку. Дереку не повезло — это курица-орушка.

— Да открой уже эту долбаную дверь, — рыкает он.

Затылок тут же пробивает боль. Тугая, как бесконечная струя сиропа, и такая же липкая. Дерек сцепляет зубы и жмурится.

Он так устал.

Ему так сильно хочется спать.

— Знаешь, — зовет Стайлз. Он остановился, наверное, замер на месте, потому что дверь не издает ни звука. — Я ведь тоже могу помочь. Забрать ее. Скотт и Айзек научили меня. Я помог бабуле Бриджит сегодня днем. У нее ревматоидный артрит и, знаешь, это довольно больно, так что я просто…

— Ты поможешь мне, — чеканит Дерек, — если заткнешься и уснешь. Или свалишь. Прямо сейчас. И прекрати отсвечивать способностями у всех на виду.

Охотник учит волка тому, что скрытность важна. Охуеть можно.

Вся родня Дерека перевернется в гробах прямо сейчас. Если пепел умеет переворачиваться, конечно.

Никто бы не понял его. Никто. Даже Лора. Даже он сам не понимает себя.

Временами Дерек смотрит в зеркало, мысленно повторяя: «Что ты творишь? Что ты нахрен творишь!?».

Потом он говорит себе: «Это до первой жертвы». Говорит: «Если он кого-то убьет — я выстрелю».

Убить бешеную псину — это милосердие. Это дар. Это точно не проблема.

Он не хочет думать, что это звучит как оправдание, настолько жалкое, что ему подавали бы мелочь на паперти.

Они всего лишь щенки. Не будь Дитона, стая Скотта уже гнила бы где-то в глубине калифорнийских лесов. Убить каждого из них не составит труда. МакКолла с его синдромом спасателя — в первую очередь.

— У бабушки Бри альцгеймер. Она каждый раз спрашивает, как меня зовут и когда вернется ее муж. Он умер сорок лет назад. А ей было больно.

Стайлз говорит очень тихо. Его голос звучит как обида.

— Мне твоя помощь не нужна. Спи. Или уходи.

Дерек получает скрип вместо ответа.

Ему кажется, что это первый, действительно первый раз, когда Стайлз его слышит.




— Сфотографируй меня, — однажды просит Стайлз. Солнце такое яркое, что если выглянуть в окно, можно сказать адьос своей сетчатке. На улице жара, градусов сорок, не меньше, и это только в тени. А Стайлз опять здесь. И опять — со своими идеями, балансирующими где-то между гениальностью и кретинизмом. — Я перекинусь, а ты сфотографируй.

Дерек трет виски. Может, ему это снится? Может, все это — плод его воспалившейся от жары фантазии, с которой не справиться ни одному кондиционеру? Он валяется где-то в коме, в ожоговом центре, и умирает, пока его мозг выдает дурацкие картинки?

Дерек говорит:

— Ты идиот?

Глаза Стайлза сияют золотым, как праздничная гирлянда. Цвет такой красивый, чистый и искренний, как луч солнца, закольцованный в петле карей радужки. Если бы Дерек мог чувствовать запахи так, как оборотни, он наверняка бы почуял восторг. Нетерпение. Возбуждение.

Вздернутый нос слегка дрожит, ноздри трепещут, вдыхая воздух.

Стайлз расстегивает пуговицы своей фланелевой рубашки. Дергает ремень джинс. Они ему велики. Болтаются на бедрах, как на вешалке. Еще чуть ниже — и станут видны тазовые косточки. Острые. Очерченные мягкими тенями.

«Ему всего семнадцать», — говорит себе Дерек. — «Ему семнадцать, и он не умеет выбирать себе вещи».

— Мы пойдем в парк для собак «Ньюфаундленд». — Стайлз путается в штанинах и едва не разбивает нос об журнальный столик, — Ты сфотографируешь меня на фоне Калифорнийской зелени. Чувак, это будет нечто. Мы соберем миллионы. Ну, или хотя бы тысячи. Может быть, пару сотен.

Стайлз добавляет:

— Мне нужно копить на колледж.

Обнаженный, он похож на пересечение всех мыслимых и немыслимых углов света. Каждая линия, каждая грань его тела переливается солнцем. Протяни руку и коснись. Обожгись. Сгори нахрен.

— Ты идиот.

От жары щеки Стайлза кажутся вишневыми. Дерек видит россыпь родинок на его груди. Животе. На внутренней стороне правого бедра.

Во рту Дерека становится очень сухо.

Стыд — это то, что отличает человека от животного. Стыд — это первое, что потерял Стайлз.

Дерек отводит взгляд. Он смотрит куда угодно, только не на пятна света поверх острых ключиц.

— Попроси Скотта. Попроси Эрику. Попроси, блядь, Айзека. Нахрена ты пришел с этим ко мне?

Стайлз шагает к нему, чтобы Дерек мог по достоинству оценить его саркастичный взгляд.

— Я пришел к тебе, — по слогам говорит он, — потому что у тебя айфон последней модели. Ты видел телефон Скотта? Когда Скотт уронил его в ванной, самсунг пробил эмаль. Кафель. Бетон. Пробил ядро Земли. И, — подчеркивает Стайлз, — я не буду раздеваться перед кем-то вроде Эрики. Мне, знаешь ли, дорог мой член. В его первозданном состоянии.

— Ты же оборотень. Отрастишь новый.

Стайлз открывает рот. Стайлз закрывает его.

— ...А это возможно?

— Сходи проверь.

Кажется, Стайлз всерьез рассматривает такую возможность.

— В другой раз. Так что? — Он цепляет на себя ошейник и поводок. — Попробуем? Если выгорит, десять процентов твои.

Дерек не имеет ни малейшего понятия о том, почему соглашается.




В парке почти никого. Собачья зона огорожена сеткой с надписью: «Осторожно, свободный выгул животных». Трава залита солнечным светом и прибита к земле духотой. Престарелый бульдог и полугодовалая лайка спят в тени одинокой сосны. Их хозяева обсуждают рост евро и цены на итальянские босоножки. Они так увлечены разговором, что не замечают Дерека.

— Хорошо, Стайлз. Куда?

Он задевает шерсть на загривке, когда отстегивает карабин поводка. Стайлз прижимает к голове огромные уши. Вертит головой. Тявкает.

Туда.

Он бежит на тренировочный снаряд, спотыкается и падает.

Дерек думает, это стоило снять на видео. Он достает телефон быстрее, чем вспоминает, что вообще-то не собирался соглашаться.

Теперь они привлекают внимание.

Никому не интересен больше курс евро. Всем плевать на то, что итальянцы задирают ценник на свою обувь, а ее едва хватает на сезон.

Гривистый волк, скачущий на качелях, гривистый волк, берущий прыжки в высоту и катающийся по траве, — это куда интересней. Рыжая шерсть горит огнем в солнечном свете, когда Стайлз вертится на месте, катается по земле и одним махом перепрыгивает барьер полтора метра в высоту.

Кто-то хлопает в ладоши. Кто-то подходит к Дереку и спрашивает: «Что это за порода?»

Кто-то говорит: «Это девочка?»

И еще: «Когда у нее течка?»

И: «Мы заплатим за щенят».

Кто-то уточняет, можно ли держать такого пса в доме.

Дерек отвечает: «Нет. Если не хотите, чтобы к концу дня вместо дома осталось лишь пепелище».

Он не прекращает снимать.

Стайлз прав. Он получит миллионы своих подписчиков. Он накопит деньги на колледж. Очарует Лидию Мартин. Вот этими длинными — это вообще нормально — иметь такую длину? — лапами.

Стайлз сам по себе — разрушительная сила. Стайлз-волк — разрушительная сила, помноженная на сто. Геометрическая прогрессия в чистом виде. Такая получит все, что захочет.

Исключительно все.




Девушка шепчет:

— Посмотри, посмотри!

Ее шепот такой громкий, что даже кому-то вроде Дерека можно не прислушиваться.

— Посмотри, собака сидит за столиком!

Он вздыхает. Снова наклоняет к Стайлзу рожок с мороженым и дает лизнуть розовый шарик. Фотографирует.

Глаза Стайлза — два ореола сгорающих звезд. Его нос перемазан в ванильной клубнике. Левое ухо слегка завалилось на бок. На ошейнике красуется позолоченная бляшка в форме мультяшной кости.

На ней набита огромная S. Сзади указан номер Скотта. И, почему-то, Дерека.

Ему пришлось заплатить администратору сотню в довесок, чтобы их пустили на веранду. Стайлзу пришлось повилять хвостом и проявить все свое дружелюбие. Официант сказал: «Хороший мальчик» и потрепал его по голове, прежде чем спрятать деньги в нагрудный карман.

Стайлз выглядел так, будто взял первое место в конкурсе на звание лучшего волка Калифорнии.

Столик Дерека окружают все плотнее и плотнее. В летнем кафе сегодня битком.

— Он модель?

— Можно сфотографировать?

— Малыш есть в Instagram?

Дерек пишет на салфетках ссылку на СмайлФульф аккаунт. Стайлз абсолютно счастлив. Счастье прет от него с неимоверной силой — даже Дерека задевает.

Он дает кому-то лапу. Лает, когда из толпы командуют: «Голос».

— Дорогая, — говорит вдруг кто-то. — Дорогая, разве это не волк? Дорогая, это точно безопасно?

— Ты дурак? — отвечает «дорогая». — Волков нельзя приручить. Таких волков просто не бывает.

Стайлз улыбается на камеру.




Когда Дерек приносит цветы на могилу Лоры, то понятия не имеет, что ей сказать. Он вздыхает. Здоровается. Трет переносицу, прежде чем убрать старый букет и заменить его на свежий. Дерек говорит:

— Подожди. Мне нужно подумать.

Их «диалог» — устоявшаяся традиция. Потому что, лишившись всего, начинаешь цепляться за подобные мелочи.

Это как фото погибшей семьи в кармане портмоне.

Как одеколон отца, давно снятый с продажи.

Как зеленый чай, который не пьет — не пил — никто, кроме твоей матери.

А теперь ты завариваешь его и терпишь отвратительный вкус каждое утро. Хранишь давно выдохшийся флакон. Ламинируешь фото. Следишь, чтоб уголки на заломились, потому что оно — единственное, что ты сумел сохранить. На фото тебе четырнадцать. Того тебя уже не существует.

Теперь ты приходишь на кладбище, садишься у надгробия и начинаешь говорить. Ты закрываешь глаза, и тебе кажется, что твои мертвые рядом, они внимательно слушают.

Временами они вздыхают.

Временами говорят, что единственный идиот здесь — это ты.

Если держать глаза закрытыми достаточно долго, можно услышать дыхание. Почуять аромат сигарет сквозь запах прелой листвы. Уловить звон шармов на серебряном браслете.

Дерек кладет ладонь в изголовье могилы. Его пальцы утопают в белых лепестках.

Он прикидывает, с чего лучше начать. Рассказать про особняк? Там не осталось ничего, о чем стоит говорить. Ничего, кроме пепла и сгнившего дерева. Нет больше дома, нет сада, маленький пруд зарос грязью и тиной. Отцовское кресло стало рухлядью. Мамин сервант превратился в руины.

Дом, где Дерек родился, давно и безвозвратно мертв. О чем тут говорить?

И о чем рассказать мертвой Лоре? Об истинном альфе, Скотте МакКоле? О его стае? Его друге? Или, может, о ночи, когда Дерек Хейл в последний раз спал?

Он жмурится.

Перед ним распахнутые глаза. Огромные от страха, глянцево-черные от боли.

Дерек зажимает ладонями рану, зная, что Стайлз не жилец. Левое легкое уже не дышит. Когда Стайлз кашляет, из его рта хлещет алый поток. Коллапс — такая хрень. Ему еще не больно. Адреналин ебашит так, что Стайлз должен чувствовать только собственный пульс. Еще — холод. От обильной кровопотери всех всегда морозит.

Это был вопрос времени. Это должно было случиться. Это всегда случается, когда подростки ввязываются туда, куда не должны. Дереку хочется заорать: «Ну нахуя?», хочется схватить Стайлза за шкирку и хорошенько встряхнуть, а потом затолкать его в камаро и гнать под двести — до ближайшей больницы. Но ничто из этого Стайлзу уже не поможет. У него есть пара минут, прежде чем альвеолы второго легкого заполнятся жидкостью. Стайлз захлебнется собственной кровью. Буквально.

Он тратит эти минуты, чтобы сказать:

— Только не отцу. Не говорите отцу.

Дерек не может понять, это агония или идиотизм.

— Не надо отцу, — он сжимает запястья Дерека липкими от крови пальцами и просит, просит, просит, — папе не надо. Только не ему.

Дерек кивает. Держит Стайлза за руку.

Даже если он позвонит шерифу прямо сейчас, тот все равно не успеет. Все, что он сможет сделать, когда приедет, — поцеловать остывающий лоб мертвого сына.

Дереку хочется убивать. Но омега мертв, его горло вспорото когтями. Зато жив Скотт.

Пока.

Ему повезло, а Стайлзу — нет. Скотт вытянул золотую ложку, а Стайлз — паршивый билет. Все клетки зачеркнуты и пусты, в лотах ни одной выигрышной цифры. У Стайлза в запасе только адреналин, безбашенная храбрость и смекалка. А Дерек устал. Он устал от количества похорон в своей жизни. Он уже забыл, когда в последний раз ел. Пил. Трахался.

Дерек, блядь, скоро все деньги будет спускать на покупку могильных цветов.

Он ведь предупреждал МакКола об опасности. Но кто его, нахрен, слушал?

Люди стаи всегда в зоне риска. Людей убивают первыми.

Когда Скотт МакКол пытается подойти, Дерек направляет на него дуло своего Дезерт Игл. Мушка и целик сходятся чуть выше сломанной переносицы.

Даже истинный альфа не восстановится, если его мозги отделить от черепа. Регенерировать будет нечему.

— Я хочу помочь, — говорит Скотт, делая шаг вперед. — Дай спасти. — Его глаза, глаза альфы, полыхают багровым адом, клыки расперли губы, а каждое слово — смесь рычания и воя. — Не заставляй убивать тебя.

Дерек так устал. Так бесконечно устал.

Пальцы Стайлза — кусочки запаянного под кожу льда. Они остывают все быстрее и быстрее. Его лицо отливает меловой синевой.

Все, чего хочет Дерек, — нажать на спуск. Он хочет этого так охуительно сильно, что мысли туманит.

Сквозь кровь пробивается запах детского шампуня. Молока.

Губы Стайлза покрыты розовой пеной. Дерек стирает ее в уголках свободной рукой.

По щекам Скотта текут слезы, смешанные с грязью, смешанные с тем, что текло в убитом им омеге.

Дерек хочет сказать: «Всех невозможно спасти». Он хочет сказать Скотту то, что ему сказала мать, когда укусили Пейдж. Хочет сломать его реальность. Разбить в мелкое крошево.

Но вместо этого прячет пистолет в кобуру и отходит от Стайлза, позволяя Скотту приблизиться. Сделать то, чего хочет его волк.

Не убить.

Не усилить свою стаю.

Не усилить себя.

Спасти.

Дереку всегда говорили, что укус — это болезнь. Это то, что должно быть наказуемо, как наказуема умышленная передача СПИДа или ВИЧ. Если ты болен, знаешь об этом и занимаешься сексом без резинки — будь готов к последствиям. Прими их. Получи свой срок.

Но — дыхание Стайлза выравнивается.

Но — он дергает ногой, пытаясь спихнуть с себя скулящего Скотта.

Некоторые вещи никогда не изменятся. Другие — будут вводить тебя в заблуждение всю твою жизнь.

Дереку стоило уехать тогда. Бросить все и свалить. Он больше не мог помочь этому городу. Кого он, блядь, решил обмануть? Дерек не способен помочь даже себе. У него не осталось ресурса, который можно использовать. Все колодцы высохли. Дальше дна только более глубокое дно.

Он оставил в живых альфу. Он позволил ему обращать людей.

В их роду казнили и за меньшее. Гораздо-гораздо меньшее. И здесь нет ничего, что нужно знать Лоре.




— Опять, — говорит Дерек, глядя на отпечатки кровавых лап на бежевом ковре.

— Опять, — соглашается Стайлз.

Его одежда разорвана. Худи висит лоскутами. Рукава влажно блестят, ткань набухла от крови.

Здесь понадобится аптечка. Здесь нужна маленькая скорая помощь. У Дерека ее с недавних пор целый шкаф. Его корзина на сайте «Твой карманный знахарь» регулярно пополняется.

Сегодня ее приходится немного поворошить.

Дерек шьет Стайлза прямо на кухне, среди кастрюль, специй и чая. Стайлз закрывает глаза и жалобно изламывает брови. От вида нити, протянутой сквозь кожу, ему становится так плохо, что он может упасть в обморок. Это уже случалось пару раз.

Стайлз мог бы пойти к Скотту и попросить о помощи альфу, но Скотт занят очередной подружкой из группы поддержки.

Дерек даже не пытается запоминать их имена.

Он использует обычную швейную иглу из старого наборчика Лоры. Стайлз жмурится, закусывает губы, но терпит. От него тянет алкоголем и сигаретами, но Дерек не помнит, чтобы Стайлз хоть раз курил.

— Кто на этот раз?

— Горный лев.

Дерек сидит так близко, что видит, как ресницы Стайлза подрагивают. Его дыхание быстрое, напряженное. Оно щекочет Дереку висок, когда Стайлз поворачивает голову, чтобы уткнуться в его шею.

«Иглы», — напоминает себе Дерек. — «Он ведь боится».

— Ты издеваешься?

— Нет. Не сегодня. Это правда был лев. Он напал на туристов на прошлой неделе. Я его выследил. И убил.

— Да? С каких это пор пумы пользуются ножами?

Стайлз замирает. Его голос звучит неуверенно.

— Эта была особенной?

Дерек качает головой. Обезболивающее сегодня не помогает. Возможно, поэтому он злится сильнее, чем нужно.

— Есть другие способы помочь отцу, Стайлз.

— Например?

— Например, не лезть на рожон. — Он перекусывает нить зубами и кидает иглу в грязный таз. — Например, не размахивать когтями перед отбитыми наглухо отморозками. Кто это был? Ребята, отнимающие мелочь у младшеклассников? — Перехватывает шов бинтами — для верности. Ему плевать на стерильность. Через пару часов все это можно снимать. Наверное, даже через час. На Стайлзе все заживает быстрее. Прямо удивительно.

— Они кота пытались поджечь.

Когда Стайлз открывает глаза, то выглядит старше. Серьезнее — сейчас.

Дерек думает: он изменился. Все они меняются.

Это больше не мальчишка, вынюхивающий что-то на руинах его сожженого дома. Стайлз — нечто другое.

На его губах больше нет прикипевшей заветренной корочки, которую он вечно обкусывал. Синяки и ссадины сошли — будто и не бывало. Прежде они появлялись то там, то тут, потому что Стайлз мог навернуться, даже открывая духовку.

На его теле совсем нет шрамов. Нет и не появится. Никогда.

Стайлз будет жить очень долго. И очень-очень счастливо.

Дерек чувствует неясное тепло, когда думает об этом.

Он придерживает Стайлза за плечо. Помогает натянуть то, что осталось от рубашки, поверх смутно знакомой футболки.

— Молодец. Но в следующий раз иди к Дитону.

— У него выходной.

— Мне не интересно. Мать твоего альфы — врач.

— Медсестра. И Мелисса сегодня на сутках. — Стайлз покусывает губы, скашивая взгляд на холодильник.

Дерек вздыхает. Достает пакет шоколадного молока и ставит перед Стайлзом.

Иногда он всерьез задумывается о том, чтобы взять у Дитона рябиновый пепел и поставить барьер вокруг каждой комнаты. Вокруг своего дома. Вокруг целого штата. По правде, это было бы лучшим решением.

— Пей. Потом прибери здесь все и езжай домой. Не заставляй отца волноваться еще больше. Я — спать.

Стайлз кивает. Он срезает край пакета когтями, забивая на крышечку. Слизывает с пальцев шоколадные капли.

Дерек игнорирует и его, и тянущее чувство внутри.




Утром в его спальне лежит дурацкий коврик с летучей мышью. На полу нет ни капли крови. Пахнет моющим средством с ароматом лаванды и антисептика.

Дерек думает, что нужно купить новый ковер, а заодно — пару футболок, взамен задевавшихся куда-то старых. Еще средство для мытья. Литров на десять.

А потом звонит Стайлз. И Дерек забывает о том, что хотел, уже через час.




От бессонницы Дерек ловит галлюцинации. От бессонницы, от головной боли, от таблеток, которые он глотает без воды, иногда добавляя сверху порцию виски. Виски — чтобы не чувствовать вкуса, потому что мятные пастилки не помогают, а зубной пасты уже уходит почти тюбик в день.

Дерек уже не открывает рекомендации. Выкидывает их в мусорку сразу, только вытянув из пачки. Он и так знает, что везде, в каждой сраной инструкции написано: «НЕ ПРИНИМАТЬ С АЛКОГОЛЕМ». Шрифт жирный и огромный — для слепых или тупых. Для тех, кто не понимает, что алкоголь может убить. Именно для них, для кромешных идиотов, фармакология печатает все эти надписи.

«Ядреная смесь уничтожит вашу печень. Остановит сердце. Разъест сосуды в ничто».

Сэр, вас ведь не откачают.

Сэр, будьте осторожнее. Кто позаботится о вас кроме вас?

Дерек забивает и пьет. Он ложится на кровать и упирает взгляд в потолок, гадая, что подействует раньше: обезболивающее или успокоительное. Может быть, виски, но виски — всего капля в море седативов.

В его крови их много.

Так много.

Хватит, чтобы вырубить весь Бикон-Хиллс, а он все никак не уснет.

Возможно, это СДВГ. Возможно, он заразился им от Стайлза, когда зажимал разбитыми руками кровавую дыру в его груди. Вдохнул в себя вместе с остатками кислорода из порванных легких, со страхом и паникой.

Никто не пропишет ему Аддерал или что за дерьмо там пьет Стайлз, если Дерек рискнет поделиться с кем-то своими догадками. Если скажет врачам, что, кажется, очень болен. Что, кажется, знает, в чем — в ком — причина его недомогания.

Алкоголь не помогает ему. Выпивка не спасает. Он выключается минут на сорок, чтобы утром все было хуже, чем прежде.

Сегодня лофт пуст. Тих. Сегодня полнолуние, поэтому Стайлз бесится где-то со стаей. Возможно — со Скоттом. Возможно — со спасенной Малией. Койот чувствует в нем зверя, нечто близкое, понятное ей самой куда больше, чем правила Скотта.

«Нет, Малия, еду сначала готовят — потом едят, и только в таком порядке».

«Нет, Малия, люди пользуются унитазом, а не кустами».

«Нет, Малия, мы не убиваем людей. Даже если они нам очень не нравятся».

Скотт говорил о Дереке, произнося последнюю фразу. Дерек стоял в двух метрах от него, с двумя обоймами аконитовых пуль и заряженным ремингтоном в руках.

Дерек не любит диких койотов. Малия отвечает ему взаимностью. Она злится, рычит и кидается, выламывая руки из хвата Скотта. Ее глаза в этот момент: запаянный в сетчатку ультрамарин. Такой же был у всех убитых им омег. В этих глазах существует лишь животное, когда-то растерзавшее человека и вошедшее во вкус. Но Стайлз называет это «Эксперимент по возвращению человечности».

Вся Малия для них — эксперимент. Пустынная волчица неимоверной силы, которую учат считать и писать. Держать ложку. Внятно говорить. Мочиться в определенном месте.

Дерек ни разу не слышал о том, чтобы кто-то из одичавших возвращался. Чтобы кто-то, похожий на нее, захотел вернуться.

Малия — первая. С оговорками.

Когда Стайлз обращается, она раздевается догола и бежит за ним на четвереньках. Кусает за хвост и рычит. Царапает тупыми человеческими ногтями и воет.

Стайлз отбивается от нее лапами и забавно скулит. Хвост — его слабое место. И лапы. И уши. И хребет, который Малия натирает своей обнаженной грудью.

Стайлз возвращается назад и говорит: «Это прогресс. Вы просто не понимаете». Все стараются не замечать, что у него стоит. Все, кроме Малии. Та как раз не против. Та как раз пытается слизать его лицо, кусает его руки с выражением бесконечной радости на лице.

У нее — свой личный штат психологов, невропатологов и психиатров. Она — феномен, с газетами и заголовками о похищениях и маньяках.

Люди говорят: «Ее удерживали в подвале и насиловали».

Люди говорят: «Ее воспитывали собаки».

Все хотят взглянуть на Малию хотя бы одним глазком. Дерек знает, что Скотту предлагали деньги за встречу с ней. Журналисты поджидали его у школы и караулят на поле для лакросса.

Все хотят прикоснуться к сенсации. Все хотят узнать, как Скотт ее нашел.

Дерек понятия не имеет, на что пришлось пойти шерифу, чтобы отбрехаться от их внимания и отбить Стайлза, с которым Малия зависает почти двадцать четыре на семь.

Люди много о чем говорят. Ничто из этого зачастую не имеет отношения к правде или реальности. Это как скан скана со скана, на который пролили кофе, просыпали землю и сотворили с ним еще одно непотребное дерьмо.

Дерек думает — милосердней было бы пристрелить. Отдать убитому горем отцу ее тело. Отпеть, похоронить и попрощаться. Может быть, тогда в лесу наконец-то перестали бы появляться капканы. Может быть, тогда все стало бы лучше. Дерек не знает, как именно, но точно лучше.

Однако у девочки-маугли целая свита. А у Дерека — его галлюцинации.

Пуф! Дерек слышит, как бьются цветочные горшки — один-второй-третий.

Пуф! Дерек слышит, как где-то наверху заходится лаем собака. Тут же сухо трещит пожарная лестница. Она проржавела насквозь, ее удерживает чудо и пара крепких болтов.

Когда Стайлз открывает окно, хлопья рыжины повисают на подоконнике. Сыплются с его пальцев. Дерек поднимается с кровати и идет к шкафу с лежанкой. Достает фланелевую рубашку и мягкие штаны, припасенные специально для Стайлза на случай такого вот форс-мажора.

Стайлз подходит к нему беззвучно. Когда он во власти зверя, то двигается вот так: тихо, не издавая ни звука. Даже дыхания не слышно. Куда только девается вся неуклюжесть.

Дерек чувствует слабый запах взрытой травы и шоколадного молока.

— Здравствуй, Стайлз.

Эрику и Бойда им приходилось приковывать. Как и Айзека. Как и Малию. Для суперлуния Скотта Дерек раздобыл усиленную цепь.

Они все слетали с тормозов. В-с-е.

Кроме Стайлза. А это — его второе полнолуние.

Когда Дерек поворачивает голову, Стайлз стоит от него на расстоянии шага. Обнаженный, взъерошенный, похожий на лунатика. Его щеки испачканы в земле, взгляд исключает всякую осмысленность, но вместе с тем цепкий. По-звериному внимательный.

Дерек думает о том, что, возможно, стоит расширить окно. Чтобы Стайлз мог пролезть в него волком, не используя руки. Чтобы Стайлзу не нужно было обращаться и стоять обнаженным у его кровати. Потому что обнаженный Стайлз заставляет… думать о всяком.

— Молодчина, Стайлз. Теперь нам нужно одеться, — Дерек говорит очень мягко. Это — его самый деликатный тон. Так говорят с бездомными животными, упрашивая подойти.

«Я не причиню тебе боль, я хочу помочь, иди сюда, ну же, вот так, хороший мальчик»

Стайлз замирает на месте. Его зрачки, окольцованные светящейся радужкой, мелко дрожат. Он переступает с ноги на ногу, нетерпеливо, как стреноженный жеребенок. Стоит Дереку протянуть ладонь — Стайлз отпрыгивает в сторону.

Растягивает бледно-розовые губы в улыбке. Прикусывает кончик языка, прежде чем провести им по верхним зубам.

Дерек видит белые острые клыки, когда Стайлз скалится.

У него даже обращение проходит не так, как нужно. У него от бета-релиза только глаза, клыки да когти.

— Нет, Стайлз. Мы не будем играть. Мячик — завтра. Сейчас — одежда. Иди сюда. Я не хочу, чтобы твой отец открыл огонь, как только переступит порог этой комнаты.

Шериф видел много всякого дерьма. Слишком много, чтобы предположить нечто приличное при взгляде на голого сына, трущегося в спальне кого-то вроде Дерека. Шерифа не собьешь оправданиями, когда дело касается его сына. Он сначала выстрелит, а потом начнет разбираться.

Стайлз отскакивает снова, к комоду, задевает его запястьем. Виляет бедрами, как мог бы вилять хвостом.

Господи, дай ему сил.

Господи, дай его головной боли пройти.

Собака все никак не умолкнет. Стайлз разворачивается к окну и ревет на нее в ответ. Псина тут же затыкается. Зато воет встревоженная сигналка припаркованной под окном мазды.

Дерек чувствует себя пациентом психиатрической клиники.

Когда Стайлз притирается поясницей о стены.

Когда Стайлз ведет себя как щенок.

Когда Стайлз тянется к бутылке виски и облизывает горлышко.

Дерек не хочет разбираться в той мешанине, которая творится в его голове.

Он говорит:

— Давай, Стайлз.

И еще:

— Хороший мальчик. Иди сюда.

Они кружат и кружат по комнате, шаг Дерека на два шага Стайлза, пока Стайлз не спотыкается о прикроватный столик. Он растягивается на постели во весь рост, ложится на живот и недвусмысленно поднимает бедра. Смотрит на Дерека из-за под опущенных ресниц.

— Нет, — произносит Дерек, — никаких игр с доминированием. Оставь это для своих друзей. Оставь это для Малии.

Он не верит, что говорит это вслух. Он не верит, что все это происходит взаправду, и что он всерьез смотрит на молочно-белые ягодицы. В свете полной луны их кожа кажется алебастровой.

Взгляд Дерека мечется с выпирающих позвонков на острые лопатки, с лопаток — на руки, на стиснувшие покрывало пальцы. Он не знает, куда смотреть. Куда бы ни посмотрел — все неправильно.

Он не верит, что всерьез наклоняется над Стайлзом, чтобы натянуть на него штаны. Стайлз ворчит, но не сопротивляется. А затем начинает подрывать под себя одеяло.

Дерек говорит себе: «Можно обойтись без рубашки».

Он так и держит ее в руках, когда набирает номер шерифа. За полгода Дерек выучил его наизусть — можно соревноваться в скорости произношения со Стайлзом.

Шерифу хватает всего три слова: «Стайлз, полнолуние, лофт», чтобы ответить: «Удержи его на месте пять минут».

Он не знает, что Стайлза не нужно удерживать.

Стайлз сворачивается на его кровати живым, теплым клубком. Прижимает его подушку к обнаженному животу. Утыкается носом в его одеяло.

Дерек подходит ближе. Он успевает сделать лишь пару шагов, а Стайлз уже спит. Дерека учили: полная луна сводит волков с ума. Они не чувствуют ничего, кроме желания вскрыть чью-то глотку.

Стайлз дергает ногой во сне. Как собака.

Он не похож ни на что из того, о чем рассказывали Дереку.

Дерек думает: если коснуться его волос, будут ли они такими же мягкими, как шерсть волка? Он часто гладил Стайлза-волка, но никогда, никогда не касался Стайлза-человека. Во всяком случае, вот так. Чтобы просто узнать, какая на ощупь его кожа. Как ощущается он сам под пальцами.

Дерек протягивает руку, тянется к взъерошенной голове, но на полпути съезжает, чтобы перехватить одеяло и запахнуть им открытое плечо.




Когда приезжает шериф, Стайлз так и не просыпается. Он спит и расслаблен настолько, насколько человеческое тело в принципе способно расслабиться.

Шериф подхватывает его на руки вместе с одеялом.

— Я верну тебе это чуть позже. Когда Стайлз проспится.

Дерек говорит:

— Хорошо.

Для убедительности он еще кивает.

— Спасибо, сынок.

Дерека называли так тысячу лет назад. Шериф улыбается, произнося «сынок». Он думает о Стайлзе, когда говорит это слово, и выглядит невероятно молодым, целуя его в макушку. Стайлз в ответ урчит и утыкается лицом в его грудь.




Когда он наконец-то заваливается обратно в кровать, его простыни пахнут лесом. А еще молоком. Дурацким шоколадным молоком.

По правде, Дерек терпеть его не может. На него уже косятся в супермаркете, потому что у Дерека нет детей, а он покупает молоко, которое не способен пить никто, кроме ребенка, — настолько оно сладкое, — и разводные хлопья. Пачками. Пачками в количестве гораздо большем, чем требуется для мужчины его возраста и комплекции.

Конечно, никто из стаи не думает о том, лежит ли что-то в его холодильнике. Стайлз — в том числе. Возможно, Стайлз думает, что молоко там берется из воздуха. Дерек бы не удивился.

Он прикрывает глаза, размышляя о кошках, собаках и падающих горшках. О молоке. О молочно-белой коже.

Размышления тянут его в темноту.




Дерек понимает, что сегодня случится хуевый день, еще до того, как звонит телефон.

Утро этого дня началось вкрай паршиво. Он разбил любимую кружку. Обжегся кипятком. Чай матери закончился, а новую партию еще не завезли. На двери Камаро красовалась вмятина.

Утро этого дня началось по-настоящему плохо. Оно наступило на него в пять часов, разбудило вспышкой боли и предчувствия.

Такое у каждого бывает в жизни раз или два. Ты просто понимаешь: сегодня лучше остаться дома. Сегодня не нужно никуда выходить.

Стоит отменить все планы.

Закрыть все окна.

Не покидать своей спальни.

Позвонить начальству и сказать, что на тебя свалился метеорит.

Дерек знает, что услышит, еще до того, как Стайлз кричит ему в трубку:

— Эрика! Они забрали Эрику!

«Они забрали Эрику» значит еще и «Они забрали Бойда». Об этом не нужно говорить, все понятно и так. Это простая арифметика. «Эрика» равно «Бойд». «Два оборотня» равно «неприятности».

Они начались ночью, несколько дней назад, когда Стайлз явился к нему с арбалетным болтом в левом плече, не потрудившись вытащить древко.

— Прости, — сказал он. — Прости, чувак. Но у Дитона сегодня аншлаг.




Дереку понадобилось сорок секунд, чтобы подумать: «Боже, за что мне все это», вскочить с кровати и подбежать к сползающему на пол Стайлзу. Еще сорок, чтобы извлечь острие, застрявшее в плечевой кости, и заляпать кровью новейший коврик. Затем еще минута, чтобы позвонить Дитону и спросить, какие ингредиенты у яда, потому что Стайлз не исцеляется. Попробуйте сделать все это, едва проснувшись. Просто попробуйте. Затем прибавьте к затраченному времени еще те несколько минут, которые нужны, чтобы разобрать чей-то голос на фоне рыка, и еще столько же — на приготовление антидота. Прибавьте к этому Стайлза. Прибавьте к этому его боль, жар и кровь — руки Дерека в ней по локоть.

Вы получите проблемы.

Они продолжились капканом, в который попался Айзек, и взволнованным воем сбежавшей из дома Малии.

С пропажи Эрики начался пиздец.

Дерек предполагал, что он настанет рано или поздно. По правде, он ждал чего-то подобного. Истинный альфа, обращающий подростков направо и налево, обязательно привлечет к себе внимание. Не важны его мотивы. Неважно, что он спасает людей от вероятной смерти, ПТСР, домашнего насилия или болезни.

Обычный альфа даже в одиночку способен доставить охотникам массу проблем. А истинный, еще и со стаей — это проблемы неизмеримых масштабов. Настоящая катастрофа. Никто не знает, что с ней делать и как такую остановить.

Дерек все это предвидел еще в момент, когда глаза Скотта загорелись алым впервые. МакКолу стоило уехать. Забрать самых преданных из стаи и свалить. Но Скотт сказал «Я останусь. Мы с этим справимся».

Ну что ж. Справились. Аплодисменты господину с вывихом челюсти, пожалуйста.

Сейчас Дерек слушает, как Стайлз повторяет все его мысли вслух. Слово в слово. Будто Дерек говорит с самим собой.

В конце Стайлз твердит:

— Нам нужен план.

Дерек прижимает указательный палец к виску. Затем растирает ноющий лоб. Зажимает телефон плечом, освобождая руки.

— Вам нужно в участок. Скажи отцу запереть вас в обезьяннике, пусть наставит на вас все камеры, которые есть в его доступе. Сидите там и не высовывайтесь. Стайлз, ты слышишь меня? Не. В ы с о в ы в а й т е с ь. Повтори, что я сказал.

Дерек думает: «Обнадежь меня. Воскреси во мне веру в то, что не все еще просрано».

— Мы идем в лес и…

— Стайлз, ты глухой? Вы сидите в полицейском участке и ждете.

Стайлз говорит:

— Прости, чувак, но твои аргументы не звучат убедительно. Вообще-то, они никак не звучат, потому что ты ни одного не привел . Мне нечего слушать.

— Спрошу по-другому. Стайлз, вы жить хотите? Да или нет?

Тишина.

— Я найду их и приведу к вам. Пока просто будьте на виду. И не отходи далеко от Скотта. Потеря беты — это удар. Потеря двух — нокаут. Он может сорваться. Сейчас это лишнее.

— Ты знаешь больше, чем говоришь.

— Это не вопрос, Стайлз.

— Потому что я не спрашиваю.

Молчание. Оно все тянется и тянется, и стоило бы обрубить его на корню, но Дерек никак не может нажать на сброс. Дыхание Стайлза его успокаивает. Дыхание Стайлза говорит: все будет хорошо, чел. Этот день закончится. Этот день перейдет в спокойную, тихую ночь.

Дыхание Стайлза похоже на обещание чего-то лучшего. Дерек прикрывает глаза и просто слушает. Вдох. Выдох. Негромкие биты тихого голоса.

— Давай это обсудим. Давай сядем и поговорим. Мне не нравится то, что ты предлагаешь. Скотту не нравится. Айзек против. Ты знаешь, как кончаются хорроры? Команда разделяется. Не выживет никто. А я хочу жить. Мы все хотим. Что насчет тебя?

Дерек думает, что у него нет для Стайлза правильного ответа. А тот, что есть, Стайлзу не понравится.

— Я приеду через пятнадцать минут. Ничего не делайте. Ясно, Стайлз? Ни-че-го.

Стайлз отвечает:

— Ждем.

Он умудряется вложить в это слово так много надежды, что Дереку становится физически плохо.




Она говорит:

— Эй, сладкий, твоя ненависть — это так заводит.

Дробь разносит ствол дерева в щепки.

Она говорит:

— Эй, сладкий, а ты возмужал.

Дерек бегает от нее по кустам, как гребаный заяц. Все, что он чувствует в этот момент, — усталость. Ему хочется вздремнуть. Хочется разжевать остатки обезболивающего и завалиться спать.

Боль опаляет бок, когда он бросается вперед, чтобы спрятаться за валун в форме перевернутой капли. На камне и мху остаются следы, там, где Дерек к нему прижимается: его хенли насквозь мокрая от крови. В воздухе пахнет электричеством, сухими костями и пеплом. От берсерков несет звериной мочой и медвежьей шкурой.

Похоже, Дерек влип. На этот раз капитально.

Он перезаряжает глок, ни на что особо не надеясь. Он всадил в Кейт десять пуль, но она сломала себе руку и побежала.

— А ты постарела, — кричит он в ответ.

Каменное крошево осыпается ему на макушку. Крохотный осколок рассекает кожу на скуле.

Ладно, стоит признать, такое предвидеть было нельзя. Да, он думал, что сюда заявится Джерард — хоть, как он слышал, старик совсем тронулся, — или Крис, чтущий кодекс не меньше отца. С Крисом — Дерек знал — можно иметь дело. С ним реально прийти к консенсусу, пожать друг другу руки и разъехаться без единого трупа.

Он ожидал, возможно, увидеть свиту на внедорожниках, услышать пафосные речи, призывы сдаться. Дерек ожидал, что ему зачитают приговор, распишут его грехи, заклеймят как предателя. Так было с его семьей. Так было, когда дом его родителей пылал из-за того, что Питер трахался с волчицей. Дерек был готов — с того момента, как позволил Скотту укусить Стайлза и не сделал ничего, чтобы предотвратить его обращение. Дерек был готов понести наказание за то, что каждый раз просто стоял и смотрел.

К чему Дерек не был готов, так это к чокнутой бывшей, которая стала ебучим ягуаром.

Кейт кричит:

— Я чую твой страх!

Дерек думает, что это не страх. Это бессонница и усталость. Головная боль его совсем доконала. У него в обойме всего четыре патрона.

На очередном пробеге он стреляет почти в упор. Пуля застревает где-то в ее селезёнке. Кейт запинается на камнях и падает, судя по хрусту, что-то ломая. Это сдержит ее секунд на двадцать, не больше. Дерек успевает сменить укрытие, но с раной уже ничего не поделать. Придется терпеть.

До барьера Дитона метров двести. Трех патронов должно хватить.

Бересерк вылетает откуда-то сбоку. Сверху. Может, снизу. Дерек успевает перекатиться с криком: «Да вы заебали!» и выстрелить. Попасть куда-то между сердцем и легкими.

Теперь до спасения двести метров и два патрона. Нужно встать и бежать. А Дерек, знаете ли, хочет лечь и поспать. Он хочет в отпуск. Дерек хочет на пляж, пить коктейль и вставлять длинноногой красотке, пока нахрен не отрубится.

При мысли о «длинноногой» мозг подкидывает ему голого Стайлза, стоящего у кровати. Раздвигающего свои длинные стройные ноги.

Блядь.

Это ужасный, ужасный, ужасный день.

И у Стайлза не настолько длинные ноги.

— Твое сердце так колотится, милый, я могу станцевать чечетку под этот ритм!

Дерек орет:

— Начинай, сука!

Прямо перед ним, в центре незавершенного рябинового круга, стоит Скотт. Кейт ревет и обращается, и бежит вперед. Ей становится плевать на Дерека. Плевать на мешанину чужих запахов. Скорее всего, она не чует даже Дитона, стоящего у Скотта за спиной.

«На самом деле, — думает Дерек, когда кто-то хватает его сбоку и тащит в сторону, не давая упасть, — это ведь было логично». Он подумал об охотниках, но не подумал о том, что на Скотта могут охотиться другие волки. Или не волки. В конце концов, сила, которая позволит тебе воскреснуть, — это довольно заманчиво.

Скотт не двигается. Ему нужно, чтобы она подошла ближе. И ближе. И еще немного ближе.

Азарт охоты слишком распалил Кейт, слишком распалил. Дерек чувствует это, когда кто-то укладывает его на траву. Дерек пытается проморгаться, но на глаза наползает темнота.

— Дерек, ты тут полежи немного, ладно?

Рев.

— Я только помогу Скотту убить эту хрень и вернусь, я быстро, о`кей? Ты же не умираешь, да? Не умираешь? Бог мой. Да у тебя аритмия!

Дерек думает, что это место — самое офигенное для хорошего сна.

— Свали, Стайлз. Иди, спасай жопу своего альфы. Не собираюсь я помирать, — бормочет он в ответ.

Ему так сильно хочется спать. Он поворачивает голову, чтобы увидеть, как Скотт раскалывает медвежий череп. Прямо об барьер. Прямо изнутри завершенного круга. Стайлз делает так же со вторым, — или третьим? — только снаружи. Кости ломаются, осыпаются в траву пыльной трухой. Под ними ничего нет.

Удобно. Можно не заморачиваться с трупами.

Голос Дитона, читающего что-то на древне-кельтском, похож на морской прибой. На громовой раскат.

Дерек видит, как Скотт пересекает границы круга. Выходит из него, оставив Кейт внутри.

А вот это уже что-то новенькое. Дерек не помнит, чтобы хоть кому-то из оборотней удавалось пройти сквозь оборону из пепла. Надо же. Чудеса-таки случаются.

Ладно. Может, эти ребята на что-то и сгодятся. Если Скотт может такое. Может, у них правда есть шанс.

— Дерек, нет! Ну мы же не так договаривались!

Что-то с силой бьет его в челюсть, заставляя открыть глаза. Все, что видит Дерек, — два огромных золотых круга.

— Скотт! — орет кто-то, — Скотт сюда! Скорее!

У Дерека сейчас барабанные перепонки нахрен лопнут.

— Только попробуй, МакКолл, — говорит он, едва завидев два красных фонаря и линию обнаженных клыков, — только попробуй. Я обращусь и вырву тебе горло. Своими же зубами. Не смей меня кусать.

— Ты же умираешь!

— Стайлз, идиот, в этом мире еще существуют гребаные врачи. Вызывай скорую, — бормочет Дерек, прежде чем отключиться.




Он приходит в себя в машине. Приходит ненадолго, только для того, чтобы почувствовать свежую дозу кислорода сквозь маску и чью-то руку в своей ладони.

Боли нет. Совсем. Вообще. Только свет, ослепительный и сияющий — прямо над головой.

Кто-то говорит:

— Звоните. Пусть готовят реанимацию. У нас здесь тяжелый. Возможно, не довезем.

Ему что-то колят. Наверное, обезболивающее и адреналин.

Дереку не больно, но он не может об этом сказать. Его тело весит тысячу футов. Нет сил даже толком моргнуть.

— Дерек, Дерек, Дерек, пожалуйста. Пожалуйста, не отключайся. Пожалуйста, мать твою, не бросай меня.

Дерек хотел бы выполнить эту просьбу. Правда хотел. Но его вырубает быстрее, чем он успевает разлепить запекшиеся кровью губы.




Он приходит в себя снова, на операционном столе. Спине ужасно холодно. Позвоночник будто обложен льдом.

Над ним склоняется человек в медицинской маске. Свет операционных ламп такой сильный, что Дерек не может разобрать даже, мужчина это или женщина.

Ему говорят: «Посчитайте до десяти в обратном порядке».

Говорят: «На счет “один” вы просто уснете».

Дерек начинает считать.

Он засыпает уже на семи.




На самом деле, в больнице не так уж плохо. Никаких волков. Никаких подростков. Никаких долбанутых на голову ягуаров. Зато там есть трехразовое питание и массаж. По телевизору крутят матч за матчем, но иногда мелькают боевики — какие захочешь. Есть небольшая библиотека и модные журналы, где публикуют сумочки для чихуахуа и помады за тысячу долларов. Она может сделать из любого человека топ-модель. Во всяком случае, так пишут именно в этой колонке. В следующей напишут о том, сколько погибает кашалотов ради пары унций духов, стоящих больше, чем среднестатистический американец зарабатывает за год.

Развлечение получается так себе, но Дерек не жалуется. Он доволен. У него все зашибись.

Маленькая медсестра по имени Шарлотта внимательно следит, чтобы Дерек ни в чем не нуждался, и балует его домашней выпечкой. Она говорит за вечерним чаем:

— У вас так много друзей! Должно быть, вы — чудесный человек!

Дерек думает, что в Калифорнии друзей у него не осталось. Он не может взять в толк, о ком она говорит. После наркоза до него все доходит ужасно медленно. Он так и говорит: «Шарлотта, наверное, вы что-то перепутали. Последний человек, способный меня навестить, умер лет десять назад, а я не слышал, чтобы мертвые вставали из гроба», но она все твердит, что с ним хотели увидеться. Так сильно хотели. Один молодой человек. Другой. Такая-то девушка. Красивая. Белокурая. С ней — темнокожий парень. Он не сказал ни слова, а девушка передала открытку и корзинку яблок.

Шарлотта ставит и корзинку, и открытку у вазы с цветами. Она не подписана. Внутри нее лишь слово «поправляйся» в окружении семи клыкастых смайликов, нарисованных от руки, и странного бровастого волка в углу, вдали ото всех. На его бок кто-то добавил мультяшный пластырь крестиком и что-то похожее на градусник — под переднюю лапу. Дерек вздыхает. Он уже догадался, что смайликами и открытками дело не ограничится.




Стая заваливается к нему всей гурьбой вроде бы в четверг. Они приносят с собой шум, гам, запах шоколада и духов. Они говорят все разом, одновременно, вываливая на Дерека поток информации, которая больше не имеет ровным счетом никакой ценности. Если честно, Дерек даже не слушает.

Он наблюдает, как Эрика падает в изножье его кровати. Как Айзек расползается в кресле. Как Малия заинтересованно дергает шланг капельницы, а Бойд переключает матч по регби на соревнование по фигурному катанию.

Дерек чувствует себя очень уютно. Он даже что-то отвечает, когда Эрика говорит:

— Мне жаль, что я не увидела, как эта стерва стала жрать землю.

И когда Айзек говорит:

— Чел, твои стволы — это нечто.

И когда Малия говорит, указывая на шланг:

— Я могу это укусить? Оно выглядит таким гладким.

Дерек чувствует себя очень спокойно. За эту неделю он выспался так, как не спал, наверное, всю свою жизнь. Пусть болтают. Он успел привыкнуть к их болтовне.

Это похоже на расслабляющий фон. Как радио. Шум вечно включенного телевизора.

Это как вернуться домой.

Дерек чувствует отголосок чего-то старого, смутно знакомого.

Школьные вечеринки.

Его шестнадцатый день рождения.

Вечные девичники Лоры.

Но что-то выбивается из общей картины. Паззл на десять тысяч деталей никак не желает складываться, потому что одного элемента не хватает. Он должен быть прямо в центре. Но на этом месте дыра.

Стайлза здесь нет.

Дерек хочет спросить почему, ведь Стайлз был в порядке в ночь нападения, но Скотт становится прямо перед ним, и вся стая вдруг затихает. Бойд выключает телевизор, Эрика перестает жевать яблоко, Малия наконец отходит от капельницы.

Дерек упускает момент.

Все волчата смотрят на него. Не хватает только света софитов и барабанной дроби. Скотт делает глубокий вдох. Его глаза загораются мягким ровным светом. Он говорит:

— Ты помог нам, хоть был не обязан. У тебя нет клана и вряд ли теперь появится. Я знаю, что это из-за меня. И я буду рад, если ты станешь частью моей стаи. — Его улыбка выходит неожиданно ироничной. — Без укусов, разумеется.

Волчата молчат. Дерек слышит, как тикают часы у поста дежурной медсестры и как кто-то шаркает по коридору.

— Вот оно как. — Он слегка щурится. — Твоя идея? Или Дитона?

— Доктор Дитон сказал, что я могу предложить, — голос Скотта звучит абсолютно спокойно. — Твое право принять или отказаться. Я говорил искренне. Ты хороший человек, Дерек.

— ...И твои стволы действительно впечатляют.

Эрика фыркает, и улыбка Скотта становится мягкой, почти застенчивой. Его глаза гаснут. Дерек точно знает, Скотт всегда говорит искренне. Он — до глупости простодушен. Слишком простодушен для того, кто стал истинным альфой. Это им еще аукнется.

Дерек говорит:

— Мне нужно все обдумать.

Получает в ответ короткий кивок.

— Разумеется. Я понимаю.

Простодушен, но не мягкотел, — думает Дерек, когда пожимает крепкую ладонь.

Он все не находит момент, чтобы спросить, куда делся Стайлз. Тот за весь вечер так и не появляется.




Когда Дерек подходит к своему внедорожнику, то понимает две вещи: первая — все четыре колеса спущены. Вторая — кажется, что сегодня — сейчас — он никуда не поедет.

Дерек ставит багажные сумки у обочины и опускается на корточки, чтобы понять, в чем, собственно, дело, когда его окликает знакомый голос:

— Куда-то торопишься? Мой джип на ходу. Могу подкинуть, если очень надо.

Дерек замирает.

— Нет, Стайлз, — говорит он очень медленно, — не стоит.

— Я увидел объявление о продаже лофта. Хотел поговорить с тобой, но — вот сюрприз — в доме тебя не было.

Дерек пожимает плечами.

— Такое случается, когда люди решают уехать.

— А ты решил?

Дерек косится на небо, прежде чем ответить. Полнолуние. Он знал это и так. Ему давно не нужен календарь, чтобы понять, какая сегодня фаза луны, и все же.

— Да, Стайлз, решил.

Карие глаза, огромные и сияющие, расширяются еще больше. Лунный свет тонет в них, съеденный глубиной зрачков. Стайлз кажется бледным и похудевшим. Толстовка ему велика.

Дерек охватывает его взглядом, быстро сканирует на наличие повреждений и — с облегчением — ничего не находит. Увидеть Стайлза перед отъездом — это неплохо. Но он не фанат долгих, утомительных разговоров и драматичных прощаний. Бикон-Хиллс ему больше не дом, здесь не осталось ничего, что могло бы его удержать.

Почти ничего.

Он слишком хорошо понимает, что Стайлз не тот, за кого стоит цепляться в попытке удержаться на плаву. У него впереди целая жизнь, и отсутствие Дерека сделает ее только лучше. Еще бы Стайлзу понять это.

— Но почему? Все ведь было нормально…

Нормальным не было ничего, — думает Дерек. — Ничего из того, что с ним произошло.

— Ты поэтому мне шины проколол?

— Я проколол их, — чеканит Стайлз, — потому что не хочу, чтобы ты уезжал.

Ладно. Дерек не станет говорить, что совсем не догадывался. И Дерек не станет говорить, что никогда не представлял себе возможные варианты. Представлял. Но ни один из них не был долгосрочным в перспективе.

— Это глупо, — говорит он. — Я же могу уехать на автобусе.

— Я подросток, — Стайлз поджимает губы и дергает плечом, из которого месяц назад Дерек вытаскивал болт, — подростки совершают глупости. Но я бы поспорил с формулировкой.

Это все полнолуние. Это все обостренные до предела чувства и инстинкты. Возможно, это импринтинг. Стайлз должен был закольцевать его на альфе, а зацепило почему-то Дерека.

Пиздец как зацепило, если честно.

— Тебе семнадцать...

— Да неужели?

— ...через год ты уедешь в колледж, и все изменится. Все то, что сейчас кажется тебе охренительно важным, станет лишь частью воспоминаний. Даже если ты думаешь, что это не так.

— Ты нихрена не понимаешь, Дерек. Нихрена.

Скорее, — отстраненно думает Дерек, — он все понимает слишком хорошо.

Стайлз выглядит усталым и несчастным. Как человек, застывший на краю и пока не знающий, шагнуть ему вперед или назад. Под его глазами залегли километровые тени. От него тянет застарелой тоской.

Лучше бы ему любить Лидию Мартин. Лучше бы ему верить в план ее покорения, расписанный на сколько, десять лет? Тридцатидвухлетний охотник с багажом паршивого прошлого — точно не то, что нужно Стайлзу. Дерек вообще сомневается, что это кому-нибудь нужно.

Но Стайлз сделал выбор и не оставил Дереку вариантов. Любой будет плох. Абсолютно любой. Дереку слишком много известно о волчьей любви — спасибо Питеру. И в этом нет никакой романтики, никаких сердечек и валентинок. Только пепел и боль.

— Да? А как же Малия?

Это, вроде как, запрещенный прием. Стайлз мрачнеет и краснеет одновременно, и это было бы очаровательно, не будь его взгляд таким несчастным.

— Думаю, мой волк нравится ей больше, чем я. Вряд ли у нас что-то получится.

— Ей ты тоже об этом сказал?

— В полнолуние я оставил ее и пришел к тебе, — голос Стайлза звучит максимально прохладно, — так что она догадалась. Не скажу, что Малия этому рада, но она смирилась.

— Лидия?

— Счастлива с Джексоном. Они пробудут в Лондоне до следующего уикенда. Может, и дольше.

Стайлз снова — в этом уже проскальзывает что-то нервное — дергает плечом и упирается взглядом в носки своих кроссовок. Он действительно не оставляет Дереку вариантов. Совсем-совсем не оставляет.

— Слушай, я все понимаю, — Стайлз говорит, все так же смотря на собственные шнурки, — Мне тоже было нелегко признать, что я гей…

— Ты не гей.

Стайлз вздергивает подбородок, и Дерек добавляет:

— Не в этой одежде.

— Да? Я всегда думал, что дело в, ну, знаешь, эрекции на парней.

— Лишь половина.

— Вот как? Похоже, ты знаток.

— Побочный эффект бурной молодости.

Они оба умолкают. Дерек прекрасно знает, как должен поступить и что должен сделать. Но нечто в нем мучительно тянет время. Наслаждается ночным небом. Ночным воздухом. Рядом со Стайлзом он пахнет как-то иначе, и это не просто шоколадное молоко, шерсть или палая листва. Это нечто большее.

Дерек устало качает головой.

— Ты ведь хочешь, — Стайлз слегка щурится, и его радужка вспыхивает золотым. Солнечным — думает Дерек. Цветом распаленного солнца. — Я ведь знаю. Я чую. И я хочу тоже. Так в чем проблема?

— Не всегда стоит делать то, что хочется, Стайлз.

— Но всегда стоит хотя бы попробовать.

У Дерека на языке вертится десяток ответов и сотня отказов, но Стайлз толкает его к машине и целует, не дождавшись ни одного.

И что-то невидимое со всей ебучей силы бьет Дерека под дых. Это почти невыносимо. Будто окатили кипятком и тут же — жидким азотом. Поцелуй быстрый, сухой и хлесткий, как удар плетью. Он рассекает что-то в Дереке. Освобождает.

Его тело реагирует быстрее, чем мозг успевает послать стоп-сигнал. Он разворачивает Стайлза, вжимает в просевшую на спущенных шинах машину и толкается языком в его рот. Пальцы Стайлза щекочут затылок, они холодные, они практически ледяные в этой до безумия душной, жаркой ночи. Рот Стайлза податливый, горячий и влажный, и член Дерека дергается от обычного поцелуя.

Стайлз жмурится. Стайлз задыхается, забывая дышать через нос. Его эмоции — это смесь восторга и одуряющей боли. Он вцепляется в куртку Дерека, утыкается носом в шею и дышит отчаянно и жадно. Его шепот обжигает кожу, обжигает воздух, обжигает небо:

— Пока ты валялся в больнице, дубина, мне исполнилось восемнадцать. И ты единственный, идиот, кто не поздравил меня. Так что я хочу свой подарок, Дерек. Прямо сейчас.

Это ошибка. Это болезнь. Это что-то, что они подхватили друг от друга, как смертельный вирус.

— Ты будешь об этом жалеть.

У Дерека выходит только предупредить. Оттолкнуть уже не получается. Слишком мало ресурса. А отталкивать Стайлза — все равно что отталкивать цунами. Можно попробовать, но все равно ничего не выйдет, и ты закончишь свои попытки где-нибудь на дне океана.

Люди будут говорить: он был идиотом. Он пытался совершить невозможное.

— Ну так сделай, чтоб не жалел. Потому что если уедешь, мне придется поехать за тобой. Но я не хочу бросать отца. И Скотт без меня пропадет. Проще сделать так, чтобы остался ты.

— И как ты собрался это провернуть?

Стайлз выныривает из-под его подбородка и улыбается. По-настоящему широко и весело. Его улыбка — разительный контраст с исхудавшим и бледным лицом.

— Понятия не имею! Но получается ведь?

Дерек не отвечает. Потому что да. Действительно получается.




Еще вчера он думал о том, чтобы переехать куда-нибудь подальше от Калифорнии. Может быть, в Огайо. Или в Техас. Он мог бы купить крохотное ранчо и выращивать лошадей, а оружие использовать только по праздникам — чтобы выиграть что-нибудь бесполезное в тире. Он мог бы коллекционировать кубки. Призы за меткость. Проводить вечера в кресле-качалке и смотреть на закат. Завести собаку или двух.

Еще вчера он был уверен, что это ему очень нужно. Что это — его счастливый билет к беспечной жизни.

И посмотрите, где он сегодня. Укладывает подростка на собственную постель.

«Ты долбанулся, Дерек, — говорит он себе, — ты в край долбанулся».

Таких уже не лечат. Таким уже ничто никогда не поможет. Они на крючке. Их можно только добить, чтобы не мучались.

Он не может остановиться.

И Техас, и Огайо, и ранчо — исчезают в мутно-серой дымке, распадаются на атомы сознания и тонут где-то в его глубине. Ничего из этого Дереку больше не нужно.

Что ему нужно, так это эмоции Стайлза. Его дыхание. Его охренительные вдохи и выдохи — лучше любых успокоительных, поверьте ему на слово. Дереку нужен его пульс. Нужно почувствовать, как расправляются его легкие, как вздымается его грудная клетка. Ощутить наконец, какова на ощупь его кожа. Почувствовать ее на вкус.

И Стайлз — пресвятое небо — готов все это дать. Авансом. Не требуя расписки. Не требуя ни-че-го.

— Ты уже?.. — начинает он мягко, надеясь, что Стайлз обойдется без дополнительных пояснений. Ему важно знать, насколько Стайлз готов. Насколько далеко они смогут зайти.

Стайлз качает головой. Он нервничает, бесконечно взмахивает руками и ерзает, и, Дерек, ты мог бы уже догадаться.

— Нет, я еще не. Ни разу не. Хотя, знаешь, я не то чтобы против. Была у меня одна девочка, Хизер. Наши мамы дружили, мы знакомы, наверное, с рождения, а это, сам понимаешь, сближает. Ей недавно исполнилось семнадцать, и она захотела заняться со мной сексом, и… — Стайлз запинается. Смотрит, как Дерек стягивает хенли. Упирается взглядом в пропитанную мазью повязку на боку, сползает им на живот.

— И как? — спрашивает Дерек, пока Стайлз пялится на него.

— Хорошо, — выдавливает тот из себя. — Очень хорошо. Охуенно, если честно.

— Я про Хизер.

— А. У нас ничего не вышло. Мы так и не нашли подходящий гондон, а я не планирую становиться отцом. Не в ближайшее время.

— Какая жалость.

Когда Дерек опускается на корточки перед ним, Стайлз все еще дрожит. Скорее даже — мелко вибрирует. Дерек касается его рук, и Стайлз вздрагивает так сильно, словно пальцы Дерека генерируют ток. Дерек осторожно гладит его запястья. Обводит по кругу острые косточки.

Боже, ну что он творит? Еще немного, и это будет похоже на принуждение.

— Стайлз, если ты сомневаешься или не хочешь…

— Я хочу!

— ...То все нормально. Это может подождать. Я не уеду.

— Да нет же! — Глаза Стайлза загораются. — Нет же! Боже, — тихо стонет он, — я так сильно хочу. Просто не знаю, как.

— О.

Дерек моргает. Ладно, вот этого он не ожидал. Если память ему не изменяет, в свои восемнадцать он знал абсолютно все, чему могло научить порно. Не нюансы, конечно, но базовые вещи.

Он прикидывает, нужна ли здесь анатомическая лекция, но Стайлз толкает его бедро и выглядит при этом крайне сердито.

— Я знаю, как трахаются мужики! — от его крика Дерек слегка глохнет и кто-то из соседей ударяет по радиатору так, что гул наполняет комнату. — Я имею в виду, что не знаю, как делать это с тобой!

В его голосе звенит настоящее отчаянье.

Дерек говорит:

— Как с любым другим человеком.

— Но ты — не любой.

У Стайлза снова это выражение. Усталое и больное. Болезненное, как у того, кто вышел из комы или пережил восемь часов операции. Словно это его, а не Дерека резали на хирургическом столе.

— Хорошо. Тогда для начала ты мог бы просто раздеться.

Стайлз бледнеет, хотя, вроде бы, куда уж больше. Дереку кажется, если он попробует нащупать у Стайлза пульс, тот будет лупить под все двести. Или, наоборот, совсем остановится.

— Знаешь, — говорит Стайлз, — Скотту пришлось приковать меня. Когда ты попал в больницу. Но я вырвал цепь и напал на него, и мы дрались, я имею в виду, по-настоящему. Не думаю, что когда-либо злился так сильно. Это как пелена, понимаешь? Я хотел, но не мог остановиться. И не знаю, смогу ли остановиться сейчас, если все пойдет не так.

Ах, вот оно что. Контроль.

— Ты из-за этого не пришел ко мне?

— Угу. Я перестал контролировать обращение после того, как ты… Как тебя ранили. И я сломал отцовские наручники, и нам теперь нужно восстанавливать бойлер и часть стены, так что меня отправили под домашний арест. Который я прямо сейчас нарушаю.

— Вот как.

Теперь все ясно. Разумеется, ты будешь зол, если у тебя отняли нечто важное. Разумеется, ты будешь зол, если единственный, кто, как тебе кажется, мог бы помочь, отказался это сделать. Конечно, поневоле начнешь думать, что сам бы справился лучше. Все эти мысли — подсознательный фон. Желания волка. А зверь Стайлза еще слишком молод.

— Почему ты думаешь, что я позволю тебе сорваться?

Стайлз дышит тяжело и часто. Его глаза пылают. У него полезли клыки, когти пропороли покрывало.

Дерек думает — не страшно. Это можно поменять. Все это.

Ни омеги. Ни ягуары. Ни ебаные берсерки. Ничто из этого не пугает его. И если Дерек решит составить список по-настоящему ужасающих вещей, Стайлз будет в нем в самом конце.

— Я хочу укусить тебя. Очень сильно. И еще хочу снять твою повязку. — Стайлз медленно моргает и хмурится, прислушиваясь к себе. — Запах от нее, если честно, отвратный.

Дерек говорит:

— Ты можешь укусить меня.

И еще:

— Но мне бы не хотелось, чтобы ты повредил бинты, потому что тогда мне придется накладывать новые. Справишься с этим?

— Можно укусить? Правда можно?

Карие глаза переливаются всеми оттенками позолоты. Вторую часть просьбы Стайлз пропускает мимо ушей, но Дерек не удивлен. У него всегда так: в одно ухо влетело — из другого вылетело.

— Правда, Стайлз. Можно.

Мир Дерека окончательно ебанулся, если он готов — если он согласен — принять укус.

«Дать пометить, — думает Дерек, когда Стайлз приподнимается и тянется к нему сразу всем телом, — пометить как часть своей территории. Или собственность. Повесить на свою шею табличку с надписью “занято, слезьте, будьте любезны” и еще “территория охраняется: осторожно, злые собаки”».

Дерек думает, что он сам окончательно ебанулся, если считает, что носить волчью метку — это нормально. Что это вполне вписывается в его реальность. И руки Стайлза на плечах, и щекочущие кожу когти, и зубы, впившиеся в плечо.

Стайлза трясет, от него исходит волна жаркой похоти, когда он отстраняется, небрежно лижет укус и вгоняет зубы снова, глубже. Его губы оставляют на коже влажный след, руки вжимаются в спину Дерека, Стайлз практически забрался к нему на колени. Сквозь вздыбленную ширинку ощущается крепкий стояк.

Дерек терпит еще один укус. Раз, второй, третий. На четвертый он опрокидывает Стайлза на кровать.

Тот в ответ недовольно рычит, сверкает глазами и изгибается, вжавшись швом джинсов в пах Дерека. В его обдолбанном взгляде сплошное «хочу», приоткрытый рот влажно блестит. Стайлз улыбается, нарочито медленно раздвигая ноги. Джинсы натягиваются на острых коленях, и Дерек, поддавшись порыву, целует их прямо по ткани. Обычные коленки обычного пацана, а Дерек не помнит, чтобы его когда-нибудь так крыло.

— У тебя потрясающие ноги, тебе говорили?

— Да. Каждый раз, как зажимали в раздевалке. — Ухмылка у Стайлза лисья, совершенно нечитаемая и дерзкая. — Теперь они твои. Обе.

— Неужели?

Дерек тянется выше, обхватывает губами ширинку и слегка давит на член зубами, прежде чем подцепить пальцами молнию.

— Как насчет него?

Стайлз охает и вскидывает бедра вверх, помогая Дереку спустить с них джинсы. Белья под ними нет, только кожа, пахнущая чем-то тонким и сладким. Дерек дразняще проводит языком по влажному от смазки члену, и тот моментально тяжелеет, но Дерек тянется выше. Он стаскивает со Стайлза рубашку вместе с футболкой, обнажая наконец его тело — распаленное, гибкое, жадное до прикосновений.

Стайлз поскуливает, сверкает глазами и вжимается в его губы с такой силой, что челюсти сводит почти сразу. Он толкает язык Дереку в рот, стонет в поцелуй и кусает — чередой быстрых легких укусов. Когда Дерек кусает в ответ, глаза Стайлза расширяются.

Зрачки становятся огромными, как у кошки. Он медлит пару секунд и запрокидывает голову. Открывает Дереку беззащитное горло.

Не Стайлз. Волк.

Дереку приходится напомнить себе, что они — одно целое.

Он понимает намек. Касается тонкой кожи с сетью сиреневых вен. Проводит кончиками пальцев под острым кадыком. Мысленно повторяет ебашащий ритм пульса.

— Уверен?

Стайлз — волк — медленно кивает.

— Да. Можно. Тебе — можно.

Дерек целует его, проводит языком по острым клыкам: слюна Стайлза горчит на его языке привкусом алкоголя. Виски или водки — точнее не разобрать. Дерек целует снова, на этот раз по-волчьи — в уголок губ, и утыкается носом в подставленную шею, мягко потираясь щекой.

Стайлз вздрагивает. Выгибается, прижавшись грудью к груди Дерека, и утыкается носом в его висок.

— Хочу тебя внутри, — его голос хриплый, срывающийся на невнятное рычание. — Прямо сейчас. Я нахрен сдохну, если ты мне не вставишь.

Дерек кусает его в ответ, и Стайлз дергается и вспарывает когтями одеяло. Тепло его кожи тягучее, дурманящее, и Дерек кусает снова, на этот раз сильнее, оставляя на ней след, и еще один — у излучины плеча. Под ключицами. Над ключицами. Над бледно-розовым соском.

Засосы выцветают быстро — толком не налюбуешься. Приходится ставить снова. И снова. И еще пару раз для верности.

Дыхание Стайлза становится рваным, шумным и совсем загнанным. Он вздергивает бедра, позволяя Дереку почувствовать свой тяжелый, налитый кровью член. Тот скользит по животу, оставляя на нем вязкие нити смазки.

— Блядь, Дерек, пожалуйста. Сними уже свои долбаные джинсы.

Дерек прикусывает твердый от возбуждения сосок.

— Не командуй.

Дыхание Стайлза сбивается, когда Дерек целует внутреннюю сторону бедра, а от легких укусов он стонет так громко и протяжно, что у Дерека в белье становится тесно и пиздец как влажно. Он пытается отвлечься. Подумать о чем-то другом, чтобы не кончить в трусы как восьмиклассник.

О чем-то кроме этих великолепных ног.

О чем-то кроме этого мягкого, приоткрытого рта.

О чем-то кроме стонов, абсолютно неприличных и способных поднять даже мертвого. Стайлз мог бы работать в каком-нибудь медицинском центре. Стайлз мог бы взять в руки диспетчерскую рацию и стонать, стонать, стонать, так стонать, что лежащие в коме бы оживали. По крайней мере те, что могут слышать.

Дерек старается не думать о том, как восхитительно Стайлз изгибается, или о том, как эти длинные-длинные ноги сожмут его, когда Дерек будет втрахивать Стайлза в матрас. Нет, он совсем не думает о том, какие звуки Стайлз будет издавать во время оргазма или насколько чувствительным его сделало полнолуние.

Насколько он узкий.

Нет. Не-а.

Как будет двигаться на члене его влажный подвижный язык.

Дерек потирается щекой о нежную кожу бедер, оставляя красноватый след, целует колени — снова, — на этот раз обнаженные. Слизывает соленые капли пота.

Наслаждается видом.

Член Стайлза больше, чем Дерек предполагал. Толще. Не то чтобы Дерек не оценивал масштаб всякий раз, когда Стайлз сверкал голой задницей в его лофте, и не то чтобы Дерек не смотрел, но сейчас все выглядит иначе. Возможно, потому, что эрекция Стайлза буквально у него перед глазами.

Он обводит пальцами скользкую от предэякулята головку, оттягивает крайнюю плоть, обнажая бледно-розовую кожу, и ведет рукой вниз, к основанию, и снова вверх, собирая капли смазки. Дерек машинально считает длину, он даже толком не ласкает, но Стайлз задушенно скулит и вскидывает бедра, мазнув Дерека членом по губам.

— О-ох, я-я… Т-ты… — он заикается все сильнее и приподнимается как раз в момент, когда Дерек кладет пальцы на язык, чтобы смочить в слюне, пока с них не начинает капать. В лофте осталась только мебель, и в тумбочках пусто, а он не привык таскать смазку в кармане. Придется обойтись тем, что есть.

— Т-ты и правда собираешься?.. Боже…

Дерек мягко выталкивает пальцы изо рта. Наклоняется, чтобы оставить отпечаток зубов на бедре Стайлза.

— Ты же об этом меня просил. Или есть возражения?

— Н-никаких.

Дерек кивает. Мажет пальцами меж его ягодиц. Приходится добавить еще немного слюны, чтобы все прошло действительно гладко, и когда он наконец проталкивает внутрь пальцы, Стайлза подбрасывает на простынях.

В нем так пиздецки горячо и влажно, и…

Дерек медленно моргает.

Слишком влажно. И растянуто больше, чем нужно.

— Кто-то подготовился?

Дерек толкает пальцы глубже, позволяя себе двигаться резче, и те входят по самые костяшки. Он сглатывает. Облизывает губы. Старается не реагировать на отборный мат вперемешку с похабными стонами и на то, как Стайлз насаживается.

Низ живота сводит возбуждением. Предохранители выбивает один за другим, но Дерек держит себя в узде. Ради Стайлза.

Он тяжело выдыхает, прежде чем добавить третий палец. Дерек действует максимально аккуратно, когда приходится немного надавить, и Стайлз сжимается — как же сильно он сжимается, — но поддается, впускает его.

Из горла Стайлза вырывается хриплый крик, и Дерека будто бьет током. Собственный стояк начинает доставлять неудобство. Собственный стояк причиняет, блядь, боль. У него яйца поджимаются — настолько сильно хочется кончить, но Стайлз почти на грани, и это сейчас важнее.

Стайлз вспарывает когтями матрас, сгибает ноги, толкается навстречу и воет, когда Дерек задевает простату.

— О, Дерек! О, блядь, пожалуйста, еще!

Музыка для ушей.

Дерек ускоряет движения руки, проводит языком по дрожащему животу и наклоняет голову, обхватывая губами скользкий от смазки член. Он заглатывает его до самого корня и почти сразу поднимается вверх, чтобы толкнуться языком в узкую впадинку уретры, и этого хватает, чтобы Стайлз закричал и дернул бедра вверх. Дерек позволяет ему толкнуться так глубоко, как хочется, прежде чем тугая струя спермы бьет в рот, обжигая нёбо.

Крик Стайлза переходит в смазанные хрипы; он толкается снова, уже слабее, изливая остатки Дереку на язык, и опадает на смятую постель. Дерек сглатывает, вытирает рот тыльной стороной ладони. Он наблюдает, как Стайлз, взъерошенный, разгоряченный Стайлз дышит, просто дышит, а это заводит сильнее, чем откровенное порно. Стайлз раскрыт, расслаблен, он раскраснелся после оргазма, и румянец расползается по щекам, плечам, локтям и коленям. Этим восхитительным коленям.

Дерек дергает ширинку так резко, что едва не вырывает из швов, обхватывает собственный член еще скользкими пальцами и толкается прямо в кулак.

Кажется, он все-таки стонет, потому что Стайлз моргает, пьяно ведет головой и фокусирует на нем взгляд. Он приподнимается, чтобы сесть, и тут же придвигается ближе. Кладет ладонь Дереку на затылок, тянет к себе и целует так, что дыхание вышибает. Его пальцы, легшие на член Дерека, горячие, слишком сухие, но такие шершавые и двигаются так правильно... Стайлз переплетает их с пальцами Дерека, подстраивается под него, двигая рукой в нужном темпе, и Дерек перестает ощущать мир там, где не соприкасается со Стайлзом.

Тот зарывается пальцами в его волосы, открывает мягкий, чувственный рот, прижимаясь к Дереку распухшими от поцелуев губами. Он толкается глубже, проводит языком по кромке зубов, слизывает свой собственный вкус с языка Дерека, прежде чем разорвать поцелуй.

Дерек перестает что-либо соображать, когда дыхание Стайлза обжигает его ухо.

— Я сделаю это своим ртом в следующий раз. Прежде, чем ты меня трахнешь.

Он опускает и поднимает ладонь все быстрее, сжимает крепче, и — блядь, да! — Дерека накрывает. Это судорога, прошившая его тело, неебически сильный удар тока, сраная молния, долбанувшая прямо в позвоночник. Оргазм выламывает Дерека, выбивает из головы все мысли, оставляя чистый вакуум. Сквозь мутную пелену Дерек видит, как Стайлз подносит ладонь ко рту, как размазывает по губам его, Дерека, сперму и слизывает ее, беря длинные пальцы в свой рот.

Если бы Дерек мог, он кончил бы еще раз. Стайлз выдоил его насухо, за один, мать его, оргазм.

Совладать с дыханием никак не выходит, оно все рвется и рвется, обжигая легкие.

У него гипервентиляция.

У него, нахрен, передозировка.

Стайлз тянет его, ослепшего, на себя, бормоча «не боись, не раздавишь» и еще «кажется, у меня только что была клиническая смерть».

Он укладывает Дерека на кровать, на распоротые когтями простыни и разорванные подушки. Щеку Дерека щекочет маленькое лебяжье перо, но сил нет даже на то, чтобы поднять ладонь и смахнуть пух. Дерек не хочет двигаться. Вообще. Никогда. Ему плевать на риелтора, который должен привести потенциальных покупателей завтра утром. Ему насрать на то, что повязка на ране стала липкой от пота.

Ему не плевать на Стайлза. На его дыхание, пахнущее молоком и алкоголем — прямо как Бейлис. Каждый выдох обжигает губы Дерека, и от этого ему хорошо так, как никогда в жизни не было.

— Чтобы я еще хоть раз тратил полнолуние на то, чтобы бегать в лесу, — невнятно бормочет Стайлз. Дерек морщится. Он все же заставляет себя шевельнуться, чтобы коснуться острых — таких острых, будто вот-вот проткнут кожу, — позвонков. Стайлз прижимается к нему всем телом и тихо урчит в ответ, а потом потягивается и зевает, свернувшись вокруг Дерека в кошачий клубок.

Дерек думает: им надо в душ.

Дерек думает: им нужна хотя бы пара влажных полотенец, чтобы вытереть то, что осталось от спермы, потому что к утру все это будет зудеть, чесаться и запах…

Он стягивает с себя джинсы, игнорируя кольцо обвитых вокруг него ног и протестующее ворчание, и вытирает себе живот, слегка пихая Стайлза в плечо, чтобы подвинулся. Стайлз в ответ глухо рычит и утыкается носом в его шею, прикусывая кожу над яремной веной. Он делает все это, ни на секунду не просыпаясь.

Такой теплый. Такой бесконечно живой.

Как знойное солнце.

Дерек отбрасывает джинсы куда-то в темноту и закрывает глаза.

В эту ночь — впервые без снотворных, успокоительных, обезболивающих — он по-настоящему засыпает.




На самом деле, это не сказать чтобы что-то меняет. На самом деле, это не меняет почти ничего.

В шкафу Дерека все так же валяется собачья лежанка. Под его кроватью куча игрушечных костей. В его гостиной все время включен телевизор и «Бэтмен: начало» крутят по сотому разу. В его туалете кто-то повесил еще один плакат, на любимом диване куча шерсти, а молоко все время пропадает из холодильника.

Не меняется совсем ничего. Если не считать того, что на второй половине его кровати теперь лежат дополнительные подушки и покрывала. Если не считать рыжие шерстинки, мелькающие то тут, то там. Если не брать в расчет еще то, что наволочки теперь пахнут шоколадным молоком и травой. Но сильнее всего — жгучим калифорнийским солнцем.

В его жизни все идет практически без перемен. Только теперь Дереку есть куда возвращаться и есть кого защищать.

Охотники найдут их, рано или поздно. Другие волки. Другие омеги. Но Дерек знает одно: альфа Бикон-Хиллс — это тот, с кем стоит считаться. И его стая достаточно сильна, чтобы дать достойный отпор любой угрозе. А если когти и клыки не помогут, у Дерека найдется пара аконитовых пуль в качестве допаргумента.




— Опять? — спрашивает Дерек, глядя на распахнутое окно. Стайлз свешивает ноги с подоконника, не дожидаясь приглашения. На нем футболка, утянутая из гардероба Дерека. Снова. На этот раз Стайлз даже не пытается спрятать ее под рубашкой.

На этот раз он просто кивает. Его рот занят пачкой ультратонких презервативов. В его руках коробка с пиццей, попкорн и два макси-стакана с колой.

Где-то громко лает собака. Где-то сердито шипит кошка. Где-то бьется в хлам очередной горшок с цветком.

— Что на этот раз? Пуля в заднице?

Стайлз тихо смеется в ответ. Он выпускает пачку изо рта, и та шлепает по картонной коробке.

— Скорее, в голове.

Пицца в его руках, должно быть, еще теплая — Дерек отсюда, с дивана, чует аромат салями с сыром.

— По какому поводу праздник? — Дерек кивает на еду, вздергивая брови. Стайлз не так часто заваливается к нему в целом виде и еще реже — с чем-то съедобным в качестве презента. Мертвые кролики не в счет.

Вот и сейчас: он неловко спрыгивает, цепляет кедами новенький коврик, едва не распластавшись на полу. Дерек устало вздыхает. Он уже привык. Он по-настоящему смирился.

Стайлз — это ураган, и ты либо впускаешь его в свою жизнь и стараешься стоять в эпицентре, либо оказываешься размазанным по обочине.

Дерек выбрал первое.

— На самом деле, — тянет Стайлз, — я хотел с тобой кое-что обсудить. — Он ставит поклажу на письменный стол, небрежно сдвигая разложенные бумаги. — Мне нужна твоя помощь.

— Кто бы сомневался.

— В общем, — продолжает Стайлз, — мне сделали предложение. И я планирую его принять.

— Поясни?

— Модный собачий дом предлагает СмайлВульфу стать мордой их летней коллекции для высоких — не меньше восьмидесяти сантиметров в холке — собак. Но проблема в том, — он отвлекается, чтобы открыть коробку и выпустить облако мягкого пара, — что СмайлВульф не может заявиться на студию один. Ему нужен сопровождающий.

— Хозяин?

— Ну, если тебя устроит такая формулировка. Я уже зарегистрирован на твое имя, нужна лишь подпись. Документы у меня с собой. Съемка в пятницу, ответ нужно дать до вторника. Они пришлют официальное приглашение на твой почтовый ящик.

— Откуда ты знаешь мою почту?

Стайлз закатывает глаза.

— Дерек, не тупи.

Дерек вспоминает: «Волков нельзя приручить. Таких волков просто не бывает».

Дерек думает: «Возможно, все-таки бывают. Один — так точно существует».

Он говорит:

— Я рад за Вульфа.

И еще:

— Но мне нужно об этом подумать.

Он говорит это скорее по привычке, уже зная, что согласится. И, судя по хитрой улыбке, Стайлз тоже в курсе. Ведь Стайлз всегда получает то, что захочет.

@темы: Рейтинг: NC-17, Размер: миди, Категория: слэш, Персонажи: Дерек Хейл, Персонажи: другие персонажи сериала, Персонажи: Стайлз Стилински, Визуал: фанарт, Reverse 2021

---

Таблица выкладок работ

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Так как поступило много просьб от авторов и артеров, было решено подвинуть сроки для всех. Теперь начало выкладок с 23 июля!))

Дата выкладки	Автор/Переводчик	Артер	Ссылка на фик
23 июля	White_Lamb	chebik	Заявка №1
26 июля	chebik	chebik	Заявка №6
29 июля	reda_79	Fraude	Заявка №2
1 августа	Reckless London	chebik	Заявка №6
4 августа	chebik	C@reless Whisper	Заявка №3
7 августа	B.A.Stiles	chebik	Заявка №1
10 августа	джорджи мендес	Dark Mousy	Заявка №9

Очень жду ответа от churchill~ и risowator.

@темы: Организационное, Reverse 2021

---

Teen Wolf Reverse 2021 - финальная таблица

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Дорогие артеры и авторы! Разбор подошел к своему концу, и настало время познакомиться друг с другом. Артеры, не стесняйтесь писать своим авторам. Авторы, не стесняйтесь писать своим артерам.

Напоминаю, что времени у вас на совместную работу до 12 июля, а орг-минимум для текста составляет 3500 слов. Всем удачи и до встречи в новом году!)

- К 12 июля авторы должны прислать готовый текст на U-mail сообщества.
- К 19 июля должны быть готовы все фики и оформление к ним.
- С 20 июля начинаются выкладки.


P.s. если будут какие-то вопросы - вы можете в любое время задать их в у-мыл соо.

№	Автор	Артер	Работа	Шапка
1	White_Lamb повторное исполнение - B.A.Stiles	chebik		Канон:сериал Желательный рейтинг для фика:PG-13 - NC-17 Желательный пейринг: Стерек (в любой раскладке) Сколько еще планируется работ для будущего фика: не обещаю, но если сойдутся звёзды - ещё 1 Описание: Хочется реверса. Как в сериале, только наоборот: Дерек - человек, Стайлз - оборотень (альфа, бета, омега - не важно). Стайлз приходит к Дереку зализывать раны и набираться сил, тот ворчит, но всё равно помогает. Без смертей, хёрт/комфорт, ХЭ и пр.
2	reda_79	Fraude		Канон:сериал Желательный рейтинг для фика: от R Желательный пейринг: стерек Сколько еще планируется работ для будущего фика: возможно ещё одна Описание: Эта тьма и есть свет Примечание: В дополнение к уже существующему, появится ещё один арт с неоднозначной трактовкой. Но его можно будет не использовать, если не впишется в идею автора.
3	chebik	C@reless Whisper		Заявка №3 Канон: сериал Желательный рейтинг для фика: любой Желательный пейринг: Стерек Сколько еще планируется работ для будущего фика: 1-2 Описание: AU после 4х01.
5	Bee4	[Рыжая_Бестия]		Канон: Teen Wolf (сериал/рпс) Желательный рейтинг для фика: от R Желательный пейринг: Дерек/Стайлз Сколько еще планируется работ для будущего фика: парочка Описание: Стайлз-коп, Дерек-профессор(специалист в чем-то). Стайлз обращается за помощью/советом к Дереку.
6	Reckless London повторное исполнение - chebik	chebik		Канон:сериал Желательный рейтинг для фика:PG-13 - NC-17 Желательный пейринг: Стерек (в любой раскладке) Сколько еще планируется работ для будущего фика: не обещаю, но если сойдутся звёзды - ещё 1 Описание: Предпочтение хёрт/комфорту (но можно и другие жанры). Например, это может быть неразделённая любовь (Стайлз страдает по Дереку, а тот, возможно, страдает в ответ); может Стайлз как всегда пытается справиться с неприятностями один и не вывозит; может ему сообщили что-то ужасное и пр. Может Дерек втайне за ним наблюдает, чтобы тот не убился. А может вообще другая идея, пришедшая в голову при взгляде на арт, рассмотрю любые предложения
8	Ришима Капур	Ториа Гриа		Канон: сериал Желательный рейтинг для фика: любой Желательный пейринг: Дерек/Стайлз Сколько еще планируется работ для будущего фика: 1-2 Описание: Дерек впервые после пожара возвращается в родной город, добившись перевода в полицейский участок под управлением шерифа Стилински. Практически сразу же он натыкается на его сына — любителя прокрасться на места преступления. Дерек с изумлением понимает, что сын шерифа — ногицунэ. Только вот это оказывается самая нетипичная лисица, о которых Дерек слышал и читал. (пожелание от артера: Стайлз подкармливается эмоциями на местах преступления и в остальное время ведет себя как обычно, умышленно сеять хаос ему не нужно).
9	джорджи мендес	Dark Mousy		Канон: сериал Желательный рейтинг: для фика от R Желательный пейринг: Стерек Сколько еще планируется работ для будущего фика: Возможно + 1, смотря как по времени будет. Описание: Стайлз и Дерек встречались в юности, но потом расстались. (из-за какого-то недопонимания, обиды, ошибки, что угодно, главное чтоб капитально и надолго) ХЭ

Данные работы являются командными, поэтому будут доступны к разбору во время второго тура:

№	Автор	Артер	Работа	Шапка
4	Bee4	Арифметика		Канон: сериал Желательный рейтинг для фика: PG-13 — NC-21 Желательный пейринг: нет предпочтений Сколько ещё планируется работ для будущего фика: 1 Описание: Стайлз допивал вторую чашку кофе, работая над заданием от шеф-редактора Лидии Мартин, когда к его столу подошёл незнакомец и заявил, что он прямо сейчас обязан отдать свою — Стайлза Стилински — почку...
7	churchill~	risowator		Канон: сериал Желательный рейтинг для фика: R-NC Желательный пейринг: Стерек Сколько еще планируется работ для будущего фика: 1-2 Описание: Стайлзу сорок, он разведен и разочарован в жизни. По работе он встречает Дерека, которого не видел с окончания школы. И Стайлза накрывает – Дерек именно тот, кого он хотел всю свою жизнь.

P.s. Прошу прощения за странный вид, коды дайри все еще глючат. Если кто подскажет, как починить и убрать эти лишние отступы до таблиц - буду благодарна

запись создана: 11.05.2021 в 14:32

@темы: Reverse 2021

---

Teen Wolf Reverse 2021 - таблица разбора, второй этап

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Этот пост сломался - комменты в пост выше.

Дорогие артеры и авторы! Открывается второй этап отбора, который закончится 12 мая (включительно).

Второй этап:
На этом этапе авторы могут разобрать заявки как второе и третье исполнение для себя


P.s. если будут какие-то вопросы - вы можете в любое время задать их в у-мыл соо.

№	Автор	Артер	Работа	Шапка
1	White_Lamb			Канон:сериал Желательный рейтинг для фика:PG-13 - NC-17 Желательный пейринг: Стерек (в любой раскладке) Сколько еще планируется работ для будущего фика: не обещаю, но если сойдутся звёзды - ещё 1 Описание: Хочется реверса. Как в сериале, только наоборот: Дерек - человек, Стайлз - оборотень (альфа, бета, омега - не важно). Стайлз приходит к Дереку зализывать раны и набираться сил, тот ворчит, но всё равно помогает. Без смертей, хёрт/комфорт, ХЭ и пр.
2	reda_79			Канон:сериал Желательный рейтинг для фика: от R Желательный пейринг: стерек Сколько еще планируется работ для будущего фика: возможно ещё одна Описание: Эта тьма и есть свет Примечание: В дополнение к уже существующему, появится ещё один арт с неоднозначной трактовкой. Но его можно будет не использовать, если не впишется в идею автора.
3	chebik			Заявка №3 Канон: сериал Желательный рейтинг для фика: любой Желательный пейринг: Стерек Сколько еще планируется работ для будущего фика: 1-2 Описание: AU после 4х01.
5	Bee4			Канон: Teen Wolf (сериал/рпс) Желательный рейтинг для фика: от R Желательный пейринг: Дерек/Стайлз Сколько еще планируется работ для будущего фика: парочка Описание: Стайлз-коп, Дерек-профессор(специалист в чем-то). Стайлз обращается за помощью/советом к Дереку.
6	Reckless London повторное исполнение - chebik			Канон:сериал Желательный рейтинг для фика:PG-13 - NC-17 Желательный пейринг: Стерек (в любой раскладке) Сколько еще планируется работ для будущего фика: не обещаю, но если сойдутся звёзды - ещё 1 Описание: Предпочтение хёрт/комфорту (но можно и другие жанры). Например, это может быть неразделённая любовь (Стайлз страдает по Дереку, а тот, возможно, страдает в ответ); может Стайлз как всегда пытается справиться с неприятностями один и не вывозит; может ему сообщили что-то ужасное и пр. Может Дерек втайне за ним наблюдает, чтобы тот не убился. А может вообще другая идея, пришедшая в голову при взгляде на арт, рассмотрю любые предложения
8	Ришима Капур			Канон: сериал Желательный рейтинг для фика: любой Желательный пейринг: Дерек/Стайлз Сколько еще планируется работ для будущего фика: 1-2 Описание: Дерек впервые после пожара возвращается в родной город, добившись перевода в полицейский участок под управлением шерифа Стилински. Практически сразу же он натыкается на его сына — любителя прокрасться на места преступления. Дерек с изумлением понимает, что сын шерифа — ногицунэ. Только вот это оказывается самая нетипичная лисица, о которых Дерек слышал и читал. (пожелание от артера: Стайлз подкармливается эмоциями на местах преступления и в остальное время ведет себя как обычно, умышленно сеять хаос ему не нужно).
9	джорджи мендес			Канон: сериал Желательный рейтинг: для фика от R Желательный пейринг: Стерек Сколько еще планируется работ для будущего фика: Возможно + 1, смотря как по времени будет. Описание: Стайлз и Дерек встречались в юности, но потом расстались. (из-за какого-то недопонимания, обиды, ошибки, что угодно, главное чтоб капитально и надолго) ХЭ

Данные работы являются командными, поэтому будут доступны к разбору во время второго тура:

№	Автор	Артер	Работа	Шапка
4				Канон: сериал Желательный рейтинг для фика: PG-13 — NC-21 Желательный пейринг: нет предпочтений Сколько ещё планируется работ для будущего фика: 1 Описание: Стайлз допивал вторую чашку кофе, работая над заданием от шеф-редактора Лидии Мартин, когда к его столу подошёл незнакомец и заявил, что он прямо сейчас обязан отдать свою — Стайлза Стилински — почку...
7				Канон: сериал Желательный рейтинг для фика: R-NC Желательный пейринг: Стерек Сколько еще планируется работ для будущего фика: 1-2 Описание: Стайлзу сорок, он разведен и разочарован в жизни. По работе он встречает Дерека, которого не видел с окончания школы. И Стайлза накрывает – Дерек именно тот, кого он хотел всю свою жизнь.

P.s. Прошу прощения за странный вид, коды дайри все еще глючат. Если кто подскажет, как починить и убрать эти лишние отступы до таблиц - буду благодарна

запись создана: 07.05.2021 в 15:41

@темы: Reverse 2021

---

Teen Wolf Reverse 2021, заявка №9

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Заявка №9
Канон: сериал
Желательный рейтинг: для фика от R
Желательный пейринг: Стерек
Сколько еще планируется работ для будущего фика: Возможно + 1, смотря как по времени будет.
Описание: Стайлз и Дерек встречались в юности, но потом расстались. (из-за какого-то недопонимания, обиды, ошибки, что угодно, главное чтоб капитально и надолго) ХЭ

@темы: Персонажи: Стайлз Стилински, Визуал: фанарт, Reverse 2021

---

Teen Wolf Reverse 2021, заявка №8

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Заявка №8
Канон: сериал
Желательный рейтинг для фика: любой
Желательный пейринг: Дерек/Стайлз
Сколько еще планируется работ для будущего фика: 1-2
Описание: Дерек впервые после пожара возвращается в родной город, добившись перевода в полицейский участок под управлением шерифа Стилински. Практически сразу же он натыкается на его сына — любителя прокрасться на места преступления. Дерек с изумлением понимает, что сын шерифа — ногицунэ. Только вот это оказывается самая нетипичная лисица, о которых Дерек слышал и читал. (пожелание от артера: Стайлз подкармливается эмоциями на местах преступления и в остальное время ведет себя как обычно, умышленно сеять хаос ему не нужно).

@темы: Персонажи: Стайлз Стилински, Визуал: коллажи, манипки, Reverse 2021

---

Teen Wolf Reverse 2021, заявка №7

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Заявка №7
Канон: сериал
Желательный рейтинг для фика: R-NC
Желательный пейринг: Стерек
Сколько еще планируется работ для будущего фика: 1-2
Описание: Стайлзу сорок, он разведен и разочарован в жизни. По работе он встречает Дерека, которого не видел с окончания школы. И Стайлза накрывает – Дерек именно тот, кого он хотел всю свою жизнь.

@темы: Категория: слэш, Персонажи: Стайлз Стилински, Reverse 2021

---

Teen Wolf Reverse 2021, заявка №6

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Заявка №6
Канон:сериал
Желательный рейтинг для фика:PG-13 - NC-17
Желательный пейринг: Стерек (в любой раскладке)
Сколько еще планируется работ для будущего фика: не обещаю, но если сойдутся звёзды - ещё 1
Описание: Предпочтение хёрт/комфорту (но можно и другие жанры). Например, это может быть неразделённая любовь (Стайлз страдает по Дереку, а тот, возможно, страдает в ответ); может Стайлз как всегда пытается справиться с неприятностями один и не вывозит; может ему сообщили что-то ужасное и пр. Может Дерек втайне за ним наблюдает, чтобы тот не убился. А может вообще другая идея, пришедшая в голову при взгляде на арт, рассмотрю любые предложения

@темы: Персонажи: Стайлз Стилински, Визуал: фанарт

---

Teen Wolf Reverse 2021, заявка №5

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Заявка №5
Канон: Teen Wolf (сериал/рпс)
Желательный рейтинг для фика: от R
Желательный пейринг: Дерек/Стайлз
Сколько еще планируется работ для будущего фика: парочка
Описание: Стайлз-коп, Дерек-профессор(специалист в чем-то). Стайлз обращается за помощью/советом к Дереку.

@темы: Категория: слэш, Персонажи: Дерек Хейл, Персонажи: Стайлз Стилински, Визуал: коллажи, манипки

---

Teen Wolf Reverse 2021, заявка №4

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Заявка №4
Канон: сериал
Желательный рейтинг для фика: PG-13 — NC-21
Желательный пейринг: нет предпочтений
Сколько ещё планируется работ для будущего фика: 1
Описание: Стайлз допивал вторую чашку кофе, работая над заданием от шеф-редактора Лидии Мартин, когда к его столу подошёл незнакомец и заявил, что он прямо сейчас обязан отдать свою — Стайлза Стилински — почку...

@темы: Персонажи: Стайлз Стилински, Визуал: коллажи, манипки, Reverse 2021

---

Teen Wolf Reverse 2021, заявка №3

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Заявка №3
Канон: сериал
Желательный рейтинг для фика: любой
Желательный пейринг: Стерек
Сколько еще планируется работ для будущего фика: 1-2
Описание: AU после 4х01.

@темы: Персонажи: Дерек Хейл, Персонажи: Стайлз Стилински, Reverse 2021, Визуал: видео

---

Teen Wolf Reverse 2021, заявка №2

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Заявка №2
Канон:сериал
Желательный рейтинг для фика: от R
Желательный пейринг: стерек
Сколько еще планируется работ для будущего фика: возможно ещё одна
Описание: Эта тьма и есть свет
Примечание: В дополнение к уже существующему, появится ещё один арт с неоднозначной трактовкой. Но его можно будет не использовать, если не впишется в идею автора.

---

Teen Wolf Reverse 2021, заявка №1

[Teen Wolf Reverse ver.2]

Заявка №1
Канон:сериал
Желательный рейтинг для фика:PG-13 - NC-17
Желательный пейринг: Стерек (в любой раскладке)
Сколько еще планируется работ для будущего фика: не обещаю, но если сойдутся звёзды - ещё 1
Описание: Хочется реверса. Как в сериале, только наоборот: Дерек - человек, Стайлз - оборотень (альфа, бета, омега - не важно). Стайлз приходит к Дереку зализывать раны и набираться сил, тот ворчит, но всё равно помогает. Без смертей, хёрт/комфорт, ХЭ и пр.

@темы: Категория: слэш, Персонажи: Дерек Хейл, Персонажи: Стайлз Стилински, Визуал: фанарт, Reverse 2021